Маша и Медведь

Маша любила своего Медведя. Несмотря на то что их союз, конечно, был явный и очевидный мезальянс. Она — тоненькая, звонкая филологиня; он — огромный, как шкаф, мужик, который занимается ремонтом машин. Маша стеснялась Медведя. В ее кругу было принято встречаться с банкирами, экономистами, айтишниками, да на худой конец — с врачами. Вот Машина мама была уверена, что зять-врач — это шикарная инвестиция в здоровье всей семьи. У мамы и жених был на примете — недавно въехавший в их подъезд лысеющий отоларинголог, которого она регулярно зазывала на чай и умные разговоры.

Маше же был нужен ее Медведь. Только с ним она чувствовала себя собой. Они часами занимались любовью, и ее поражал этот контраст нежности и грубости. Маша рассказывала ему про своих студентов, он внимательно слушал; он рассказывал ей про двигатели и карбюраторы, она пропускала его слова мимо ушей.

С каждым днем Маша убеждалась, что Медведь — именно тот, кто ей нужен, что с ним ей хорошо и спокойно так, как ни с кем до него.
И только грызла ее душу тревога о том, как нового кавалера воспримет ее мама, полная надежд на удачное замужество и уже успевшая прожужжать об этом все Машины уши.
Маша маму любила и не хотела расстраивать, и в том, что мама, интеллигентка и театралка, не одобрит Медведя, не сомневалась.

Пока в один прекрасный день не сломалась вдруг мамина машина посередине дороги. Мама позвонила Маше; Маша, читавшая лекции студентам, позвонила Медведю — была не была.
Медведь приехал к потенциальной теще с горячим кофе и не менее горячим желанием ей понравиться. Маму Медведь спас. И вечером она сказала Маше: «Тут такой интересный мужчина из сервиса приезжал, умный, начитанный, я на всякий случай его телефон записала».

Через три года.
Медведь, Маша и мама с умилением смотрят в колыбель, где сопит розовый носик, весь в голубом, — мальчикам так положено.
«На вас похож, Анна Николаевна», — говорит шепотом Медведь.
«Хороший у меня зять», — думает Машина мама. — «Повезло Машке».

Маша же совершенно счастлива. Каждую ночь, засыпая и прижимаясь к крепкому, тренированному, здоровенному телу, думает: «Мой Медведь. Никому не отдам».