Час утки

Ранним утром Петрович вышел из дома, чтобы успеть к открытию пекарни и купить ещё горячий хлеб.
Ему очень нравилось пить чай вприкуску с тёплой, хрустящей корочкой сельского хлеба, густо намазанной маслом и посыпанной сахаром. Это была привычка, прижившаяся ещё в детстве.
Завернув за угол дома, Петрович остановился у забора и задумался. Только недавно он закрасил надпись "Досуг" с чьими-то контактами, и вот снова на заборе, прямо на окрашенном месте, красовалась новая надпись "Час утки" и чей-то номер телефона.
Из соседнего дома вышла бабка Антонина, увидела надпись и, всплеснув руками, завопила:
— Ну, что за сволочи! Все заборы по нашей улице изгадили! Только недавно все ихи "художества" закрасили и вот, те нате, опять понаписали! Тьфу!
Улица Светлая, на которой жили Петрович и бабка Антонина, была заасфальтирована и отделяла район многоэтажек от старинного посёлка Гарь, который был здесь задолго до того, как сюда пришла городская застройка.
Из-за асфальтовой дороги и хлынувшему по ней потоку машин, жителям Светлой пришлось ставить высокие ограждения. Каждый ставил забор по своим возможностям: сосед из первого дома сложил его из красного кирпича, бабке Антонине из третьего дома внуки сделали забор из профнастила, к слову сказать, такие заборы поставили многие, убрав привычные деревянные колья. А Петрович варил забор сам. Нашёл и купил по дешёвке с какой-то замороженной стройки трубы, да листы железа. Столбы выкапывал вместе с другом и бывшим коллегой Геннадием, который жил в глубине посёлка. А вот листы железа Петрович приваривал сам, а потом сам красил новый забор в кирпично-красный цвет.
Правда через год случился курьёз: по асфальтовой дороге мимо их домов должна была проехать процессия с городскими чиновниками. На Светлую пригнали толпу маляров из местного ЖЭКа, которые принесли ведра с зелёной краской и принялись рьяно закрашивать все заборы вдоль улицы. Даже забор из красного кирпича чуть было не стал зелёным, кабы не подоспевший вовремя хозяин оного, пригрозивший малярам, охотничьим ружьём. Вернувшийся с рыбалки Петрович долго плевался, глядя на листы железа, выкрашенные ядовито-зелёной, вонючей краской и слушал причитания бабки Тони о варварах, испоганивших новый забор.
Петровичу даже захотелось намалевать на заборе похабное слово, аккурат к проезду важных персон, но он сдержался.
А потом пришла новая напасть —заборы вдоль улицы стали досками объявлений для дикой рекламы: досуг, квартиры посуточно, непонятная работа. Жильцы постоянно боролись с этой "наскальной живописью", оставленной неизвестными граффитистами.
Некоторые пытались решить вопрос, звоня по указанным номерам и требуя прекратить портить имущество.  Но те, кому звонили жильцы уверяли, что они ничего не писали и, вообще, подобным не занимаются. 
Полиция тоже не проявляла интереса к ловле вандалов, обычно отвечая: "У нас тут убийства, грабежи, а вы со своими заборами!" И предлагали жильцам ставить видеокамеры по программе "Безопасный город". Жильцы может быть и поставили бы эти камеры, но цена их обслуживания была накладной для большинства проживающих, да и толку от камер было мало. Все помнят, что когда к соседу из тридцать пятого дома, самого крайнего на улице, залезли воры, его камера, почему-то не работала, ибо велись "технические работы". Хозяин дома был в ярости и даже судился с компанией-оператором "Безопасного города", но правды в суде так и не нашёл.
После этого инцидента другие жильцы не спешили устанавливать камеры, хотя агенты компании периодически появлялись в их домах с заманчивыми предложениями.
Но самое неприятное в этой истории было то, что на их улицу периодически наведывались инспектора Городской административной комиссии, называемой в народе ГАКом, и накладывали штрафы за незаконную рекламу. Жильцы боролись с несправедливостью по разному.
Бабка Антонина, к примеру, начинала названивать с жалобами в приёмную мэра города, депутату избирательного округа, в отделения всех имевшихся в городе политических партий и даже на горячую линию Президента России.
Поэтому штрафы, выписанные бабке за "наскальные" надписи, быстренько аннулировались в ведомстве, а из местного ЖЭКа приходили маляры и старательно закрашивали предложения о работе, досуге и посуточной сдаче квартир.
Остальным приходилось оплачивать штраф, да ещё и закрашивать надписи на заборах самостоятельно.
Прокрутив все эти мысли в голове, Петрович зашагал в пекарню. Она уже открылась и встречала посетителей духмяным ароматом свежего хлеба.
"Ну, что ж ты сегодня как долго?" — протянула продавщица Лидия, завидев Петровича на пороге, — "Хлеб-то сельский весь разобрали! Вон, бородинский только остался, да купеческий."
Ни тот, ни другой Петрович не любил. Оба были маленького объёма, один из ржаной муки с тмином и семечками, а другой из пшеничной муки с изюмом, который Петрович с детства терпеть не мог.
"Возьми хоть луковую булку?" — предложила ему продавщица, и тут из подсобки раздался громкий смех.
"Лида, а что это у вас так весело?" — поинтересовался Петрович, протягивая полсотни за луковый батон и складывая покупку в шуршащий пакет-маечку, извлечённый из кармана.
"А, это грузчики наши смотрят, как пранкеры коллекторов разводят", — ответила, улыбнувшись, продавщица.
"Кто, кто?" – переспросил, удивившись Петрович.
Лидия была в хорошем настроении, да и в пекарне кроме Петровича, больше никого не было, поэтому она охотно объяснила: "Ну, это юмористы такие, они людей разыгрывают. А в этом видео разыграли начальника всех коллекторов. Позвонили ему и стали говорить, что он им должен. До истерики мужика довели! И поделом ему! Вот молодёжь-то и хохочет."
Тема с коллекторами была больной для многих. Ибо они звонили и доставали даже тех людей, которые не брали кредитов, а просто оказывались родственниками или соседями должников.
"А можно и мне глянуть?" – попросил Петрович у Лидии. Та, секунду подумав, окликнула одного из подсобных рабочих: "Толик, покажи-ка чево ты там смотришь!"
Высокий парнишка в спортивном костюме и стрижкой "полубокс" вышел из подсобки с планшетом.
"Кому показать-то?" – спросил он. Лидия кивнула на стоящего перед прилавком Петровича. Толик направился к нему и предложил отойти к окну. У окна он включил на экране видеоролик, в котором действительно, некие парни с именами Вован и Лексус, представившись коллекторами, звонили президенту ассоциации коллекторских агентств России и до того довели собеседника, что он сорвался на крик и сыпал угрозами.
Толик хохотал во весь голос, а Петрович удивлённо качал головой.
И вот тут, пришла ему в голову одна идея. Из булочной он направился домой, чтобы как следует всё обдумать. В воскресенье с утра Петрович обошёл всех соседей по улице и поговорил с каждым, заручившись поддержкой.
***
В понедельник Галочка, супруга начальника ЖЭКа, собиралась на работу. Нет она не работала, как все обычные люди с восьми до пяти, хотя её трудовая лежала в отделе кадров конторы, которую возглавлял её муж. Галочка скромно владела тремя квартирами, которые она сдавала посуточно командировочным или парочкам, желающим приятно провести время. Сегодня нужно было забрать ключи у квартирантов и подготовить квартиры к принятию новых гостей. Скромный бизнес приносил неплохой доход, при том, что официально Галочка предпринимателем не значилась и налогов не платила. Но, кто же будет проверять сестру местного начальника полиции, которая "усердно трудится" в экономическом отделе жилконторы?
Пару раз в неделю Галочка и вправду заходила в ЖЭК, здоровались с работниками, затем беседовала с супругом в его кабинете и удалялась восвояси. Так она создавала видимость присутствия на рабочем месте, чтобы в случае какой-либо проверки, никаких подозрений на "мёртвые души" в конторе супруга не было, а трудовой стаж при этом учитывался.
Работавшая в экономическом отделе молодая мать-одиночка тихо плакала от обиды, когда её начальницу, практически не появляющуюся на работе, награждали очередной почётной грамотой и внушительной премией, в то время, как ей — рабочей лошадке, перепадали лишь жалкие гроши в виде пары тысяч рублей. Но другую работу со стабильным окладом и соцпакетом найти было сложно, вот и приходилось терпеть...
Так вот, в то утро, Галина Сергеевна, подъезжала к одной из квартир, чтобы забрать ключи и раздумывала, почему за выходные так никто и не позвонил по поводу съёма квартиры? Надписи на заборах появились уже в прошедшую пятницу ночью, она лично проверила это в субботу с утра, после чего перевела деньги за рекламу на карточку Руслана, сына начальника ГАКа. Тот имел своё маленькое рекламное агентство и владел пятью билбордами в разных районах города, которые сдавал в аренду. С этого платились налоги, а молодой человек даже пару раз становился победителем муниципального конкурса "Предприниматель года". Изнанкой этой красивой картинки были тёмные делишки, которые проворачивал молодой бизнесмен под прикрытием своего отца. А именно, занимался незаконной рекламой. Для этого он нанимал несовершеннолетних пацанов, желающих подработать, давал им баллончики с краской и указывал адреса объектов, которые нужно было расписать телефонами нелегального досуга, посуточных квартир и вербовщиков наркокурьеров и "жриц любви".
Сам он, конечно, на встречах с нанятыми малолетками не показывался, а отправлял своего помощника. Расчёт был простой, если пацана поймают за делом, то поставят на профилактический учёт, а родители оплатят штраф и порчу чужого имущества. При этом, выйти на заказчика, было невозможно: телефон, которым пользовался помощник, оформлен на постороннего человека. Имя помощник называл, конечно же, вымышленное. Со внешностью у него тоже был полный порядок: средний рост, худощавый, в тёмной куртке с капюшоном, потёртых джинсах. Полгорода таких!
Само собой с пацанами за их труды никто не рассчитывался. "Пусть скажут спасибо за баллончик с краской! Он денег стоит!" – говорил молодой бизнесмен.
Несмотря на то, что такой вот "подработкой" были обмануты десятки мальчишек, желающие всё равно находились и незаконный рекламный бизнес процветал.
А через какое-то время к владельцам исписанных заборов наведывались инспекторы ГАКа и выписывали им штрафы.
И всё шло по накатанной колее, как вдруг, в будничный понедельник на бизнес номер Галочки, состоящий из пяти шестёрок, раздался звонок.
— Алё, — протянула она в трубку.
— У вас утки живые или тушками?
Галочка, чуть не поперхнулась от удивления:
— Какие утки?
— Как какие? Вот рекламу увидел вашу. Написано утки. Вот я и спрашиваю, у вас утки живым весом или тушки?
— Вы ошиблись! — разочаровано объяснила Галина, у нас квартиры посуточно, а не утки.
— Жаль, — ответили на том конце и дали отбой.
Через некоторое время телефон опять зазвонил. Женщина ответила.
— Алёу, алёу, — послышался в трубке старческий голос. Галина напряглась.
— Слушаю! — сухо ответили она.
— Дочка, ты утку продаёшь?
— Какую утку? — взвизгнула Галочка.
— Как какую? Для лежачих.
— Бабуля, да вам в аптеку надо звонить, а не мне! — пытаясь держать себя в руках, ответила бизнес вумен.
— Дак, в аптеке нет, сказали ищите по частным объявлениям, вот и звоним, ищем. Дочка, а ты не знаешь, где утку можно достать? — жалостно спросили на том конце.
— Звоните в областной Минздрав! — крикнула Галочка и нажала отбой.
"Что вообще происходит? Откуда взялись утки?" — размышляла она и тут, её снова прервал телефонный звонок.
— Ало! Это кафе? Могу я заказать жареную утку? — прозвучал на том конце бархатный мужской голос.
Ситуация выводила Галину Сергеевну из себя, но хамить не хотелось.
— Не понимаю, какое ещё кафе? — ответила она.
— Как какое? — возразили ей, — это разве не кафе "Час утки"?
— Нет, у нас квартиры посуточно. Не желаете? — предложила женщина.
— Мне бы утку. Жареную. — ответил ей бархатный голос.
"А не разыгрывает ли меня кто-нибудь?" — подумала Галочка и, круто развернув машину через двойную сплошную, понеслась в отдел полиции, где работал её брат.
В это время телефон снова зазвонил. Брать трубку Галине уже не хотелось, но, вдруг, это клиент, желающий снять квартиру? И она ответила.
Молодой голос интересовался, сколько стоит билет на новый квест "Час утки"?
Не дослушав, дама нажала на отбой и швырнула телефон на сиденье. Впереди показался отдел брата.
Галина Сергеевна ворвалась в кабинет начальника отдела полиции "Гаринский" в скверном настроении.
Алексей Сергеевич, глядя на расфуфыренную сестру, хмыкнул и приказал:
— Выкладывай!
— Лёша, это просто какой-то кошмар! — взвизгнула Галочка и выложила брату свои подозрения в розыгрыше.
Брат, услышав историю про уток, разразился хохотом. Отдышавшись, он посмотрел на сестру, побелевшую от злости, и скомандовал:
— Давай телефон сюда!
Пробив номера звонивших по базе, Алексей Сергеевич, обратился к сестре:
— Вот, что Галя! Это все разные люди, но судя по прописке живут на одной улице, но в разных домах. Может они и сговорились, но наказать их никак нельзя. Ты же сама понимаешь, этот номер у тебя засвечен на каждом углу, любой может позвонить и что хочешь спросить.
Подостывшая Галина полюбопытствовала у брата:
— А на какой улице эти дома?
— На Светлой, – ответил ей брат.
Галя вспомнила, что в субботу она лично проверила, перед тем, как перевести деньги за рекламу, есть ли надписи на заборах. И там, действительно, красовалась злосчастная надпись "Час утки" с её номером телефона. Она не стала придираться к Руслану, хозяину рекламного агентства, что одна буква С и слэш в надписи потеряны, поскольку понимала, что у исполнителей не всегда есть возможность написать всё правильно. Иногда и досуг, на заборах обозначался просто, как д/г.
Здесь её раздражало другое, что все жильцы улицы названивают ей по поводу уток. Раньше, когда они звонили и просто жаловались, что её номер телефона оказался на их заборе, Галочка перезванивал отцу Руслана, и просила направить к жалобщикам инспекторов. Правда, она помнила, что на улице живёт противная бабка, которая постоянно куда-нибудь жалуется, поэтому надписи приходилось замазывать малярам из конторы её мужа.
Скрипнув зубами от злости, Галочка набрала номер Руслана.
– Добрый день, Галина Сергеевна! – раздался в трубке приветливый молодой голос.
– Не очень-то он и добрый! – хмыкнула Галочка, – ты что за дурака нанял заборы расписать? Он что не грамотный?
– А, в чём, собственно, проблема? – удивился Руслан. Звонков нет?
– Звонки-то есть, но все, как сговорились, звонят и спрашивают про уток. Твой граффитист "Час утки" написал.
На том конце трубки заржали.
– Ну, давайте, Галина Сергеевна, отец пришлёт к этим шутникам инспекторов, пусть им штрафы выпишут за надписи на заборах, – предложил Руслан.
– Просто не пиши больше на их заборах, понял! Ищи другие способы! – сорвалась на крик Галина и дала отбой.
***
Руслан набрал отцу. Тот не отвечал и перезвонил позднее.
– Да, сын! Что хотел? – спросил уставшим голосом начальник городской административной комиссии Эдуард Николаевич.
– Папа, можно на Светлую выход инспекторов ГАКа организовать, они тут Галину Сергеевну достали своими жалобами.
– Ты, вот, что ... Приезжай, не телефонный разговор! – буркнул отец и дал отбой.
Руслану пришлось набрать Юльке и срочно перенести обеденные посиделки в кафе, выслушав кучу претензий. После этого он сорвался к отцу. Войдя в кабинет отца, он уселся на широкий кожаный диван и принялся разглядывать висевшие на стене портреты Президента, губернатора и мэра. В это время Эдуард Николаевич вошёл в кабинет и закрыл дверь.
– Вот что, Руслан, надо прекращать эти художества! – не терпящим возражений тоном приказал отец, – побаловался и хватит! Галя пусть тоже сама решает свои вопросы! Нас тут вызывали недавно к мэру. Заместитель губера приезжал. Ты знаешь, что сразу две жалобы на имя Президента через интернет-приёмную пришли?
Руслан качнул головой.
– То-то и оно, – продолжил отец. Бабка со Светлой целую петицию написала о постоянной порче заборов на их улице. А ещё группа мамаш малолеток написала жалобу, что неизвестные эксплуатируют детей, обещают работу и не платят. Сейчас дело на контроле у губернатора, понимаешь! Меня вызывали, начальника полиции тоже. В общем, деньги конторы, что на новогодний корпоратив лежали, снимают на установку камер на Светлой. Уплывает корпоратив наш в карман "Безопасного города", понимаешь! И, да, кстати, полицейские теперь будут патрулировать в том районе. Так, что и Алексей сейчас из-за вашей с Галиной дурости, будет вместо преступников "художников" ловить, ибо поручение губера! Кроме того, Галькин муж сейчас уже своих маляров направил все надписи закрасить на заборах за счёт жилконторы. Так, что выводы делай сам!
Руслан, грустно вздохнул.
– Пап, я понял, не переживай!
Он вышел озадаченный из конторы отца. Впереди предстоял разговор с ревнивой невестой, обиженной переносом свидания. Руслан завёл машину и направился в сторону ювелирного магазина.
***
Воскресным утром Петрович возвращался из пекарни со свежей буханкой сельского. На другой стороне дороги, там где высилась высотка, монтажники развешивали огромный баннер "Аренда квартир. Посуточно. ИП Удавкина Г.С. 6-66-66"
– Так то лучше! – улыбнулся Петрович и зашагал домой в предвкушении утреннего чаепития.