Идеальное Рождество Мартина Поттера. Глава 2

Вопреки тому, что Мартин Поттер крайне редко ощущал стопроцентный комфорт в окружении незнакомых людей, в этот раз было всё иначе. Может быть, сыграл роль физический уют, который Риккардо и Эрида, новые и немного суетливые знакомые юноши, создали в купе, развесив двухметровую гирлянду из светящихся тремя цветами фонариков вокруг окна и поставив на стол миниатюрную бутафорскую ель, а возможно, дело было в том, что Мартин принял лекарства, которые после воздействия на организм вызывали слабость, ослабляющую комплексы и зажимы и способствующую более простому восприятию реальности. В поезде становилось холодно, а обогреватели, действительно, «отрубились». Поэтому в течение двух-трёх часов пришлось кутаться в припасённые в чемоданах пледы, пить медовый кипяток и болтать обо всём подряд.
В основном говорил Риккардо, потому что Эрида находилась в ещё более сонном состоянии, чем Мартин: девушка дремала, периодически просыпаясь и спрашивая, не починили ли поезд, а затем откидывалась на подушки и, пока не погрузилась в дремоту, пыталась участвовать в разговоре. Риккардо постоянно очень заботливо и мило поправлял ей плед и убирал волосы с лица.
-Она до сих пор считает, что беременность – это круто, - произнёс Риккардо, чуть заметно ухмыльнувшись. – Ни рвота по десять раз за день, ни пришибленное сонное состояние, ни живот, что скоро набухнет, как дрожжевое тесто, её не страшат.
-Меня больше страшат годы, когда мой ребенок вырастет, и начнёт проявлять черты характера своего папаши, - отозвалась вялым голосом Эрида. – Вот это будет истинный кошмар.
-Ну, возможно, характером твоё чадо всё-таки пойдёт в тебя, - сказал Риккардо, поворачиваясь к Мартину. – Хотя оба варианта, конечно, не сахар…
Эрида издала серебристый смешок. Очевидно, эти слова не были обидны ей. Мартин тоже улыбнулся, отреагировав на шутку со сдержанным добродушием.
Оказалось, что этот двадцатишестилетний португалец, который, к слову, ни дня не прожил на своей этнической родине, знал три языка, в недалёком прошлом профессионально занимался спортом и ко всему прочему, играл в рок-группе на гитаре, признаваясь, что музыка – это важнейшая часть его жизни, сразу после семьи. Риккардо взахлёб мог рассказывать, как он со своей рок-группой с очень странным, по меркам Мартина, названием «Испанская инквизиция» колесил по маленьким городам, давая любительские концерты на ярмарках и площадях, а где-то молодым музыкантам даже давали деньги, правда истязая себя самокритикой, Риккардо в шутку предполагал, что плата была не за исполнение песен, а за скорейшее завершение концерта.
-Была бы гитара сейчас со мной, я бы тебе исполнил одну свою песню: я написал её пару-тройку месяцев назад. Даже ребятам из команды ещё не показывал. Это первая песня, которую я сочинил, она сырая, недоработанная, но мелодия получилась неплохая…
Риккардо немного смутился, поджав губы. «Наверняка, понял, что хвастаться – нехорошо», - подумал Мартин, хотя, честно признаться, был бы не против ознакомится с авторской песней участника рок-группы «Испанская инквизиция». 
Как ни странно, Риккардо совсем ничего не говорил про его отношения с Эридой: ни как они познакомились, ни что у них общего, ничего, короче говоря. Но это было верным решением: будь у Мартина сейчас отношения, он бы тоже предпочёл о них помалкивать. Как, собственно, и обо всём остальном. Риккардо сделал несколько попыток расспросить Мартина о его прошлом, об увлечениях, о взглядах на жизнь, но практически все эти вопросы доставляли юноше чуть ли не физический дискомфорт, поэтому он очень деликатно уходил от поднятой темы, просто кидая общие фразы, которые звучали убедительно, но не давали никакой конкретики.
-А что это за блокнот? Твой ежедневник? – вдруг спросил Риккардо, снова проявив жуткую бесцеремонность, потянувшись рукой, чтобы, вероятно, без проса взять блокнот и ознакомиться с его содержимым.
Мартин отреагировал сразу же, схватив блокнот и убрав его с видного места. Юноша понимал, что этот резкий жест выглядел со стороны как нечто неадекватное, поэтому выдохнул и поспешил пояснить.
-Это книга. Я пишу книгу… - немного нервозно ответил он, пряча взгляд. – Прости, я не даю никому это читать. Она не окончена. Пока не окончена.
-Прости, я не хотел ставить тебя в неловкое положение, - пожал плечами Риккардо, оставаясь невозмутимым. – Ну, тогда хотя бы расскажи, о чём ты там пишешь. Это же, надеюсь, не секрет?
-Сейчас я не знаю, что писать. Уже несколько месяцев не могу выдавить из себя ни строчки, - честно признался Мартин. – Но, если говорить в целом, история о семье. Не о той, где ты родился. Ну, и о простом человеческом счастье…
-Чтобы писать о счастье, надо, очевидно, знать, что такое счастье, - подметил с ухмылкой Риккардо. – Ты ведь знаешь?
-А что такое знания? – задался риторическим вопросом Мартин. – Школьные истины по математике и языкам? Да. Но ещё и наш опыт, из которого мы извлекаем свою точку зрения. Она, конечно, не всегда ясна на сто процентов, часто незрелая, особенно в молодом возрасте. Но это тоже знания, разве нет? Я не носитель абсолютной истины, но насчёт человеческого счастья у меня определённо есть чёткая позиция. Иначе бы я не осмелился поднимать столь важную и сложную тему.
-В таком случае мой интерес к прочтению твоей книги возрастает в несколько раз, - кивнул Риккардо, проявляя неподдельный интерес. – Ну а в целом, что это за «чёткая позиция»? Семья? Друзья? Саморазвитие и достижение результатов? Трофеи и привилегии? Это первое, что пришло мне в голову.
Мартину, конечно, льстил этот интерес. Многие, кто знал о существовании блокнотных рукописей, оставались равнодушны к ним, что в целом устраивало Мартина или, как минимум, не особо огорчало. Впервые кто-то проявил заинтересованность. Это взбудоражило юношу.
-Хорошие приоритеты, - улыбнулся Мартин. – И на твоём месте, в другом мире и в другое время я бы, наверное, лучше и не смог сказать. Ты прав. Однако в моём понимании всё гораздо проще. Я считаю, что счастье, это СЕЙЧАС. Оно заключается лишь в этом коротком одном слове. Вот скажи, ты знаешь, что с тобой будет через пять минут? Нет. Мы можем предполагать, но не знает никто. А уж что говорить про год или десятилетие. Настоящее – это наш подарок, и именно в этом подарке заключается счастье. Всем этого подарка даётся поровну, каждый распоряжается им в своих интересах. Отними этот подарок у людей – и всё лишится смысла. Без этого подарка не будет ничего. Пустота. Это одна из мыслей, которую я пытаюсь развить в своей истории…
И в отношении сюжета книги Мартину совсем не хотелось делиться подробностями. Конечно, его описание было правдивым, но тоже давало лишь нечто обобщённое. Мартин убрал блокнот в рюкзак от греха подальше.
-Мне нравится твой слог, - пристально прищурившись и указав пальцем на Мартина, произнёс Риккардо, словно пытался пронзить собеседника рентгеновским взглядом. – И я просто обязан прочесть твою книгу, хоть в рукописи, хоть взяв её с прилавка книжного магазина. В будущем ты обязательно станешь великим писателем, я просто уверен в этом!
На эту фразу Мартин отвечать не стал, спрятав нос в кружку с медовым кипятком. В этот момент Эрида вновь пробудилась и сонно пробормотала:
-Ну что там, мы окончательно здесь застряли что ли? Может стоит пойти и узнать у проводника, как обстоят дела? А то ведь не дело это…
На самом деле, девушка озвучила здравую мысль, которая, кажется, уже пришла в голову остальным обитателям многострадального вагона. Из коридора послышались голоса: очевидно, что некоторые пассажиры высыпали с негодованием из своих купе, горячо обсуждая сложившуюся ситуацию. Риккардо, согласившись с Эридой, тоже вышел в коридор. Там уже к тому моменту появилась и проводница, пребывающая явно в тревожности. Конечно, женщину сразу завалили вопросами, в своём множестве которые превратились просто в словесную кашу. Не вынося гама, проводница подняла руку вверх, призывая людей наконец замолчать.
-Уважаемые! - пыталась она перекричать разгневанных пассажиров. – Послушайте меня, пожалуйста! Настоятельно призываю вас успокоиться и отнестись к ситуации с пониманием! Поломка поезда оказалась настолько серьёзной, что сегодня мы уже не сможем тронутся с места. Понимаю, что это неприятно, но не я, ни машинист не ломали поезд намеренно! Это просто неудачное стечение обстоятельств, независящее ни от кого из нас. Мы обеспечим вас всем необходимым: есть еда, теплые одеяла. Придется, к сожалению, заночевать здесь. Рано утром прибудет бригада специалистов и не успеете вы проснуться, как мы уже пребудем в Уиллоу Крик.
Казалось, аргументы были железными и всё звучало крайне убедительно, но нет же: толпа людей увеличивала своё негодование, которое со стороны выглядело неукротимым, тем и пугало. Риккардо же не сказал ни слова, просто наблюдая за происходящим, стоя у входа в купе.
-Да как же они прибудут, эти ваши специалисты? – тревожно пробормотала женщина с бигуди в волосах. – Вы посмотрите, какая метель на улице, какой снегопад сильный… К утру нас так заметёт, что не ровен час останемся под снежной лавиной…
-Не нужно придумывать, уважаемая! - требовательным тоном заявила проводница. – Не нагнетайте обстановку. Вернитесь в свои купе немедля. Сейчас я всем принесу горячий чай. Нужно просто переждать ночь.
Мартин тоже вышел в коридор, встав рядом с Риккардо. За окном, действительно, началась такая метель, что видимость снизилась до нуля. Конечно, в словах озабоченной женщины в халате была логика. Парни обменялись обеспокоенными взглядами. По лицу Риккардо было понятно, что у него в голове зреет какой-то план. Но пока он, поджав губы, продолжал следить за развитием паники.
Уставшая от пререканий проводница, понимая, что её громкие заявления и призыв к смирению и спокойствию всё равно останутся неуслышанными, ещё раз призвала пассажиров к возвращению в купе и попросту удалилась, сославшись на служебные обязанности. Встревоженная женщина в халате вернулась к детям, зато молодой человек с низким голосом продолжил громогласно возмущаться, грозясь незамедлительно покинуть поезд и, достигнув первого же телефона, подать жалобу на компанию, которой принадлежал рейс. И, как ни странно, многие поддержали его в этом стремлении.
-Думаешь, мы, действительно, застрянем тут? – проговорил негромко Мартин.
-Да, - кивнул Риккардо. – И в словах этого неврастеника, - парень покосился в сторону пассажира с низким голосом, который снова принялся сыпать нецензурной бранью, - как ни странно, есть львиная доля правды. Если буран усилится, то мы окажемся за снежной стеной и выбраться будет довольно сложно. До утра, думаю, ждать не стоит.
-Ну, а что ты предлагаешь? Идти до Уиллоу Крик пешком? – спросил Мартин, даже не представляя пешую прогулку в столь сумасшедшую погоду.
Однако Риккардо кивнул. И его положительный ответ не был омрачён ни каплей сомнения. В этом, как оказалось, и заключался его план, вот-вот окончательно сформировавшийся в решение.
-Только надо идти прямо сейчас, - добавил Риккардо.
-Сейчас?! Но куда? Там же темно и ничего не видно! – в ужасе подметил Мартин. Сейчас он вновь начинал сомневаться, правильно ли поступил, когда покинул своё спокойное одинокое купе.
-Я знаю окрестности, не дрейфь. Мы были уже на подъезде к Уиллоу Крик перед тем, как сломались. Думаю, несколько километров, - пышущий энтузиазмом, заявил Риккардо. – Да сам город нам даже не нужен. По пути есть столько придорожных кафе, что наш путь может вполне оказаться коротким. А там и тепло, и кофе есть. Всё лучше, чем мёрзнуть в сломанном поезде.
-Звучит, как план, - выдохнул Мартин. Казалось, Риккардо хорошо знает, о чём говорит. Во всяком случае, в это очень хотелось верить.
-Ты мне ещё спасибо скажешь, - подмигнул он и направился в купе.
Мартин явно подвергал сомнению последнее утверждение Риккардо, нахмурив брови и выдохнув. Напряжение нарастало. Эрида не спала и слышала все разговоры, которые разбушевались в коридоре поезда. И, несмотря на своё сонное состояние, полностью согласилась с предложением Риккардо. Мартин дивился: эти двое были настолько гармоничны, словно даже читали мысли друг друга, а согласие и взаимопонимание между ними казались чем-то самим собой разумеющимся и неотъемлемым. Ребята быстро собрали чемоданы, надели тёплые вещи, а Мартину протянули шарф и вязаную шапку, которые он принял, не скрывая подозрительный вид.
-Значит, всё-таки идём? – неуверенно промямлил юноша, сам не понимая, зачем променял безмятежное одиночество на всю эту внезапную авантюру. Но отступать, видимо, уже было поздно, хотя, почему поздно, тоже было не совсем понятно. Мартин натянул шапку и обмотал шею шарфом. Признаться честно, сейчас он чувствовал себя максимально упакованным и никакой мороз в таком обмундировании был нестрашен. «Во всяком случае, от мороза не сгину», - подумал он.
До самого конца Мартин не мог поверить, что эти сумасшедшие люди решили покинуть поезд, и не мог понять, почему он тащится за ними. Слово «зачем» вертелось в голове, вызывая дикое чувство риска.
-Ты точно уверен, что неподалёку есть кафе или рестораны?
Риккардо снова улыбнулся и просто кивнул. Этот парень вообще много улыбался, греша излишней оптимистичностью. Эрида, весьма ловко обращаясь с тяжелым и на вид огромным чемоданом, подметила беспокойство Мартина и подоспела на помощь.
-Ты не волнуйся. Мы выросли в этих местах. Да, мы долго тут не были, но в глуши жизнь идёт много медленнее, чем в мегаполисах. И да: я уверена, что уж что-что, а кафе мы точно отыщем. Душу бы дьяволу продала ради чашки капучино…
-Не надо никому ничего продавать, - отчеканил Риккардо, обернувшись на ребят. – Будет вам кофе. Мартин, ты поменьше думай плохих мыслей. Мы с Эридой тебя в обиду не дадим.
Девушка согласилась и похлопала Мартина по плечу. Ну, что поделать? Нужно было идти или оставаться прямо сейчас. Мартин, справившись с внутренним монстром сомнения и страха или же просто на мгновение проигнорировав его порывы, выдохнул и, перекинув рюкзак через плечо, тоже вышел из купе, догоняя ребят.
-Молодец, - просиял пуще прежнего Риккардо, оглядываясь на спешащего Мартина.
-В каком смысле? – удивился тот.
-Да просто молодец. Что пошёл.
-Как и многие остальные. Посмотри…
Мартин кивнул в сторону. Стоя уже за пределами вагона, в глубоком сугробе, который поглотил ноги ребят почти до колен, ребята увидели, как чуть позже из вагонов начали выходить люди. Видимость была, как и ожидалось, очень плохой, поэтому неясно, сколько оказалось желающих отправиться в снежный поход. Буран бушевал, ветер свистел, гоняя большие хлопья снега в воздухе, но мороз, хвала небесам, стоял не сильный. Во всяком случае, Мартин, как и ожидалось, не чувствовал сильного холода. Где-то слышался чей-то крик: кажется, кто-то активно призывал людей отказаться от похода и вернуться в вагон.
-Идем! Сюда! – крикнул Риккардо, пройдя вперёд. Он махнул, подняв руку в вверх, и зашагал, прорубая узкую дорогу в сугробе. Нужно было поспешить за ним, пока его силуэт не скрылся во вьюге.
Удивительным было то, с какой уверенностью двигался вперед Риккардо. Он ни разу не остановился в размышлениях, где нужное направление. Он знал куда идти. Это весьма успокаивало. Где-то вдали виднелись огни, сквозь свист бури мерещились разные звуки. Поход продолжался уже примерно минут двадцать, но никаких кафе или ресторанов видно не было. Мартин вообще перестал что-либо различать перед собой: лицо его беспощадно били хлопья сухого снега, обжигая мелкими уколами тонкую бледную кожу, а через щурящиеся глаза юноша едва мог следить за Эридой, идущей впереди.
Мартин мысленно ругал себя. Ругал за легкомыслие, за непрозорливость. Да просто за обычную человеческую глупость, которую он так опрометчиво себе позволил сегодня вечером. Ему следовало сказать Риккардо и Эриде, что он недостаточно силён для таких прогулок. И, действительно, дышать становилось тяжело, а слабость предательски начинала атаковать тело юноши. Силы начинали иссякать, и Мартин даже ведь сообщить был не в состоянии об этом своим спутникам.
-Нам ещё долго идти? – попытался прокричать впереди идущим ребятам Мартин, осознавая, что его голос гораздо тише бури. – Эй?! Ребята! Сколько времени нам ещё идти?!
-Ещё немного! – послышался ответный крик Эриды, которая обернулась, остановившись на пару секунд; её слова вселили надежду в усталый разум Мартина и в его немощное тело. Девушка, не желая отставать от Риккардо, снова зашагала, крикнув напоследок, – не беспокойся! Скоро будем в тепле и уюте!
-Да уж поскорее бы, - Мартин зачем-то улыбнулся, хотя ему явно было сейчас не до улыбок. Состояние юноши резко ухудшалось: тошнота чудовищными приливами подкатывала к горлу, а с головокружением становилось сложно совладать.
И снова последовали шаги. Всё кругом окончательно превратилось в белое месиво, пробивающее ночную черноту. Ветер усилился и бил, кажется, со всех сторон сразу. Мартин даже уже не осознавал, шагает он или нет, словно ноги стали жить отдельной жизнью. И, конечно, юноша так и не понял, достигли путники цели или нет, потому что в неопределённый момент всё вокруг исчезло, свист ветра стих и наступил желанный покой.