Chapter 8

ПО РУБЦАМ НА ИЗНАНКЕ НИКТО НЕ СЧИТАЕТ ПОТЕРИ

    Особняк мистера Ламберта я покинула с первыми лучами солнца, уничтожив следы своего пребывания и прихватив в качестве моральной компенсации три миллиона, которые лежали в пакете, очевидно, приготовленные для того, чтобы рассчитаться с хирургом и его помощниками. Когда экономка, обнаружив труп, вызовет полицию, я более чем уверена, что эта троица будет держать язык за зубами, как только выяснится, что заказчик мертв. Ведь они вовсе не дураки и прерасно понимают, что обрекут себя на долгие годы тюремного заключения, если вскроется настоящая цель их пребывания в доме миллиардера, вознамерившегося чужими руками совершить убийство, дабы его любимая дочурка могла вновь закатывать вечеринки и колоться героином, наслаждаясь всеми прелестями жизни со здоровыми почками.
    Купив билет на ближайший рейс до столицы Эквадорроса, я, поглядывая в иллюминатор и поедая шоколадные конфетки из duty-free в шуршащих обретках, радовалась каждой мелочи и находила прелесть во всем, что меня окружало, потому что, едва не умерев несколько часов назад, я осознала истину, заклюенную в банальной, фразе: la vie est belle. Of course, в мире полно несправедливости, но это не только не отменяет того, что life is beautiful, а подтверждает данное утверждение, полотму что, лишь познав морозное дыхание собственной кончины, начинаешь ценить хрупкое и недолговечное счастье, которое нам отмеряют по ничтожным крупицам в качестве награды за пройденные испытания, но я не могу сказать, что благодарня отцу и Пандоре за преподнесенный мне урок, потому что, I guess, я и до их вмешательства в свою destiny не являлась наивной идиоткой, верящей, что по Эмбле разгуливают лишь пони и единороги, питающиеся клевером, и это невероятное везение, что Эрнесто не рассчитал дозу, и мой организм мог быстро очиститься от введенных Ламбертом токсинов, и я избежала участи оказаться погребенной на свалке. Быть может, мне стоит пересмотреть свои взгляды на религию и наведаться в храм, чтобы посьавить ароматизированную свечу возле изображения Саннибанни, которую, если верить статистике, почитает около сорока процентов населения Южной Гомерики.
    Договориться с собственной совестью мне удалось без труда: я ни капли не корила себя за то, что my father was killed by me, и в редкие моменты, когда перед мысленным взором возникала Лаэрта из прошлого с полными осуждения и непонимания очами, я успокаивающим движением отсылала ее прочь, внушая, что не она, а я переступила черту ради собственной безопасности, ведь, если открыть свод законов и ознакомиться с определенными кодексами, станет понятно: убийство с целью самозащиты уголовно не наказуемо, а коль опираться о сугубо моральную сторону вопроса, то юная мисс Лейн осталась невинной, because мы с ней, хоть и делим одно сознание, являемся разными ипостасями одной личности, следовательно, какую-то часть меня можно с натяжкой назвать убийцей, но, смею верить, this part of me ничтожно мала и не сможет захватить власть над всем телом, превратив меня в безжалостного монстра, несущего лишь боль и разрушение.
    По возвращении в любимую квартиру я немедленно позвонила матери, чтобы убедиться, что мистер Ламберт не послал в Хамфрику соглядатая, чтобы «пасти» свою бывшую супругу. поскольку история для меня закончилась относительно хорошо и я отделалась испугом, мной было принято решение не нервировать Сару подробностями своих приключений в Тетройте, и, дабы не врать, I decided никогда не поднимать данной темы, усиленно делая вид, что меня устраивает версия, которую maman поведала своей дочери, когда та училась в начальной школе, что я, мол, была зачата с помощью искусственного оплодотворения. Мамуля моему звонку удивилась, а я, задав ей целый ряд вопросов, удостоверилась, что she’s fine и, завершая разговор, не переминула заметить:
    - Ты у меня самая лучшая, do you know it?
    - Love you too, darling, - расстрогалась Лейн-старшая и положила трубку, ну а я несколько часов провела в джакузи с питательной маской на лице, бокалом полусладкого, в компании бархатного голоса Джо Дассена, что, доносясь из наушников, услаждал мое сердце поснями о вечной любви.
    Вновь преступив к своим обязанностям я, озаботившись сбором материала для очерка, героиней которого должна была стать актриса, выгравшая Марни Морион в биографической ленте, посвященной столетнему юбилею со дня рождения прекраснейшей блондинки Долливуда я, распечатав статью двухлетней давности, написанную Глорией Торрадо, оставила в своем еженедельниук напоминание о том,  что было бы неплохо связаться с корреспондентшей нью-моргкского «Smoque», забить стрелку в одной из кафешек суетливой столтицы Северной Гомерики и выпытать у нее интересующие меня сведения, потому как во время знакомства с ее article about missis Morion у меня сложилось впечатление, что она что-то скрывает, - уж слишком скомканной получилась концовка ее творения, начавшегося столь вдохновенно. Если я не ошибаюсь, в определенных кругах ходят слухи о том, что умершая от старости Джинджер Руссо, единственная приятельница Марни, была хранительницей дневника величайшей лицедейки, который вроде бы выкупил некий богатей для своей часной коллекции, и у меня были основания подозревать, что кГлории в руки попала часть этих записей, которыми она, тем не менее, поделиться с читателями не посчитала нужным.
    Но прежде чем с головой погрузиться в расследование, я дала себе два дня на то, чтобы расслабиться. Два месяца назад я закончила ставшие утомительными для меня отношения с Майло. Оесмотря на солидный возраст, он зависел от мнения своей токсичной матери, которая не давала своему чаду сделать шаг без ее позволения, поэтому я внесла его номер в черный список, опасаясь, что молодой человек не воспримет мои слова всерьез и станет названивать по нескольку раз на дню, умоляя дать еще один шанс.
    Вспомнив о том, что полгода назад на месте бывшего торогово-развлекательного центра «Континент» открыли ночной клуб «Eight Moons», я забронировала столик, предвкушая, как буду наслаждаться мужским стриптизом, попивая коктейль. Втиснув свои прелести в экстравагантное платье с открытой спиной я, вызвав такси, прибыла в аккурат к началу шоу и чуть не свалилась со стула, узнав в изгибающемся у шеста мулате в стрингах, с пошлыми ангельскими крыльями на ремнях Коннала Хиггинса, моего инструктора по йоге, которой я увлекалась, только-только переехав в Скай-Фло. Обкленные стразами соски и ошейник с шипами не красили его совершенно, и дело вовсе не в том, что я предвзято отношусь к стриптизерам. Как и большинство современных женщин, я придерживалась прогрессивных взглядов, однако, наблюдая за стесненными, рекими движениями Хиггинса, я понимала: он не ловит кайфа от того, что делает, в отличие от своего напарника, отжигавшего так, что вокруг него летали искры.
    Помнится, увидев Коннала впервые, я ощутила жгучее желание взгромоздиться на него прямо в студии, воруя сладость жгучего дыхания и срываясь в полные наслаждения стоны, чувствуя, как пульсирует его член, заполняя собой мое лоно. Не вижу смысла кривить душой, уверяя всех вокруг и себя в том числе, что c’est l’amour. Подобная ванильная чушь выветрилась из моей головы еще до того, как я лишилась невинности, так что этот парень запал мне в душу потому, что выглядел как мужчина из моих снов, и я жаэе сделала попытку пригласить его на свидание, но получила грубый отказ и, огорчившись, забросила йогу, завела интрижку с Гарри, надеясь, что призрак недоступного Хиггинса выветрится from my mind.
    За все это время я вспоминала о нем лишь пару раз, не в силах противостоять фантазиям, в которых он с рычанием выцеловывает на моей шее узоры, ставя метки, которые расцветут алыми засосами, как бы обозначая мою принадлежность этому fwellow, но утверждать, что я испытывала к Конналу нечто серьезное помимо влечения, не берусь хотя бы потому, что не знаю о нем ничего. This boy даже не потрудился объяснить, почему мы не можем быть вместе, и я склоняюсь к мысли, что либо у Хиггинса на тот момент была подруга, либо я просто not his type. И вот теперь, когда он, не попадающий в такт грохочущей музыке, танцевал передо мной в образе падшего ангела я, взбудораженная сверх меры, едва взяла себя в руки и покинула увеселительное заведение одной из последних, обзаведясь любопытнейшими сведениями. Итак, комментаторы на сайте ночного клуба обзывали Хиггинса подстилкой Муниссы Ирман-Кхади, дочери джирракского принца, которая, обосновавшись в СШГ, выкупила за бесценок у вдовца Юнии Сан-Донато активы корпорации «Snow Entertaintment» и к тридцати годам сделалась влиятельной бизнесвумен, с чьим мнением считались даже в Лос-Демоньосе, где балом правят разврат, наркотики и деньги. Анонимный источник информации, с которым свела меня секретарша босса, получив от меня пятьсот таллеров, предоставлил переснятую из Даркнета трансляцию, где можно было заметить облаченную в латекс дородную особу, лупящую плеткой подвешенного цепями к крюку в потолке темнокожего парня. Анонимус утверждал, что Мунисса чуть ли не поработила бедного Хиггинса, заставляя его приносить ей прибыль, а учитывая, что полтора года назад Коннал сделал дорогостоящую операцию на позвоночник, я сделала вывод, что, скорее всего, парниша одолжил средства у Ирман-Кхади и таким способом пытается рассчитаться с долгами.
    В принципе, памятуя о том, как бывший инструктиор по йоге обошелся со мной, я могла остаться равнодушной к его положению, однако беда заключалась в том, что волоокий красавчик с мускулистым торсом и рельефными бедрами все еще вызывал у меня неприличные желания, that’s why я, засунув свою гордость на самую дальнюю полку, вызвонила менеджера «Восьми лун» и потребовала предоставить мне контакты интересующего меня субъекта. К счастью, my name and reputation открывали любые двери, посему, разжившись набором заветных цифр, я притворилась одной из клиенток клуба, которых Хиггинс был обязвн ублажать по первому требованию и настояла на том, чтобы красавчик приехал ко мне в апартаменты.
    Когда в половине восьмого раздался писк домофона, я, волнуясь так, будто мне надлежало сдавать сложный экзамен, распахнула дверь и запустила внутрь смушенно закусившего нижнюю губу Коннала. Засмотревшись на его привлекательное лицо, я на миг забыла о том, с какой целью пригласила парня, - мне отчаянно хотелось стать морщинкой on his lips, которые терзали белоснежные зубы.
    - У меня к тебе деловое предложение, - отчеканила я, не став разводить демагогию и тянуть кота за хвост. - Я в качестве благотворительности предоставлю тебе сумму, которую ты задолжал Муниссе, а ты за это станешь моим другом. Договорились?
    Я не сомневалась, что он согласится, потому что такому правильному человеку, как Хиггинс, проще принять помощь от малознакомой девицы, нежели, превозмогая отвращение, заниматься тем, что не доставляет ему ни малейшего удовольствия. Брови стоящего передо мной молодого мужчины сошлись в одну сполошную линию и, понизив голос до шепота он ответил:
    - Осталось четыреста тысяч таллеров.
    - Всего-то? - я, позволив себе пренебрежительную усмешку, достала из кармана чековую книжку и, накорябав свою подпись, протянула Конналу, добавив, что он может обналичить ее в головном филиале «Мидаса» возле Таймс-сквера или же сразу сделать перевод на счет госпожи Ирман-Кхади, которая, полагаю, также является клиенткой этого банка, признанного самым надежным в соединенных штатах.
    - We can be friends with benefits? - потупился мой собеседник, робко сжав мое запястье в знак признательности, и я, не тратя ни милисекунды на гребаные приличия, вместо того, чтобы строить из себя невесть что, поддалась порыву страсти, схватила парня за затылок, заставляя слегка пригнуться и, встав на носочки, потянулась за поцелуем.