Портрет незнакомца

        Наш герой родился в далеком, богом забытом горном селе. Даже не просто горном, а высокогорном. Хоть и южном. Однако высота села над уровнем моря одерживала верх над широтой, на которой село располагалось, отчего летом там было прохладно, а зима внезапно начиналась в октябре и заканчивалась в мае, так же внезапно перетекая в лето. Но не думайте, что село являлось каким-то горнолыжным курортом. Отнюдь. В селе не наблюдалось никаких роскошных отелей, подъемников и прочих атрибутов, присущих разным там аспенам, вейлам и шамоням. Скажем больше. В селе не было вообще ни одной гостиницы. Из общественных заведений в центре села, в длинном, приземистом одноэтажном здании с облупленными стенами располагались сельсовет, почта, сельмаг, травпункт и на удивление просторная парикмахерская, куда суровой зимой набивались желающие покалякать и согреться традиционным образом, то есть, посредством принятия вовнутрь местной, ядреной самогонки, жидкости крепкой и мутной, которую гнали из любых фруктов, - хоть с яблок, хоть с слив. Всю заднюю часть того же здания, находившуюся в еще более плачевном состоянии, занимала местная школа. Из нескольких комнат в любое время года использовались всего три, отапливаемые в холода дровами, сложенными в одном из смежных помещений. Естественно, одну из трех комнат, наиболее относительно прочих комфортабельную, занимал директор школы, младший брат председателя колхоза, а остальные две использовались по прямому назначению. В одном помещении занимались ученики с первого по пятый классы, в другом - с шестого по десятый. И не сказать, что классы были забиты под завязку, особенно последний, ибо многие школьники после седьмого класса предпочитали выйти вольные хлеба, то есть, работать в колхозе, помогая семье. Таким образом, штат школы составлял три человека - директор, он же учитель по всем гуманитарным предметам; завуч, она же жена директора, взявшая на себя тяжкий труд по преподаванию естественных наук; племянник директора, он же учитель русского (иностранного) языка и физкультуры. Вопросы уборки помещений и отопления решались очень просто.
- Роб, ты уже привез дрова?
- Роб, ты дрова поколол? Сложил? А ну пойдем посмотрим! Ах ты, дурак! Разве я не говорил тебе, что дрова надо складывать так, так и так.
- Но учитель...
- Заткнись, тупица! Еще раз вякнешь, прибью, как щенка,
В холодные дни Роб, то есть, Роберт приходил в школу пораньше, дабы растопить печки (во всех трех комнатах), а заодно подмести классы.
- Ты, тупица, почему в классах холодно? Опять дрых без задних ног, вместо того, чтобы поднять свою задницу и растопить печки?
- Так дрова того, не растапливались.
- Кретин. Так тебя еще учить, как надо топить печку?
Бедняга Роберт опускал голову и бочком-бочком плелся топить непокорную печку. Дело было в том, что в селе существовала незатейливая иерархия семейных отношений. Центральную роль, на Олимпе обитало семейство председателя с кучей родственников. Бухгалтер, директор школы, участковый, завмаг и парикмахер были крепко связаны родственными узами и держались друг друга. К ним примыкали бригадиры (с родичами, естественно), ремонтники, электрик, почтальон и прочий обслуживающий персонал. Трудяг уважали, при тяжелых ситуациях поддерживали. Но в селе были семьи-парии, то есть, те, которые каким-то образом вызвали презрение прочего населения. Например, семья упомянутого Роберта, отец которого имел две ходки за воровство, беспробудно пил, скандалил, да так и замерз пару-тройку лет назад в снежную, вьюжную ночь. А поскольку самого Роберта мать прижила невесть от кого на стороне, то вполне естественно, что парнишка оказался на самом низу социальной лестницы. И вполне естественно был назначен мыть классы, топить печки и вообще быть на подхвате. Добавим к этому следующий трагикомичный факт. Робу учеба давалась с большим трудом, а потому работать и зарабатывать тройки для него было предпочительней, нежели учить стишки и решать уравнения.
Таким макаром наш герой окончил школу, был демобилизован и служил где-то в горах, в строительных войсках, строящих дачу для генерала, а потому практически ничего к своим скудным знаниям не добавил, разве что еще более укрепил физическую форму, потому как генерал кормил солдатиков до пуза. Вернулся Роберт домой через два года и застал мать при смерти. В таких случаях руководство проявляло сердобольность, а потому затраты на похороны колхоз взял на себя. Хоронили мать всем селом. Отряженные директором рабочие вырыли могилу на сельском погосте, а завмаг с председателем организовали скромные поминки. И там же Роберт в третий раз за свою жизнь встретился с братом матери, неким Артюшей, человеком непримечательной внешности и малого ума. Тем не менее, разговор с ним пошел парню на пользу.
- Ты что, хочешь всю свою жизнь прожить здесь, в этой дыре? С утра до вечера ишачить и зарабатывать гроши? Да ты тут ни одну девушку не найдешь, чтоб жениться.
- Почему не найду, - вспыхнул Роберт, - Вон у родника, на склоне живет Тамара, так ее родители говорили моей матери, что неплохо было бы, если б твой сын и наша дочь поженились.
- И как выглядит эта Тамара?
- Девушка, как девушка. Правда, одноглазая. В детстве бежала с карандашом в руке, споткнулась, ну и ...
- Ага. Наверное есть еще и какая-нибудь хромоногая Света, не так ли?
- Да, только не Света, а Вера.
Артюша рассмеялся.
- Сынок, ты мне родной племянник. Правда, особо помочь тебе я не могу, но дельный совет ты от меня получишь. Нынче времена тяжелые и работу найти непросто. Заводы, фабрики закрыты. Вот, мой завод, шинный завод, на котором я проработал всю жизнь, сейчас закрыт. И его уже никогда не откроют. Точно также и другие заводы. Зато стало очень много других заведений, где нужны рабочие руки. Например, парикмахерские, рестораны, разные там кафе, столовки, автозаправки и автомойки. Вот там и нужны рабочие руки.
- Это как я смогу работать парикмахером?
- Да, парикмахером ты работать не сможешь. Зато помыть машину же сможешь? Приготовить шашлык сможешь? Вот, на первых порах и хватит.
- Но ведь у меня вообще денег нет. Так, по мелочи.
- У тебя есть отчий дом, сынок. И если ты решишь переехать в город, он тебе уже не нужен. Продай его и на вырученные деньги переезжай в город. Там наймешь квартиру где-то на окраине, устроишься на работу, начнешь потихоньку зарабатывать деньги, а там глядишь, чего-нибудь и подвернется. Может, удачно женишься. Парень ты видный. - Дядю подмывало добавить "Также недалекий и тупой", но, к счастью, он воздержался). - Одно я знаю точно. Здесь ты всю жизнь будешь ишачить на колхоз. Тебя это устраивает? Ну, чего молчишь?
- Нет, не устраивает. - Парень казался заинтересованным, - А вдруг я не найду работу? Вернусь назад в село без денег, без жилья. Тогда как быть?
- Сынок, ты знаешь, сколько людей живет в Ереване? Больше миллиона. И среди них есть тысячи таких, как ты. Даже хуже!
- Это как, дядя?
- Вот так. У них мало того, что ничего нет, так они еще больны и немощны. Да еще и не хотят работать.
- А как живут? На что?
- Побираются, вот на что. Иной раз перекусят в общественных столовых, бесплатно. Иногда воруют. Иногда роются в мусоре. Но работать не хотят. Хотят жрать и напиваться, как свиньи. Им так удобнее. И потом, среди них много пожилых и больных людей, которые просто не могут работать. А ты молод и здоров, как бык.
- Это да. Спасибо, дядя, я подумаю.
Через пару дней председатель вызвал парня к себе.
- Что думаешь делать? Работать у нас собираешься?
- Хочу податься в город.
- Дело твое. Но знай, что без моего разрешения продать свой дом ты не можешь. А разрешение мое многого стоит. Понял?
Короче, дом с подворьем и парой скотин удалось продать лишь за полцены. А приехав в город Роберт с грустью узнал, что вырученных денег хватит лишь на полгода. И то, если жить скромно. А потому, после встречи с дядей и получения кучи наставлений и советов, парень купил газету объявлений и через пару часов оказался арендатором однокомнатной квартиры весьма далеко от центра, зато очень близко от конечной станции метро. А еще через пару дней удалось найти подходящую работу - мойщиком машин, сговорившись с хозяином получать один доллар за мытье каждой легковой машины и два доллара за мытье внедорожника. Выходные? Их почти не было (то есть, в воскресенье разрешалось работать до часу дня). Работа начиналась в девять утра и кончалась в девять вечера. В среднем выходило за день от десяти до пятнадцати долларов, в эквиваленте местной валюты, разумеется. По тем временам это были неплохие деньги и Роберту удавалось в месяц откладывать "на черный день" около сотни долларов, конечно, уже в твердой валюте. Так прошло полтора года. Парень малость притерся к новым условиям, приобрел городской лоск и новые привычки. И тут случилось событие, изменившее его жизнь.
       Событие это звали Мариетта, то есть просто Мара. Увы, девушка была некрасивой. Но доброй. (Не забывайте, что доброта и красота обратно пропорциональны). Маре было двадцать лет, училась девушка на последнем курсе медучилища, прекрасно владела русским языком (вследствии того, что семья была русскоязычной), а также пребойко болтала на английском (вследствии природной прилежности). А еще девушка обожала поэзию, в частности русскую поэзию начала двадцатого века, а кумиром ее являлся истинно русский поэт, красавец Сергей Есенин, портрет которого в золоченой рамочке висел на стенке рядом с ее кроватью. А квартира, где жила Мара с матерью и отцом, находилась на втором этаже хрущевки, прямо перед гаражем, где с утра до вечера мыл машины крепко сбитый, с высеченным бронзовым лицом сельский паренек (симпатичный! - отмечала девушка). И вот в один ненастный день небрежно поставленный на верхнюю полку советский пылесос марки "Ракета" полетел вниз, где как раз находился бедняга мойщик. Да так неудачно, что распорол кожу лица от середины лба до виска, залив глаза кровью. И самое удивительное было то, что именно в это время Мара, стоя у окна, жевала бутерброд с колбасой, густо намазанный горчицей. И девушка моментально сориентировалась. Подхватив "тревожный" чемоданчик, Мара стремглав побежала вниз и сумела оказать парню необходимую помощь. Мара оперативно смыла кровь, промыла и зашила рану, наложив несколько швов, заодно успокаивая малость перепуганного пациента. И ничего, все обошлось. Подоспевший хозяин отправил обратно вызванную кем-то "Скорую", выдал сто долларов потерпевшему и разрешил тому не являться на работу аж до конца дня! И Роберт зря время не терял. Парень так мало добра видел в своей жизми, что преисполнился благодарности к незнакомке, самоотверженно и бескорыстно принявшей участие в его судьбе. Так начался первый роман в жизни паренька, который вскоре перерос в серьезные отношения и через несколько месяцев окончился свадьбой. На которой, между прочим, присутствовали целых восемь человек - сам Роберт с невестой, подружка и родители невесты, неизменный дядя с женой, а также напарник Роберта - разбитной и интеллигентный приколист Сашка, вопреки воле родителей бросивший институт и подрабатывающий на автомойке.
       Первое время отношения молодоженов были безоблачны. Родители невесты подсуетились и наняли на целый год двухкомнатную меблированную кавартиру в соседнем с ними доме, так что на транспорт времени и денег не тратилось. Все былы бы просто идеально, но, увы, не все. Сущая мелочь, тем не менее весьма для жениха огорчительная. Мара привезла с собой золоченый портретик любимого поэта и подвесила, как и у себя дома, рядом с кроватью, чуть повыше ночной лампы. И когда ночью, перед сном, Мара включала лампу, отсвет ее самым зловещим образом падал на картину и заставлял парня раздувать от ярости ноздри - казалось, человек на картине выглядел живым и самым похабным образом косился на лежавшую в постели жену.
- Кто же, это? - размышлял жених, не смея спросить об этом жену.
Почему? Может, потому, что подспудно боялся узнать, что это - бывший ее парень, которого она обожала. Или тут скрыта какая-то тайна? Вот был у нее кавалер, который умер каким-то особым образом. Самоубийца. Или герой какой-то. Как бы то ни было, обстановка становилась все больше и больше накалялась. Наконец, Роберт не выдержал.
- Робик, что с тобой. Ты, парень, таешь на глазах. Дома у тебя все в порядке?
Сашка положил руку ему на плечо.
- Ну, что ты себя ешь, а? Думаешь, не вижу? Может, финансовые проблемы?
Роберт не выдержал. Роберт, захлебываясь, рассказал, как жена каждый божий день перед сном шепчет какие-то слова, чуть ли не молится на картину, на которой изображен какой-то красавчик. А он, Роберт, как последний дурак, не знает, что делать. То ли призвать жену к ответу, то ли самому убиться.
- Плохо дело. Я думаю, что это человек, которого она любит. Она мне сама говорила, что в прошлом году они всей семьей были в России и там она, наверное, его и встретила.
- Чудак, не надо сгущать краски. А давай-ка, ты принеси сюда этот портрет и мы вдвоем покумекаем. Ум хорошо, а два лучше.
Сказано, сделано. На следующий день портрет с некоторой опаской был вручен Сашке и жених, навострив уши, ждал вердикта. Разумеется, подлец Сашка немедленно распознал поэта, но делиться новостью с другом не желал. Отнюдь. Невероятно трудно, ох, как трудно было Сашке с невозмутимым видом рассматривать портрет, мучительно рассуждая, приколоться над незадачливым женихом или выложить тому всю правду и унять бушующие чувства ревности. Наконец, чувство порядочности возобладало.
- Ладно, ты мне друг, а потому я тебя спасу. Позвони хозяину и попроси отлучиться на два часа. Через полчаса друзья заходили в центральный книжный магазин.
- Где у вас русская литература? Спасибо.
Сашка нашел томик Есенина, открыл и сразу же нашел потртрет поэта.
- Ну как, похож?
- Похож. Он самый. О нем что, уж пишут книги?
- О ком?
- Ну, вот об этом парне.
- Робик, твоя наивность зашкаливает. Честное слово. Этот человек сам писал книги, понимаешь? Вот эту книгу написал он сам.
- Так это Пушкин?
Эту фразу Сашка переваривал целую минуту, дав себе зарок запомнить ее на всю жизнь.
- Нет, друг мой, это Есенин. Русский поэт. Понял? Твоей жене очень нравятся стихи этого Есенина. Поэтому она повесила у себя над кроватью его портрет.
- И где сейчас этот Есенин. Где он живет?
- Друг мой, - стал закипать Сашка, - этот Есенин сейчас лежит в могиле. В Москве, на Ваганьковском кладбище. Он умер сто лет назад, когда еще не родился твой папаша. Теперь понял?
- Понял! Понял! Все понял! Ты, Сашка, настоящий друг! Ты меня спас! Могу я купить эту книгу?
- Конечно. И эту, и ту. Все они написаны Есениным.
- Нет, этой достаточно.
Через месяц молодожены праздновали день рождения Мары. Тет-а-тет. Только вдвоем. Бутылка вина, бутылка водки, закуски. И перед началом застолья Роберт вручил жене подарок.
- Открой и посмотри.
Естественно, это была книга стихов Есенина. Но не только. В свертке обнаружилась еще маленькая коробочка с бриллиантовым кольцом.
- Это тебе, Мара. Подарок. От Есенина...
- У моего мужа проклевывается чувство юмора, - мелькнуло в голове девушки.
- Спасибо, дорогой, ты очень чуток. А я и не думала, что ты знаешь, кто такой Есенин...
- Ради тебя я даже выучил одно его стихотворение.
- Удивительно! Продекламируешь?
- Конечно! 
Роберт встал, приосанился и с ужасным армянским акцентом начал гнусавить.
- Идет бычок, качается...
Робик читал незатейливый стишок, а Мару сверлила мысль: "Какая же сволочь этот Сашка".