15 метров, 12 дней и икона Владимирской Божией Мат

  Пути Господни неисповедимы и вразумляет нас Создатель через людей и события. На днях познакомился я с добровольцем 2 роты 5 батальона БАРСов Русланом Кононенко, позывной «Большой», а он уже поведал мне историю подвига своего сослуживца Кирилла Фёдорова, позывной «Робинзон».

  БАРС – это Батальон Армейского Резерва Страны, который формируется из добровольцев со всей России. Народ в БАРСе бывалый, уже отслуживший, как минимум срочную службу, а многие и «поучаствовали», прошли горячие точки.

 Таких батальонов много, но в этой статье вы узнаете об одном бое, одной роты одного из таких батальонов.

  Подвиг Робинзона, длился двенадцать дней и ночей и случилось это под селом Долгенькое. Название села, как и сам подвиг не короткое, но и не слишком уж длинное.

  Перед встречей Руслан прислал мне короткое описание того боя и всего, что случилось после. Вы этот рассказ дословно.

 «…Я воевал в добровольческом пятом ДШБ Барс. С 6 апреля по 3 июня в г. Изюм Харьковской области. 1 мая нам поступил приказ взять село Долгенькое. Мы выдвинулись из Каменки колонной из четырёх БТР, одного БМП, и три танка, головной танк был с тралом для разминирования дороги.

   Выдвигались с Меловой горы по полю вдоль лесополосы в сторону с. Долгенькое. Я сидел на втором БТРе. Когда прошли метров сто по нам начался миномётный огонь, но мы к минам привыкли, и особо не обращали на это внимание.

   Далее, когда поравнялись с позициями наёмников, начался стрелковый бой. Соответственно мы отстреливались и шли вперёд. Первый танк, дойдя до лесополосы за которой находилось Долгенькое, остановился. И здесь началось. В нашу колонну полетели джевелины и все что могло убивать.

 Первый танк подорвали сразу, затем второй подлетел. Третий танк начал разворачиваться. Мы попали в засаду. Я прятался за бортом на котором ехал, и в него прилетело что-то такое, что с боковых люков вырвало двигатель. С права от меня лежал, обтекая кровью, наш боец Ренат ему перебило руки и ноги, слева от меня подбили БМП и землей мне посекло веко и оглушило, я дополз до лесополосы и начал осматриваться.

  Третьему танку удалось развернуться, и он начал уходить, на него закинули Рената. Как потом выяснилось, пацану танкисту голову внутри танка оторвало, а Ренату на танке еще снайпер две пули в спину засадил, легкое прострелил. Ренат слава Богу жив остался, сейчас долечивается. В итоге смогли уйти один танк и два БТРа.

  У нас уже были 200е. Мы затащили Серёгу в лесополосу он сказал спасибо, и умер. Сколько было 300х мы не считали, потому что их было много, помогали всем, кто чем может. Нас продолжали обстреливать минами, «вогами» и стрелковым оружием.

  («Воги» - это осколочный боеприпас для гранатомёта)

  Мы с командиром отделения дошли до края лесополосы и начали осматриваться, далее к нам подтянулись остальные мужики. Мы вышли на связь с Алмазом, он сказал, что подкрепления не будет, выходите мелкими группами. Потом связь исчезла и надо было как-то выходить к своим, чтобы взять подкрепление, технику и вывозить раненных.

 Я спросил у старшины, что делать будем, но ни он, никто не знал, что делать. Тогда я сказал, что попробую пробежать в другую лесополосу на разведку, она находилась в пятнадцати метрах от нас, а эти пятнадцать метров простреливались снайпером и пулеметчиком. Мне сказали - если сможешь беги.

 Я побежал, по мне открыли огонь, ветки ломались от пуль, но ни одна не попала в меня, я мысленно читал молитву.

 Прошёл метров триста по лесополосе всё было спокойно, а через овраг в двухстах метрах от нас находилось позиции наёмников в лесополосе. Я видел, как они ходили и разговаривали.

 Вернулся к краю лесополосы и начал махать рукой своим, чтобы остальные, кто сможет, перебежали ко мне.

 Сначала вышли Салим и Лёха. Кричать нельзя, я рукой машу, а вижу, что Салим на меня снайперскую винтовку наводит, куда я туда и ствол. Ну думаю, сейчас уложит. А оказалось, он ранен был осколком прямо в лоб, глаза кровью затекли, он толком не видит, кто там машет, ну и решил через оптику рассмотреть.

 Под огнём пулемета перебежали ещё пять человек. Мы пошли по лесополосе в сторону откуда заходили на технике. После лесополосы было поле, и метров через сто пятьдесят от нас на поле была куча земли, бывшее укрепление миномета наемников. Мы побежали к этой насыпи. Пока бежали нас начали обстреливать из РПГ, из пулемета и снайпер. Но нам удалось перебежать за насыпь без потерь.
 
   Наёмники нам кричали, - «Русские выходите, мы все равно вас сейчас уничтожим». Это точно наёмники, укропы не кричат «русские», они кричат «кацапы» и там по-разному, да и по акценту слышно.

  Лёха перебежал в канавку, оставленную гусеницами танка. Он залег в нее, и по нему вражеский снайпер начал обстрел, у него на спине была сумка, так вот я видел, как эта сумка подпрыгивала от разрывов пуль. Он сам скрылся в танковой колее, а сумка торчала над колеёй.
 
  Я лежал с правого края, и уже не думал, что мы выберемся от сюда. Видел, как возле меня пули падали, и земля разлеталась. Но в это время справа от меня метрах в тридцати произошёл взрыв такой силы, что я увидел, как волна идет на меня и огонь, но нас ничего не повредило, только листы железа разлетелись метров на пятьсот по полю.

  Как потом выяснилось, танкисты заминировали боезапас подбитого танка.

  Этот взрыв нас и выручил. Мы под этот шумок перебежали под единственный куст шиповника, который находился в поле, и там залегли. Куст невысокий и шириной метра два. Вот под ним мы и залегли. Нас было шестеро. Без движения мы пролежали часов шесть.

  А как стемнело, мы пошли по минному полю к своим. Так мы и вышли около часа ночи нас встретили разведчики с полка.

  Остальные, которые оставались в лесополосе потом рассказывали, что слышали, как по нам стреляют и думали, что мы погибли. А мы тем самым, что выходили оттуда днём весь огонь взяли на себя, отвлекли внимание от раненых.

  Но вышли не все. Были двое тяжелораненых, в последствии один скончался. С ранеными остался наш сапёр Кирилл, и еще четверо человек, они сказали не пойдём, побоялись нести раненых по минному полю, а рассчитывали, что утром за ними приедут. Через два дня ночью ещё вышли двое, и потом ещё вышли.

  В лесополосе оставался один Кирилл с раненым снайпером Володей, у Володи ноги были перебиты.

  Так вот Кирилл просидел в двухстах метрах от наемников, ухаживая за Вовой, двенадцать дней. Не бросил его, хотя ночью мог уйти под предлогом, что пойдет за помощью.

  Кирилл же минёр, и он по ночам ставил в сторону наёмников мины, растяжки. В общем чтобы если вдруг ночью пойдут, то врасплох не застанут. По ночам подползал к разбитой технике, брал воду, еду.

  Мы, когда вернулись, доложили начальству, что там остались раненные. Но  по радиоперехвату поймали переговоры нацистов. Они говорили, что всех наших там расстреляли. Живых никого не осталось. И посылать группу не решились. Думали, что всех убили, так зачем рисковать людьми. Но мы не верили пока сами не убедимся. Всё это время мы пытались взять Долгенькое.

  И вот 12 числа под командованием нашего командира майора Дуката мы зашли в Долгенькое, уже с другой стороны.

  Когда мы зашли в Долгенькое, в одном доме нашли под кроватью изнасилованную и убитую женщину, местную жительницу. В доме нашли также немецкую форму, с флагом ФРГ, шевронами.

  Там стояли наёмники, командир с позывным «Шах». Там сборная солянка была. И наёмники, и 95 бригада десантников, я находил береты и форму.

   В другом дворе нашли казненных наших десантников. Офицера поляки проволокой связали и сожгли в костре живьём, а двух контрактников застрелили в лоб. Поставили у стены дома и застрелили.

 Дукат подозвал меня и сказал, чтоб я с группой пошёл за пацанами проверить живы ли они.

  Мы выдвинулись, но было уже темно. Мы разведали дорогу и решили с утра пойти. Рано утром мы пошли за пацанами. Вышли на окраину села, увидели нашу разбитую технику, танки, «бэхи», прошли дальше и увидели Кирилла с Володей они были живы.
 
  Они расплакались, не ожидая нас увидеть. У Володи нога почернела. Кирилл ухаживал протирал Вову. Потому что Вова ходил под себя. Мы переложили Вову на носилки, и пошли в село. Но тут по нам начался миномётный обстрел. Где-то рядом в посёлке корректировщик был. Он нас туда запустил, гад, а обратно не давал выйти. Но мы вытащили пацанов. Володю сразу в госпиталь отправили, а Кирилл отказался ехать, и остался с нами в Долгеньком на позициях. Вот такая история о героическом поступке парня с города Вилючинск, зовут Кирилл Фёдоров, позывной Робинзон. Кстати, он до сих пор воюет».

   Вот такая история про одного парня с Камчатки, Кирилла Фёдорова, добровольца второй роты, пятого БАРСа. Почти полмесяца, прямо перед позициями наёмников Кирилл ухаживал за раненным товарищем, колол обезболивающие, кормил, выставлял мины вокруг и не ушёл, не бросил. Выходил, дождался своих, хотя уже и не верилось, что придут. Раненного отправили в госпиталь, а Робинзон остался в части. Дай Бог тебе, Кирилл, везенья в этой войне.

  И ещё интересная деталь – «Старый», один из раненных бойцов, которые были с Кириллом и Володей в начале, а потом ночью вышли, носил под броником ротную икону «Владимирской Божией Матери». Перед тем как уйти он оставил икону ребятам, и эти две недели они были втроём – Кирилл, Володя и икона «Владимирской Божией Матери». Со слов Руслана Робинзон до этого боя к церкви относился скептически. Не знаю, можно ли это считать полным воцерковлением, но после всего произошедшего Кирилл стал креститься часто. На войне атеистов не бывает. А если и случаются, то долго не живут.

   Когда ребята воцерковляются на фронте, нужно понимать, что «идёт война народная, священная война».

  И ещё, надо понимать с кем мы воюем. Изнасиловать и убить женщину, связать пленного офицера и сжечь живым могут только фашисты. И если за «братский народ» сейчас воюют эти нелюди, то с него, «братского народа», спрос будет немалый.

   И надо также понимать за что воюют наши ребята. Если, не дай Бог, эта мразь придёт сюда, они церемониться не будут. Они будут насиловать и жечь.

    А теперь о самом рассказчике, о Руслане Кононенко. Руслан человек верующий, православный. Женат, четверо детей. Когда уходил добровольцем, жене, Ирине, не сказал, что на фронт, а придумал историю, что едет развозить гуманитарку от военкомата. Уже потом, когда попал в госпиталь в Белгороде, Руслан позвонил жене и всё рассказал. Ирина выслушала, всё поняла, и сказала, что если бы он сбежал с фронта, не закончив контракта, она бы его сильно не поняла.

 К Богу Большой пришёл не через страдания, а очень даже мирским путём. Как многие ходил на службы, молился, думал, а однажды, после крещенской купели, он вдруг осознал ясно и навсегда, что жизнь через Бога и с Богом, это единственно верный путь. Что это было – озарение или просто понимание, он не знает.

 Перед отъездом Руслан пошёл в церковь Александра Невского в Темрюке и попросил благословения. Он мне говорил, что знал, что вернётся живым, даже не знал – верил, а это больше чем знать.

 После разговора с Большим я встретился с его сослуживцем по БАРСу, Александром Жуйковым, и он мне сказал, что по его мнению и мнению остальных сослуживцев, Большой в этом бою совершил не меньший подвиг.

  Со слов Александра, Руслан, проскочив эти пятнадцать смертельных метров, вышел в безопасную зону и мог, выполняя распоряжение Алмаза «уходить мелкими группами», уйти сам (он один выглядит как мелкая группа). Но Большой вернулся туда, где оставались его друзья и не только вывел товарищей к своим, но и отвлёк внимание наёмников, и тем спас Кирилла и раненных.

   Обращаюсь к нашему военному руководству – эти бойцы достойны любых наград. Они не ради них воюют, но отмечать, поощрять и помнить мы обязаны.
Фото 9 икона Владимирской Божией Матери

   P.S. Против нас идёт крестовый поход. Именно поэтому они рушат церковь на Украине.

   Именно поэтому только две силы могут противостоять бесам-крестоносцам – Православие и Ислам. Так было всегда, так будет и теперь. 

   Отечество от отца. Родина от матери.  Когда надо защитить Мать, отцы идут воевать. Отцом Отечества становится самый достойный. Такими были Александр Невский и хан Батый (Батя). Они вместе остановили очередной крестовый поход против Руси.

   Отечественная война стоит на плечах отцов-командиров и на таких бойцах, как Руслан и Кирилл, они суть и соль земли русской. Честь им, слава и память!