ГЕНЫ И ЮРЫ продолжение 2

     На выпускной вечер тётушка в виде подарка купила Галочке отрез красивого шифона и сшила чудесное платье, в котором девушка почувствовала себя принцессой. Была она невысокой и ладненькой, с миндалевидными глазами, с большим чистым лбом, над которым чернели гладко зачёсанные наверх в хвост густые волосы. Белые босоножки купила мама.

     Но вот с поступлением в университет в первый год Галочке не повезло. Опять же там, где смелые тараторили перед комиссией «и вашим и нашим», девушка растерялась, покраснев до корней волос, потом, отвечая на дополнительные вопросы, расплакалась, ну и получила двойку на первом же вступительном экзамене. Пришлось вернуться домой и год работать у матери на заводе на сборке деталей. Как ни странно, тётушка даже была рада возвращению племянницы, считая, что в большой город ей пока рановато переезжать, а также ужасаясь домашней пустоте в отсутствие Галочки. Этот последний домашний год девушка ухаживала за отцом, который вдруг тяжело заболел бронхитом вкупе с развивающейся астмой, и болезнь не брали никакие лекарства. Отец угасал. Галя успевала до работы помочь отцу в бытовых делах по уходу за собой, давала ему лекарства и готовила тёплое питьё в термосе на целый день. Такого слабого папочку она почти простила, хотя мать прямо наслаждалась его беспомощной трезвостью, изводя колкостями типа «ну что, может за бутылочкой сбегать?». Дочь её осуждала, жалея отца. К лету отец умер. Сёстры объединили свои квартирки и стали жить вместе, поджидая Галочку на каникулы.

     Подзубрив все предметы, и отработав год на заводе под крылышком матери, Галочка всё же покинула родительский дом, поступив в вуз. Предстояла жизнь в общежитии, которая открыла бездну тайн перед домашней девочкой. Что только не творили некоторые девчонки, вырвавшись из-под домашней опеки: курили, пили сухое вино и даже водку, катались выпивши на тазиках по лестницам общаги, скакали на дискотеках, плотно «дружили» со старшекурсниками, неделями не ходили на пары. И это далеко не полный список. Плохое не липло к Галочке, которая шмыгала незаметно из общаги в универ, и из общежитской комнаты в читалку, стараясь не запускать учёбу. Она не осуждала девчонок, мечтая быть такой же активной и независимой, но смелости ей как всегда не хватало, что её и спасло в нравственном смысле.

     Домой поначалу Галочка ездила часто, скучая по родным, по городу, по своей комнатке (увешанной изображениями негров и лошадей), по подружкам. Поезда ходили плохо, а в том азиатском, который вечно опаздывая, но всё же шёл через их городок, был только один общий вагон со стоимостью билета по студику в полтора рубля. В начале 1980-х гг. было не удивительно, что вместо трёх часов пути, поезда, пережидая друг друга, тащились иногда часов пять-шесть. В единственном общем вагоне азиатского поезда студенты набивались на все полки: и сидя, и лёжа. В одном купе вагона можно было встретить как старых друзей-попутчиков из близлежащих городков, так и совсем незнакомых студентов из разных вузов.

     Так она Юрку и встретила. Он оказался в купе, набитом девчонками, и принялся их развлекать, иногда перегибая с шутками в сторону моветона. Галочка сидела на нижней полке напротив этого смешного наглеца, не закрывающего свой рот, и краснела. Взгляд отвести ей было некуда, так как место у окна было занято, а девчонки сидели на полке плотно, и проситься к окошку – с чего бы? Все любят у окошечка посидеть! Получилось, что они и глазели друг на друга больше трёх часов.