Москва - Гребешки -Явление-27

Явление двадцать седьмое

Стриженые парни с первого ряда послушно, как бобики, но с ярым нетерпением, ждали момента, когда погаснет табло и когда наконец-то им нальют желанной водки или ещё чего из крепкого алкогольного, находившегося в бортовом баре.

Стюардессы Мальвина и Сильвия расположились на малюсеньких откидных сиденьях, они были пристёгнуты штатными ремнями, обращены лицом к пассажирам, в коротких завлекающих мужское внимание голубых фирменных юбках, плотно тем не менее сжав свои стройные изящные ножки. Руки их лежали на коленках.

У белокурой красавицы Мальвины в ладошке был микрофон.

Чудесная брюнетка Сильвия о чём-то думала с закрытыми глазами, запрокинув миниатюрную головку и отключившись от всего в этом мире бушующем.

Стюард Сергей со своей помощницей обретал в хвосте самолёта, так было означено строгой служебной инструкцией, так было предписано суровым лётным регламентом.

Геннадий Витальевич сидел вполоборота, чтобы ногами не упираться в чемодан очкарика. Он невольно наблюдал за пассажирами бизнес-класса и стюардессами, так как теперь они были перед ним как на сцене – штора-то настежь распахнута.

Время от времени он слегка вздрагивал от очередного чиха красавицы-метиски.

Сосед-парнишка не обращал ни на кого никакого внимания и молча смотрел фильм по своему плоскому гаджету. Иногда он икал. Но не так громко. Уже хорошо…

Сашенька уснула у мамы на руках, зевать начал и Шурик.

А их папа Саня всё так же смачно храпел, но уже уткнувшись лбом в прохладное и довольно мутное стекло иллюминатора.

Маманя тоже слегка дремала, крепко держа свою милую маленькую драгоценную доченьку. Ох, как мило… как душевно… Мать и дитя… Картина маслом…

Сидевший в четвёртом ряду человек неопределённого возраста и с безликой внешностью до этого вёл себя тихо и смирно, ни с кем не разговаривал, потягивая свой лечебный берёзовый сок через трубочку – так он, по крайней мере, говорил сидящим рядом пассажирам. Ну, что этот сок – лечебный. И продолжал его смачно сосать.

Но во время взлёта то ли ему стало дурно, то ли «берёзовый сок» возымел своё секретное убийственное или возбуждающее действие, потому как этот жалкий человечек как бы обрёл крылья и стал изображать из себя летящую птицу.

Икар! Мать его за ногу…

Мужик этот махал руками и дёргал при этом головой в такт махов, да так, что неизменно яростно бился ею о впереди стоящее кресло, об его спинку, на которую с другой стороны прислонился скромный, никого не трогающий и отдыхающий пассажир.

Геннадий Витальевич сначала подумал, что беспокойный задний сосед случайно задел спинку кресла, но, когда это повторилось несколько раз подряд, решил глянуть, что же там происходит на самом деле.

Но корабль резко набирал высоту, ярко горело табло «Пристегнуть ремни», поэтому он, как законопослушный гражданин, решил не нарушать установленный порядок и дождаться момента, когда лайнер перейдёт в горизонтальный полёт и погаснет табло. И уже потом разбираться…

А удары сзади всё повторялись и повторялись, всё продолжались и продолжались.
Ох, как же это неприятно. Ох, как же это противно. Ох, как же это гадко.

В спину всё бухало… бухало… и бухало…
Барабанило… барабанило… и барабанило…
Ни сна, ни покоя, ни отдыха, ни продыха…
Ад сплошной! Ад кромешный!

Да что там такое… на самом-то деле происходит…

Обезумевший от происходящего Геннадий Витальевич сидел и терпел, он мучился от безысходности своего положения, от того, что не в силах прямо сейчас прекратить это безобразие. И силился удержать себя в руках, чтобы не встать и не надавать по мордасам этому нахалу, этому гаду, этому придурку, идиоту и кретину, возмутителю спокойствия.

Чтоб его, летуна паршивого, икара доморощенного, перевернуло! да и о землю шмякнуло. Да покрепче!! Да пожёстче!! Чтоб ему… гаду проклятому… пусто стало…

Пассажир третьего ряда, места «3D» изводился, страдал, мучился, терзался, корчился, но, стиснув до боли в дёснах зубы, терпел и молчал. Он думал, как прекратить это сущее безобразие, эти лихие удары, это наглое вмешательство в личную жизнь.

Что делать? Что предпринять?
Или… это с ним сделать… или то…
Может, так… или вообще этак…

Но… ничего не поделаешь. Ничего не предпримешь. Не судьба.
Только ждать и терпеть. Только терпеть и ждать. Такова наша доля.

Измученный и истерзанный Геннадий Витальевич старался как-то отвлечься и забыться от этого бесчинства. Сидел он теперь и смотрел прямо перед собой – там были красавицы-стюардессы, там были балбесы очкарики в разлитом липучем томатном соке… перемазанные с головы до ног, там были мило перешёптывающиеся мужчина без ботинок с женщиной своей любимой и там были коротко стриженые непонятые ребята: то ли бандиты отпетые, то ли простые хулиганы уличные, то ли ещё кто…
 
Те то ли бандиты, то ли просто хулиганы неотрывно наблюдали за включённой надписью на табло. Коротко стриженные парни не сводили глаз с того ярко светящегося прямоугольника. Они были настороже. Сидели как завороженные. Как замороженные. Как изваяния египетские. Как идолы…

Самолёт устремлялся в небо.
Всё выше, выше и выше.
Набор высоты продолжался.


Продолжение: http://proza.ru/2022/12/14/426

Предыдущее: http://proza.ru/2022/12/09/500

Начало: http://proza.ru/2022/10/19/366