Брат

Я часто вспоминаю свою первую встречу с братом.
    Мне 9 лет. Я молод, красив и умён.
    В чём-то я тогда здорово провинился, не вспомню уже: двойку получил, или с гулянья опоздал. А отец меня в строгости держал и неотвратимость наказания нависла надо мной огромной чёрной тучей.
     Но в выдумках на наказания папа не силён был. Совсем не силён. Все его пенитенциарные меры: ремень да угол. Ну гулять мог не пустить, но это уж и не наказание вовсе!
 А угол наш, у входной двери, как сейчас у меня перед глазами стоит. И я до сих пор в этом углу все ромбики на рыжих обоях помню. Вниз 45 ромбиков и вверх 45, а потом снова вниз и снова вверх. В общем, полчаса посчитаешь и прощён. Ерунда какая!
Ремень, впрочем, тоже не так страшен, как его малюют. В ремне даже плюсы определённые были. Всё быстрее чем с углом происходило. Два, три раза хлестанёт отец по попе, и всё, полная амнистия. Тут главное орать погромче, чем громче ревёшь, тем быстрее экзекуция заканчивается. Но перебарщивать с рёвом тоже нельзя: не поверят. Главное здесь, как и в жизни, баланс соблюдать. В общем при самом неудачном раскладе с ремнём: всех дел на пару минут.
   Но в тот вечер всё пошло не по стандартному сценарию.
 До ремня мой проступок явно не дотягивал. Думаю, значит угол. На отца посмотрел, насупился, слезу дежурную пустил и уже было пошёл отбывать повинность к своим любимым ромбикам, как слышу вслед: «Постой, у тебя будет другое наказание, завтра ты в роддом маму с братом встречать не поедешь!»
  Как гром среди ясного неба. А мне так хотелось, я так мечтал. И мне так обидно сделалось. Подбородок мой задрожал. Глаза наполнились слезами. Но мужчины не плачут.  Я рукавом глаза вытер и спать пошёл, думаю, пересплю с этой бедой, а завтра может отец и подобреет.
    Но утром отец не подобрел. Разбудил, покормил, сунул в руки веник, тряпку и чётко обозначил, что ни в какой роддом я за мамой с братом не еду, а предстоит мне вместо этого генеральная уборка в квартире.

  Если честно, я не знаю, чего я тогда больше хотел: маму встретить, брата увидеть или … на такси прокатиться.
  Это сейчас такси обыденным стало. А тогда поездка на белоснежной волге с шашечками на боку была пределом мечтаний любого нормального пацана. Ой, да я всем мальчишкам во дворе разболтал, что еду на такси. Они на меня как на Юрия Гагарина смотрели с восхищением и завистью. 
   Отец, побрился, гвоздики в газету завернул и ушёл. А я остался. К окну подошёл, а там волга белая к нашему подъезду подъехала и мальчишки хоккей бросили, столпились около машины, моего выхода ждут.  А я за занавеску спрятался и заревел. Нет не заревел, зарыдал.
 А по телевизору мелодия такая противная в такт моим рыданиям: тата-тата-тата-тата. 
Я эту мелодию на всю жизнь запомнил.
Передача «В гостях у сказки» началась. Присяду думаю посмотрю начало, ну две минутки хотя бы. Сказка ещё тогда такая занимательная была про Вольку и старика Хоттабыча. Очень интересная сказка.  Два часа как одно мгновенье пролетели!
    Слышу, дверь открывается. Я, телевизор выключил, веник под диван забросил и пулей в прихожую. А там папа, мама и ... кулёк.
 Вошли, кулёк на кровать положили. Мама говорит: «Ну иди любуйся на своего брата!»
 Я на отца посмотрел и отвечаю: «Чего я там не видел, все они на одно лицо!», - а самого страсть как любопытство разбирает.  Мама конверт развернула и говорит: «Ну вы тут братья поворкуйте, а мы с отцом на кухню, праздничный обед накрывать».
 Я к кульку подошёл, посмотрел…
Вообще не то, что я ожидал увидеть.
 Я столько журналов пересмотрел перед этим и хорошо знал как дети новорождённые выглядят: полненькие, улыбающиеся, розовощёкие!
А этот!
Нет, не наш, думаю. Не того взяли, перепутали. Бывает же такое. Ничего этому отцу доверить нельзя. Ребёнка, и то не нашего забрал. Ну неужели не видел, ведь совсем не похож.  Надо сказать им, надо вернуть, пока не поздно!
 Фото с серванта родительское свадебное схватил. На маму посмотрел - не она, на папу - даже рядом не он. 
 Зеркало с трюмо взял, стал в него смотреться и черты кулька со своими сравнивать. Впрочем думаю, нос то мой, и губки очень похожи, а главное глазки, глазки как два чёрных уголька, такие же хитрые как у меня. Я кулёк на руки схватил, в щёку поцеловал и говорю: «Да нет, наш, Мисаревичевский, не перепутали!»
 Слышу голос отца из кухни, строгий такой, доносится «Эдуард, а ты ведь похоже не убирался, я вот тебе сейчас всыплю по первое число!»
 А я брата крепче обнял, и прошептал ему на ушко: «Ну что кулёк-Игорёк, нам теперь по жизни вместе идти, брат за брата, принимай эстафету!»
   Такой была моя первая встреча с братом. Пошли мы по жизни с той встречи вместе. И были на этом пути разные повороты, о которых можно было бы рассказать и про то, как я его чуть не потерял, как пересолёной капустой кормил и  как за мылом ездили в Нижний, как в поле на машине застряли и про рыбалку и про бизнес. Да мало ли чего в нашей жизни было, о чём рассказать можно! Но это уже совсем другие истории.