de omnibus dubitandum 110. 157

ЧАСТЬ СТО ДЕСЯТАЯ (1899-1901)

Глава 110.157. ОРГАНIЗАЦIЯ, ЩО СТОЯЛА НА ГРУНТI ОРТОДОКСАЛЬНОГО МАРКСИЗМУ…

    Начало XX столетия совпало и с началом первых политических партий в Малороссии. Уже в начале 70-х годов XIX столетия в Российскую империю начинают проникать марксистские идеи, которые быстро овладевают умами студенческой, а вслед за нею и рабочей молодёжи. В Малороссии же в это время, с отъездом за границу таких видных украинофилов как Драгоманов* и Кулиш*, многие деятели украинской культуры Малороссии, входившей в состав Российского государства, вообще не выдвигали никакой политической программы для своего движения.

*) ДРАГОМАНОВ

*) КУЛИШ


    "Старая Киевская громада", организация украинской интеллигенции, членами которой были М. Ковалевский, М. Лысенко, М. Старицкий, П. Чубинский и другие лица, в 1886 году даже были вынуждены разорвать отношения с Драгомановым, считая его политическую деятельность вредной.

    Революционно настроенную молодёжь, более национальных, привлекают идеи и идеалы социализма. Она считала, что освобождение от царизма можно получить через освобождение социальное, через совместную борьбу наряду с другими нациями против существующего в России социального устройства.
 
    В январе 1900 года в Харькове была создана Революционная украинская партия (РУП). Это была первая в Малороссии политическая партия. Ее учредителями были студенты Дмитрий Антонович*, Михаил Русов*, Лев Мациевич* и Бонифатий Каминский*.

*) АНТОНОВИЧ Дмитрий

*) РУСОВ Михаил

*) МАЦИЕВИЧ Лев

*) КАМИНСКИЙ Бонифатий

    Революционная украинская партия представляла собой конгломерат национал-радикальных, марксистских, народнических, эсеровских и социал-реформистских политических течений. Такой обширный спектр идей объединенных партий, объясняется тем, что РУП являлась первоосновой всей дальнейшей партийной системы Малороссии.

    Некоторое время идейно-тактическую разницу во взглядах членов партии удавалось сглаживать отсутствием чёткой партийной программы, которая бы определяла цель деятельности РУП и пути ее достижения. Поначалу, правда, РУПовцы приняли, как программу, выступление перед участниками Шевченковских праздников в Полтаве и Харькове в феврале 1900 года Николая Михновского, где он призывал к вооружённой борьбе за права украинского народа: "Хоч-би й не було у нас державно-історичної традиції, то це не може мати значіння для дужої, бадьорої нації, що відчула свою силу і хоче скористатись своїм правом-силою..." - провозгласил он.

    Руководители РУП предложили Михновскому представить свои идеи в отдельной брошюре. Они появилась в том же году в брошюре под названием "Самостийна Украина", которая была издана во Львове, тиражом 1000 экземпляров.

    Какое-то время "Самостийна Украина" в которой впервые публично высказывалась идея: "...одна, єдина, вільна, самостійна Україна від гір карпатських аж по кавказські", считалась программой РУП, но вскоре эта программа подверглась острой критике.

    Малороссийская интеллигенция приняла этот манифест крайне враждебно. Недовольство позицией Михновского началось и в самой РУП, поскольку "Самостийна Украина" не содержала социальной программы, тогда как члены РУП тяготели к социализму.

    В результате Михновского обвинили в шовинизме, чрезмерном радикализме, в "оригинальничаньи" и Михновский с родным братом примкнули к "Братству тарасовцев", которое в 1901 году образовали Гринченко, Вороной, Липа, Черняховский и Коцюбинский.

    Михновский, хотя и не был среди основателей данного Братства, очень быстро стал его идеологом и проповедником. "Братство тарасовцев" провозгласило своей целью борьбу за "самостоятельную суверенную Украину, соборную, целую и неподелённую, от реки Сян до Кубани, от Карпат до Кавказа, свободную, без пана и хама, без классовой борьбы, федеративную республику".

    Но Михновский уже тогда был противником федерации и выступал за самостийну Украину, и главным врагом "украинства" считал "чужие нации" - русских, евреев, поляков и призывал к бескомпромиссной борьбе с ними, отбрасывая в сторону наличие в них тех классовых прослоек, которые так же, как и малоруссы ненавидели царское самодержавие и, добивались установления в стране демократического строя.

    Михновский не видел в них своих союзников. Он призывал украинских пролетариев бороться против российских пролетариев, которые, по его словам, находятся под опекой российских промышленников и банкиров.

    "Одним словом, - говаривал Михновский, - украинская нация должна бороться против всех враждебных наций, независимо от того, какие классы наличествуют в них и за что они борются".
 
    Ежедневная Всеукраинская газета "День" №64, суббота, 14 апреля 2007года, в статье "Вечный оппозиционер. Жизнь и борьба Николая Михновского" автор, которой кандидат исторических наук Владимир Горак пишет: "Некоторые историки и мемуаристы изображают "Братство тарасовцев" как очень немногочисленную и невлиятельную структуру, но это не соответствовало действительности. Ячейки этой тайной организации существовали в Киеве, Харькове, Одессе, Екатеринославе и в других городах Украины. Наиболее многочисленной ее ячейкой была, конечно, киевская (её работой непосредственно руководил сам Михновский). К тому же, "тарасовцам" удалось распространить свое политическое влияние на большинство других нелегальных студенческих кружков, которые действовали в других городах, и даже на селянство...".
 
    Заявление конечно смелое - за смелость можно поставить "5", а вот за знание истории... Я, конечно, не имею права экзаменировать учёных мужей, но мне, привыкшему на факты смотреть именно в той плоскости, в которой они лежат, очень трудно понять, как можно совместить истории подобную сказку кандидата вроде как исторических наук Горака с воспоминанием о Николае Михновском его лучшего друга и единомышленника Сергея Шемета, который писал: "За ним пішла і його підтримала невелика ґрупка молоді, найблизчих його товаришів, що в "Братство Тарасовців" була зорґанізувалася, їх було чоловік - 6. Я знав чотирьох з них. Це булла завязь українського самостійництва".

    Более того Шемет утверждает: "Проти них було все: і старе - культурницьке, і молоде - соціялістичне українство.... Пропаґанда "Тарасовців" не мала замітного успіху. Гурт "Таросовців" майже не збільшався, а як покінчали науку основоположники гуртка і розійшлись по світу, то й сама організація перестала істнувати. Виступи маленького гуртка "Тарасовців" на велелюдних сходинах ріжно-племенного київського студентства робили вражіння якогось дон-кихотства. Це були виступи людей якогось иншого світогляду, зовсім тоді не модного і масою студентства не визнаного".
 
    Как историк может проигнорировать такой весомый контраргумент, такой, можно сказать, нокаутирующий удар по своей "научной" мысли, и утверждать, что "..."тарасовцам" удалось распространить свое политическое влияние на большинство других нелегальных студенческих кружков..."?

    Может быть, Горак не верит самому близкому другу Михновского? Тогда отчего он не объясняет почему? Лично я верю, и объясню почему. Верю потому, что видный украинофил Е. Чикаленко, не без иронии писал в своих мемуарах, что если бы поезд, в котором в 1903 году ехали из Киева в Полтаву делегаты на открытие памятника Котляревскому, потерпел крушение, то это означало бы конец украинского движения на многие годы, если не десятилетия - практически все его активисты помещались в двух вагонах этого поезда. Если все свидоми вмещались в двух вагонах, то "тарасовцев" можно было всех разместить на двух тачанках у батьки Махно, ещё бы и место осталось.
   
    Или может тот факт, что Михновский, пробыв в "Братстве Тарасовцев" всего год, создал в 1902 году Украинскую народную партию (УНП) о которой тот же Шемет пишет, что "...та "Українська Народня Партія", ініціятором якої він (Михновский) колись був і яка до революції майже нічим себе не проявляла, підчас революції хоч і ожила ... але, на думку Міхновського, вона не подавала надій на серіозний розвиток...", не доказательство непопулярности его идей.

    А то, что после того как "основоположники гуртка розійшлись по світу", а "організація перестала істнувати" является и лучшим доказательством непопулярности "тарасовцев". Однако Михновский не отрекся от своих убеждений. После окончания университета он некоторое время, работал в Киеве адвокатом и поддерживал связи со студентами. Затем перебрался в Одессу, где также работал по специальности [Мірчук П. Микола Міхновський. Апостол української державності. — Філадельфія (США), 1960. — С. 23–25]. И не доказательство ли непопулярности идеи Михновского то, что один из трёх лидеров выходившего в 1909 - 1914 годах в Киеве журнала "Украинская хата", стоящего на позициях самостийнычества, один из ее ключевых теоретиков М. Сриблянский (Микита Шаповал) писал в 1911 году: "Украинское движение не может основываться на соотношении общественных сил, а лишь на своем моральном праве: если оно будет прислушиваться к большинству голосов, то должно будет закрыть лавочку, - большинство против него".

    Другой украинский деятель тех времен В. Андриевский отмечал: "Українські соціялісти поставили собі за першу і з початку за одиноку ціль: поділити після Марксового катехизму українську націю на кляси. Одно тілько вони забували, що на Великій Україні тоді ще не було Української Нації!"
 
    Наталкиваясь на вышеуказанные факты, свидетельствующие о том, что спустя десять и даже более лет после создания "Братства" украинство было крайне не популярно, напрашивается вопрос - кто же тогда пошёл за "Тарасовцами", где то "большинство" которое сквозь столетие разглядел "историк"? Его не было.

    Поэтому, будущий член Центральной Рады В. Садовский* будет вспоминать: "У той час, коли я прибув до Києва в РУПівських колах закінчувалась еволюція перетворення партії з групи з невиразним соціялістично-революційним світоглядом - в організацію, що стояла на грунті ортодоксального марксизму. Джерелом цього марксизму в нас були в першу чергу російські соціял-демократичні видання, при чому з тих двох фракцій, що на них незадовго перед тим поділились російські с.-д., більші симпатії серед нас мали більшовики, а твори Леніна мали спеціяльну популярність". Уровень національної свідомости "...не стояв... високо. Безперечно більшість нас виховувалася на читанні загальної економічної й соціялістнчної літератури, а не на читаннях українознавства. Навіть знання української мови не стояло на належній висоті; дехто говорив жаргоном, що з літературною мовою мав небагато спільного...".
 
*) САДОВСКИЙ В.

    И тогда в 1902 году в ответ на расширение в обществе марксистко-ленинских настроений, и равнодушие общества к национальным идеям, Михновский вместе с немногочисленными единомышленниками и создаёт партию, которую называет Украинская народная партия (УНП) в которой он, не отрекаясь от своих взглядов, для её популяризации вынужден был принять и некоторые идеи социализма.

    Он же разработал для неё 10 принципов (заповедей), в которых отражено националистическое сознание их автора. Вот эти "принципы":
   
  1. Единая и неделимая - от Карпат до Кавказа - свободная Украинская Демократическая Республика - это национальный всеукраинский идеал.
  2. Все люди - твои братья, но москали, ляхи и жиды - враги нашего народа. Они господствуют над нами и грабят нас.
  3. Украина для украинцев, а посему не сложим оружия, пока хоть один чужинец будет находиться на нашей земле.
  4. Всегда и всюду пользоваться украинским языком. Пусть ни жена твоя, ни дети твои не позволят очернять себя чужеземцам-угнетателям.
  5. Уважай деятелей родного края, презирай его врагов, отвергай перевертышей - отступников и хорошо будет твоему народу и тебе.
  6. Не убивай Украину своим презрением к всенародным интересам.
  7. Не становись ренегатом - отступником.
  8. Не обирай собственный народ, работая на врагов Украины.
  9. Помогай своему земляку прежде всех.
 10. Не бери себе супругу из чужеземцев, ибо дети твои будут тебе врагами.
   
    В 1920 году в Турине вышла книга князя Волконского "Историческая правда и украинофильская пропаганда" в которой он писал: "Украинского сепаратизма как народного движения не существует, есть только работа политической партии (!) из среды интеллигенции и преимущественно полуинтеллигенции; работа эта, большей частью своекорыстная, крайне обострилась под влиянием нездоровой революционной атмосферы и воздействия Австро-Германии и "союзников", которым в целях отторжения южной России и понадобилось придумать нацию "украинцев".
 
    Я уже говорил, что украинец, ещё и сегодня это не нация. Как по мне - украинец, это состояние душы. Души, действительно, сформировавшейся "под влиянием нездоровой атмосферы", и не обязательно революционной - просто нездоровой.

    Судя же по Михновскому, можно предположить что с человеком вообще что-то не в порядке, что он в своё время перенёс очень тяжёлую душевную травму, которая и отразилась на дальнейшей его жизни и смерти (покончил жизнь самоубийством).

    Безродный Е.Ф. в своем очерке "Николай Михновский" пишет: "Николай Иванович Михновский имел импозантную внешность: крупный мужчина с торчащими в разные стороны усами и острой бородкой. Он обладал яркой манерой выступать перед людьми с завораживающими речами [Провідники духовності України. К., 2003, — С. 70].

    Давайте же посмотрим, что же могло так покарёжить душу этого человека.
   
    Родился Михновский в 1873 году в семье сельского священника в селе Турковка Прилукского уезда Полтавской губернии (теперь - Згуровский район Киевской области). Мировоззрение его сформировалось под влиянием отца, который, не менее чем в Бога верил "поэту-историку" Т.Г. Шевченко и псевдоистории Конисского-Полетики ("История Русов"), и воспитывал на её дрожжах в "самостийницком духе" своего сына. Он (отец) свято берёг национальные (в его понятии) традиции и даже богослужения проводил на местном, украинском языке. Словом, был одним из немногих кто фанатично верил в героическое прошлое казацкой Украины и в Бога который, как бы между прочим, завещал "...не бери из дочерей их (другого народа) жён сынам своим, дабы дочери их блудодействуя вслед богов своих, не ввели и сынов твоих в блужение... " ("Исход" 34. 16).

    Поэтому когда в 1898 году, будучи сотрудником одной из адвокатских контор, Николай, влюбившись в супругу своего начальника, смог добиться её взаимности, и в 1900 году увёз несчастную грешницу в Харьков, имея намерение жениться на ней, то отец Михновского, решительно выступил против брака своего сына с "чужестранкой" (избранница сына не была украинкой).

    Брак не состоялся, а все случившееся, естественно, негативно отразилось на сознании Николая. Он, как и его отец, начал осуждать браки с «чужаками», решительно выступать против смешанных браков [Історія України в особах XIX–XX століття. — Київ, 1999. -С. 263. «Краківські вісті», 1941, 18 травня].
 
    Может кому-то покажется что всё это ерунда. Ведь далеко не все знают что такое разбитая любовь.
 
    Трагедией, но совершенно иного масштаба, окончилась и несчастная любовь Михновского - он возненавидил иностранцев, а особенно евреев, поляков и русских. Тяжёлым ударом для Михновского было и то, что от него отвернулись практически все его товарищи по РУП.

    Это была ещё одна душевная катастрофа подобная той, которую испытал Драгоманов при попытке сформировать украинский отряд добровольцев для отправки на Балканы. Михновский увидел что силы, которые он рассчитывал поднять на борьбу за национальную идею все пошли на службу еврейскому социалистическому интернационалу в его всероссийской (еврейской) национальной форме. Молодёжь и интеллигенция были совершенно равнодушны к его националистическим устремлениям, и плевать они хотели на состояние его души.
   
    Украинскую же интеллигенцию, а к ней перед Первой мировой войной относило себя около 32% всей интеллигенции Малороссии, Михновский делил на три поколения.

    По его мнению, первое поколение украинской интеллигенции служило Польше, второе - России, а третье, по его словам, должно создать новую самостоятельную Украину. Находивщуюся между ними прослойку старых украинофилов и умеренных украинцев он вообще выбрасывал из истории украинства и считал что "...сі покоління зробили український рух чимсь ганебним, чимсь смішним, чимсь обскурантним! Сі покоління надали українофільству характер недоношеної розумом етноґрафічної теорії".

    И это он так о тех кто, по сути, стоял у истоков украинства (жидовства). Неблагодарный! "Тактика і політика українофілів довела до того, що ціла Україна з відразою від них одсахнулася...".

    Бедолага, он ещё не знал, что такая же участь ждала и его. "Таким чином українофіли лишилися без потомства, і сучасна молода Україна уважає себе безпосереднім спадкоємцем Шевченка, а її традиції йдуть до Мазепи, Хмельницького та Короля Данила, минаючи українофілів. Між молодою Україною й українофілами немає ніяких звязків - крім однієї страшної і фатальної звязі, своєю кровю заплатити за помилки попередників".
 
    Помните, как Духинский заявлял, что украинцы "...должны жертвой крови своей в борьбе против врагов Польши искупить ошибку своего отрыва...". По-видимому между этими двумя заявлениями существует самая прямая связь. Ведь незадолго до того как стать оголтелым националистом, в 1897 году Михновский посетил Львов, где установил тесные контакты с западноукраинскими деятелями и закупил большое количество запрещённых изданий, среди которых могли быть и труды выше указанного "мыслителя".

    Полиция в то время считала Михновского "крайним по убеждениям украинофилом с грубыми и крайне несимпатичными методами, формами и направлением, безусловно, антигосударственным". Но, по-видимому приехав из Австро-Венгрии, он уже был не совсем украинофилом.
 
    Именно в Галичине в рядах РУРП (Руська-українська радикальна партія) впервые среди украинцев возникла идея самостийности. РУРП - фактически первая галицкая украинская политическая партия - была создана в 1890 году. Члены РУРП придерживались социалистических позиций, но с самого начала партию раздирали внутренние противоречия.

    Старших радикалов - "драгомановцев" возглавляли Иван Франко и Михаил Павлык, видные украинские писатели, публицисты, общественные деятели.

    В группу молодых радикалов - "марксовцев" (в отличие от Драгоманова они считали себя сторонниками К. Маркса) входили евреи Вячеслав Будзиновский (1868-1935), Юлиан Бачинский (1870-?), Семен Витык (1876-?), Владимир Охримович (1870-1931) и др. Уже на первом съезде РУРП в октябре 1890 года В. Будзиновский предложил включить в партийную программу требование создания собственного национального государства.

    Тогда, правда, такое предложение не встретило поддержки со стороны членов партии, а Иван Франко, один из основателей и лидер РУРП, категорически возражал против этого пункта. Но после смерти Драгоманова ситуация изменилась. На IV съезде РУРП (декабрь 1895 г.) Бачинский предложил указать конечной целью "самостийну (еврейскую) Украину".

    Дискуссия была вялой. Франко хмуро отмалчивался. Павлык заметил, что это идет вразрез с принципами Драгоманова. Кроме того, он высказал мысль, что мол, говоря о единстве Украины, нелишним было бы посоветоваться с жителями Надднипрянщины. Это вызвало приступ ярости у Бачинского: "А что касается надднипрянцев, - сказал тогда он, - то, если ждать пока они бросят клич на борьбу за политическую независимость украинского народа, то будете ждать этого целую жизнь и не дождетесь!" (Ещё одно яркое подтверждение непопулярности, надуманности и химерности идей еврейской самостийности в Малороссии)

    Тогда, в преддверии 1896 года предложение Бачинского было принято еврейским съездом. Именно это время и считают датой начала самостийнической идеи.

    Побывавший в 1897 году во Львове Михновский, вернувшись из Галичины, в начале XX века трансформировал идею еврейской государственности Украины в идею национализма. Но как уже говорилось, не то что национализм, но и идея самостийности в Малороссии не прижилась. Может быть потому, что идея эта, еврейская по своей сути, отнюдь не являлась идеей автохтонной, идеей малороссов или даже галицких русинов.
 
    Вот эту идею и стал воплощать в жизнь вернувшийся из Австрийской Галичины украинец Михновский. Его УНП была единственной партией в Малороссии, которая стояла на позициях самостийнычества, а её лидер, до самого 1917 года, был мало симпатичен даже себе подобным.

    Так Михаил Грушевский видел в Михновском человека "со способностями и с ещё большими амбициями, с сильной склонностью к авантюризму, интригам и демагогии". Симон Петлюра критиковал его на страницах издания "Украина", обвинял в "ограниченности" и "узкости". Владимир Винниченко в одном из своих ранних юмористических произведений "Умеренный и широкий" создал непривлекательный образ самостийника Данилы Неприкосновенного, в котором можно узнать черты Николая Михновского.

    В 1905–1909 гг. Михновский работает адвокатом, защищает интересы украинцев. Особый резонанс обрело его участие в суде по делу «Лубенских боевых дружин» (1909). Своей защитительной речью он вызвал сочувствие к подсудимым и они были оправданы судом.

    Во время выборов в первую государственную думу Михновский активно потрудился в пользу украинских кандидатов от Полтавщины и все они были избраны в Госдуму.

    С началом Первой мировой войны Михновский был призван в царскую армию. В звании поручика он служил в судах Северного фронта. Защищал солдат, обвиненных в дезертирстве, саботаже и прочих преступлениях. Находился под пристальным надзором царской жандармерии и тайной полиции.

    Накануне революционных событий 1917 года Михновского перевели в распоряжение Киевского военного окружного суда. Свержение царского самодержавия он воспринял как реальный шанс для образования самостоятельного украинского государства. В Киеве Михновский нашел своих единомышленников и вместе с ними начал инициировать создание Украинской Центральной Рады.

    В марте 1917 года он нашел общий язык с членами Общества украинских поступовцев. Вместе с ними инициирует создание украинской армии. 19 марта 1917 года Михновским было созвано первое украинское подготовительное вече, в котором участвовали 211 украинских военных. 29 марта Михновский созвал широкий военный совет Киева и его окраин. Председателем совета был избран полковник П. Волошин, начальником штаба — сотник О. Сахно-Устимович, секретарем — поручик Михновский.

    18 мая 1917 года по инициативе Михновского в Киеве собрался Первый Всеукраинский Клуб имени гетмана Полуботка, делегировавший Михновского в Центральную Раду.

    18 июля 1917 года Михновский выступил инициатором восстания полуботковцев, стремившихся провозгласить Украину самостоятельной державой. Однако украинские власти сочли такие действия «некорректными», и восстание было отменено. Михновский был отправлен на Румынский фронт. Когда немцы, оккупировавшие Украину, свергли Центральную Раду и установили гетманат во главе с Павлом Скоропадским, Михновскому был предложен пост министра внутренних дел. Однако он это предложение не принял под тем предлогом, что ему нужны не должности и чины, а независимая Украина. Со временем ему предложили должность «бунчужного» товарища, то есть советника гетмана. Но и на этот раз он отказался [Енциклопедія українознавства. — Нью-Йорк, 1966. Т. 5. -С. 1616].

    После установления на Украине Советской власти Михновский был арестован за свою националистическую деятельность, но вскоре был освобожден из-под ареста. В 1919 г. он переболел тифом и после выздоровления уехал на Кубань, где работал в кооперации и в школе.

    В апреле 1924 года возвратился в Киев, остановился у друзей. Как отмечал П. Павелко в статье «Последняя встреча с Михновским» (напечатанной в 1944 г. - Л.С.), последний напоминал тех средневековых королей или герцогов, место которых на гравюрах и картинах. Он курил трубку. Глаза и голова были те же, что и, в молодости. Интересовался он настроениями молодежи, более всего студентов. Долго бродил по городу, вел разговоры с разными людьми и на самые различные темы. Был бодр. «Мы расстались с ним и никто не мог бы и подумать, что этот человек покончит с собой». Он повесился в саду на лоне цветущей весенней природы. Похоронили его на старом Байковом кладбище — там, где обычно хоронят самоубийц [Краківські вісті, 1944. 19 липня].

    Видимо, веселость Михновского накануне его смерти никак не отвечала его внутренним переживаниям.