Босоногое детство моё... гл. 7 Хлопчики, ребята

БОСОНОГОЕ ДЕТСТВО МОЕ…  Гл.7 Хлопчики, ребята, пацаны…
................

"Знайте же, что ничего нет выше, и сильнее, и здоровее, и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из детства, из родительского дома."
Ф. Достоевский
............
Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почём, —
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
В. Высоцкий
.................

        Не сыщется, наверно, на свете мальчуган, который не побывал бы в пещерах первобытных людей каменного века, не замирал от свирепой схватки саблезубых тигров с мамонтами, не радовался победам племени над кровожадными хищниками, читая захватывающие книги Жозефа Рони «Борьба за огонь» и «Пещерный лев», «Вамирэх».

      В красочных книжках, изданные Географгизом в далекие 1958–1959 годы, с волнением открывал я неведомый мир с доисторическими юношами Вамирехом, Уном и Зуром.

     Переживал их борьбу за выживание, читая книжки тайком от уснувших родителей. В глубокой ночи, при огоньке керосиновой лампы. Хуторок мой покоился в тихом сне. А я в руках держал книгу и приоткрывал дверь в темные пласты древнего прошлого, таящегося в нашем глубинном подсознании.

    Невтерпёж днем  стало мне! Помчался с восторгом с тем«Пещерным львом» к Николаю, он же пыхтел, доделывал тугой лук, натягивая тетиву из бренчащей струны. Не иначе, спер из пионерской комнаты, подумал я, где висели  гитара и мандолина, на которой играл нам на переменках учитель истории Бозриков, но благоразумно промолчал.

    Мы отложили на пока «Пещерного льва»:
    - Посмотрим картинки, когда вернемся!

      И   заторопились на зеленый выгон-луг, на котором паслись привязанные   бычки. Дома наши рядом. Испытывать звонкую тетиву лука. Набежала ребятня с луками с хилыми верёвочными тетивами да тупыми   камышовыми стрелами. Николай снисходительно посмотрел на них сверху вниз: «Учитесь, салапеты малые!»

       И пущенная им из тугого лука стрела с острым наконечником, любовно согнутым из консервной крышки и отточенная напильником до остроты иголки и залитая для крепости горячей смолой, взметнулась в высочайше небо. Все задрали головы.
              - Аж не видать! - ахнули пацанята в изумлении.

       Во второй раз ахнули  мы, когда та отточенная стрела полетела с неба вниз  - и вонзилась торчком прямо в нос пасшемуся возле нас бычку. Тот от боли взбрыкнул, рванулся с привязи, за ним  бросились с лаем собаки, а мы все в рассыпную.  То с криком: «Я вам сейчас…», поспешала хозяйка убежавшего черти-куда теленка.
 
      Таким «луковым» событием запомнилось наше вхождение в мир древних людей! Бесстрашных охотников на мамонтов эпохи беспощадного наступления ледников.  Читая таковые книжки, мы были очарованы тайнами исчезнувших во мраке тысячелетий племен и тем временем, в котором переплеталась девственная красота природы и жестокость животного мира.
 
       Мы жили похождениями юношей из каменного века, испытывали их чувства также в остросюжетных повестях, как «Быстроногий Джар» С.Каратова, «Охотники на мамонтов» С. Покровского, А. Линевского «Листы каменной книги» …  Зачитывались ими, проглатывая  несчетное количество раз. 
       Приключения сильных духом, молодых героев из неведомых пещерных веков, вызывали бурный восторг! Мы взволнованно пересказывали их другим пацанам, спрятавшись в заброшенных старых садах или шелестящих у пруда камышах. Смекали между собой, а как бы мы преодолевали опасности, подстерегающие коварно на каждом шагу!

           Кто тогда знал, какие потрясения ожидали этих  наивных мальчишек в будущем?
    
          Выросли. Ступили в большую жизнь. Из нашего поколения одни боролись в силовых, природоохранных органах против оголтелой преступности, в том числе за сохранность  животного и растительного мира, против браконьерства и истребления природы. Упомянутый ранее С. Кондрашенко (встреча с диктором Ю. Левитаном), стал прокурором Волгоградской межрайонной природоохранной прокуратуры. В ней   много лет работал помощником прокурора мой сын Сергей.
 
         Мой новокиевский земляк, Виталий Никишкин, любивший со смехом рассказывать, как они в хуторе хлопчиками тырили голубей-летунов из клуни моего отца, всю свою следственно-прокурорскую судьбу отдал борьбе с преступностью в Заволжье,  как прокурор степного Николаевского района. Тот же Юра Попов «пахал»  следователем по особо важным делам, криминалистом и судьей а МАЙКОПЕ И АДЫГЕЕ.. И они, мои друзья, закончили свой очень короткий век вследствие полученных тяжелых заболеваний.

         Другие пытались избавить людей от последствий Чернобыльской и иных катастроф, от высокого загрязнения атмосферного воздуха и российских рек, нашей красавицы Волги. Третьи прошли через пекло афганской и чеченской бойни, а иные и вовсе не вернулись под отчий кров. А кто-то просто спился, сгорел в дыму пьяного угара, иные не выдержали накала времени — и ушли на скользкий мир полубизнеса-полумошеничества, а другие и более — скатились под приговоры судебные. Каждому Господь приготовил то место, к которому шел сам человек.

Каждый выбирает по себе
женщину, религию, дорогу
дьяволу служить или пророку,
Каждый выбирает по себе.
Выбираю тоже, как умею.
Ни к кому претензий не имею,
Каждый выбирает по себе.

Возвращаясь как-то в облпрокуратуру с осмотра места происшествия  террористического акта в Волгограде, где взрывом боевиков было разметано,   убито и искалечено до двух десятков молоденьких солдат,  мне припомнились вычитанные предостережения в романах далекого Рони-старшего…

     Ибо он в емких научно-фантастических  произведениях более ста лет назад предостерегал землян о катаклизмах, а то  и гибели человечества в результате опустошительных, междоусобных войн и экологических бедствий.
   
       Впечатление моё от упорного становления первобытного человека, в шкурах  с дубинкой в руках, было настолько сильным, что в юности я долго шагал тропой пращуров, собирал и перечитывал художественные и научные книги о людях эпохи палеолита и неолита. Конечно, среди них ярко выделялись сочинения Жозефа Рони-старшего, написавшего десятки увлекательных произведений   и ставшего лауреатом престижной Гонкуровской премии.

Вот с него-то и начался мой путь, длиною в десятки лет, в незнаемое зарубежное литературоведение о  малоизвестных   в  нашем Союзе мировых корифеях авантюрно-приключенческого, исторического и фантастического жанров, как Эмилио Сальгари, и Густав Эмар, Луи Жаколио и Луи Буссенар, Джеймс Кервуд, Генри Райдер Хаггард и многие другие. Впоследствии о них мною были написаны десятки статей в романах, изданных впервые в нашей стране. 

Помню, как молоденьким следователем Михайловской райпрокуратуры Рязанской области, после выездов на пожарища и трупы, осмотры места происшествий,  зарезанных рецидивистов, я вечером   забредал  в отраду души - местную  библиотеку. Заряженный   надеждой разыскать следы малоизвестных писателей в библиографических указателях, старинных журналах. Ведь по ним свое литературное расследование, поиск начал ранее, будучи студентом в обильном дореволюционными книгами Саратове.

А маяками стали мне  высказывания таких  людей России, как ученый и писатель-фантаст Иван Ефремов. Ушедший юношей в пламень гражданской войны, он в то время познакомился с романами Рейдера Хаггарда, зародившими в нем устойчивый интерес к Африке.

«Вначале нашей жизни и образования, — писал он, — весьма заметную роль играют книги приключенческого характера. Причем для ребят активных, энергичных, мечтательных и любознательных.
Так было со мной, с целым рядом моих сверстников, с несколькими поколениями тех, кто был старше. Не говоря уже о Жюле Верне, Джеке Лондоне, Киплинге и Майн Риде, мы зачитывались Хаггардом, Луи Жаколио, Буссенаром, Сальгари, Эберсом, Марриэтом, Пембертоном, позднее Пьером Бенуа, — это были многотомные собрания сочинений, в сумме познакомившие нас с природой разных стран мира и с разными историческими эпохами…
Я могу перечислить десятки, скорее сотни имен видных революционеров, ученых, путешественников, строителей и моряков, с детства увлекавшихся приключенческой литературой, которая настроила их на борьбу, активное вмешательство в жизнь, покорение природы и созидание».

Признаюсь, это откровение И. А. Ефремова вдохнуло и в меня, в юности, ветер странствий и приключений, ветер романтики, который я пронес и дышу всю свою жизнь!
      
... А хуторское лето красное в школьные каникулы несло нам, сельским мальчуганам, свои прелести и заботы.

 - Айда за арбузами на бахчу! Пока родители не видят, – подкатывали   друганы на великах   с пустыми мешками на багажниках.

 А чтобы на колхозной бахче шустро определить спелый ли арбуз (тут не зевай, а то прихватит сторож-дед), надо сделать на нем, не отрывая тело от земли, треугольный вырез и поддев его, увидишь, красный или зеленый. И покатишь осторожно его перед собой ползком среди бурьянов, а то и на пузе по земле.

И  мы запасались  заранее спец инструментом для вылазок. Отбивали на рельсе или наковальне из толстого, длинного гвоздя сплющенные, до тонкости лезвия бритвы, ножики. Ну такие арбузные хирургические скальпели. Пока отобьёшь, то  не раз тяжелым молотком по пальцам  тяпнешь до крови, но охота – хуже неволи. Ручку такого ножика обматывали черной, толстой изоляционной лентой. Потеряешь в траве или забудешь такой ножичек - не жалко! Ха, другой откуешь!

Как же гоняли нас деды, как зайцев, шумели из своих шалашей!  Мы делали вид, что сматываемся, и в обход по лесопосадке заходили в атаку на бахчу,  но уже с другой стороны. Самый зоркий пацан стоял на страже, и завидев сторожа, кричал:
 - Атас!

А то одни пацаны с одной стороны нарочно отвлекали сторожей – другие в это драгоценное время с другого края бахчи тихо ползли на коленках сквозь колючие сорняки и сухие бурьяны за добычей.  И нам представлялось, что такое вряд ли было под силу индейцем из вычитанных книг!

 Ну как на учениях. что ли, набиралась у нас сноровка, наблюдательность и военные хитрости. И опосля мы катили на великах в пылюке по грунтовым дорогам  с мешком завоеванных у дедков арбузов.
 
Только охолонулись в воде от пыли в пруду, звучал другой клич:
    - «Сват» Суховей телепается на кляче с подводой, будет менять лампочки и батарейки, дуделки разные на тряпки, алюминий всякий и медь!
 
Через время неслись по улице крики детворы.
 - Колян попался! - подпрыгивали одни.
- Га-га, фраера жадность погубила, - заливался смехом кто-то.
 - Он в трубы медные песка насыпал для веса, изогнул их, а заклепал концы плохо. А «сват» Суховей как взвешивал их на безмене в руке, так оттуда песочек той и посыпался, - хватался за живот  очевидец.   
- И «Сват» погнался за Коляном с кнутом, – гоготали мальчишки.
- Да не догнал! – веселились все.

Протекал день, клонилось жаркое солнце к вечеру.
Неунывающий Николай свистом вызвал меня от дома, поскольку батя мой не очень-то приветствовал нашу дружбу и проделки.

- В клубе сегодня цветное кино!   «Тайна двух океанов».  Болтают, что про шпионов.  Пойдешь?
- Пошел бы, да денег на билет нет.
- У меня тоже. Давай сделаем так…
 
 Я натянул на ноги сандалии, брошенные сестренкой как негодные с оторванными подошвами, но возрожденные мною ко второй жизни, т.е. прошитые с помощью шила и медной проволокой по верхнему ранту, и мы потопали к клубу.
 Хотя раньше бегали вечером босиком, то тут уже неловко, подросли, да и взрослые ходили в клуб все в обуви.

Фокус был простой. До начала вечернего киносеанса мы прошмыгнули в темный зал и ползком спрятались, прилегли под креслами рядов для зрителей. Хотя   перед началом продажи билетов киномеханик Федор Мостовой и проходил с фонариком для проверки по залу. И было страшновато, что обнаружит и выведет нас прилюдно. Но мы притихали, как мыши -  и все сходило благополучно. Во время показа кино  выбирались и затесывались сидеть между взрослыми. Вроде, как их дети.

Из клуба шли потихоньку в ночи по домам в одну сторону с Юрой Поповым, Витей   Михайлиным, я да Николай и ломкими мальчишескими голосами, кто как умел, напевали простецкие уличные  песенки, гулявшие в нашем поколении.

В притоне много вина,
там виски льется до дна.
Там тихо дремлет печаль,
Звучит разбитый рояль.
Дочь рудокопа Джаней
Вся извивалась как змей,
Шахтер ей пара, нет слов,
Танцуют «Танго цветов…»

 Закончив ее уносились голосами далеко-далече, аж в тропики:

 «Есть в Индийском океане остров, название ему Мадагаскар,
негр Джонни, саженного рост на клочке земли той проживал,
 с белой Тоней в лодку он садился, когда закат над морем догорал,
И Джонни под гитару напевал…»

Пели именно «Тоней», так было понятнее и ближе.
   
Распевшись, лихо переходили к следующей:

 «Прощай жена, прощайте дети,
 прощай мой маленький гараж,
 прощайте братцы мотористы,
 я не увижу больше вас...»
 
  С тех незатейливых песенок начался мой пристальный  интерес к музыке, ее настойчивое познание.  Через всю мою жизнь проходит великий  мир   песен с прекрасными стихами,  лучших  мелодий, этот чудесный, завораживающий музыкальный калейдоскоп  с  его романтизмом и мужеством,  светлой Надеждой, Верой и Любовью. Поражало то, что слова и звуки сливались в единый, входящий в сердечко и ум,какой-то мощный   сюжет.
   Именно содержательная, звучная песня повела меня затем за руку в другой, ее родной, соседний   многогранный мир, в Мир поэзии. Ведь мне посчастливилось начать вхождение в большую жизнь в 1960-е годы. То  было   время  огромного  интереса к поэзии, в стране поэтические вечера собирали стадионы. Шел взлет и рассвет молодых поэтов Е.Евтушенко,А. Вознесенского, Р.Рождественского и других; появлялись и имели оглушительный успех барды-  Б.Окуджава, Н. Матвеева затем В. Высоцкий... певшие о серьёзном,  наболевшем злободневном и  сокровенном. Многие свои песни  исполняли сами под аккомпанемент гитары.
 
    Но вернемся в наше мальчишество. У Юры в «маслозаводской» квартире стояла по тем временам роскошь для хутора - радиола. Мы ловили на ней незнакомую и чудесную индийскую, арабскую и турецкую музыку. Солидный набор пластинок у Юры услаждал слух душещипательной мелодией в стиле танго «Серебряная гитара» и «Маленький цветок», звонко звучал турецкий «Истамбул»» и советские, недавно «родившиеся» ансамбли электроинструментов.

Хотя с интересом слушал я на гуляниях «Под городом Горьким, где ясные зорьки в далеком поселке подруга живет...», запеваемую приятным грудным голосом моей мамой. Отец любил петь «Катюшу», считай гимн его военного поколения, лихо пели все взрослые «Распрягайте, хлопци, коней, да идите почивать, а я выйду в сад зеленый, в сад криныченьку копать...»

В юности хуторской лежали у меня стопки музыкальных пластинок советской и зарубежной эстрады, выписанные мною с «Посылторга», которые носил на вечерние танцы-«обжиманцы» в наш клуб…

Спустя годы мы молодой семейной парой   в Саратове и Волгограде не пропускали концертов «Песняров» и Эдиты Пьехи, А. Малинина и В. Леонтьева и т.д., восхищались не единожды зажигательными выступлениями Кубанского казачьего хора и местных, как «Лазоревый цветок» и других.

 Перешли с семьей к созерцанию чудесного балета, благо москвичи радовали нас в Волгограде в Центральном концертном зале   «Лебединым озером",  «Щелкунчиком» и другими, освоили популярные композиции, увертюры, вальсы классиков, исполняемые Волгоградским высоко профессиональным симфоническим оркестром.

  Но все это будет потом!

И все-таки «В притоне много вина...», напомнил я со смехом, поднимая бокал за встречу улыбающемуся пенсионеру, бывшему майкопскому судье Юре   Попову  в Сочи, в санатории для работников прокуратуры! Это произошло через тридцать лет после нашей разлуки! И спутницы  наши по непростой жизни, жены  милые, глядели радостно на друзей безоблачного детства.
 
...А сейчас нас, ребят и девчат новокиевской школы пионерская труба-горн  звонко зовет в поход!

 Продолжение следует. гл. 8 За далью даль...  http://proza.ru/2022/12/15/540

.........
«Человек пытлив, он хочет все объяснить себе — и во вселенной, и в себе самом. Как же без этого жить? Исследовать, понять должен человек, а не спешить забыться — махнуть рукой» (Виталий Бианки).