Карма

Начинало темнеть, и Пахомыч вышел из дома. Не то чтобы он бомжевал, но особого достатка не испытывал, а так перебивался случайными заработками. Кому траву скосить, кому дров наколоть, да мало ли работы в деревне. А сельчане его благодарили: кто деньгами, кто самогонкой или продуктами. Пахомыч брал всё, что ему предлагали. За прожитые 53 года жизнь его знатно потрепала, жил он бобылём, поэтому и к бутылке часто прикладывался, а за неимением постоянной работы денег на выпивку частенько не было, но выпить хотелось, вот и приноровился наш герой наведываться на кладбище. Родственники всегда по традиции наливали стопку усопшим. Вот мужчина и ходил по могилам и опрокидывал эти самые стопки за упокой. Особенно удачными были вылазки на большие праздники. Вот и сегодня была Радоница и каждый порядочный православный христианин считал своим долгом навестить могилы своих родственников. Скрываясь от посторонних глаз, днём на кладбище Пахомыч никогда не ходил. Зачем ему лишние разговоры? Да и стеснялся он своего занятия, вроде как обирал усопших.
Поэтому и сегодня он дождался, когда начало темнеть и направился по окольной тропке, чтобы никого не встретить по дороге, к кладбищу.
Кладбище встретило его столетней тишиной. Только сосны поскрипывали от ветра. Даже неугомонные вороны сидели в своих гнёздах. Пахомыч перекрестился и опрокинул первую стопку. По телу разлилась живительная и бодрящая истома. Так могила за могилой он обходил кладбище.
Тишина и ощущение близкой смерти настраивали его мысли на философские рассуждения о смысле бытия и о загробной жизни. Пахомыч уже изрядно захмелел, но домой не торопился. Конечно, он мог бы лишние стопки, которые уже не мог пить по причине сильного опьянения, сливать в бутылку, а уже потом выпить дома, но наш герой твёрдо соблюдал старую традицию, которая запрещала что-либо выносить с кладбища.
Поэтому он решил ещё навестить свежую могилу Прасковьи, которая преставилась третьего дня. Похоронили со всеми почестями, ведь женщина была зажиточная. Венков и цветов от многочисленных родственников и знакомых было столько, что и могилы не видно было.
- Там-то уж наверняка и закуску оставили, подумал Пахомыч. В животе у него заурчало.
На кладбище по-прежнему стояла могильная тишина и даже ветер стих, поэтому сосны уже не скрипели. Изрядно стемнело, но мужчина за время многочисленных вылазок успел подробно изучить всё кладбище, поэтому уверенно пошёл вперёд.
Как он и ожидал, на могиле стояла полная стопка, а на блюдце лежал большой бутерброд с копчёной колбасой.  Пахомыч взял стопку с бутербродом и со словами «Господи, упокой рабу божью Прасковью!» собирался выпить, как вдруг из венков высунулась рука и низкий могильный голос произнёс: «А мне?!»
Пришедшие на следующее утро родственники Прасковьи нашли у могилы бездыханное тело Пахомыча, а из-под венков на их голоса вылез протрезвевший племянник покойной алкаш Васька, которого не могли найти со вчерашнего дня. Как потом оказалось, Пахомыч умер от обширного инфаркта, то есть от страха. Васька-то изрядно напился, а на кладбище ещё как следует помянул, вот его и сморило, и завалился он спать прямо среди венков. А пришедший Пахомыч его не заметил и, несмотря на то, что сам был изрядно выпивший, а как говорится пьяному море по колено, услышав низкий могильный голос Васьки сильно испугался. Видно подумал, что покойница решила его наказать за мародёрство, вот сердце и не выдержало, и он рухнул у могилы, а Васька снова заснул.
Можно было спасти Пахомыча или нет, если бы сразу вызвали скорую, вскрытие умолчало, но через три дня на кладбище появилась свежая могила.