Бам-с да шмяк-с

 
         Ноябрь плаксиво-пасмурный, предвестник зимы, заканчивался. На Алтае оттепели пошли: та же слякоть до +5. Снег, что выпал, осел, под ногами каша. Потом ошалевший дождь всё лужами взял. В ночь морозец воду сковал, по – нашенски говоря, в катушку, в каток, дорогу превратил. Ждали снега. Он и подвалил к утру такой первозданной белизной, что душа, у сельчан возрадовалась, а ноги сами в пляс готовы пойти, да скользковатенько.
         Снежок в радость: землю согрел, но и хлопот прибавил. Петрович, как только солнышко выглянуло, после завтрака за пластиковую лопату и ну по двору дорожки очищать, «вихри снежные гоня». Он всегда с шуткой-прибауткой и декламацией стихотворений себе под нос помогает. Бывало, что и в наушниках, и под музыку. Работа легче ладится.
         Дорожки по двору во всех направлениях проторены, и он выбрался за калитку. Там тоже до проезжей части улицы надо порядок навести: у доброго хозяина широкая дорожка гостеприимной должна быть. Здесь он и заскользил, и прямо в тему читал подвернувшиеся на память строчки: «Завивает ветер Белый снег, Под снежком – ледок. Скользко, тяжко, Всякий ходок Скользит, ах, бедняжка!»            
         Да - да, из блоковской поэмы «Двенадцать». Памяти господь ему с избытком дал. Дошёл до строк: «Вон барыня в каракуле К другой подвернулась: - Уж мы плакали, плакали… Поскользнулась И бац- растянулась!» И, действительно, растянулись две соседки, что спешили куда-то. Бросил лопату и к ним, поднимать и от снега отряхивать. Ну, не умеют женщины падать. Не успевают сгруппироваться, а вот так, плашмя и навзничь. Пока одну на ноги поставил, за вторую взялся, та кулем осела. Увидел соседа, который по не чищенной дороге мимо проходил и его на помощь позвал.
           Тот заспешил и - тоже растянулся. А тут и сам почувствовал, что группируется - и падает на всех. Такую кучу малу устроили: и смех, и конфуз полный - за компанию.
           Вот такой бам - с  да шмяк - с  получился, ну, как в далёком детстве.