Блики на чёрных костях

ПРЯДЬ* О МАГНУСЕ, СЫНЕ АРНОРА


1

Воинство Ульва Длиннобородого стояло на восточном берегу реки, а воинство ДАгфинна Хмурого – на западном. Выпустив пару сотен стрел, большинство коих вонзилось не в живую плоть, а в щиты, ратники принялись оскорблять друг друга. Они подняли такой ор, что задрожали горы. Громче всех кричали конунги.

Когда же воинам наскучило драть глотки, Ульв предложил Дагфинну встретиться выше по течению на закате следующего дня.

- Там есть широкий и прочный мост, построенный моими славными предками! – пояснил конунг Ульв.

- Договорились! – рявкнул конунг Дагфинн. – Только тот мост построили мои великие предки! Я же попотчую там рыб твоими потрохами!

Ульв собрался проорать ответную угрозу, но тут между воинствами появилась плывущая по реке погребальная лодка. В ней, скрестив руки на рёбрах, покоился чёрный человеческий скелет. На гладких костях переливалось множество серебристо-золотых бликов. И это притом, что поблизости не горело никаких огней, а небо сплошь затянули серые тучи.

Обоим конунгам и воинам в первых рядах, показалось, будто блики прекраснее любых сокровищ мира да к тому же содержат в себе некую истину, которую непременно необходимо познать, без которой нельзя обойтись, нельзя жить дальше, во всяком случае, нормально, так, как раньше…

Заворожённые ратники неподвижно взирали на блики, пока лодка не скрылась за излучиной. Тогда мужи словно проснулись и возобновили словесную битву. Лишь юный МАгнус, недавно поступивший на службу к Длиннобородому, понял, что не может расстаться с таинственными бликами. Уронив меч и щит, он прыгнул в реку да поплыл вдогонку за лодкой.

Однако Магнус не преуспел. Его закружил водоворот и швырнул на скалу. Юноша ударился головой и лишился чувств…


2

Магнус очнулся утром. Он, целый и невредимый, лежал на берегу. Тучи рассеялись. Солнце всходило над холмами цветущей, благоухающей долины.

«Надо поскорее вернуться к Ульву Длиннобородому! – подумал юноша, поднимаясь. – Надо не пропустить сражение!»

Магнус присягнул конунгу на верность, дабы стяжать славу и богатство. А победив Дагфинна Хмурого, Ульв завладеет его землями. Воины Длиннобородого не останутся без добычи. Самые отважные будут увековечены в песнях и сагах.

Попив речной воды, юноша пошёл по берегу на север. Потом побежал. И вдруг замер.

Он вспомнил блики на чёрных костях, и вновь желание созерцать их затмило иные влечения. Созерцать столько, сколько потребуется для разгадки их секрета.

Магнус развернулся и задумчиво побрёл на юг. Думал же молодой воин о законе, который велит не чинить препятствий погребальной лодке. А ежели лодка по какой-либо причине остановится, то находящийся рядом человек обязан сделать всё возможное, чтобы она продолжила плавание. По закону лодка с покойником должна плыть, пока не затонет. Лучше всего, если это случится в море.

Но Магнус не сомневался, что любой, кто хоть раз глянет на блики, вряд ли оттолкнёт лодку. По крайней мере, пока не постигнет заключённую в бликах истину. Да и застрять плавучий гроб может в местах безлюдных, где есть заводи, отмели, заросли камыша и упавшие в воду деревья.


3

Магнус утратил меч и щит, но лук и колчан со стрелами остались висеть у него за спиной. Поэтому, идя вдоль реки, юноша часто охотился и по вечерам жарил на костре дичь.

Не потерялся и кошель, так что иногда Магнус покупал еду в деревнях и ночевал там под крышей. И, конечно же, у встречавшихся ему людей, особенно у рыбаков, он спрашивал о лодке с диковинным чёрным скелетом. Однако все отвечали, что не видели её. Отвечали да с подозрением косились на путника.

Магнус не обращал на это внимания, зато замечал блики, появлявшиеся возле него, и подолгу любовался ими. То были солнечные зайчики, плясавшие в шелестящих кронах и под ними; отражения золотистых лучей дневного светила в незамутнённой речной воде; рыжие отблески пламени на каменистой земле вокруг костра… Но больше всех юношу привлекали блики, скользившие по отвесным прибрежным скалам. Такие блики обычно возникали в хорошую погоду после полудня и напоминали маленькие светло-жёлтые волны. Порою, засмотревшись на них, молодой воин стоял как вкопанный, пока они не исчезали.

Если бы родители, братья и сёстры Магнуса узнали, чем он занимается, то сочли бы его сумасшедшим, а себя опозоренными. Он же о подобном и не помышлял. Он грезил о намеченной цели, стремился к ней и любование различными бликам не полагал бесполезным промедлением. Наоборот, юноша был уверен, что это помогает ему.


4

Первую седмицу Магнус шёл на юг, ибо река, извиваясь, текла туда. Но затем она повернула на восток и, почти не меняя направления, спустя ещё две седмицы привела юношу к огромному красивейшему водопаду, над которым искрилась радуга. За ними простиралось бескрайнее бирюзовое море с неисчислимой ратью пенистых валов.

Только Магнус не восхитился открывшемуся виду. Юноша огорчился до глубины души.

- Упустил… – прошептал он, сел близ обрыва и понурился.

Так он просидел до заката. Потом, не поужинав, лёг на траву да уснул.

И приснилась ему белая островерхая скала, возвышавшаяся над несколькими чёрными холмами, похожими, словно близнецы. В тёмно-синих небесах не было ни солнца, ни луны. Был Млечный путь. Отчётливый и яркий как никогда, он через всё небо протянулся к белой скале. А может быть, от неё…

Пробудившись на рассвете, Магнус решил идти по берегу реки обратно и попытаться отыскать место, где погребальную лодку спустили на воду. «Я должен выяснить, кто этот странный мертвец, - думал юноша. – Наверняка, он – великий человек. Великий праведник. Или великий злодей».

И молодой воин с прежней решимостью устремился к новой цели.

Однако уже на восьмой день он столкнулся с бывшими соратниками. Они пленили его и отвели к Ульву Длиннобородому. Тот благополучно одержал победу над врагами и готовился праздновать в пиршественном чертоге Дагфинна Хмурого.

Хоть конунг и пребывал в превосходном настроении, снисхождения к Магнусу он не проявил. Юношу обвинили в предательстве и приговорили к заточению в клетку, где ему предстояло медленно и мучительно умереть без воды и еды.


5

Клетка была железной и тесной. Она покачивалась на цепи, обмотанной вокруг бревна, выступавшего из стены возле входа в чертог. Рядом висела точно такая же клетка. В ней лежали человеческие кости с обрывками одежды.

По ночам перед чертогом горел костёр, у коего отдыхали воины. Они пили брагу, ели жареное мясо и разговаривали. Магнус, жаждущий и алчущий, старался не смотреть в их сторону, но ощущал запахи еды. Он пытался отвлечься мыслями о самых разных вещах, вглядывался в небо, закрывал глаза и надеялся уснуть… Только, увы, напрасно. Голод и жажда терзали его. Терзали безумно. Казалось, у него внутри разверзся пустой, давным-давно пересохший колодец. В рот будто песка насыпали. Губы потрескались…

На исходе третьей ночи Магнус хотел попросить воинов дать ему глоток воды. Один единственный, предсмертный. Но вместо слов юноша издал непонятный хрип, который никто не услышал.

Хотя нет, его услышал мертвец в соседней клетке. Кости оного неожиданно шевельнулись и на них замерцали рдяные блики от костра.

Юноша схватился за прутья решётки и прижался к ней лицом. Клетка закачалась сильнее.

- Ты?! – просипел он и впал в забытьё.

Магнус ни о чём не думал и ничего не чувствовал, кроме качания своей маленькой тюрьмы. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…


6

Но, придя в сознание, Магнус обнаружил, что раскачивается вовсе не клетка, а знакомая погребальная лодка. Тёплая ночь сменилась прохладным пасмурным днём. Юноша прислонился спиной к волглой корме. Дно занимал чёрный скелет, и серебристо-золотые блики играли на его костях. За бортами шелестели волны. А на бортах сидели две птицы: ворон и чайка. Ворон слева, а чайка справа.

- Приветствуем тебя, Магнус, сын Арнора, - проговорили они мягкими человеческими голосами.

Юноша заморгал.

- Кто… Кто вы? – заикаясь, спросил он.

- Слуги Пресветлого Творца, - ответил ворон.

Магнус обвёл взглядом водные просторы.

- Где мы?

- Посреди Северного моря, - сказала чайка.

- А это?.. – юноша кивнул на скелет.

- Ольгерд Чёрный, - проговорил ворон. – Последний скальд Севера. Вернее, то, что осталось от тела Ольгерда.

- Но… откуда на костях блики?

- Это его стихи, которыми он помог многим людям стать добрее, что было угодно Творцу. А затем блики сделали так, чтобы труп Ольгерда не изведал тления.

Магнус изумлённо вскинул брови.

- Блики-стихи? Как подобное возможно? Как подобные стихи прочесть?

- Свет и блики содержат в себе знание, - сказала чайка. – Нужно уметь правильно созерцать их.

- Значит, вы научите меня?

- Нет, - ворон покачал головой, - этому тебе надо научиться самостоятельно. И не здесь.

- Там? – Юноша указал рукой вперёд, где виднелся остров. На берегах выстроились одинаковые чёрные холмы. За ними в серый небосвод вонзала острую вершину белоснежная скала.

- Да, там, - подтвердил ворон. – Сей остров – древний могильник. Туда, как того желал Ольгерд, плывёт лодка.

Магнус напрягся. Его пробрала дрожь.

- Мне снились эти холмы и скала! Именно они! А сейчас… Может, я сплю и сейчас?! Ведь я разговариваю с вами, с птицами! А жажда и голод не мучают меня, хоть я не пил и не ел уже три дня и три ночи!

- Ты не спишь, - сказала чайка. – Остров же явился тебе во сне потому, что ты довольно глубоко проникнул чувством в один из бликов. Ты не смог облечь его в слова, но внутренним взором узрел часть его сути.

- А вы?.. – Магнус глядел то на чайку, то на ворона. – Вы можете облечь в слова?

Птицы повернулись к мертвецу, склонили головы и тихо запели:

Ощущаю вновь
Дуновение
Ветра вещего.
Обещает он
Совершенное
Счастье вечное,
Нерушимый Град
И заветный Рай.

Ветер мглу теснит.
Вижу я за ней
Светлую скалу
Да чреду холмов
Чёрных, будто ночь
В Сердце Севера.
То курганов строй.
Там герои спят
Благородные,
Павшие, борясь
Против тьмы и зла,
Против Дьявола.

Выбит склеп в скале
Сотни лет назад.
Млечный Путь к нему
Опускается.
Там уставшие
От страдания
Странники лежат.
И моя там плоть,
Страх да скорбь забыв,
Упокоится
В уповании
На Всевышнего.

Магнус расправил плечи, приподнялся и, словно эхо, повторил:

- Упокоится в уповании на Всевышнего…

Потом юноша спросил:

- Но… почему скелет чёрный? Почему Ольгерда прозвали Чёрным?

Птицы взмахнули крыльями и закружились над лодкой.

- Он с детства любил чёрный цвет, - ответил ворон. – Всегда носил чёрные одежды и сочинял стихи, всматриваясь в ночное небо.

- Мы же теперь должны расстаться, - сказала чайка. – Нас ждут.

- И что со мной будет? – Юноша запрокинул голову. – Что мне делать на острове, после того как я научусь правильно созерцать блики?

- Они помогли тебе прежде, помогут и впредь, - пообещал ворон. – Они утолили твои жажду и голод. Они приведут тебя к вечному счастью.

И слуги Творца, попрощавшись, улетели в разные стороны.


7

Направляемая волнами, лодка приблизилась к острову. Неспешно проплыла меж усыпанными кремнем курганами да скрылась под сводчатым резным порталом рукотворной пещеры. Нос лодки ткнулся в мягкий песок, и она остановилась.

Магнус неподвижно сидел на корме, пока глаза не привыкли к полумраку. Затем осторожно перебрался через борт. Внимательно оглядел просторный склеп. Стены у него были круглые, отполированные. Во множестве прямоугольных ниш серели человеческие скелеты. Их одежды или саваны обратились в прах, но иные вещи покойников сохранились идеально. Одни мертвецы лежали с мечами, луками и щитами. Другие с посохами пилигримов. Третьи со свитками пергамента…

Под высоким сводом склепа клубилась темнота. Пол устилал мельчайший песок с морскими раковинами. Посередине, будто стражи, расположились четыре младших брата скалы-усыпальницы. Четыре белёсых валуна. И на них замерли десятки чёрных бабочек. У каждой крылья были величиной с кисти человеческих рук.

Позади Магнуса раздался плеск. Лодка покачнулась и накренилась. Молодой воин выровнял её, подтащил к валунам и прислонил к ним. Блики тотчас же покинули скелет и разместились на крыльях бабочек. Только на крыльях. А бабочки разом вспорхнули и принялись водить над камнями хоровод.

Магнус какое-то время наблюдал за ними стоя. Потом взобрался на валун с плоской верхушкой, лёг там на спину и скрестил руки на груди.

Бабочки перестроились. Они разорвали круг, превратив его в спираль. Магнус не сводил с них взгляда. Почти не моргал. И юноша улыбнулся, когда в его глазах отразились блики, а в голове зазвучали стихи Ольгерда Чёрного…



* У древних скандинавов короткий прозаический рассказ назывался прядью.