Подарок небес

На аэродроме в Коломне погода не задалась с самого утра.

     И вместо обычных 30-40 взлетов за один световой день, руководитель полетов еле-еле наскреб парашютного народа на десяток подъемов «элки».
L-410, ласково именуемый «элка» – это среднемагистральный двухмоторный самолет чешского производства, моноплан с верхним расположением крыла - наш небесный лифт к точке выброски.
     А парашютный народ – это мы, незаслуженно счастливые люди, активно выметавшие из своего сознания пресловутый кризис среднего возраста при помощи адреналиновой дозы бесконечного неба, которое каждый из нас пытался уловить в маленький лоскуток скоростного «крыла».

     Это было время бесшабашно нахлынувшей и затянувшейся запоздалой юности мальчишек и девчонок, которые забыли заглянуть в свои паспорта и обнаружить, что число прожитых лет у многих из них  приближалось к 30.   Время, когда настоящая жизнь начиналась в пятницу вечером с дороги на аэродром, и заканчивалась… Нет, она не заканчивалась никогда, потому что даже по будням, работая в офисах московских контор, банков, страховых и туристических компаний,  мы бредили небом. Мы с упоением ждали пятницы, когда можно будет наконец-то снять с себя надоевший за неделю костюм с галстуком, натянуть старый свитер и видавшие виды джинсы, бросить в багажник парашютную систему, летный шлем, комбез, заехать за друзьями и устремить своего железного коня в направлении полюбившейся нам коломенской дропзоны.

     Мы приезжали на аэродром уже под вечер, и впереди у нас были 2 дня абсолютного счастья. С утра субботы и до вечера воскресенья – это было время, безраздельно отдаваемое Небу. Ничто и никто не мог нас оторвать от любимого занятия. В нашей компании ходила такая полуприсказка - полусовет: «Если учеба или работа мешает парашютному спорту - то необходимо бросить …  или учебу, или работу!» Мы были помешаны на прыжках. Мы прыгали в любых условиях, с любых летающих средств и на любых системах. Если на коломенском аэродроме по причине плохой погоды прыжки отменялись – нам не составляло никакого трудав тот же день проехать еще 200, а то и 300 километров только ради того, чтобы успеть в крайний взлет на другом аэродроме.

     Вот и в то воскресенье погода не заладилась. Плотный туман, с утра расстилавшийся по полю,  перешел в моросящий дождик, и все небо заволокло серыми тучами. К середине дня самые благоразумные стали покидать аэродром, рассчитывая добраться до Москвы еще до того, как трасса превратится в унылую многокилометровую пробку. Но нам так просто сдаваться не хотелось. Мы с друзьями решили во что бы то ни стало, совершить еще один прыжок, пусть даже и в таких крайне неподходящих условиях.

     Как ни странно, но нас в этом желании неожиданно поддержал выпускающий. Его звали Андрей. Это был самый опытный парашютист  на аэродроме. Ему в тот день было поручено следить за безопасностью и координировать прыжки, находясь на борту вместе со спортсменами - парашютистами. Но поскольку нас набралось всего человек 10, а взлет борта был рассчитан минимум на 20, то и денег было собрано в 2 раза меньше положенного.  Ситуация становилась критичной со всех сторон. Дождь усиливался. В темных облаках уже не было видно ни одного просвета.  Денег на взлет катастрофически не хватало, и руководитель полетов наотрез отказался поднимать неоплаченный борт.

Но нам очень хотелось в небо.
И тогда случилось первое чудо.

     Андрей задумчиво и оценивающе оглядел всех нас. Казалось, в этот момент  он принимал для себя какое-то важное решение. Прошли томительные несколько мгновений, в продолжение которых невидимые чаши весов склонялись то в одну, то в другую сторону.   Но вот лицо выпускающего просияло улыбкой, глаза заискрились, и мы на уровне флюидов поняли, что решение принято в нашу пользу. Ни слова не говоря, Андрей достал из кармана свои деньги, заработанные на аэродроме за эти 2 дня. Он подошел к руководителю полетов и внес за нас недостающую сумму.

     Трудно сказать, что им двигало в ту минуту. Но я до сих пор благодарен Андрею за этот широкий жест, подаривший нам возможность соприкоснуться с альтернативной действительностью и получить важный урок на всю оставшуюся жизнь. Где-то там,  в высших сферах, нам была выдана  воображаемая путевка в небо, и под ней стояла размашистая подпись нашего выпускающего – человека с большим и добрым сердцем.
     Еще не веря до конца в то, что сейчас осуществится наша мечта, мы, огибая  многочисленные лужи, бегом устремились  к стоявшей на взлетке Элке. Летчик оглядел нас, когда мы, мокрые от дождя, усаживались внутри самолета. Он покрутил пальцем у виска, но ничего  не сказал. Видимо, работа с парашютистами давно уже приучила его ни чему не удивляться.

     И вот мы отрываемся от земли. Самолет дрожит. Набегающий дождь, как из пулемета, расстреливает блистеры кабины пилотов и длинными струями растекается по всем плоскостям железной птицы. Становится темно, дрожь усиливается – мы входим в плотный слой облаков. Самолет то подпрыгивает, то проваливается, только гул моторов в ушах, и никаких видимых ориентиров вокруг.  Глазу не за что зацепиться: только темно–серая обволакивающая пелена со всех сторон. И кажется, что так будет продолжаться долго,  очень долго, бесконечно долго...  Смотрю на ребят. Все молчат, обычные разговорчики и шутки оставлены на земле.  Лица серьезны, сосредоточены.

И вдруг, почти в одно мгновенье, все вокруг меняется.

     Мы пробиваем верхний слой облаков… и внезапно оказываемся в залитой ослепительным солнцем вселенной. Сплошная стена дождевых облаков остается под нами. Но что за дивная  метаморфоза с ней произошла! Если снизу, с земли, она являлась перед нами в виде свинцовой  беспросветной темно-серой  массы, то здесь, на верху, эти же самые облака при свете солнца превращаются в ослепительно – белую пелену, развешенную над землей от горизонта - до горизонта. 

     И солнечный свет, отражаясь от белоснежной пелены облаков, наполняет все вокруг и слепит глаза невыносимо ярким сиянием.  Опять смотрю на ребят. И вижу это же сияние в их глазах и улыбках.

     Мы поднимаемся на высоту 4000 метров – и, оттолкнувшись от края борта, ныряем в объятия бесконечно ласкового, вечного, любимого нами неба. И оно отвечает взаимностью, одаривая каждого из нас  целой минутой свободного падения!
Целую минуту жизни мы чувствуем себя абсолютно свободными и счастливыми.  И в то же время  ощущаем любовь и заботу бескрайнего неба, которое за нашу решимость дарит намного  больше, чем мы рассчитывали получить.

     Искупавшись в искрящихся лучах невероятно яркого солнца, и отработав элементы воздушной акробатики,  мы падаем в мягкую пуховую пелену облаков, и в ней раскрываем свои парашюты. Плавно скользим внутри молочной, плотной и упругой толщи, выныриваем за ее нижний край и вновь возвращаемся в черно–белую реальность. С ее беспросветным, темным небом над головой, моросящим дождем и раскисшей землей под ногами. И кажется, что эта унылая картина сейчас нас поглотит и заставит поверить в ее безальтернативность и неизменность.

Но нет, мы-тоуже другие!
Мы были там, над облаками и видели свет.
Мы видели другую реальность и знаем, что она существует!


***
И где бы я впоследствии ни оказывался, что бы со мной ни происходило, этот небольшой эпизод из моего парашютного прошлого навсегда остался в сердце. Память о нем много раз выручала меня. Потому что это очень важно – не просто верить, а еще и  знать. Знать, что там, наверху, всегда есть свет,  даже если здесь, внизу, все кажется беспросветным и унылым.
 
     И я хочу, чтобы это знание стало теперь и вашим знанием тоже.  Пусть и в вашем сердце поселится твердая уверенность в том, что какие бы свинцовые тучи ни сгущались над вашей головой – там, наверху, всегда светит солнце!
И оно в любой миг готово принять и  согреть вас.

Стоит только очень захотеть и … подняться над облаками!