Песенник

Рабочий день заканчивался. Пятница, словно капризный ребенок, тянула за рукав грузную уставшую неделю куда-то, где перестают существовать задачи и отчеты, умолкают телефоны, разгибаются уставшие спины. Супермаркет в оживленном городском районе наводнили покупатели. Зазвякали в тележках напитки, поехали по резиновым дорожкам закуски, запикали на кассах сканеры.

Лена спешно выставляет на ленту две бутылки игристого, выкладывает сетку мандаринов, сыр с колбасой уже в нарезке, шоколад. У Лены сегодня праздник – муж отпустил с девчонками посидеть. Одну, без детей. И без себя. Они будут целый вечер перемывать кости коллегам, топить в пузырящихся бокалах обиды на руководство, на маленькие премии, на должности, несправедливо доставшиеся другим.

Шампанское, как перекись водорода, зашипит на ранке, оставшейся от недавней ссоры с мужем. И Лена с обеззараженными мыслями и легким сердцем вернется домой, заберется под одеяло и прижмется к вредной, но родной спине. В темноте раздастся сонное бурчание: «Сколько времени…» Лена, как всегда, соврет, что сейчас только полдвенадцатого, а не начало третьего. Утром она будет спать, сколько захочет. А потом нажарит на запоздалый завтрак целую гору сырников, домашние наедятся и разойдутся по своим делам. Уроки с детьми можно будет сделать в воскресенье. Значит, Лена быстренько разделается с бытовухой и…

— Охрана! Охрана! Сюда! Меня обокрали! – торговый зал оглушил пронзительный женский крик.

Покупатели и продавцы дружно развернулись на голос. Замолчали кассовые аппараты, остановились ленты. Только напоследок разнесся по залу и тут же стих обрывок грубоватого телефонного разговора:

— Да мужики одни там будут, мужики! Чо тебе там делать?

У выхода, возле ячеек для хранения стояла высокая женщина лет шестидесяти в старомодной меховой шапке-формовке, сдвинутой на затылок, тяжелом сером пальто, неуклюжие плечи которого превращали хозяйку в огромный перевернутый треугольник.

— Куда вы смотрите?! – набросилась она на подоспевшего охранника, совсем молодого парня. – У вас средь бела дня воруют! Вызывайте полицию!

— Женщина, не кричите! Сейчас разберемся. Что пропало у вас? – не без раздражения в голосе, но весьма участливо спросил охранник.

Вокруг них тут же образовалось плотное кольцо зевак. Всем стало интересно, что же такого ценного украли у этой весьма небогатой на вид тетушки. Лена, сама не зная зачем, примкнула к любопытствующим.

— Кошелек, наверное, вытащили. – сочувствующе вздохнула какая-то бабушка в розовом берете. – Вот зачем пожилых обижают, мерзавцы! Ни дна им, ни покрышки!

— А нечего в этих ячейках барахло свое оставлять! – буркнул ей в ответ молодой мужчина. – Сами провоцируют, потом удивляются.

— Так пусть эти сволочи иномарки дорогие на улице обчищают! – возразила ему стоящая рядом девушка.

— Вот правильно, дочка! – поддержала ее бабуля в розовом берете.

— Я зашла в магазин, и авоську поставила в ячейку номер восемь. – громко объясняла охраннику потерпевшая. – И пошла за покупками.

— Ну? – кивнул охранник.

— А когда вернулась, обнаружила пропажу.

Зеваки замерли в ожидании. Казалось, они даже дышать старались потише, чтобы лучше слышать.

— Достаю авоську из ячейки, – продолжает женщина, – а песенника моего нет!

— Чего нет? – удивленно спросил охранник.

— Чего-чего-чего… – эхом прошелестело в толпе.

— Песенника! – на полном серьезе выпалила женщина. – У меня песенник украли!

— Песенник – это что? – не доходило до молодого парня.

— Ууу, молодежь! – все сильнее сердилась женщина. – Тетрадка такая, куда слова песен записывают. Совсем уже помешались на своих интернетах!

— Тетрадка? – усмехнулся охранник. – Вы сейчас серьезно? Хотите, чтобы я наряд вызывал из-за какой-то тетрадки?

По толпе пронесся смешок. Зеваки переглядывались друг с другом, закатывая кверху глаза – мол, тетка-то совсем того.

— Ну слава Богу, не кошелек! – громко и радостно выдохнула бабушка в розовом берете.

— Спектакль окончеееен! – пропела девочка-подросток и взяла свою подружку под руку. – Расходимся!

Их примеру последовали и остальные. Несколько человек остались досмотреть комедию. Лена тоже не уходила. Очень уж ей интересно стало, чем же этой женщине так дорог какой-то песенник.

Женщина сдвинула еще дальше на затылок свою неуклюжую формовку, из-под которой виднелись взмокшие пряди волос, и, уперев руки в монументальные бока, пошла в наступление:

— Это не какая-то тетрадка! – рявкнула она. – Это мой песенник! И кража случилась в вашем магазине. Вы обязаны принять меры!

— Все, чем я могу вам помочь, это посмотреть записи с камер видеонаблюдения. – парировал охранник. – А уж в полицию сами идите, заявляйте, если вам так надо.

— Да уж будь другом, посмотри! – проголосила женщина. – А я заявлю. Ты за меня не переживай, я заявлю! Заодно и на тебя заявлю, куда следует. Чтоб тебя твой ЧОП… лицензии лишил.

Охранник решил не связываться и скрылся где-то в глубине зала. Женщина достала из кармана своего неуклюжего пальто носовой платок и принялась протирать им взмокший лоб.

— Извините, пожалуйста. – Лена осмелела и подошла к женщине. – Я вам очень сочувствую, правда. Но все-таки что такого ценного было в вашей тетрадке?

— Не было, а есть. – хмыкнула женщина, смерив Лену оценивающим взглядом. – Не переживайте, миллиона у меня там не запрятано.

— Я и не переживаю. – пожала плечами Лена и, подхватив с пола пакет с покупками, направилась к выходу. – Я думала, может, вам помощь нужна. Но вы и сами неплохо справляетесь. Удачи в поиске.

— Подождите! – секунду помешкав, остановила ее женщина. – Я, наверное, смешно сейчас выглядела?

— Ну вряд ли вас кто-то понял… правильно.

— Да где им… – вздохнула женщина. – Если не деньги, не золото, то не ценность, получается, да?

— Возможно, если это дорого только вам, то другим этого не понять. – сочувствующе посмотрела на нее Лена.

— Ну почему сразу только мне? – возразила женщина. – Всем моим девчонкам дорого. И Катюхе, и Марьяшке, и Светланке. Мы редко собираемся – один раз в месяц-два если получится, то, считай, повезло. Семьи же у всех. Внуки, мужья ворчливые. А мы как соберемся, по рюмочке беленькой пропустим, ну да, не без этого, – женщина озорно подмигнула Лене, – да как затянем наши казачьи! И не просто так, на голоса разобьемся. До глубокой ночи поем, и ни один сосед ни разу не пожаловался. Хоть бы по батарее кто стукнул раз. Людям, выходит, нравится, правда?

— Ну да, наверное. – кивнула Лена.

— А сейчас? – глаза женщины заблестели от подступающих слез. – Как я к ним, к девчонкам моим без песенника приеду? Они же мне не простят!

— А вы по памяти не споете? – очень захотелось Лене поддержать эту расстроенную до глубины души женщину.

— Споем, да не все. – женщина стала промакивать платком под глазами. – Там знаете, сколько песен у меня записано? Старинных. Ни в какой библиотеке, ни в каком интернете не найдете таких. Я ведь – донская казачка, я с юности за мамой записывала колыбельные все, да застольные разные, да плясовые еще. А мама в свое время за бабушкой моей записывала и мне потом передала. Это не тетрадь, а сокровище!

— Понимаю. – грустно вздохнула Лена. – А подруги ваши – тоже казачки?

— А как же? – гордо сказала женщина. – Мы все сюда когда-то за мужьями приехали. Военными были у нас мужья. И вот сошлись-подобрались. Представляете? Там, на родине знать друг друга не знали, а здесь встретились. Сорок лет уж дружим. И поем. Ну вот звонят мне уже. Заждались, наверное. Эх…

И она поднесла к уху простенький кнопочный телефон. До Лены донеслись веселые женские голоса, которые, по-видимому, томились в ожидании любимых напевов.

— Как у Марьяшки? – удивленно спросила женщина и просияла. – У Марьяшки моя тетрадь! – шепотом сказала она Лене и в трубку закричала. – Еду, девочки мои хорошие, еду! Вот уже на автобус бегу. Ну все, ждите!

— Нашлась? – обрадованно воскликнула Лена.

— Нашлась-нашлась моя тетрадочка! – женщина торопливо схватила свою авоську и видавшую виды дамскую сумочку. – Я, оказывается, в прошлый раз у Марьяшки ее оставила. Она попросила, песни хотела себе попереписывать. А я и забыла совсем. Ну и вот… Вы уж простите меня за этот цирк!

— Ой, как я рада за вас! – искренне сказала Лена. – Ну бегите. Вас девчонки заждались! И меня, кстати, тоже.

— Спасибо, милая, что выслушала! Хорошо тебе с девочками посидеть!

Она толкнула тяжелую прозрачную дверь и, несмотря на свою угловатость, с легкостью выпорхнула в свой долгожданный зимний вечер, свободный от хлопот, ненужных слов и пересудов. В тот редкий вечер, когда душа поет так, что соседи за стенкой заслушиваются…

— И вам! – тихо сказала Лена, которой в этот момент тоже хотелось петь.