Я буду ждать на темной стороне. Книга 2. Глава 63

— Его надо отсюда убрать, — немного позже добавил Новаковский, как только с обстановкой все более-менее прояснилось. 

— Куда? — переспросила Эрика, поддаваясь горевшей в его душе лихорадочной настойчивости.

— Мы подвесим его к потолку, — отчеканил тот с таким видом, словно подобную работу ему приходилось проделывать каждый день, не находя в ней ничего сверхъестественного.

Будучи заинтригована его предложением, Эрика не спешила перечить своему новому знакомому. И довольно быстро поднявшись с колен, она тут же принялась наблюдать за его дальнейшими действиями, пропуская этого парня к лежавшему на полу телу.    
На извращенца Новаковский вроде бы не походил, но в его действиях было мало хорошего.

Став недалеко от тела, она внимательно следила за парнем, не имея ни малейшего представления о том, каким образом он собрался подвешивать этого типа к потолку, когда у них с собой не было даже веревки, не говоря уже о других подручных средствах.

Самоуверенность Новаковского интриговала. Как знать, какие мысли снедали голову её спутника сейчас?! С трудом преодолев свое отвращение к мертвому телу, Егор сел перед ним на корточки, и внимательно обшарив его одежду, обнаружил там невероятное количество хлама, включая какой-то бумажник с деньгами, которые он тут же поспешил изъять путем перекладывания купюр в свой собственный карман, не посчитав за нужное поделиться своей находкой с напарницей.

— Но как мы его туда перетащим? — не унималась Эрика, переживая за судьбу мертвяка, который каких-то пару минут назад мог вполне стать её будущим женихом, и будущим отцом их отпрысков, если бы не злосчастный удар подставкой по голове. 

Вместо ответа Егор закатил повыше рукава своего пиджака, и, ухватив это тело за ноги, попытался сдвинуть его с места, как если бы выкатывал шину на погрузчик. Однако все ещё находясь в слегка нетрезвом состоянии, сейчас он был не в состоянии тащить за лапу даже дохлую кошку, (что уже говорить о человеческом теле), так что воспроизвести задуманную манипуляцию с тушей, чей вес достигал почти центнер, ему не удалось. Все, что он смог сделать, так это подхватив  мертвяка за ноги, попробовать потащить его за собой, пока с одной из них не слетел ботинок, оставшийся у него в руке.

С мыслью: «Ты идиот?!», Эрика было готова прийти на помощь своему тупившему поклоннику, но словно на расстоянии почувствовав, что она именно хотела с ним сделать, Егор жестом попросил её оставаться на месте, после чего принюхавшись к чужому ботинку, закинул его в дальний угол комнаты. Со второй ногой ситуация повторилась. И продолжая любоваться белыми носками мертвеца, расшитыми по бокам уточками, Новаковский ещё долго стоял посреди комнаты с ботинком в руках, не зная, что ему делать с ним дальше, и за что теперь хватать этого типа, пытаясь хоть как-то сдвинуть с места его могучую тушу.

Принимая его медлительность за изощренный вид издевательства над её нервной системой, Эрика прекрасно осознавала, чем грозило им такое промедление по заметанию следов. И когда ей показалось, что он будет стоять так ещё долго, ничего толком не предпринимая, неожиданно дл себя самого Новаковский ухватил это тело за руки и потащил его в сторону коридора, пока ему не преградил путь один из заблудившихся здесь пьяных гостей.

Сбившись с пути во время хождения по «лабиринтам смерти», он давно искал выход, и, стакнувшись в процессе своего путешествия с этими двумя, незнакомец рассеянно взирал на лежавшее у его ног тело с размозженной башкой, принимая происходящее за оптическую иллюзию своего пьяного мозга.

— А че это с ним? Почему он так лежит? — осведомился вдруг у них гость, сосредотачивая свой осоловевший взгляд не на теле, а на парочке, которая, казалось, не особо то и спешила избавиться от него. 

— На солнышке… Перегрелся, — нашел, что ответить ему Новаковский, хотя солнцем в такую пору года на улице и не пахло, после чего вновь ухватив эту тушу за ногу, он попробовал сдвинуть её с места прямо на глазах у подозрительно притихшего незнакомца.
 
— Ух, нехило его развезло! — покосившись на столь тяжелую ношу, обмолвился гость, тотчас поднося к своему рту ладонь, будто его вот-вот должно было стошнить. 

— Бывает, — кратко бросил Егор, показывая ему жестом, что он очень спешит, и у него нет желания обсуждать детали инцидента с посторонними. — Смерть — такое дело. Не всегда приходит вовремя.

Такой ответ, казалось, удовлетворил обнаглевшего незнакомца и, дав им обещание молчать подобно могиле, через минуту пропал где-то в кулуарах коридоров, тут же выбросив всю эту историю из своей головы.

Вновь подхватив мертвяка за плечи, Егор потащил его по коридору, нигде больше не останавливаясь, пока им не посчастливилось наткнуться на ещё один банкетный зал. К счастью, помещение оказалось пустым, если не считать красовавшегося в центре черного лакированного рояля, куда Новаковский как раз и собирался зашвырнуть околевшее тело, пропуская вперед свою спутницу.

Комната выглядела пустой и мрачной. Раньше здесь, по всей видимости, проводили репетиции для школьных утренников. Другого объяснения нахождению здесь этого музыкального инструмента Егор не находил. И задумав в следующий момент такое, что потрясло бы своим цинизмом даже самого жестокого садиста, он вдруг приподнял это тело над полом, и, аккуратно поставив его на ноги, (как обычно передвигают мебель по комнате: будь то тумбочка или шкаф),  пошагал с ним в сторону рояля, после чего приставив его к стене, чтобы тот снова не свалился на пол, повернулся к недоумевающей Эрике: 

— Послушай, у тебя косметички с собой случайно не найдется?

Встрепенувшись, та рассеянно потянулась к своей сумочке.

— Да, есть, — еле слышно пробормотала Эрика, что-то судорожно в ней перебирая. — Помада, тушь... А тебе зачем?

— Сейчас сама все увидишь, — выхватив сумочку из её рук, Егор принялся копошиться там самостоятельно, выискивая что-то интересное для своего «клиента», когда вытащив оттуда все вышеперечисленные предметы, довольным тоном добавил: — Сейчас я опробую свои таланты художника-визажиста.

— Что ты задумал? — с тревогой осведомилась у него Эрика, посматривая мельком на тело убитого.

Проигнорировав её вопрос, Новаковский сдернул с карниза занавеску и тут же вернувшись с нею обратно, принялся мастерить на голове мертвеца некое подобие тюрбана, заставив свою напарницу начать сомневаться в целесности и сохранности его рассудка. И после того, как он попросил у неё косметичку, она окончательно убедилась, что с ним что-то не так.
 
Эрика лишь приблизительно догадывалась, зачем понадобилась ему её косметичка, и с какой целью он собрался использовать её содержимое, когда придвинувшись поближе к мертвецу, и изъяв из сумочки её «святая святых» макияжа: пудру, подводку для глаз, тушь и губную помаду карминного цвета, начал наносить с их помощью «боевой раскрас» на его лице, так что наблюдая за попытками парня придать внешнему виду мертвеца что-то необычное и провокационное, Эрика дала себе слово заменить её буквально на следующий день. 

Обработав физиономию трупа тонким слоем пудр, подчеркивая ему глаза так, что следы его усердных стараний были видны за километр, Егор ещё раз посмотрел на его лицо, чтобы ничего не упустить, после чего взяв в руки помаду, дорисовал на его устах такую «улыбку», что Джокер из бэтмановской саги в сравнении с нынешним «экспонатом» просто нервно курил в сторонке.

Во всяком случае, стареющие травести-дивы, имевшие свойство хвастаться чересчур броским макияжем, по-черному позавидовали б покойнику, увидев вблизи его лицо. Однако как ни пытался растянуть свое занятие Новаковский, вкладывая в это «художественное» искусство частичку собственного вдохновения как истинный творец, общая обстановка по-прежнему сохраняла атмосферу напряженности и ему надо было спешить. В любой момент сюда мог зайти кто угодно и тогда им несдобровать. 

Как только с нанесением макияжа было покончено, прежде чем покинуть зал, он стянул с брюк тела ремень, после чего накинув его в виде удавки на шею покойника, тут же забросил его туловище на крышку рояля. Затем взобравшись на неё уже сам, он попытался закинуть второй конец ремня за висевшую над потолком роскошную люстру.

— Табурет, веревка, крюк, вот и получился трюк, — отбросив лишние сантименты, процитировал Новаковский, действуя с особым хладнокровием.

— Ты собираешься его там подвесить? — переспросила у него Эрика, поражаясь фантазиям этого парня. Сама бы она ни за что не решилась на такое.

— А ты как думала? — хмыкнул он, натягивая ремень на люстру до упора. — С кем поведешься, от того и наберешься, — и зафиксировав «удавку» так, чтобы это крепление не сорвалось с потолка, загадочным тоном добавил: — Сделаем вид, будто сей парень повесился… Не выдержав мук неразделенной любви.

Не придав особого значения его словам, выглядевших как настоящая издевка над здравым смыслом, Эрика проигнорировала его замечание, так и не распознав в его словах заранее заложенного смысла.

Сосредоточившись на своей работе, Новаковский потуже затянул ремень на шее покойника. Ещё пару минут усилий и тушка бывшего «героя-любовника» болталась высоко над потолком, производя неизгладимое впечатление на совсем не случайно оказавшихся здесь зрителей. После чего вложив в левую руку парня помаду и тушь, а в правую — подводку для глаз, он закрепил его тело под люстрой, тем самым инсценируя самоубийство. Соскочив по завершению своего умысла на пол, Егор принялся любоваться полученной картиной, от которой за версту веяло чем-то психопатологическим.

— Пусть сидят и думают, как он мог туда забраться, — спустя время заявил он, подталкивая Эрику к выходу из зала, — успев перед смертью ещё и накраситься как дешевая потаскуха.

Только сейчас до него дошло, какой сложный ребус он подбросил следствию для разгадки, сбивая все прицелы самых маститых детективов, словно нарочно запутывая их следы. По крайней мере, такое впечатление производил на зрителей рояль, над чьей крышкой болтался «повесившийся» «Джокер».

Приоткрыв дверь, ведущую в полутемный коридор, Эрика невольно прислушалась. Снаружи не было слышно ни одного звука. Теперь было самое время расстаться со своим новым знакомым, с чем сам Егор мириться не спешил.

Это день так хорошо начался для него. Он ещё долго не мог поверить, что рано или поздно им придется разойтись по сторонам и больше не встретиться. Делать было нечего. Хотел он этого или нет, а все-таки у них с Эрикой были разные пути, и как знать, когда у них получится пресечься снова.

Теперь Егор не жалел, что так и не заявился на именины к Лисову. Ведь если бы он это сделал, то вряд ли бы сейчас встретился с его пассией. Здесь. Погрузившись в собственные мысли, посвященным столь удивительным совпадениям, он не сразу услышал прощальные слова Эрики, пока она не повторила их снова, словно пытаясь в очередной раз привлечь к себе его внимание.

— Ну, что ж, тогда до встречи, — бросил он, прикрывая за собою двери, после чего проводив эту девушку взглядом до конца коридора, откуда она могла беспрепятственно попасть в банкетный зал, где находились её родители, горестно вздохнул, поджимая губы.

Вот так люди и проебывают собственное счастье, размышлял он, не зная, как её остановить, чтобы найти предлог для повторной встречи, как будто в этом была какая-то необходимость.

По крайней мере, свое счастье он уже проебал, с тоской следя за тем, как рушится вокруг его прежний жизненный уклад. Как знать, возможно, Эрика восприняла его появления здесь как очередной «эпизод» в своей жизни, не придав особого значения этой встрече, а он уже начал на что-то надеяться. В любом случае если им суждено встретиться снова, в следующий раз своего он точно не упустит. А пока что ему приходилось довольствоваться тем, что было, в одиночестве отправляясь домой. 

Книга 2. Глава 64

http://proza.ru/2022/12/15/732