Праздник 99

1-й: - Я - Михаил Харитонов.
2-й: - Ну, а я - Виктор Левашов.
3-й: - Неправда. Это я - Виктор Левашов.
2-й: - Да что вы? Вообще-то, Виктор Левашов это я!
3-й: - Нет. Я - Виктор Левашов. Я.
2-й: - Я - настоящий Виктор Левашов! Что вы мелете?
3-й: - Нет, я.
2-й: - Вот он подтвердит, что именно я - Виктор Левашов. (1-му.) Вы же подтвердите?
1-й: - Нет, ведь Виктор Левашов - это я.
2-й: - Вы-то куда? Вы - Михаил Харитонов. Сами же сказали.
1-й: - Нет-нет, я - Виктор Левашов.
2-й: - Хорошо… В таком случае, я - Михаил Харитонов.
1-й: - Нет! (Ударяя себя в грудь.) Я - Михаил Харитонов! Я! Только я!
2-й: - Видите, как вам сразу неприятно стало? Что же вы тогда говорите, будто вы - Виктор Левашов?
1-й: - Да, я - Виктор Левашов.
2-й: - Снова за старое? А я тогда - Михаил Харитонов.
1-й: - А я, значит… Михаил Харитонов 2!
2-й: - Предлагаете компромисс? Хорошо, согласен: я - Виктор Николаевич. Левашов Виктор Николаевич. (3-му.) Вы - просто Виктор Левашов…
3-й: - Я - Виктор Левашов…
1-й: - А я - Михаил Харитонов 2.
2-й: - Теперь можете быть просто Михаилом Харитоновым, ведь я уже не претендую…
1-й: - Нет! Я - Михаил Харитонов 2!


2. Случай во время спектакля про случай во время случая в кафе
 
Павел:
- Официант? Простите, но в моем кофе красивая мертвая девочка.
Вы увидите ее, если загляните в чашку.
Она крайне мешает, что весьма удручающе, ведь кофе, обычно, меня бодрит. А сейчас мне как никогда нужна бодрость, нужна энергетика.
Но разве вы слушаете меня?
Официант: - И слушать не хочу. Я перелистываю вас, словно страницу. (Изображая.) Так… вот так… вот так вот… И еще парочку, для надежности.
Павел: - Да взгляните, она машет, машет нам рукой.
Официант: - Ну, значит, она… Значит, она, наверное… Маша.
(Зрители разочарованно вздыхают, недовольные его скудной шуткой.
А он тут же вспыхивает, словно герой Достоевского, - конечно, из тех, чья мнительность и гордыня не менее мучительна для него самого, чем снедаемая его чахотка, на которую нам указывают два красных пятна на щеках Официанта, и без того выделявшихся на обескровленном его лице, - только теперь совершенно утратившие всякую скромность: яростно вспыхивают и они, уже не пытаясь слиться с пожухлой и, как папиросная бумага из тридцатых годов, серой, грубеющей кожей.)
- Что, не понравилось? Не понравилась, да? А вы думаете, я старался? Старался? Ради кого мне стараться? Ради презренной толпы? Ради черни?
Павел: - Тише! Там, в зале, спит Николай II. Смотри как бы он не проснулся и не разбил тебе бутылку об голову за твои слова…
Официант (продолжая шепотом): - Я вам не клоун… Поняли? Мне до вас дела нет. Я… Я…
Царица: - Все в порядке, господа, он давно ушел.
(Осторожные аплодисменты публики.)
***
Что мы поняли из этой маленькой сценки?
Да ничего мы не поняли из этой маленькой сценки.
Но как же важно ценить наших близких, задумайтесь на этот счет, - пускай здесь это совершенно и не при чем,  - как же важно чаще оказывать им различные знаки внимания, говорить комплименты, дарить подарки, цветы…
И еще раз цветы - особенно, близким дамам.
А можно дарить не цветы, ведь куда лучше дарить, например, молоточки.
Да, обыкновенный букет молоточков, - что же, разве идея сия не хороша и не находит отклик даже в самой очерствевшей душе? (Думать так мне противно.)
Молоточки. Обыкновенные молоточки. Молотки. Хотя бы несколько штук, но каждый подобран отдельно. Отличаются размерами, раскраской своей. А все они - обмотаны ленточкой поверх красивой, приятно шуршащей обертки.
Настоящий букет молотков.
Что больше понравится даме - букет молоточков или же букет цветов?
Бьюсь об заклад, что первое. Подобный букет еще долго будет украшать ее комнату, напоминая о вашей доброте и вместе с этим внушая ей те же чувства.
Только представьте, как ей будет хотеться петь всякий раз, как на него будет падать ее взор!
Дарите вашим близким молотки. Дарите их дамам. Дарите их даже случайным знакомым.
Букет молотков. Прекрасный букет молоточков.

3.

Однажды Михаил Харитонов, Виктор Левашов и Виктор Левашов отмечали день рождения Гитлера. Они отправились к имениннику домой, где сразу вручили довольно скромные подарки, тогда как еще один презент, самый главный и большой - настоящее духовое ружье - заранее сговорились придержать, дабы приятно удивить им хозяина дома в конце празднования.
Гитлер был искренне рад, как гостям, так и их небольшим подаркам; ни тени разочарования не промелькнуло на его лице, когда он те подарки открыл. Гости же хитро переглядывались, пока поглощали на кухне торт, предвкушая скорый восторг Гитлера, ведь Михаил Харитонов к тому времени успел пробраться в комнату именинника и спрятать главный подарок под кровать.
Когда торт был съеден, все переместились в ту самую комнату. Едва они туда вошли, как Михаил Харитонов, не в силах долее скрывать тайну, сказал: "Знаешь, у тебя кое-что под кроватью, просунь-ка руку туда". Но именинник ответил:
- Ага, чтобы меня гномик за руку укусил?
Гостей, понятное дело, эти слова несколько удивили:
- Какой еще, к черту, гномик?
- Ну так у всех под кроватями живут гномики. Я не то чтобы очень их боюсь, но не вижу веских причин подвергать себя такому риску. Ввязываться в сомнительную авантюру и, спрашивается, ради чего?
- Да тебя там сюрприз ждет. Давай, проверь.
- Известно мне, какой там сюрприз. За руку цапнут - вот и весь сюрприз будет.
- Слушай, нет там никаких гномиков, что за гномики, вообще? - я сегодня туда кое-что положил. Ты загляни хотя бы.
- Не хочу показаться грубым, но я уже четко изложил свою позицию. Прошу меня извинить.
Долго еще гости пытались убедить радушного хозяина дома заглянуть под кровать, но тот был непреклонен. В конце концов, туда полез Виктор Левашов, дабы извлечь подарок и прекратить уже поднадоевший всем спор.
Тут-то за руку его, конечно, гномик и цапнул.

4.

Стюардесса: - Ну да, ну да, на мне черные чулки. Можете смотреть на них своею кровью.
1-й: - О чем вы говорите? Мы что, падаем?
С: - Ну а вам какое дело? Что вы донимаете меня?
1-й: - Мне любопытно.
2-й: - Нам любопытно.
С: - Ах, любопытно… (Откинув голову.) Боже, я прекрасна! Их кровь так и смотрит на меня…
1-й: - Да никто на вас не смотрит. Мы лишь пытаемся уснуть.
С: - Я ни за что не позволю вам уснуть. Вы слышите? Скорее, умру, чем позволю вам уснуть.
2-й: - А вам-то что?
С: - Здесь - дело принципа. И вообще, вот вы, с усами, покиньте самолет. Вы мне наскучили.
1-й: - С чего это? И как я, по-вашему, могу уйти из самолета?
С: - Не знаю, вы же мужчина - придумайте что-нибудь.
2-й: - Возможно, в самолете есть какой-то аварийный люк… Подскажите ему тогда.
С: - Я не собираюсь делиться с вами этой информацией. Вам это знать совершенно ни к чему.
1-й: - Хорошо, я просто перейду в другой салон. (Встав с места.) Надеюсь, вас это успокоит.
С: - Нет, прошу, останьтесь! Ну куда вы? (2-му.) Он ушел, а жаль…
2-й: - Даже не знаю, что сказать на это.
С: - Не волнуйтесь, мы уже скоро упадем.
2-й (накрываясь пледом): - Ну вот и славно.

5.

Что будет, если скрестить случаи Хармса, "Случай Чарльза Декстера Варда" Лавкрафта и древних богов проза.ру?
Получится ужасающий

СЛУЧАЙ ВИКТОРА ДЕКСТЕРА ЛЕВАШОВА


Однажды Виктор Левашов переоделся Виктором Левашовым и отправился к Михаилу Харитонову в гости.
Мы не можем сказать с уверенностью, что конкретно толкнуло его на этот шаг, - хотя, безусловно, существует немало исследователей, поддавшихся - стоит признать, действительно вескому - соблазну списать все на то состояние, в котором Левашов пребывал последние несколько месяцев; состояние, о котором известно относительно многое, благодаря нескольким знакомым Виктора, не прервавшим общение с ним, не взирая на делавшуюся все более сильной тягу Левашова к отшельничеству, - впрочем, эти знакомые не сказать чтобы слишком охотно распространялись о его жизни в те дни, зато вот отец Виктора, крупный магнат, Эбидайя, почти регулярно выражал озабоченность сыном в разговорах с самыми знатными и почитаемыми жителями Провиденса.
Именно из дошедших до нас обрывков тех разговоров общественности стало известно об увлеченности Виктора Левашова оккультизмом, всевозможными тайными запретными знаниями, о его странных химических опытах, которым он предавался едва ли не круглые сутки на чердаке, об отвратительных запахах, что исходили из его лаборатории и распространялись по всему дому, причиняя прочим членам семейства моральный ущерб даже больший, чем это делали зловещие ритуальные песнопения, которые Левашов не чурался во весь голос исполнять не только днем, но и ночью. Помимо этого, речь часто шла о подозрительной корреспонденции Виктора, о его посещениях нелюдимого старца, жившего в лесу в простой хижине, что плотно окутывала недобрая слава; наконец, о ночных вылазках на местное кладбище, о которых и без того в Провиденсе многие знали.
Как бы то ни было, точно можно сказать одно. Двадцать первого августа 1919 года, примерно в четыре часа дня, Виктор Левашов впервые за очень долгое время вышел из своего дома, представлявшего собой весьма большой и старый особняк в колониальном стиле, построенном на высоком холме, и направился в сторону Михаила Харитонова, жившего южнее, в более бедной части города: ближе к порту, к заброшенным причалам и складам, что прилегали к мешанине ветхих домов.
Левашов прошел Конгдон-стрит, расположенную на крутом склоне, отчего все дома на восточной стороне стояли на высоких столбах; миновал солидную улицу богатых домовладельцев, чьи особняки с узкими, в дорическом стиле портиками, украшенными тяжелыми колоннами, неизменно радовали его взор; затем - Главный мост, с которого видел черную глыбу широкого мраморного купола мэрии со статуей на самом верху; и вышел на Городскую улицу, откуда до Михаила Харитонова оставалось идти почти столько же.
И вот там-то, едва он прошел мимо железной ограды, прятавшей собой двор церкви Святого Иоанна, и оказался рядом со зданием, служившим для Управления колониями в 1761 году, там Левашов, к своему удивлению, и столкнулся с самим Михаилом Харитоновым, который шел не куда-нибудь - но именно к нему, к Виктору Левашову!
Поскольку поблизости в тот момент находился один молодой джентльмен, беседовавший с цветочницей, с которой тот вместе посещал баптистскую церковь, и между тем знавший, как Харитонова, так и Левашова, то мы, по его милости, можем доподлинно передать диалог двух друзей, что состоялся сразу после их неожиданной встречи:
- Ну здравствуйте! А я, не поверите, иду прямо к вам!
- Что же, не шутите? Не шутите? Так ведь и я иду прямо к вам! Решил сегодня навестить вас, представляете?
- Вот ведь как? Неужели! Это же замечательно! Здорово, что вы так решили. Не смею задерживать вас тогда.
- И я вас, и я вас! Надеюсь, я буду дома, спешите!
- Да-да, всего доброго, я поспешу!
Обменявшись этими репликами, они разошлись. Каждый - туда, куда следовал.