Число R

Уже чуть не сутки весь мир корёжило, всё бурлило и кипело, а я ни сном ни духом, и ухом, как говорится, ничуть не вёл. Правда вот, про то, как уши ведёт, тут отдельная история выходит. Ну, в общем, с обеда на работе я закопался в бумажках, конец месяца же, Лёха с Ангелинкой тоже, сидим в комп уткнулись, шеф куда-то свалил. А ровно в пять мы с Лёхой вышли, завернули в ближайший, взяли пива-рыбки-креветок и – ко мне. Я ж рядом живу. Посидели, потолковали за жизнь, про футбол, работу, про то да сё. После Лёха домой двинул, а я на боковую. Утром, да, вот утром уже непонималки начались. Иду в офис, а на улице никого. Один только олд какой-то в дурацком беретике цигуном себя мучает – дышит-пышет, руками размахивает. Я даже на часы посмотрел и на календарь. Нет, не выходной, ничего не попутал, время без десяти девять… Так я недоумённый в кабинет и зашёл.
- А, Андрей, - буркнул шеф, не отрываясь от телефона, - привет.
- Доброе, - отозвался я.
- Если доброе… - проронил шеф. – Мы, наверное, сегодня вдвоём. Пару часиков посидим и разбежимся… до лучших времён… Как тебе всё это?
- Это? – не понял я.
Шеф наконец-то поднял голову. Что-то в нём, в его облике, показалось мне неправильным. Но я не мог сообразить – что.
- Ты где вчера был?
- Ну… - замялся я. – Музыку послушал, а потом – спать.
Шеф потянул носом воздух.
- Пиво?
- Ну, так… - я пожал плечами, - немножко.
- Ясно. Новости не читал…
Чёрт! Чёрт!!! До меня вдруг дошло, что уши у шефа, словно у эльфа из кино – длинные и остроконечные. На секунду я просто остолбенел. И нос!!! Не ноздри, а крылья! Словно нос этот вознамерился взлететь. И тут я вспомнил, что вчера вечером какие-то придурки жгли портреты какого-то Семёнова. Но мы на них – полнуля внимания. Каждый по-своему с ума сходит. Только удивились, что полиция этих пироманов ещё по «воронкам» не закатала.
Я включил комп и чайник, взялся за телефон и начал читать. Сказать, что жуть и жесть – это ничего не сказать! Расширялась себе вселенная где-то там потихоньку, а потом – хрясь! – и мы в этот замес попали. И теперь у всех части тела растут и вещи-предметы тоже. В мире уже творилось чёрти чё… Я бросил осторожный взгляд на шефские уши.
- Вот такие дела, - сказал тот. – У тебя, вроде, пока всё в порядке.
Я налил себе кофе, подсел к шефу.
- И что делать?
- Думай, - сказал тот. – Как по мне, так бросать надо всё. Запасаться едой. Ничего хорошего в обозримом будущем не предвидится.
- Угу, - коротко бросил я, вдруг ощутив мерзкую дрожь внутри.
- Если всё восстановится, возвращайся.
- Угу, - снова сказал я.
Выключил комп, залпом выпил обжигающий кофе, попрощался и вышел. В лифте набрал Лёху.
- Как ты?
- Супер! – нервно хохотнул тот. – Что со мной может быть? Я на чиле. Ток чил этот криповый выходит. Тут совсем рили траблы…
Кажется, Лёха с утра что-то покрепче кофея накатил.
- Что думаешь делать? – спросил я.
- А есть варики?
- Слиться не хочешь? Подальше. А то в городе мутно будет. Грабежи, банды, да ещё трубы всякие начнут удлиняться и лопаться. Всё ж наперекось пойдёт. Как жить?
- Не, - вдруг трезво проговорил Лёха. – Ты ливай, если хочешь… Тебя тут ничего не держит. А я ж местный, куда мне. Не, останусь. А там как будет.
Уговаривать его не хотелось. Да и толку?
Я прошёл на парковку, подогнал свой «Рено» прямо к подъезду. Поднялся к себе и уложил в две большие сумки всю одежду, в первую очередь тёплую. Впереди зима, а как оно обернётся? Чуть постоял в коридоре, бросил на комнату прощальный взгляд – хата съёмная, я тут три года прожил – много вещей осталось, но слишком ценного ничего… ещё раз убедился, что документы и деньги во внутреннем кармане и вышел вон, аккуратно закрыв квартиру.
Куда я собрался? Я и сам не знал ответа. В голове у меня возникло три локации – из тех, куда моя реношка смогла бы меня довести. Но я ничего не загадывал. Положился на интуицию и удачу. И решил действовать по обстановке.
- Вперёд! – сказал я себе. – И да пребудет с тобой сила.
Ещё садясь в машину, я почувствовал неудобство. Поставил сумари на заднее сиденье и оглядел себя. Впрочем, и оглядывать не пришлось. Правая нога стала длинней. Неприятный холодок пробежал по спине, но я постарался взять себя в руки. Которые, к слову, пока были нормальных размеров. Вдохнув-выдохнув, я сел за руль и не спеша поехал к выезду из города. По дороге, завидев магазин, притормозил. Консервы выживальщику – не помеха. Но купить не получилось. Двери – настежь, а магаз пустой. На все мои громогласные «Эй!» ответа я не дождался. А потому быстренько уложил в две коробки все мясные и рыбные, какие попались, плюс и помидорно-огуречных немножко. И, загрузив в багажник, поехал дальше. Советь чуть поскребла, конечно, но моя-то вина в чём? Хотите бежать – бегите, но двери закройте, кто мешал?
На районе машин почти не было, но по мере приближения к кольцевой становилось всё больше и больше. Так что, выехав на трассу, километров пять я прополз черепашьим ходом, а потом всё застопорилось в длиннющей пробке. Настроение портилось, погодка тоже – вот-вот и дождик, нога продолжала расти, вести машину становилось всё трудней. И здесь я вспомнил, что в паре-тройке вёрст есть брод через речку. Местные подсыпают, каждый год пригоняют экскаватор, им так удобней в соседнюю деревушку ходить. И до города рукой подать. В объезд по дорогам километров триста, а тут и шестьдесят не наберётся. И я решил рискнуть. Осторожно съехав с трассы, я покатил по тропке, едва заметной в траве. А сзади тут же пристроился какой-то древний уазик. Ладно, буду надеяться, что там кто-то мирный, а не шайка разбойников.
Брод, слава Богу, никуда не делся. Я вышел, проковылял к речке, для самоуспокоенности потыкал по насыпи и вокруг жердью, подумав при том, что палка эта мне и для ходьбы пригодится, особенно, если нога не угомонится и продолжит изображать из себя жирафью шею, да и за дубинку, в случае чего, сойдёт. Уазик остановился сзади, метрах в сорока. Тучки уже совсем занавесили небо, стало мрачно, кто внутри «УАЗа» я не разглядел. Но рукой им приветственно помахал. А после сел за руль и тихонечко перебрался по гравийному мостку. А уазик следом.
До сельца оставалось меньше двух кэмэ, его уж видно было, когда машинку мою вдруг повело. Сперва я даже подумал, что колесо взорвалось. Остановился, вылез. А… вот в чём… колесо, да. Но только это я не гвоздь поймал, это проклятое расширение до моего железного конька добралось. Левое переднее выглядело теперь так, будто я по неадеквату туда запаску от КАМАЗа ввинтил. Обескураженность моя, видать, от посторонних взоров не укрылась. Уазик встал рядом. А из него тотчас выпорхнула девушка.
- Приехали? – проговорила она.
Я развёл руками, взглядом указал на колесо.
- Вас довести? А куда вы едете?
- В Оторвановку. Вот туда. Тут осталось-то… Но у меня нога… и тут вещи…
- Понятно, - кивнула девушка. – Значит, довести. А я никуда не еду. То есть не знаю куда. Просто за вами. А там как получится.
- Главное, решить, что всё получится. И тогда всё обязательно получится, - философически проворчал я, злясь на весь белый свет – на себя, колесо, идиотское расширение и на мелкий мерзкий холодный дождик, что уже начал накрапывать.
- Давайте вместе перетащим, - сказала тут девушка, и я с облегчением отогнал кринжовую мыслишку о том, что вот сейчас к ней всё перегружу, а она по газам и ищи ветра в поле.
- Ну, что? Впрягаемся? – между тем, весело воскликнула девушка. – Я Лена.
- Спасибо! – откликнулся я. – А я Андрей.
Она мне здорово помогла. Сперва, пока я тащил первую коробку с консервами, она перенесла две мои сумки, а после, когда я чуть не навернулся, споткнувшись о собственную ногу, вовремя подхватила вторую коробку. И меня заодно.
Было ей, примерно, как мне – лет двадцать пять, рыжекосая (да-да, две косички с фенечками!), кареглазая с зелёными искорками среди этой кареглазости метавшимися (и когда я это успел разглядеть?!), в гранжовых рваных джинсах, в оверсайзовой футболке со смайликом, высунувшим язык, и в замшевой курточке с заклёпками и молниями. И, к слову сказать, симпатичная.
- Может, мне за руль? – предложил я.
- Да ну…- отмахнулась Лена. – Куда тебе? С такой-то ногой. Лучше, штурман, говорите, куда путь держим.
Я усмехнулся.
- Прямо. Через село сквозняком. Третий дом с конца.
Я когда-то там бывал. Жили там прежде дед с бабушкой одного моего одноклассника. Потом они умерли, дом их заколотили… сами – за бугор… что там сейчас?
Мы подъехали. Я выкарабкался, прошёл через заросший бурьяном двор, поднялся на крыльцо. На двери висел здоровенный «амбарный» замок. Ставни закрыты. Я спустился, подёргал… видимо, в самделе, заколочено. Что ж…
С замком пришлось потрудиться. Его не брала даже найденная в сарае кувалда. Но справился. Тем более же девушка за мной – неумехой – наблюдает. Потому приналёг и…
- Ух! – выдохнул я. – Заходим. Посмотрим, какой тут вэлком.
Лена улыбнулась.
- Вещи только перетащим. Давай вместе. С тебя, как я вижу, тащильщик сейчас так себе.
- А у тебя что с вещами? – спросил я.
- У меня… - покачала головой Лена. – А я, как дура, умчалась без ничего. Вот что на мне – то и вещи. Сумочка только… паспорт, косметичка… А, травмат ещё. И баллончик со жгучим.
- Травмат – это хорошо, - отозвался я, отдуваясь от тяжести коробки. – А то мало ли… Мож, тут по округе люди лихие промышляют.
- Не вздумай приставать, - вдруг остановилась Лена, бросив на меня испытывающий взгляд.
И в мыслях не было. Хотя вот прямо сейчас, после её слов, появилось.
- И в мыслях не было, - сказал я вслух.
Вторую часть фразы, о том, что вот сейчас появилось, я проговаривать поостерёгся.
- Нам выживать надо, - сказал я примирительно. – Не до этого.
- Выживать… - повторила Лена. – Ладно. Поживём – увидим.
- Вот именно, - немедленно согласился я. - Сначала поживём, а потом увидим.
Лена улыбнулась.
- И что встали? – её голос снова стал звонок. - Давай смотреть, какой тут вэлком.
Мы прошли в дом. На двери с обратной стороны я обнаружил массивную щеколду – размерами наружному амбарному замку она вряд ли уступала, меня это почти успокоило.
В доме оказалось две комнаты, санузел с двухконтурным котлом и кухня. Я пошарил взглядом по деревянному полу, отодвинул ногой полосатый половик. Да, и погреб. На кухне стояла дровяная печь. Никогда таким агрегатом не пользовался. Ничего, поэкспериментирую, научусь. Не боги горшки обжигают. В спальне стояли телевизор, маленький столик, два шкафа и два дивана.
- Один туда отволочём? – спросил я. – Или…
- Пусть стоит, - Лена посмотрела на меня настороженно, оценивающе. – Но у меня пистолет под подушкой будет.
- Окей, - кивнул я, не глядя на неё. – А подушки тут есть?
Мы полезли по шкафам.
В общем, часика через три мы вполне обустроились. Я сползал по шаткой лестничке на чердак, но ничего, кроме пыли и стопок старых газет, там не увидел. Продух был заделан намертво, думаю, забит гвоздями снаружи. А вот в подполе я с радостью обнаружил длинный ряд трёхлитровых банок с закрутками – огурцы, помидоры, яблоки, капуста, арбузы даже. Вылез, доложил результаты спелеологических изысканий Лене. Она беседовала с кем-то по телефону, подняла вверх большой палец.
Темнело. Я включил свет. Электричество есть – уже славно.
- С дедом говорила, - Лена положила телефон на стол, стоящий между диванами.
- Здорово! – проговорил я. – И как он?
- Едет сюда. Сказал, что меня не бросит.
Хм… вот это новость… Какой-то неведомый мне дед едет сюда. А на дьявола он мне сдался? Печать сомнений, полагаю, легла на моё чело. И Лена это моё подвешенное состояние, конечно же, уловила.
- Если будем тебе в тягость, уедем, - тут же сказала она,- но выживать лучше кучей, семьёй. При том, дед у меня морпех. Ему уже за семьдесят слегка, но он ещё в седле. Это он так говорит. Он же Афган прошёл. Я за ним, как за каменной стеной.
- Посмотрим, - пробурчал я. – Завтра по округе экспедицию учиним. А пока спать давай. Денёк непростым выдался.
Я вышел на крыльцо, огляделся по сторонам. Ничего подозрительного не обнаружилось. А тишина стояла такая, будто село вымерло. «Завтра, - сказал я себе, - всё завтра». Запер дверь на щеколду и прошёл в спальню, где Лена уже расстилала постели.
Несмотря на усталость, уснуть никак не получалось. Я честно пытался, ворочался, но мне постоянно чудилось, что за окнами кто-то ходит. Отчего я всё время пытался прислушаться.
- Не спишь?- проговорила Лена.
- Нет,- отозвался я.
- Знаешь что… я про деда… У меня ж родителей нет. Когда мне три года было, они в машине разбились. А уазик, кстати, тоже дедов. У твоей «Рено» только колёса вздулись, а мой фордик напополам разорвало. А дед – он словно знал. Так и сказал полгода назад: если что – так «УАЗ» на платной, а это от меня метров двести. Как вот это началось, я испугалась, фордик – на мелкие кусочки, у меня паника, я бегом… А он вот – уазичка мой! И бак полный. Вот так… А ты говоришь…
Я молчал. Слушал. И ничего не говорил.
- А дед, - продолжила Лена, - я уже сказала, он в Афгане был. Вернулся, ему как мне сейчас тогда было, а бабушка… В общем… Развод. Она сейчас в Хабаровске. Я с ней не созваниваюсь даже. А дед… Алфей Алексеевич – он самый лучший!
- Как? – переспросил я. – Прости, не понял имя.
- Алфей, - повторила Лена. – По-гречески означает «изобретатель». Он же меня с маленького детства воспитывал. У меня никого, кроме него, нет…
Я услышал шмыгания носом. Только слёз не хватает.
- Он приедет. Завтра утром приедет. И всё будет хорошо, - пытаясь не плакать, договорила Лена.
И тут я вспомнил, что так и не позвонил родителям. Взглянул на время. Одиннадцать. Не критично. Они рано спать не ложатся. Я взялся за телефон. О чёрт! Естественно, тридцать неотвеченных от мамы. Да, пожалуй, и от папы столько же. Вот есть совесть у такого сына?
- Алло, мам! – прокричал я в трубку.
- Андрюш… Андрюш! - тут же запричитала мама. - Ты где? Что с тобой?
- Да всё нормально. Я в Оторвановке, где я после девятого был. Вы как?
- И мы нормально.
- Сын, привет! - услышал я голос отца.
- Пап, привет! Как все?
- Марине звонили, ничего. Бабушка с дедушкой тоже. За нас не переживай, справимся. Главное, себя береги!
Связь прервалась.
- Молодец, что позвонил, - промолвила Лена. – Они волнуются.
- Знаю… Вот позвонил, поговорил, и сразу спокойнее стало…
Мы болтали чуть не до рассвета. Она рассказывала о себе, я о себе. А в семь утра за калиткой посигналили. Я мигом вскочил. Натянул штаны и худи, отпер щеколду.
У двора стол пыльный пазик. А рядом с ним высокий, по виду очень крепкий седоватый старик в камуфляже и берцах.
- Ты Андрей? – прокричал он.
- Ага.
- Тогда иди – помогай. У меня тут много всего.
- Деда, деда!!! – Лена выскочила у меня из-за спины, пробежала, бросилась Алфею Алексеевичу, которого я решил про себя именовать АА, на шею.
- Лена! – прокричал АА, - ты бегаешь? Да, правда???
- Не хотела ему говорить, - девушка обернулась ко мне. – Да, я бегаю! – проговорила она с вызовом. – Теперь бегаю. У меня от рождения одна нога длиннее другой. А вот теперь – бегаю!
- Эра, ко мне, - бросил тут АА, и к нему спустилась огромная пепельно-чёрная кошка.
Лена тут же обняла и её.
А следом из пазика выглянула и спрыгнула на землю стройная дама, лет, наверное, слегка за шестьдесят, с макияжем и аккуратной короткой причёской – словно только что из салона, вся в кажуале – фиолетовый анорак, зеленоватые джеггинсы, кожаные коричневые чакка. И опять-таки кареглазая. За изумрудные брызги в зрачках не поручусь, не вглядывался.
- Моя жена, - проговорил АА. – Любить не обязываю, но жаловать попрошу.
- Екатерина Анатольевна, - произнесла дама с улыбкой.- Можно просто Катерина, меня так с детства…
Она протянула нам руку. Мы представились. От неё веяло простотой и величием – сочетание, скажем так, странненькое. Мне прям захотелось склониться и помахать плюмажной шляпой по бурьяну. Подозреваю, Лену так и подмывало сделать книксен. Впрочем, на поверку, Катерина оказалась вовсе не напыщенной, и мы вскоре сдружились.
- Всё, хватит обниматься, - произнёс тут АА. – у меня в этом домике на колёсах полно добра всякого. Надо поработать. Готов? – он сурово посмотрел на меня.
Я пожал плечами.
- У него нога, - немедленно вступилась за меня Лена. – У меня теперь в норме, а у него…
- Так это он твою ногу себе забрал? - усмехнулся дед.
Лена смущённо заулыбалась.
- Может, и он. Дальше видно будет… А пока только из нас двоих полноценная боевая единица получается. Мы уже приловчились.
Вчетвером мы всё перенесли в дом за полчаса. Потом АА открыл ворота, а они тоже оказались заколочены, и загнал пазик во двор. Кстати сказать, походные кровати и постель он привёз с собой. А ещё… ещё АА прихватил три Калашникова и патроны.
- Стрелять умеешь? – обернулся он ко мне.
- Пробовал…
- Ничего, научу. Не сложно. Просто навык нужен. Всякое может статься. А впереди зима.
Сложно было с этим не согласиться.
К вечеру от нашей с Леной демократии не осталось и следа. Бразды правления прочно забрал в свои крепкие мозолистые руки АА. Он отныне был императором, а мы, самое больше, сенатом. Волеизъявлять мы могли что угодно, но окончательное решение, как ни крути, – за ним. С полковником в отставке по-другому получиться и не могло.
Мы сидели в зале за большим столом. Пили чай. Эра сидела рядом. Свет горел, но лампочка над потолком слегка помаргивала. На случай отключения, АА привёз бензиновый генератор.
- В городах всё крушится, - говорил АА, - и здесь может начаться. При малейших поломках, тут же чиним. Если что-то с нами, сплачиваемся и вместе преодолеваем. Завтра разведаем близлежащее, проведём рекогносцировку. Узнаем соседей. Если обнаружим скопления дикорастущей картошки… или чего угодно… морковки, свёклы, капусты… яблок или чего другого в садах… в бесхозных садах… то тут же выкопаем, сорвём и унесём в дом. Запасов много не бывает. А с утра притащим твою машинку. Надеюсь, её не раскурочили. Ещё на предмет горючего надо разузнать. И устанавливаем ночное дежурство. Нет, - ответил он тут же на вопросительный взгляд Лены, - нет, вышагивать по периметру с ружжом в руках не надо, - он усмехнулся. - Просто не спать. Бдить. Слушать. При необходимости объявлять всеобщую тревогу. Хотя Эра тоже тревогу поднять может. Правда?
Он нагнулся, погладил кошку, та что-то промурчала в ответ на ласку и выгнула спину.
- Задача ясна?
- Так точно, господин генерал, - буркнул я.
Все засмеялись. В принципе, мне нравилась дружеская непринуждённая обстановка, которую привнесли с собой АА и Катерина. Ворчать смысла не было.
Мы находились словно на необитаемом острове. Что там – на большой земле? Сегодня до нас дошли только обрывочные сведения. Связь и инет пропали, но телевизор пока иногда работал. Везде происходили страшные разрушения. Ломалось всё. Рушились целые города. Погибали люди.
- Но зато войны во всём мире прекратились, - проговорила Катерина. - И от чисел, цифр больше нет проку. Потому что деньги больше не в цене. От чисел осталось только время. Да и оно уже не имеет над нами такую власть, как прежде. У нас есть один знакомый, - она повернулась ко мне, - так он постоянно твердил, что числа, это – главное. Время R, число R, по его терминологии… А где теперь числа? Вот что от них осталось? Прах… Да, всё плохо. Всё ужасно… Но зато мы свободны…
АА улыбнулся, взял Катерину за руку. Мне тут же захотелось последовать его примеру и взять за руку Лену. Но я вовремя остановился. Не сегодня.
Нам было уютно. Мы походили на людей, которые давно управились со всеми делами, решили все свои проблемы и теперь отдыхают. Я смотрел на Лену, она смотрела на меня.
- Слышала, что дед сказал? – тихо проговорил я. – Что я забрал твою больную ногу. А взамен отдал свою – здоровую…
Она озорно прищурилась.
- Это всё спорно. Но подлежит обсуждению. Докажете свою храбрость в бою, сержант.
- Не возражаю, - сказал я.- А если докажу, то предложу тебе ещё и сердце с рукой. Ага?
- Разговорчики в строю, сержант, - засмеялась Лена. - Сначала поживём, потом всё увидим. Не наоборот.
Я кивнул. Мы улыбались. Мы смотрели друг на друга. А остальное было неважно.