Почему он, а не я

Весь следующий день Валерий вводил меня в курс дела. Он подробно и со знанием дела рассказывал об оперативной обстановке и имеющихся в моем распоряжении силах и средствах.

Он, например, очень точно определил возможности отряда специального назначения Кобальт-2, по которому я считал себя специалистом, поскольку лично участвовал в его наборе и подготовке в Ташкенте. В зоне моей ответственности находилось две команды отряда по пятнадцать бойцов в каждой.

Несколько раз нас звали поехать на реку искупаться. Валерий к моему великому сожалению неизменно отказывался, ссылаясь на занятость.

Дверь вдруг резко распахнулась, и Валерий прервал себя на полуслове. В комнату шумно вломился советник госбезопасности. Именно он час назад звал нас купаться.

Вид его ужасал. Взволнованный, без обычной панамы на голове, весь в жирной глине и едком мазуте он ступал тяжело, словно ноги крепко налились свинцом.

Мы замерли от неожиданности. Прерывисто дыша, словно загнанная лошадь, он грохнулся на стул и едва не разломил его. Я понял, что случилось непоправимое.

Он с трудом поднял голову, чтобы посмотреть на нас.

“Беда!” Наш советник едва ворочал языком, словно парализованный.

“Что случилось?”

Вместо ответа он попросил водки. Я молча наполнил стакан до краев.

Он  мгновенно осушил его одним глотком, затем сжался в комок, обхватил голову руками и начал раскачиваться из стороны в сторону.

Так продолжалось довольно долго. Мы терпеливо ждали.

Наконец, прерываясь, то опуская руки, то снова хватаясь за голову, он рассказал, что произошло. Рассказ получился сумбурный. Тем не менее, скоро удалось понять главное.

Желающие искупаться сели в бронетранспортер, настроение было великолепное. Все, пусть на несколько минут, почувствовали себя снова в беззаботной мирной жизни!

Решили не вызывать сопровождение. Военных пришлось бы ждать до вечера. Считали, проскочат!

План был прост, - стремительный бросок к реке, скорое купание, чтобы освежиться, затем такой же стремительный бросок домой и возвращение к повседневным делам.

Успели отъехать от расположения всего на километр и напоролись на засаду. Притаившись в зарослях тростника, мятежники внезапно ударили из двух ручных гранатометов.

Первый заряд пролетел далеко в стороне, второй сбил антенну рации. Солдат-водитель умело повел бронетранспортер зигзагами, стараясь уклониться от прямых попаданий, но поддался панике и увеличил скорость. Бронированная махина разогналась до предела. Больше не стреляли, и все решили, что проскочили.

В этот момент третья граната угодила под переднее колесо и взорвалась. Машину крепко тряхнуло, и она потеряла управление. Бронетранспортер на полном ходу слетел в кювет и, не устояв на колесах, перевернулся.
Солдат-стрелок не успел схватиться за поручень, вылетел из распахнутого башенного люка, и бронетранспортер своим десятитонным весом мгновенно задавил его.

Бандиты открыли ураганный огонь из автоматов, не давая возможности выбраться из бронированной ловушки. Советники попрощались с жизнью, они оказались погребенными заживо. Сейчас противник подожжет бронетранспортер, и конец.

Однако им повезло! В этот самый миг на дороге показалась наша бронетанковая колонна. Военные мгновенно накрыли "духов" одним удачным залпом. Оставшиеся в живых душманы спешно отошли, и стрельба прекратилась.

Перевернутый бронетранспортер зацепили тросом и стали ставить на колеса, однако совершенно неожиданно трос оборвался и во второй раз раздавил лежавшего под бронетранспортером мертвого солдата.

“Вот горе, вот горе! Что делать? Военный прокурор забрал бронетранспортер для осмотра, грозит арестами, обвиняет в том, что мы нарушили строгое предписание - вышли из расположения без сопровождения. Теперь затаскают, а солдат-то совсем мальчишка. Так глупо погиб!”

Советник резко поднялся. Он нисколько не захмелел, в его движениях вдруг появились уверенность и холодная сосредоточенность.

“Пойду отправлять специальное сообщение, понаедут теперь разные комиссии!”

Он горестно покачал головой, взял автомат и вышел.

“Хреновая история,” сказал Валерий. “Хорошо, что мы с тобой не поехали. Все-таки, оказывается, мы с тобой - разумные люди!”

“Я-то как раз хотел поехать! Мне как-то не по себе становится…”

“Что только меня удержало, ума не приложу! Духота, в самом деле, невероятная, искупаться - в самый раз.

Так что вот так, Олег! Большая панихида у нас дома могла бы случиться. Сала и горилки не хватило бы, это точно, но твои земляки из Казахстана уверен, выручили бы, пригнали бы в Белоруссию цистерну с кумысом.”

‘Слушай, ты так говоришь, словно мечтаешь о панихиде!”

“Не мечтаю, просто всем, наверное, интересно посмотреть, как тебя будут провожать в последний путь. Все хотят подсмотреть, ан не получается!”

“Нетрудно узнать в наших теперешних условиях. Отбей домой извещение о своей геройской гибели под Кандагаром!”

Валерий засмеялся и покачал головой.

“В Белоруссии есть такая народная присказка вроде анекдота. Решил один дед узнать, как его бабка похоронит, и притворился мертвым.

Старуха снарядила супруга, все, как положено. Лежит он миленький в гробу, а она ходит по дому, хлопочет в связи с кончиной любезного мужа. Дед вроде бы успокоился, понял, что она переживает, но всё-таки интересно подсмотреть, что она делает. Приподнял крышку гроба, а она заметила, взяла топор, на цыпочках тихонько подкралась да как треснула муженька по голове что было силы. ‘Не люблю,’ говорит, ‘когда умирают, а потом ещё из гроба подсматривают!’

Случились настоящие похороны. Бабка не могла дождаться его кончины, однако дед, как ни пытался узнать, даже мертвым притворился, все равно ничего не понял. Так что лучше не пытаться!”

“Занятная история!”

“Да уж куда занятнее! Так что, шутки шутками, старик, а мы еще поживем, съездим ко мне в Белоруссию и к тебе в Казахстан. Я, понимаешь ли, всегда так шучу. когда душа не на месте.

Жалко погибшего парня! Глупо все получилось. Только каждая такая глупость должна делать нас мудрее, иначе задачу не выполним и сами зря пропадем!”

Я вновь оценил компетентность моего коллеги. Его шутки по поводу трагедии вовсе не были проявлением цинизма. Они не позволили погрузиться в чёрные мысли. Он как будто невзначай переключил фокус с реального, ужасного, нелепого трупа молодого парня на дороге на безопасную, выдуманную, комическую нелепость внутри гроба.

Позже я не раз вспоминал его напутствия, которые неизменно перемежали остроумные шутки. Осторожность и еще раз осторожность!

Только всего не предусмотришь, и остаётся в качестве последнего оружия защиты лишь слепая удача и легкая ирония по поводу своей смерти. Кандагарская дорога кусала без разбора. Через обстрелы и коварно подложенные мины прошли все, но одним везло, а другим - нет.

В один из переездов с товарищами по маршруту Аэропорт - Кандагар в бронетранспортер неожиданно ударил заряд, выпущенный из гранатомета. Кумулятивная струя пробила бортовую шестимиллиметровую броню, прошла через салон и, вновь пробив борт, вырвалась наружу. Видимо, противник бил в упор, с близкого расстояния.

Раскалённая плазма и окалина брызнули по салону. Один из советников получил тяжёлое ранение. Осколок вошёл глубоко в место, не защищённое бронежилетом, и задел почку.

Остальные отделались лёгкой контузией. Я тогда невольно поймал себя на мысли, что за секунду до попадания изменил позу. Ноги затекли, я наклонился вперёд и опустил голову. Объяснить, почему так сделал именно в тот момент, невозможно. Кумулятивная струя с осколками прошла выше головы и не задела. Повезло!

В другой раз в одной из провинций мы ехали по открытой местности на УАЗе - советском джипе с брезентовым тентом. Засады и обстрела ждать было неоткуда.

Вдруг я заметил аккуратные дырочки, они быстро появлялись в брезентовой крыше, словно кто-то невидимый взял в руку огромный гвоздь и начал точными движениями ловко протыкать тент.

“По нам стреляют!”

Похоже, что стреляли из автомата Калашникова, однако с очень большого расстояния, поэтому пули пошли вразброс, лишь некоторые зацепили брезентовый верх.

Все могло окончиться вполне благополучно, если бы водитель действовал хладнокровно, но ему не хватило выдержки. Он резко прибавил скорость, затем нервно рванул руль вначале влево, потом сразу вправо.

Джип сделал причудливый зигзаг, не устоял на колесах и, продолжая ехать, медленно завалился набок. Все крепко ушиблись от удара. Больше всех пострадал сам водитель, - сломал ребра о рулевое колесо. Пришлось сильно повозиться, чтобы вытащить его из салона.

Как только вытащили водителя, - вспыхнул бензобак. Огонь лизнул мне левую кисть, и обожженная до мяса она потом долго не заживала. Весьма незначительная неприятность по сравнению с тем, что произошло с водителем.

С этим невозможно смириться. Война постоянно возвращает к одному и тому же вопросу,

“Почему именно он, почему?”