По-птичьи...

   Дрозд, перепутав оконное стекло с небом, расшибся не как-нибудь, но что пух и перья - брызгами, в стороны. Хорош, охотник. Одно только - остался невредим. Где ж его мать с отцом?! Отчего не подле, дабы упредить о нелёгком, в полёте, жизненном пути.

   Баюкают утро вОроны, а их птенцы, глядя как раскачивается над горизонтом солнце, гукают, словно младенцы. Невдомёк им, малым, что то мама волнует их крылом:
- А-а-ай, а-а-ай, а-а-ай...

   А что вОроны?! Сами! Если бы только слышал кто, сколь нежно воркуют друг другу они. В шутку ли, всерьёз называют другу друга «мама» и «папа». Говорите, то первые слова в жизни людской?! Ой ли?.. Так ли?..

  Когда малого воронёнка учат летать, родители подбадривают его, вздрагивая крылами попеременно:  «Вот-вот вот! Вот так!» Да папа, как оно у пап водится: «Ха-ха-ха!», а мама сердится на него притворно, хмурит нарисованные давно брови, и твердит своему, чуть крупнее её, дитяти, не утомившись ничуть: «Вот так вот! Вот так!»

   Сумев справится с волнением, птенцы вОрона летят, наконец, - гурьбой вслед за рассветом.  Мать с отцом смотрят за ними из гнезда... после с ветки ...с вершины дерева ...из поднебесья. Но не следуют за ними никогда.

Вот так вот у них, у птиц. Почти что, как у людей.