Глава вторая. Коршун. Поживём - увидим

Обещал – сделал. Всё нормально, Лёшка. Всё нормально, братишка ты мой. Ещё чутка и заведусь на полную. Знаешь, как меня Дмитрий Сергеевич называл? Живая машина. Вот поэтому именно заведусь я, а как заведусь, они – суки ответят мне за тебя. За всех ответят…
Навешать уже и сейчас могу, если чо. Не… Я не нарываюсь, брат. Сами нарываются иногда: думают, что пьянь ползёт, а это меня просто мотыляет. Это башка конкретно отрывается, в смысле, даёт жару. Башка и спина. Доктора говорят, что время нужно, чтоб прошло.
Чёрт! Не вороны, а мессеры, ещё б чутка и на голову мне наляпали своё говнище. Кыш отсюда! Охренеть, сколько вас тут: туча, блин. Что ж вы так орёте? Голова разболелась, тяжёлая с утра уже была, а таблетку, как не прочухала. Ничо, переживу.
Хорош меня бомбить, мессеры! Разлетались они. Потревожил что ли? Привыкайте, я сюда часто приходить буду.
Скучаю я по тебе, Командор. Не… Не скучаю, а тоскую. Это разница, я понял. Скучают по живым, но с ними встретиться можно, а вот тоска – это, когда уже нельзя встретиться. Никогда нельзя! Плохо мне без тебя. Со мной только ветер остался. Слышишь, как скулит наверху, где кроны, как горы? Нравится ему горы качать. Титан, блин. А скулит, потому что соскучился. Щас прилетит. Ага, вот он. Запах холодной свежести припёр, зараза.
Дэн...
Не надо, Командор. Не спрашивай меня за Дэна. Не надо... Я не знаю, чего тебе сказать, знаю только, что живой он, чую это, если точнее. А ты чуешь, как мощно холодной свежестью пахнет? Любимый запах Дэна. От него той свежестью даже на камнях пахло.
Живой Дэн. Живой… И за это тебе спасибо, Командор…
Всё… Не могу больше. Как вспомню камни и трясти начинает.
Дэн… Найди меня. Найди! Я тебе жизнь должен. Слышь? Встретимся – прибью, есть за что. Умный, блин. Дурак ты голимый! Разучился башку включать? Ты же видел, что я почти труп уже. Труп! А если бы твои прочухали, что ты не в меня стрелял? Они бы тебя живого на ремни порезали, потому что своих «предателей» больше врагов ненавидят. Чёрт! А если прочухали? Не… Не может такого быть. Просто не может!
Да, Лёх, ты прав. Какие «свои»? Не свои они ему ни разу. Ты это почти сразу понял, а почему Дэн на камнях оказался, я не знаю. Ничо, узнаем со временем. Он обещал, что найдёт меня и пояснит, а если обещал, то сделает.
Пора мне, брат. Стемнело уже, вороны вон спать разлетелись.
Не скучай, скоро опять к тебе приду, венок принесу и хорошо прикручу сразу, а то мой хулиган развеселится и оторвёт его.
Тихо как... Только сосны шумят. Ветер их качает, а они за небо цепляются. Низкое небо, тяжёлое, дождём налитое. Дерева вы мои, дерева… Погодите немного, не протыкайте небо, подержите его на плечах, просто подержите, дайте до дома доползти, а то промокну насквозь. Долго ползти, но погодите, пожалуйста, а потом вместе на дождь посмотрим, послушаем его и ветер. Вы тут слушать будете с Командором, с бабулькой моей, а я дома. Один…
Хм… Дома, блин… Эх, папка…
***
Это не магазин ритуальных товаров. Это… Прям и не знаю, как обозвать сие кладбище в миниатюре. Не... Кладбище наизнанку - гробы, гробы, гробы. Во! Точно! Кладбище наизнанку и есть.
И чо, что пустые гробы? Всё равно, прям не по себе мне тут. Мураши вон по телу побежали. Или они от холода побежали? От холода, скорее всего. Десять минут побродил по этому кладбищу и замёрз нафиг. Вот чесслово, на улице теплее.
Продавщица в курточку кожаную кутается и на меня из-за прилавка поглядывает, заинтересованно так.
Хм… Мне тоже интересно, с каких это пор фотомодели гробами и венками торгуют? Красивая, однако… Прям Синди Кроуфорд, только без родинки. Чего ты на меня косишь, модель? Венок я выбираю. Помогай давай. Я хочу такой купить, чтоб не абы какой. Я вон бабульке с гладиолусами нашёл. Любила она гладиолусы и в палисаднике их сажала, и по всему огороду.
Не… Не у вас нашёл, а у ваших конкурентов. Чего губы скривила? Щас помада алая с них стечёт.
- «Лета» дешёвкой торгует.
Ага. А вы прям эксклюзивом. Слышь, модель? Отпустила клиента? Втюхала ему парафиновые свечи по цене восковых? Ага, втюхала, довольная вся.
Иди теперь ко мне и поясни, почему у вас тут не венки, а сплошная пошлятина: розы аляпистые, гвоздики общипанные, лилии помятые, хвоя вздрюченная. Чего ты мне глазки строишь? Поясняй давай.
- Не преувеличивай, хвоя даже пушистая.
И чо? Не нужна мне пушистая хвоя. Хвоя там своя имеется, натуральная. Мне металлический венок нужен. Слышь? Металлический, а не бумага и фольга. Я тут только один такой вижу, какой не пойми с какими цветами.
Ох, ты ж… Завиляла она задницей. Не потеряйся там в углу, а то в гроб какой упадёшь. Чего?
- Поможешь?
Хоспидя… Сюда не модель нужна, а тяжелоатлет. Хоть самому в гроб ложись: спина даже из трусов выпала. Пару гробов подвинул, чтоб добраться, так сказать, до «вида в натуре» и взвыла спина. Ничо, пройдёт.
Чего тут у нас из металлических венков? Хм… Цены космические, а исполнение на «отвали». Слышь, модель? Нет тут того, чего мне надо, пошёл я из твоего холодильника.
Ох, ты ж… А не хотим мы, чтоб я уходил, прям сильно не хотим. Чего? Мало выручки или ещё что? Хм… Похоже, именно ещё что: курточку свою сняла, а под курточкой - кофточка в облипец, а юбка на модели, какая «можно без юбки».
- Исключительно для тебя могу посмотреть новую партию товара. Не разбирала ещё…
Да ты чо? Не разбирала она. Хреновый у тебя хозяин, если не гоняет, и даже догадываюсь, почему не гоняет. Для него что ли в капрончике мёрзнешь? Ноги отвалятся. Ага. Ноги отвалятся и одни уши останутся. Смешно? Ну посмейся и лезь в кладовку свою, ищи для меня эксклюзив. Чего?
- Какой ты дотошный. Букет девушке так же выбирать будешь?
Да не дай бог у вас тут букет выбирать! Тем более девушке. И вообще…
Я понимаю, что не букет и не сало на рынке выбираю, но и не одноразовый… Хм… Ну ты поняла. Ага, поняла: оправдывается вон.
- Не обижайся. Кому ты венок покупаешь? Мужчине или женщине?
- Мужчине.
- Сильно старый мужчина?
- Нет… Сильно молодой.
Ну вот, это совсем другое дело: нашла мне то, что надо. Полевые цветы: ромашки, купавы, пион дикий. Пион цветом, как кровь – алый…
Пион цвета крови. Лёшкиной крови… Запомнил я её мёртвую. Таким солнце бывает, когда на него сквозь тёмное стекло смотреть: вроде и живое, но мёртвое.
И запах запомнил. Запах его крови. Горький. Очень горький…
Эх, ты ж… Заколотило прям. Не надо, девушка, лупить на меня свои красивые гляделки. Замёрз я. Хотите дельный совет? Бесплатный, между прочим: открывайте тут и морг заодно. Ну а чо? Всё под рукой, и на электричестве сэкономите, потому что холодильники с осени и до весны не понадобятся.
Ох, ты ж… Хохочет модель, волосы по плечам мечутся: тяжёлые, гладкие, цвета рыжей осени. Не… Синди нервно пошла курить. И я тоже хочу курить. Смотрю, как она мне венок запаковывает и о Лёшке думаю.
Да, цыган мой Лёха.
Был...
Дерзкий, свободный, горячий.
А свобода – это степь, какую взглядом не объять.
И запах горький.
И ветер вскачь.
И ковыли седые.
И пионы бордово-алые, как кровь Лёшкина на моих руках.
Горячая ещё...
Как кровь…
Спасибо за "Командор", дружище...
Чёрт. Задумался. Девушка, где Вы там есть-то? А если сбегу, не расплатившись? Хм… Смылась куда-то. Не… Вон она из подсобки выплывает. Чего? Чай горячий?
- Я тебе - чай, чтоб согрелся, а ты мне скажешь у какого мастера мелирование делал.
И по волосам мне ручкой, ручкой.
Так. Хорош меня наглаживать! Или не хорош? Красивая, чёрт… Возможно, что и «не хорош» … О чём ты там спросила, модель? А…
- Это не местный мастер.
Ага, не соврал ни капли. Прям никаким боком не местный. Мастер, блин.
- Я так и поняла, нашим только налысо брить, да под канадку стричь. Представляешь? Волосы мне пожгли. Тоже мелирование хотела. Запоганили криворукие. Видишь?
Ага. Вижу. Осень рыжую вижу, а вспоминаю…
*
Я его не узнаю. В голове, как заклинило: «Ближе…Ближе…»
Он почти обездвижил сам себя, только смотрит в глаза безотрывно, сжимает мне пальцы, в каких граната, и почти шепчет: «Маэстро… Маэстро… Маэстро…»
Голос бархатистый, густой, словно металлическими нитями прошитый. Знакомый…
Только голос, только взгляд: глаза, как сквозные раны. Цыганские глаза, чуть выпуклые, но не карие – чёрные, без зрачков. Боль в них. Моя боль…
Ветер, как из ниоткуда, на грудь падает, лижет лицо, суетится. Спасибо, родной, за запах «Командора». Включаюсь я.
- Лёшка…
- Серый, писец им: успели мы. Слышишь?
Да, слышу. Да, успели. Да! Полный писец вам, твари! Всё, не один я.
Ещё с полчаса - и тишина. Закончилось... И внутри меня тоже тишина: пустая, гулкая, мёртвая тишина…
Ветер воет, пыль кружит бешено, на трупы падает. Много трупов. И не наши тут, и наши. Все вместе лежат.
Руки на плечах крепкие, жёсткие.
- Серый… Не надо туда смотреть. Смотри на меня. Серый…
Смотрю ему в глаза, чую запах болота. Слышу, как камыши шумят. Берёза листьями перебирает. Лис в роще скулит протяжно, болезненно.
Лёшка, я тогда думал, что ты меня зарежешь. Горячий ты, а когда горячишься, не соображаешь ни хрена, а ты спас меня, и сейчас спас.
Ну чего ты меня трясёшь, братишка?
- Зачем ты с ними пошёл? Я кого спрашиваю? Отвечай! Не молчи! Мог же не идти. Зачем?
Ори, Командор. Ори, дорогой.
- О чём Бог думал, когда тебя делал? Пьяный что ли он был или наоборот: трезвый?
Лёх, можно я бандану сниму? Рожу вытру. Пот ручьями течёт.
Ага, можно. Ослабил хватку, но не отпускает, так и придерживает за плечи.
Эх, ты ж… Мокрая бандана, хоть выжимай.
- Отвечай, Маэстро! Вломлю, не увернёшься!
- Вломи, Лёх, если хочешь, не буду я уворачиваться: сил нет.
А у него вон руки трясутся. Ну, успокойся уже, брат. Дай я тебя обниму. Живой я. Живой!
Стиснул и… заплакал…
- Серый… Серёжка… Ты поседел…
Да? Хм… Да и хер с ним.
Ветер, друже, обними Командора, пусть успокоится. А я спокойный, если чо. Чересчур даже…
*
Ну что, модель? Пошёл я?
- Приходи… Не за венком…
Хм… Красивая девчонка. Может, и приду. Поживём-увидим.