Part 9

ДАЖЕ НАДПИСЬ У КРОМКИ ВОДЫ - ДАЖЕ ТА НАВСЕГДА ОСТАЕТСЯ. ЧТО УЖЕ ГОВОРИТЬ ОБ ИНЫХ ПИСЬМЕНАХ?

    - Обойдусь без твоих советов, - нахмурилась я, зная, что девочку ранит каждое грубое слово, но эту игру я придумала с самого начала, чтобы она держалась от меня на расстоянии, ведь, если мы достигнем взаимопонимания и сольемся воедино, все мои усилия окажутся напрасными. Я и передать не могу, как тяжело мне было выкорчевывать из себя внутреннего ребенка и персонифицировать его, полностью отделив от мисс Уинтерс, сделав самостоятельной личностью. Моими стараньями Спес, хоть и жаждала обратить на себя внимание взрослой Ренаты, гуляла сама по себе, независимая и одинокая. Даже внешне мы различались: она - шатенка с зелеными глазами, курносая и веснушчатая, в то время как я являлась обладательницей dark eyes и пепельных кудрей, непослушных до такой степени, что когда они отрастали ниже плеч, их было невозможно расчесать, that’s why при жизни я всегда носила стрижку «боб», чтобы не заниматься wasting of time, пытаясь соорудить на голове что-либо путное. Я, как могла, защищала Спес, потому что inside me она незамедлительно погибла бы, так что моя черствость и нежелание сюсюкаться с малышкой были продиктованы благими намерениями. Я верила, что это единственный способ сберечь this baby, и скрывала от нее тот факт, что она - часть меня, но несмотря на это Спес ощущала тягу к злобной тетеньке, вечно прогонявшей ее, делающей вид, что ее не существует; она жаждала приникнуть к моей груди, прорваться через выстроенную броню, отыскать уголок, из которого ее выселили, вернуться в sweet home. Уверена, Спес бесилась, не понимая, отчего я так жестока по отношению к ней, но mort все расставила по своим местам: мы более не были связаны, - тянущаяся от меня к ней ниточка лопнула, и впервые за все это время я видела свою подопечную по-настоящему счастливой. Раньше эта девчонка веселилась натужно, желая продемонстрировать мне свой веселый нрав, теперь же ее заливистый смех оглашал всю округу, и наблюдая за полной энергии малышкой, я не могла сдержать торжествующей улыбки, а по моему нутру разлилось тепло от осознания того, что я все сделала правильно, и раз уж мы находимся в эфемерном пространстве, не имеющем ничего общего с миром живых, мне стоит наконец объясниться со Спес, чтобы она вспоминала обо мне с добротой, чтобы ушла, не тая обиды, ведь мы с ней, I feel, пойдем по разным дорогам и не факт, что увидимся вновь.
    - Ты всегда оказываешься права, но от этого не легче, - резко подпрыгнув, little girl принялась вращаться вокруг своей оси с такой скоростью, что пышная юбка задралась, обнажая худые коленки.
    - Я ни о чем не жалею, - спокойно ответила я, теребя лацкан пиджака, в который бвла облачена. - Родись я, скажем, внучкой президента, все могло сложиться совершенно иначе, и нам не пришлось бы находиться порознь.
    - Прости, что я не разгадала твой хитрый план, - подмигнула, утирая внезапно выступившие слезы Спес. - Ты очень храбрая, и я хотела бы вырасти похожей на тебя.
    - Хорошо, что этого не случится, - фыркнула я, выставляя перед собой левую ладонь, и малышка, отзеркалив меня, протянула в ответ правую руку, но вместо того, чтобы переплестись, our fingers напоролись на гладь холодного стекла, и отступив назад, я выяснила, что between us находится перегородка, которую ни мне, ни ей не преодолеть. На долю секунды лицо девочки исказила гримаса непонимания, но спустя мгновение она, хохоча во все горло, отсалютовала мне и побежала по тропинке прочь, забирая с собой опасения и страхи. Наблюдая за тем, как Спес несется, перепрыгивая с холма на холм, я почувствовала себя беззаботной и воздушной как ветер. У малышки не будет возможности думать обо мне, и совсем скоро она позабудет о мисс Уинтерс, которой восхищалась, - вместо скучной и обыденной life среди постоянных хлопот my inner child обрел не только свободу, но и бессмертие. Не имеет значения, что ждет меня, потому что я знаю точно: своего внутреннего ребенка я сберегла, невзирая на отравляющий my soul цинизм.
    Пространство вокруг меня вновь стало зыбким и текучим, меняя свои очертания, но я на удивление спокойно отреагировала на появление миниатюрной особы в черном плаще. Откинув капюшон, little girl with blonde hair приветствовала меня кивком головы, а затем сделала два шага в сторону, и безмятежность начала стремительно покидать меня, как только я увидела на прямоугольном гранитном постаменте себя - застывшую, некрасивую, укутанную в прозрачную тюль. Полагаю, даже самый стойкий человек вряд ли сумеет сохранить самообладание, лицезрея подобного рода картину, и все же я, внемля приглашающему взмаху десницы белокурой особы, подошла поближе и отметила, что кто-то уже сделал аккуратный надрез в середине моей груди.
    - Я - посланница госпожи Santa Muerte, но тебе дозволено обращаться ко мне по имени, - мерно произнесла моя собеседница, нарезая круги вокруг лежащего на постаменте body. - Call me Camille. Ты ведь знаешь, зачем мы тут собрались?
    Прищурившись, я разглядела выстроившуюся у дальней стены вереницу существ. Части их фигур скрадывали тени, однако я могла зарличить Тота, сжимавшего в изящных пальцах кусок папируса, исписанный иероглифами. По левую руку от него возвышалась богиня змей, выглядящая точно так, как я себе представляла, а рядом с ней находился ее супруг Себек - смуглокожий мужчина с головой крокодила. Мне хватило пяти секунд, чтобы понять: here собрались почти все боги, включая Хатор, если я, конечно, не ошибаюсь и красивая до неворзможности дама, чье полностью обнаженное тело прикрывали свисающие до колен локоны, является goddess of love. Ощутив себя крошечной былинкой, растерянная оттого, что несколько десятков пар глаз не могая смотрят сквозь меня, я покрылась испариной от смущения, сжала зубы и, представив, что рапростертое внизу тело принадлежит незнакомой девице, втиснула подрагивающий от напряжения кулак внутрь неподвижной Ренаты и, не встретив сопротивления в виде ребер, нащупала что-то холодное, с острыми гранями.
    Внутри another me, вопреки законам анатомии, не было ничего, кроме этого предмета, как будто я запустила my arm в старый мешок. Достав похожий на гигантскую хрустальную подвеску продолговатый камешек прозрачного цвета я, изумленная тем, что происходит, тем не менее подошла к вмонтированным в wall весам и, задержав взгляд на лениво огладившую себя по бедру Бастет, аккуратно положила «сердце» на металлическую чашу.
    - Анубис в отпуске с тясяча девятьсяот четырнадцатого года, так что его роль, если ты не возражаешь, исполню я, - оповестила Камилла, проводя в воздухе пальцами и демонстрируя мне свою ладошку, на которой лежало страусиное перо, которе - в этом нет никаких сомнени - принадлежит строгой, но справедливой Маат. И хотя, откровенно выражаясь, я была бы не прочь познакомиться с богом погребальных ритуалов, мне стало ясно: вопрос девочка-смерть задала лишь из вежливости, и мне следует быть благодарной ей уже за то, что она организовала данное мероприятие, отовав egyptian gods от важных дел лишь затем, чтобы првести суд. Неважно, насколько каноничным will be this jugdement, поскольку мы находимся не в царстве моих грез, а значит, многое из того, что я навоображала, будучи ребенком, может не произойти по тем или иным причинам. Тот, накорябав что-то перьевой ручкой на своем свитке, замер, Рененутет, высунув раздвоенный язык, повернула голову в другую сторону, - она явно скучала, как, впрочем, и ее муж, нетерпеливо переминающийся с ноги на ногу. Неспешно, словно испытывая на прочность мои нервы, госпожа La Mort опустила на подвешенное цепями блюдце feather.
    - Как такое возможно? - не сдержавшись, завопила я, когда оказалось, что mon coeur не тяжелее пера. - Объективно меня ведь нельзя назвать святой!
    - Быть может, так случилось потому, что ты верила в свои идеалы и не казнила себя за поступки, поторые, собственно, могут нехило отягощать heart, - объяснила Камилла. - А еще - и это важно помнить - ты отпустила Спес, и она забрала с собой В Центр Притяжения часть твоих переживаний. Если бы Рената корила себя за каждый промах, тогда, полагаю, corazon перевесило бы перо, но, как ты уже поняла, справедливость творим мы сами, и поскольку ты умираешь, находясь в гармонии со своим внутренним «я», тень вины не преследует тебя, так что я ража сообщить, что мисс Уинтерс прошла испытание.
    Усмехнувшись, девочка-смерть сорвала со своего запястья толстый серебряный браслет в виде кусающего себя за хвост удава с головой, выполненной из лунного камня и с лукавой улыбкой швырнула украшение на чашу, в которой покоилось перо. Весы, дрогнув, вышли из равновесия, и блюдо, на котором поблескивая в свете расставленных по помещению свечей, находилось coure, поднялось выше.
    - Зачем ты это делаешь? - поинтересовалась я, пока божества во главе с Тотом покидали комнату, в центре которой материализовался саркофаг, в котором, как я понимаю, покоится моя оболочка. Кажется, in this world вещи появляются и исчезают по первому веленью. Любопытно узнать, что ожидает меня в дальнейшем. Райские кущи, чистилище или один из кругов Ада, о котором писал Данте?
    - Я обещала тебя Азазелю, - промурлыкала Камилла, запраляя за ухо выбившуюся прядь гладких волос. - Так что, если желаешь, можешь считать, что попала в наш мир по блату.
    Миновав несколько залов, мы очутились в волшебном саду среди пустыни, где росли мальвы. Госпожа La Mort объяснила мне, что, в отличие от обычных людей, я не могу попасть в Нулевую Точку, потому что моя судьба - стать вечной спутницей ангела смерти, помогая ему со сбором энергии душ, потому что девочка-смерть, занимавшаяся этим ранее, планировала взять перерыв, потому что не хотела получить эмоциональное выгорание, и тогда Самаэль предложил ей отыскать Азазеля и упросить его взять на себя часть ее обязанностей, и дано отошедший от дел и живущий отшельником angel of death согласился взвалить на свои плечи данную ношу, если ему предоставят помощницу.
    - Как ты уже догадалась, на эту должность абы кого мы не рассматриваем, - хмыкнула Камилла, любовно поглаживая лепестки of flowers, колышимые сухим ветром. - Будущая жена ангела смерти обязана быть высокомерной, бескомпромиссной и упрямой, и ты подходила по всем параметрам. Мне даже не пришлось обращаться за помощью к кому-либо еще: Уинтерс в любом случае погибла бы в автокатастрофе, так что, надеюсь, тебе не придет на ум обвинить меня в своем убийстве.
    Я, уже распрощавшаяся с la vie и благодарная госпоже La Mort за то, что она с уважением отнеслась к моим фантазиям и устроила, пусть и похожее на фарс, но не лишенное грандиозности судейство, о котором я мечтала в юности. Скорее всего, поэтому я так быстро смирилась со своей смертью и не стала рыдать, умоляя вернуть меня обратно, ведь, если посмотреть правде в глаза, на Эмбле Рената ничего, кроме работы не держало, и сомневаюсь, что с моей тягой к перфекционизму я дожила бы до глубокой старости.
    Мы проговорили очень долго, сидя на траве и подставляя лица под лучи невидимого солнца, находящегося как будто над небесным сводом, что лазоревым куполом раскинулся в вышине. Время здесь, of course, текло не так, как в real world, поэтому мне оставалось лишь гадать, прошел в моем мире день или же минула целая неделя. Чуть позже к нам присоединились сестры Самаэля, которых прислала за Камиллой старшая госпожа La Mort, обеспокоенная столь долгим отсутствием своей дочери. Луллу вызывала ассоциации с ядовитой орхидеей: яркая внешность, хищная полуулыбка, обещающая не то радость, не то муку, кричащий макияж, сиреневое кимоно и заплетенные в сорок тоненьких косичек рыжие волосы. Эффа же являлась олицетворением бархатной ночи: надменно-холодная, с иссиня-черными локонами до плеч, горящими как звезды глазами и молочно-белой кожей. Движения Луллу были порывисты, а походка Эффы казалась до того, плавной, что складывалось ощущение, что у нее отсутствуют кости.
    Переваривая информацию о том, что помимо египетских и греческих богов, сей monde населяют шумерские gods и библейские демоны, я, задав несколько вопросов, выяснила, что Аид и Персефона, передав свои полномочия приемной матери Камиллы, жили среди простых людей, наслаждаясь dolce far niente, а Афродита и вовсе предпочла отречься от своей сущности и превратилась в красивейшую женщину на планете. Возродившись как Марни Морион, она прожила недолгую, но насыщенную страстями жизнь, не ведая, что когда-то являлась божеством, и после смерти девочка-смерть отправила ее в Центр Притяжения, потому что лелеяла надежду, что придет срок, и Афродита вспомнит о том, что она - goddes и вернется к ним.
    Вскоре меня оставили наедине с Азазелем, смущенную, не знающую, как утрамбовать полученную information about my new home. Завидев своего суженного, я мгновенно забыла о печалях, любуясь его прекрасным лицом, излучавшим нежность и тоску. Словно извиняясь за то, что мне довелось пережить, он с робостью протянул мне диадему с рубинами, и я, слегка присев, позволила ему надеть украшение on my head, но как только оно соприкоснулось с моей кожей, я, вздрогнув от боли, едва сдержала стон и, резко выпрямившись, вдруг осознала, что my skin снова стала чувствительной, а значит, я больше не призрак, отделившийся от лежащей в коме женщины. Все заботы, что волновали меня совсем недавно, прыснули прочь словно вспугнутая брошенным в озеро булыжником стайка мальков, и сделав шаг, я дотронулась до сжатой в кула кисти правой руки прекрасного юноши и расправила ее, прижимая его прохладную ладонь к своей щеке. Прикрыв eyes, я наслаждалась гладкостью фарфоровой кожи, а пальцы Азазеля заскользили по моей скуле, вычерчивая на ней узоры, однако нашу идиллию прервал топот маленьких ножек. Мы синхронно обернувшись и с нескрываемым недовольством уставились на Камиллу. Она прискакала в наши покои лишь потому, что по рассеянности забыла сказать мне нечто важное.
    - Поскольку своего тела и имени у тебя here нет, я рекомендую вселиться в Лилит, чья сущность обратилась в зловещие воды Ахерона тысячу лет назад, - пропела девочка-смерть с ехидной улыбочкой. - Можешь, конечно, поискать другие варианты, но просто поверь: первая жена Адама была умопомрачительной красоткой.