Борис работает у Кислина 1979 год

          
               
            (Наша семья прибыла в США в 1978 году - еще задолго до распада СССР.               
             Учтите - это была еврейская эмиграция 1975 -1989 годы.
             Что бы понять этот отрывок, прочтите мои главы в "Прозе"
             о большой эмиграции из СССР в 70-80 годы.
              Что значило найти эмигранту первую работу в другой стране,
              без языка. Начать все с нуля.)

   Что самое первое покупал наш брат-эмигрант? Не кровать, не сервант,а «телик» с самым большим экраном: SONY или ZENIT — 27 ничей (70см) — панорама. Все говорили: «Будем учить английский, поэтому надо смотреть и слушать телевизор». В первую очередь — английский, а потом все остальное. Ох уж этот английский! А пока спали на полу, положив матрасы, подобранные на улице или подаренные добрыми людьми.
— Борис, вот объявление в газете: в Нью Йорке открылся русский магазин, Kislin’s Electronics, там продают телевизоры, проигрыватели, — Аля показала  Борису газету «Новое русское слово». Тогда была единственная  газета на русском языке, основанная в 1910 году эмигрантами из Российской империи.
 
В субботу они поехали в Манхэттен на 23-ю улицу на углу с Бродвеем и заказали телевизор ZENIT. Приехали во второй раз, когда их телевизор уже доставили в магазин.
— Борис, посмотри на этого парня. Тебе не кажется, что мы его видели в аэропорту, когда прилетели из Италии? — Аля указала на черноволосого парня, который разговаривал с покупателем.
— Да. Ты права. Точно, это он.
 Борис направился к этому парню.
— Привет. Слушай, ты работал на такси? Ты был первый, кого мы встретили в Америке. Помнишь — в аэропорту? Ты ругался с полицейским и сказал ему, что пошел за нашим багажом.
Парень взглянул на Бориса, на Алю.
— А а... Да, да. Помню, помню. Вы стояли такие расте­рянные. Ну как дела? Телевизор уже покупаете? Молодцы, — парень протянул  Борису руку, — будем знакомы — Тимур. Я теперь работаю вместе с Семеном. Давай адрес, тебе доставят телевизор сегодня вечером.
— Да я сам довезу его.
— У тебя какая машина? «Corolla”. Нет не влезет. Смотри, какая большая коробка.
        Но  Борис втиснул коробку через заднюю дверцу в свою машину-пикап. Владелец магазина Семен Кислин и Тимур удивились и предложили  Борису доставлять телевизоры по­купателям. Теперь по выходным дням Борис стал подраба­тывать — за каждую доставку ему платили $20 наличными. Неплохо иметь дополнительный заработок.
        А в автомагазине-салон у De Fio Борису прибавили сущие копейки, какие-то $10. Он получал в неделю чек на $140. Менеджер был доволен и хвалил  Бориса — он оборудовал в день десять машин, и вся работа была выполнена хорошо.Надо было в новые машины вставлять радио и аэро-кондиционеры. Борис хотел один обслуживать все машины — только пусть ему приба­вят зарплату. На это менеджер ответил, что прибавку к зарплате дает профсоюз раз в год, а других работников он не может перевести или уволить.
       «Я тебе говорила, — повторяла Аля, — сколько ни работай — не прибавят, зарплата будет все та же. Тоже мне — стахановец-гагановец! В Америке нет стахановского движения, пере­довиков производства. Работай не спеша, как твои напар­ники», — она хотела доказать  Борису, что его старание и рвение на работе напрасны.
— Да ты там копейки зарабатываешь, — сказал однаж­ды Семен. — Сколько ты получаешь чеком? Давай работай у нас постоянно.
       Борис прикинул и согласился. И пошло-поехало. Доста­вок было много. В те годы поток эмигрантов был большой. Кто тогда мог заработать столько? Борис в день делал по 10 - 15 доставок. Вот и считайте: 200 - 300 долларов в день. Неплохо, правда?
       И стал он развозить электротовары по "Большому Яблоку", заодно изучать «стриты», «авеню», все пять боро этого за­мечательного города Нью-Йорк.
Днем  Борис ездил по складам за товаром для магазина и обычно на­чинал развозить телевизоры клиентам вечером после пяти часов. Когда увеличилось число доставок, он купил себе небольшой подержанный грузовик. Загрузив свой грузовичок фургончик, подбирая по адресам квитанции, Борис отправлялся по разным районам Нью-Йорка — Бруклин, Квинс, реже Бронкс, Лонг Айленд, а иногда приходилось ехать и по дальше, в штат Нью Джерси или штат Коннектикут. Он еще не знал города — ни улиц, ни дорог — правда, купил карту, но и карта не всегда помога­ла, приходилось часто останавливаться и спрашивать, как проехать. Английский был на нуле, кой-какие слова.
— Сэр, экскьюз ми. Брум-стрит. Хау? Вот? Дыз? Стрэйт? О.К. А дальше? Тьфу, черт. Не понимает идиот не х... Уэес! О.К! Сэй, сэй, Сэр. О, Уэес? О.К! Я поеду на райт. О.К? Ай гоу направо. О.К! Тьфу. Гоу, гоу райт, ол райт, сэр. Зэньку, фэньку. Ай гоу! Ай гоу!» -- В так, примерно, изъяснался Борис с абаригенами. И ехал до следующей улицы, светофора.
Он развозил товар иммигрантам до поздней ночи. А они ждали и радовались, встречая  Бориса, как родного.
Возвращался он домой за полночь. Уставал, что и гово­рить, но зато появились деньги: можно было заплатить за частную школу сына, снять дачу на лето и кое что положить в банк.
     «Правильно ли я сделал, что ушел из автосервиса италь­янца De Fio? — раздумывал  Борис. — Работал бы в амери­канской среде, учил язык, были льготы на всю семью, ме­дицинская страховка, повышение зарплаты раз в год. А я польстился на то, что мне сразу будут платить больше, и еще наличными. Это хорошо — все себе в карман, да и легче — среди своих, русских. Уговорили».
Однажды  Борис делал доставку в Бронкс, на Роуздейл- авеню, в район, где тоже селились русские. Это была по­следняя доставка в этот день. Он позвонил людям, сказал, что у него много доставок  и он приедет к ним поздно. «Будете ждать или приехать завтра?» — «Будем. Будем ждать». А время уже к двенадцати ночи. Ехал  Борис из Бруклина в Бронкс через Манхэттен и выскочил не на ту улицу. Ищет, кого бы спросить — ни магазинов, ни бензоколонки, ни души. Райончик, надо сказать, пренеприятнейший. Вдруг на углу, у бара, — черные парни, их трое.  Борис приостанавливает машину, открывает окно и спрашивает их, как проехать. Парни подходят к машине и объясняют что-то, размахи­вая руками.  Борис что понял, что не понял. Переспрашива­ет. Вдруг один парень открывает дверцу с другой стороны, садится рядом и говорит: «Lets go, men», — показав рукой вперед. Они поехали. Парень махал руками, указывая куда ехать. До нужного адреса доехали быстро. У дома стояла вся семья, человек шесть, старшие и дети. «Меня ждете?» — «Вас ждем. Видите, как на параде. Дети спать не хотят».  Борис и черный парень выскочили из машины.
— Ты что, этого черненького с собой возишь? — спросил мужик.
— Да, вот он помог найти вашу улицу.
— Не боишься?
— А я, если надо — партийным словом и оружием пролетариата, — со смехом сказал  Борис и вытащил из-под си­денья тяжелую монтировку. — Ты лучше скажи, лифт в доме есть? Нет. Так. Значит, нужна рабочая сила. Вот он и пригодился. — Глеб кивнул на черного.
— Эй, мэн ю хелп ми? TV — ап! Фор флор. О.К?
— Five dollars. О.К?
— О.К! — договорился  Борис с парнем.
— Он сказал: «О.К.» Поможет нам поднять телевизор.
— Ты уже по-английски говоришь? — позавидовал мужик.
— О, Уейсе, сэр, — гордо ответил Борис. — Ему дашь пять долларов. О.К?
— О.К, — ответил мужик.
       Лестница была узкая. Тащили огромную коробку втроем, с передышками на этажах. Внесли в комнату.  Борис обязан был открыть коробку, вытащить телевизор и включить его, показать, как пользоваться и, что все в полном порядке. Мужик дал черному пять долларов и Борису на чай 10.
— Слушай, давай с нами ужинать. Смотри, на столе все стоит. Выпить хочешь? И черненького давай пригласим.
— Ух, устал как черт. Ну, давай! Налей водочки. Хотя я на машине. Мне далеко ехать. Взбодрюсь, а то засну за рулем.
— Сит даун плиз. Водка. Лайк? О.К! Сит, сит, —  Борис подтолкнул парня. Черный широко скалил свои белые зу­бы: «Oh,Vodka. Good. I like it».
Все дружно сели, налили, выпили, закусили салатом, тушеной картошкой с мясом.
— Ну, надо ехать. Часа полтора пилить в Джерси Сити. Спасибо. Сеньку вери мат, — это была такая шутка: вместо much, он произносил слово: «мат», как у Райкина.
    
              Борис очень любил рассказывать одну историю, проис­шедшую с ним, когда он работал у Сэма Кислина. "Работал я по 14 часов. Чтобы так работать — целый день за рулем и таскать огромные коробки, — я иногда для бодрости выпивал. Не много.  Еду я по Манхэттену и чувствую, что засыпаю. Подъехал к бару, выпил 100 г — и дальше. Осталось проскочить Холланд туннель — и я дома. При въезде в туннель знак висит: минимальная скорость — 25 майелс, максимальная — 35. Я решил не нарушать и еду медленно на сво­ем неказистом траке непонятного цвета. А ночью в тунне­ле никто скорость не соблюдает, машин мало, мчатся, и мне водители начали сигналить — чтобы ехал быстрее. Я не реагирую. При выезде из туннеля меня уже ждут полицейские. Ос­танавливают. Один подходит, спрашивает документы. Я си­дел в траке высоко и совсем не ожидал, что полицейский рывком откроет дверь, — ну и выпал из трака прямо на него. Сбил с ног и лежу на нем. Поднимается он, поднима­юсь я.
— You drunk, — закричал полицейский на меня и вызвал полицейскую машину.
Отвезли меня рядом в участок, посадили в клетку. Начали спрашивать, составлять бумагу.
— You drunk, — заключил полицейский.
— Not at all. No nothing. Sir
       Принесли прибор, чтобы я в него дыхнул, но он не вклю­чается. Я, как радиоинженер, решил помочь им включить. Взял, нажимаю, что-то щелкнуло, и, чтобы проверить прибор, я дыхнул в него, гляжу — заклинило. Возвращая им прибор, говорю: «Not work. Fix it». Они так и не смогли его включить.
В общем, написали, что у меня опьянение 20%, и дали «тикет». Полицейский позвонил жене, чтобы она приехала и забрала меня. Я подумал — такая малая доза. Придя в суд, я узнал, что 30% опьянения — это уже мертвый. А я ведь был еще ничего. В суде я им это и доказал, хотя пришлось приложить кой-какие усилия хитрость.
           Но это уже другая история. Next time»...
          Это было в 1979 году. Not internet, not Mobil, not GPS.

Jersey City 1979

P.S.

  Это отрывок из моей повести "Через годы,через расстояния" (2005 год) -
  Вторая книга вышла в 2021 году "Мой акцент" -  проложение.
  Покупайте  на Amazon и Lulu