Глава 17. Последнее задание. Свет и Тень

- Доран, вставай, через пятнадцать минут вам выходить, - полупрозрачный Ирвин сунулся в комнату, и Виллайто, только что вернувшаяся со смены, дернулась к столу, закрывая собой то, что Старшему видеть было вовсе не нужно.
- Еще три минутки, - жалобно попросила Доран, переворачиваясь на бок лицом к стене.
- Что там у тебя? – Ирвин вошел, отодвинул Тень плечом, глядя на то, что она так пыталась скрыть.
В серых ладонях лежала, тихо поскуливая, разорванная тень.
- Не хотела показывать, - смутилась Виллайто, с болью глядя на свое раненое дитя.
- Боже… чем можно помочь? – на лице Старшего отразилось неподдельное сострадание: он всегда был добрым, всем хотел помочь, хоть сам частенько теперь нуждался в помощи, забывал о себе, заботясь о товарищах.
Тень покачала головой: ничем, кроме энергии, подобные ранения не лечились.
- Дай я поделюсь своей? – предложил сердобольный Ирвин, но Виллайто спрятала детишку в руках, отрицательно мотнув головой:
- Ты себя побереги лучше.
Он ведь так и не решил проблему с дурным накоплением энергии, вот и ходил наполовину прозрачным, не изменяя своим же правилам о необходимости человеческого образа вне битв. Синвирин оказался прав в своих тревожных ожиданиях, и в тот злополучный день, когда Он покинул Зетта, началась война. Страшная, безжалостная бойня, остановить которую не могли даже гэльфорды. Вернее, остановить-то могли, и до мирных жителей боевые действия пока что не коснулись, но силы были на исходе, а Владыка все не возвращался, будто бы забыл о своем творении.
Ирвин вздохнул и опустил взгляд: он чувствовал себя бесполезным, лишь командуя и координируя движение, но не имея возможности сражаться самому, но что он, беспомощный, мог сделать без энергии? Ничего, вот и вынужден был смотреть со стороны, раз за разом посылая своих воспитанников в страшный бой, из которого они грозили никогда не прийти обратно. И сердце разрывалось от страха за детишек, но… такова была жизнь, и Кубик тревожился денно и нощно, ожидая неизбежного. Пока что Небытие ходило лишь около, но дух прекрасно понимал, что везение не вечно, и кто-то да станет первым, а потом пойдет-покатится, и хорошо, если хоть кто-нибудь останется в живых.
- Подыми Доран, они уходят скоро, - Старший встряхнулся, отгоняя уныние, и быстрым, решительным шагом устремился куда-то, наверняка инструктировать капитанов третьей и четвертой оборонительных групп.
Лишь только Ирвин ушел, Доран тут же поднялась и стала быстро собираться: она последнее время совсем не могла говорить со Старшим, боясь выдать то, что творилось у нее на душе. С момента, как Джулиан отвернулся от нее, в маленьком сердечке поселилась печаль, которая не кончалась ни на мгновение, Уныние опустилось на Искорку, погасив ее внутреннее пламя. Этого и боялся Ирвин, и Доран вовсе не хотела, чтобы он знал, как оказался прав. У Старшего и так забот хватало, нечего было на него еще и это вешать, но от бирюзовых глаз ничего не могло укрыться, все-то он видел, поэтому девочка и избегала общения с ним.
- Едва успела, - Виллайто вытряхнула из рукава предмет, который она спрятала, метнувшись к столу. Раненная тень плотоядно улыбнулась и уползла в складки плаща Мамочки, радуясь лжи, которую принесла в мир.
- А? – Доран, склоненная над кроватью, обернулась, ее лицо, ставшее столь же невыразительным и пустым, как у самой Виллайто даже не дрогнуло, когда Тень протянула ей белый цветок, сорванный с поля совсем недавно. Он еще не потерял свежести, такой маленький, белый цветочек с золотистой серединкой, он, казалось, означал ту самую жизнь, за которую боролись духи.
- Подумала, тебе понравится, - видя, что подарок не произвел на Доран никакого впечатления, проговорила Виллайто. – Это Мульвари тебе сорвал. Он переживает.
Доран покачала головой, увязывая в мешок сосуды с дополнительной энергией – мед помощь на случай, если что-то пойдет не так во время патруля. Обычно эти склянки возвращались пустыми, а один из тройки приползал едва живым после смены, так что подстраховка была жизненно необходима. В прямом смысле этого выражения.
- Я же говорю, все в порядке, - сквозь зубы процедила рыжая, чувствуя, как слезы наворачиваются на лицо.
Вот только жалости от мечника ей было не нужно. Она ни от кого ее не просила, но почему-то каждый считал своим долгом утешить ее, и это было так… унизительно, так мерзко, что жить не хотелось.
«И когда это кончится? – зло подумала Искорка, решительно завязала мешок и закинула его на плечо. – Хоть умереть бы дали спокойно. Не жизнь это, а извдевка одна.»
- Береги себя, Доран, - Тень опустила голову, понимая, что ее попытка помочь снова уперлась в глухую стену, которой отгородилась рыжая.
В прошлом такая тихая, приветливая лапочка, она стала совсем иной теперь: жесткой, закрытой, безжизненной… для нее осталась только работа, и даже ее братья удивлялись остервенению, которое она проявляла на заданиях. Доран словно не боялась умереть, она бросалась в бой, забывая о критических уровнях энергии, и чаще всего приносили без сил именно ее. Она словно хотела покончить с собой, и Ирвин не на шутку тревожился сложившейся ситуацией, как, впрочем, почти все в семье гэльфордов, кроме парней из Лавы – им было вообще не до этого: как самых выносливых ребят их посылали в наиболее опасные точки. Они только и делали, что сражались да отдыхали, больше ничего.
Доран даже не обернулась на пороге. На ее детском личике, вернувшимся после роковой ночи, застыло остервенелое выражение, стальная, мертвая маска, заменившая ей все.
- Пока, Виллайто, - только и бросила она и пошла вниз, где ее уже ждали братья с Ирвином.
- Все в сборе, отлично, - Старший облокотился о карту и стал указывать, объясняя: - Группа три, Лед, вы отправляетесь на юго-запад, там открыта достаточно крупная брешь, с которой не справились Тени. Далее зачищаете сектора пять и шесть. Вэнэльям, обрати внимание на западную часть пятого сектора: там по последним данным образовалось крупное логово тварей.
Льдинка склонилась над картой – она была лидером и капитаном своей группы, хоть и выглядела самой мелкой, но справлялась лучше всех с этой должностью. В ней Старший ни на мгновение не сомневался, и в нескольких сложных боях она уже доказала свою пригодность.
- Я поняла, - она кивнула и ухмыльнулась, показав остренькие, треугольные зубки: ей было смертельно страшно, как и всем, страшно даже выйти из дома, где было хоть сколько-нибудь безопасно, выйти в мир, наполненный монстрами и злобными духами, но она держалась и не показывала своего ужаса, скрывая его за злобой и неоправданной веселостью. – Будет сделано, положись на нас.
Ирвин оторвался от карты и с нежной гордостью посмотрел на малышку-Льдинку, боясь даже подумать, что она может не вернуться сегодня вечером. Ифрэ отвернулась, Дайзур сжался и пошел к выходу – самое сложное было расстаться, потом все как-то ктрясалось, но вот уйти… и так день за днем, без малейшей надежды на просвет.
- Я настроил портал, идите, - кивнул Старший, разрушая оцепенение, и Лед двинулся, не оглядываясь, а остающиеся смотрели им вслед, пытаясь навсегда оставить в памяти хоть образ.
С лестницы уныло смотрел Дольви – Лава только-только вернулась с задания вместе с Тенями, в стычке едва не потеряли Мульвари, Ольвэрин был на пределе, и капитана потряхивало от пережитого. Не приди Лава, мечник был бы мертв, его вытащили с трудом.
Когда третий отряд скрылся из виду, Ирвин вернулся к карте, с явным усилием отгоняя привычную, изматывающую тревогу:
- Искры, вам на восток: там над Зачарованным лесом ряд мелких брешей. Они стабилизировались засчет Небесного Защитника, символа, что вписан в код создания, но требуют быстрого закрытия. Вопросы?
- Нет, - отозвался Урия, ставший негласным капитаном группы четыре.
- Тогда вперед. Берегите друг друга, - вздохнул Старший и сжал зубы: он должен был оставаться смелым, не имея возможности сражаться. Оставаться смелым, чтобы младшим было менее страшно.
- Доран, в бой не бросайся, ладно? – Урия положил огромные ладони на хрупкие плечики сестры, Яксон, шедший чуть впереди, скосился, чтобы посмотреть на ее лицо и увидеть прежнюю омертвелость.
Они шли втроем против целого мира, и каждый миг мог стать последним, каждый это понимал, и чувства обострялись до предела, даже Время, казалось, чуточку замедлялось, микродвижения растягивались, как будто воздух стал густым киселем.
Дверь за спиной закрылась с таким стуком, что Пространство всколыхнулось, и под ногами дрогнули песчинки. Доран почти слышала, как шуршат склянки в рюкзаке, перемещаясь относительно друг друга при каждом ее шаге.
«Не бросайся, - подумалось ей, - а что мне еще остается? Нет, мир построен не для меня, самое полезное, что я могу сделать – это защитить его. Отсиживаться за спиной братьев я больше не стану, прости уж, Урия.»
Она не сказала ни слова, но все трое, связанные единым естеством, понимали друг друга и без слов, и Яксон покачал головой, жалея, что упрямую девчонку не переубедишь.
***
- Уходи оттуда! – резко, как хлопок, выкрикнул Яксон, но она не успела.
Отгремел взрыв и тело, не успев расформироваться, кубарем покатилось по едкому, осязаемо-колючему воздуху, каким-то чудом избежав вылета за пределы мира. Доран врезалась в столб дыма и остановилась, наконец, распавшись снопом искр. Урия приземлился рядом, потрепанный, встревоженный, он выглядел хуже остальных в команде, но сражался наравне с товарищами.
- Цела?
Она кивнула судорожно, всхлипнула от усталости: день сегодня был дрянным каким-то, все из рук сыпалось, и простенькое задание приобрело масштабы смертельной ловушки.
- Получилось связаться с Ирвином? Или хоть с кем-то? – Урия оттолкнул сестренку в сторону и сам отскочил: место, где они только что находились, окрасилось алым всполохом взрыва. Противник вел огонь, как в тире: жестоко и планомерно.
- Нет, барьер не пробить, мы в мешке, из которого не подать сигнал, - хмуро отозвался Яксон, прочертил в воздухе дугу, взрывом отвечая на взрыв.
Искры разлетелись в стороны, жаля крылатых тварей, роями вьющихся на месте сражения. Ряд стабилизированных брешей оказался лишь приманкой: пространство тут, над Зачарованным лесом, было сломано, и страшные щели стали появляться повсюду, при том не только в оболочке мира, но и в самом воздухе. Открывались глаза без глазных яблок и безгубые рты, огромные уши без барабанных перепонок и носы, и из каждой щели этого разорванного, умноженного лица выбирались мелкие, черные тварюги. Это было ни на что не похоже, Искры раньше с подобные не сталкивались: как будто эти ходы были не брешами, а дырами в ткани мироздания, порталами в другой, павший мир. И как ни бились гэльфорды, они не могли закрыть эти лазейки. К счастью, монстров пока что не интересовали новые территории и их хозяева на закуску, и черные уродцы вились, пытаясь достать защитников.
- Ты придумал, как нам выбираться? – Яксон переместился к Урии, встал с ним спина к спине, готовясь сражаться до конца.
А, кажется, оставалось совсем недолго: силы были на исходе, склянки, взятые на крайний случай, уже давно кончились и вызвать подмогу не получалось. Оставалось одно – бежать из зоны поражения. Доран подлетела к братьям, тяжело дыша, уперлась руками в колени – она была измотана, но злая решимость не покидала ее по-прежнему. Искорка была готова на все, что бы ни предложил капитан, но тот не мог придумать ничего, он не видел входа. Урия долго молчал, судорожно пытаясь набросать хоть какой-нибудь план, но мысли путались, а в сознании все плотнее укреплялась простая правда:
«Мы не выберемся.»
Он с самого утра это чувствовал, но не осознал, а теперь было уже слишком поздно. Урия помолчал еще мгновение, но решение так и не появилось, и ему пришлось выдохнуть глухо:
- Нет, простите.
Доран согнулась еще сильнее, скрывая лицо: капитан не должен был видеть ее отчаяние. Близость Небытия внезапно испугала ее: она, да и никто из ее семьи, не подходила настолько близко к этой отметке. Не в плане потери энергии, а в плане абсолютной безвыходности ситуации, и страх сжал сердечко: Доран не была готова умереть, хоть и мечтала по ночам, как Джулиан станет плакать над ее могилой.
«А я говорил, что так будет, - зло подумал Яксон, - надо было убираться, пока была такая возможность. А ты что мне ответил? «Не бойся, прорвемся и героями выйдем.» вот и прорвались…»
Но вслух он ничего не сказал, зная, что сейчас не время для ссор и обид.
- Я просчитался, - с ужасом в голосе продолжал Урия, - я завел вас в ловушку. Просите, если сможете, мы окружены, нам не прорваться! – он задохнулся и закашлялся гарью.
Доран подняла глаза, с ужасом глядя на брата: она никогда не видела его в таком отчаянии. Улыбашка Урия, проказник и хулиган, вечно находящий выход из любых передряг, что с ним стало? Почему он едва держался, а его маленькие, добрые лазки блестели, но не от радости, а от набежавших слез? А ответ был прост: им всем грозил конец по его ошибке. По его вине. Яксон сразу заподозрил неладное, как только Искры добрались до места задания, и предложил вызвать еще одну группу на всякий случай, но Урия отказался от разумного плана, сказав, что опасности нет. И ошибся. Ошибся в первый раз за жизнь, и в последний, кажется…
- Спокойно, подумай еще, - один только Яксон не потерял присутствия духа, хоть обычно все его успокаивали. – Должен быть выход! Мы не можем умереть в таком жалком деле! – его лицо сморщилось в гневной гримасе, бесцветные, старческие глаза сощурились, нервно оббегая поле боя в поисках хоть какого-то шанса.
Урия зашипел, и по его черным от копоти щекам покатились слезы:
- Я все просчитал, все варианты, и среди них ни одного успешного. Я погубил вас, простите, простите меня… - он уже не соображал. Он сдался.
- Они стреляют, в рассыпную, живо! – не своим голосом заорал Яксон, Доран взвизгнула, испуганная до смерти, но с места не сдвинулась – она даже понять не смогла, откуда идет угроза, усталость застилала рассудок мутным маревом.
Как и Урия, она дошла до предела своих сил, и если у него это выразилось в истерике, то она просто столбом встала, не зная, как двинуться с места. Взрыв заглушил ее крик, огненным маревом распространившись в воздухе.
- Доран! – в один голос крикнули братья-Искры, в панике прошаривая местность.
Девочки не было: она не ушла от взрыва. Ужас парализовал на мгновение, вслед за ним пришло падение, и гэльфорды, как мячики, разлетелись в стороны.
- Доран… - обгоревшими губами прошептал Урия.
Он был готов на все, лишь бы только она, глупая девчонка, жила, он бы желал оказаться на ее месте – невыносимо смотреть, как гибнет товарищ. По твоей вине гибнет. Уж лучше самому кануть в Небытие, только бы не видеть этого ужаса. Но… Доран не была мертва: ее присутствие отчетливо ощущалось, как будто она была внутри взрыва.
Огненный цветок тем временем вел себя на удивление странно: вместо того, чтобы рассеяться огнем и дымом, он задрожал и стал расти. Пульсирующий рыжий шар распространялся, все увеличиваясь, а потом разорвался изнутри белыми лучами света. Искры холодного пламени разлетелись во все стороны, гася огненные всполохи, монстры, визжа, бросились в рассыпную, чувствуя, что на поле боя появился еще один противник. Джулиан черным пятном вылетел из покоренного пламени, вынося на руках испуганную Доран, опустился рядом с Урией, передав ему спасенную.
- Уходите, я прикрою, - сухо и напряженно проговорил он, не глядя на младших.
На нем был привычный костюм, лакированные туфли блестели в пронзительном свете солнц, прямая, как палка, спина, не гнулась в испуге, подбородок был вздернут сильнее обычного, и глаза сощурились, став тоненькими полосочками на напряженном лице. Дело было серьезно, и Старший хорошо понимал риск, на который шел.
- Пожалуйста, позаботься о ней, она будет вырываться, не дай ей вернуться, ладно? Ты быстрый, у тебя еще осталась капелька сил, вытащи ее, - обратился он к Урии, вытянул руку за спину, щитом закрывая Яксона и перетаскивая его ближе к основной группе. – Я связался с домом, Ирвин с Тенями вас встретят, но не дай им сунуться сюда, понял?
Урия кивал, как заведенный, кожей осознавая, что страшный вариант, предложенный Старшим, единственный возможный. Всем было не уйти, кто-то должен был остаться.
- Что ты говоришь такое? – Доран вырвалась из рук брата, повисла на шее Джулиана, сжав ее так, что наверняка придушила бы, имей он тело. – Пожалуйста, пойдем с нами! – ее голос дрожал, по щекам катились слезы: она все понимала. – Ты пугаешь меня, Джулиан!
- Тише, успокойся, - он оторвал ее от себя, лбом прижался к ее лбу, глядя в глаза. Время для него остановилось, и взрывы перестали сотрясать воздух. – Я вас догоню, но позже, когда решу все здесь.
- Ты лжешь! – плакала Доран, дрожа всем своим существом. Ей было уже все равно, что он отошел от нее, не дал и шанса, наплевал на ее любовь. Все равно, только бы он жил. Он ведь говорил об этом Ирвину, говорил, что погибнет, и вот день настал. И Джулиан без страха шел на то, что сам предсказал.
- Уходи, забудь меня, - жестко рявкнул Ветер, и девчонка отшатнулась, напуганная его криком.
Отшатнулась, с непониманием глядя в лицо, перекошенное ненавистью, в мертвые глаза.
- Идите! - громыхнул взрывом Джулиан и отвернулся, полностью переключившись в сражение.
Ему не было дела до младших, для него они были безлики, один только бой имел значение теперь: в конце концов, Старшего для этого и создали, и он прекрасно помнил свое место – Синвирин не давал забыть.
- Джулиан, нет! – взвизгнула Доран, пытаясь вырваться из рук брата, но сил не осталось даже на то, чтобы разжать хватку товарища.
 Урия перекинул сестру через плечо, подхватил Яксона и опрометью понесся прочь: оставаться здесь не имело смысла. Джулиан внезапно отдалился, переместившись в эпицентр битвы, он стал маленьким-маленьким, букашкой на фоне огненного марева, но его все равно было прекрасно видно. Доран что-то кричала, но участившиеся взрывы заглушали ее голос, Яксон болтался без движения, достигнув своего минимума. Беглецов не преследовали: все твари были заняты Ветром, и выход из зоны поражения был свободен, только вот какой ценой…
- Отпусти меня, придурок! – Доран вывернулась, выдралась и на четвереньках поползла обратно – сил встать на ноги у нее уже не было. – Я не смогу жить без него!
- Аукори, займись ею, - раздался строгий, но спокойный голос Ирвина, и Искорка была блокирована теневыми сетями. – Виллайто, на тебе остальные, доставь их домой немедленно, позаботься о Яксоне, Мульвари, мы идем на помощь Джулиану.
Никогда еще младшие не видели своего наставника столь напряженным: обычно невозмутимый во всех ситуациях, теперь он просто дрожал внутри от собранности, кипучая, неудержимая энергия рвалась наружу, и она была столь огромна, что представить было страшно. Добрый, миролюбивый Ирвин весь преобразился, скинув с себя образ домохозяйки, он, наконец, показал свою истинную сущность – сущность солдата.
- Не ходи туда, пожалуйста! – Урия ухватился за полы туники Старшего, умоляюще глядя на него. – Он просил вас не ходить!
- Мы вытащим его, - жестко и непривычно сурово проговорил Ирвин, и свет, прорвавшись, вылился из его бирюзовых глаз.
- Слишком поздно! – с холодным остервенением выдохнул Мульвари, озвучив то, что понимали оба стратега и во что ни один из них не хотел верить.
Джулианова огня больше не было: было сплошное марево света, гудящее, огромное марево, поглощавшее порталы один за другим, страшный ураган поднялся и пошел по лесу, вырывая деревья с корнем и поднимая их в воздух, свет полыхал так, что невыносимо болели глаза и смотреть было невозможно. И посреди всего этого был Джулиан. Он опустил руки вниз, высвобождая то, что у него еще оставалось, ветер рвал его волосы и одежду, и свет медленно-медленно поглощал своего хозяина. Гэльфорд обернулся и, посмотрев на своих младших, улыбнулся, так тихо-тихо, так безмятежно, словно увидел их спящими, и больше не было гнева, злобы, страха… ничего. Только бесконечная усталость и осознание, что все было сделано так, как и должно было быть. Только тишина и покой, смертельный и бесконечный, как само Небытие.
- Джулиан, остановись! – закричал Ирвин и сорвался с места, теряя свою сущность, но Мульвари был прав.
«Прости…» - одними губами прошептал Старший и растворился в свете.
Ирвина отшвырнуло назад, он перевернулся через голову, взмахнул руками снизу вверх, выстраивая барьер, чтобы высвободившаяся энергия не повредила младших. Свет бился о стену, отражаясь от нее, и Ирвин закричал, пронзительно, без слов, завыл от боли. Его ладони, прижатые к барьеру, нестерпимо жгло – Джулиан был силен, очень силен, и стереть половину мира для него не было проблемой, а высвободившийся заряд превышал его способности в несколько раз.
Свет ударялся о преграду и разлетался во все стороны с оглушительным грохотом, постепенно рассеиваясь, пока не ушел вовсе, и небо затянулось, излечившись.
Ирвин медленно опустил руки и поднялся с колен, не глядя ни на кого: он плохо видел, что происходило вокруг, а понимал еще хуже, у него в сознании жила всего одна мысль, от которой сердце сжималось в отчаянии: Джулиан умер. Его присутствие больше не ощущалось в мире. Его не было больше. И земля уходила из-под ног от этой ужасной мысли. Все перевернулось с ног на голову, и очередное прощупывание пространства принесло все тот же нулевой результат. Надежды не осталось также, как было с Южени. Также, как было с близнецами. Джулиан оказался прав в своих предположениях, прав в том, что боялся, прав в том, что стал следующим, но Ирвин и не думал, что череду смертей откроет Старший. Самый сильный. Самый опытный. Мгновение назад он был жив, а теперь… теперь его не было. Не осталось и следа, только воспоминания, который никак не желали вернуться в сознание.
- Где Джу? Что с ним? – Доран вцепилась в руку Старшего, огромными глазами глядя на него. Ей требовалось словесное подтверждение ее страшным мыслям, но все вокруг потеряно молчали, боясь накликать правду, боясь признать ее, словно бы от этого еще что-то зависело.
- Джулиана больше нет, он умер, - тихо-тихо сказал Ирвин. Он не боялся больше. С фактами не поспоришь. Джулиан был мертв.
Доран еще несколько мгновений смотрела на Старшего, не осознавая смысла его слов, а затем абсолютно молча потеряла сознание и упала на руки к Аукори.
- Вот и славно, - прошептал Ирвин – ему в таком выборе было отказано.
На месте последнего взрыва осталась огромная, выжженная пропасть: сила, выпущенная на свободу последним желанием покойного, была настолько велика, что пробила землю насквозь. Кубик, не глядя на ошарашенный и потерянных младших, двинулся над пробитой поверхностью, пальцем чертя защитную руну – эту лазейку надо было укрепить, пока не произошло чего-то дурного. В сердце было пусто и горько, только откуда-то снизу поднималось отчаяние. Дух понимал, что только мозгом осознал гибель товарища, но осознание сердца придет позже, и вот тогда станет больно по-настоящему, и страх пробирал по коже. Сейчас нельзя было сойти с ума, нельзя и все, но по окраинам сознания уже мелькали тени безумия, готовые вырваться на свободу и поглотить все, что еще оставалось.
«Как в старые добрые?» - вспомнился ему разговор со Старшим в ту ночь, когда они убрали маяк Йорсундов с оболочки, и лицо Джулиана расплылось в улыбке из какого-то другого воспоминания, а на глаза у Ирвина навернулись слезы.
«Ты был прав, друг, - подумал он, мысленно настраиваясь на частоту, по которой всегда говорил с Джулианом. – Прости, что не защитил тебя...»
Ему никто не ответил, только звенящая пустота наполнила сознание – частота больше не работала. Печать сорвалась с пальцев и исчезла в темноте пропасти, мигнула откуда-то издали, оповещая, что установилась, и погасла до поры до времени. Надо было брать себя в руки и идти к младшим – те так и сидели кучкой, не зная, куда дальше двигаться, что делать и как жить. Ирвин выдохнул, потер лицо руками, приходя в себя, и повернулся к гэльфордам, отгораживаясь от всего, что творилось внутри
«Я обещал Ему. Обещал, что справлюсь. Больше никто не сможет, - думал дух, и отчаяние заполняло сердце все сильнее. – Только бы Он вернулся поскорее, я боюсь, что сдамся раньше времени...»
- Домой, - голос был словно чужим: глухим и низким, - идемте домой. Искры на отдых, Тени выходят на дежурство. Этот сектор чист, вам на юг, там над Крайним мо… - он судорожно всхлипнул, голос сорвался в кульбит, дрогнул, и Старший мотнул головой, пытаясь хоть как-то собраться, но мысли путались и выбрать нужные слова было не так-то просто, - морем нечисть разгулялась. Только… берегите друг друга…
Они никак не отреагировали, словно не поняли, страх сковал их: впервые на их глазах кто-то умер, и они все пытались осознать произошедшее, но никак не могли. Они еще не понимали, что на этом месте мог оказаться любой, но чувствовали это глубоко внутри себя.
- Идемте домой, - резко повторил Старший, приблизился, поднял Яксона на руки и пошел, своим примером показывая, что надо делать. Совсем как тогда, в первый день его жизни Джулиан учил его самого ходить.
Медленно-медленно младшие стали подниматься и выстраиваться за ним, полностью доверяя его решению. Урия шел и оглядывался: ему казалось, что он попал в кошмар, из которого невозможно было проснуться.
«Лучше бы я умер с ним,» - подумал дух, и эта мысль плотно укоренилась в его сознании.
***
- Вы видели? Это такой выброс энергии был! Я думал, нам конец, честно говоря, я думал, даже Ирвин не спра…
- Да замолчишь ты или нет? – в сердцах крикнула Виллайто на Аукори, заставив его в недоумении замолкнуть: Мамочка никогда не кричала. – ты не понимаешь, что он умер? Ты не можешь помолчать хоть немножко? Или рот совсем не закрывается?
Аукори надулся, но замолчать он не мог просто физически: он боялся, и если у его товарищей страх проявлялся в угрюмом молчании, то его, наоборот, распирало на поговорить, притом тема разговора не имела значения.
- Ты помнишь, как мы его видели в первый раз? – печально проговорил он. – Я тогда не справился, - он грустно рассмеялся, вспоминая первое задание, - а монстр был таким сильным…
Они шли над посеревшим, грозным морем: недавно кончилась буря, и водные глубины все не могли успокоиться. Брызги и пена долетали до самых духов, соленый ветер бил в лицо, и Мульвари, идущий чуть впереди, напоминал Джулиана. Он не выпускал из руки катану и молчал, глубоко уйдя внутрь себя, и болтливый Аукори полностью свалился на Виллайто.
- А день рождения Хозяина помнишь? – все не унимался тот. – Когда он пришел и наругался на Энвелира и Ифрэ, что они обижали Мульвари? Он был очень добрым…
- Ты издеваешься? Замолчи наконец! – рявкнула Виллайто и догнала капитана, оставив болтуна в одиночестве: сил больше не было терпеть этот нескончаемый треп. Смерть, прошедшая в нескольких шагах, требовала тишины, а у Аукори язык был без костей и рот не закрывался.
Он заткнулся, обиженно поджал губы, но товарищей нагнал – рядом с ними было не так страшно. Мульвари остановился, внимательно оглядывая серое небо и мутное море, что слились в одно: по наблюдениям духа, наибольшее скопление монстров было именно здесь. Темная энергия буквально дыбилась, как волны, но среди вздымающихся хребтов не было видно ни одного движущегося существа.
- Темно, - коротко сказал капитан, - тяжело придется.
- Здесь никого нет, - тут же отозвался Аукори, промолчавший больше минуты и изведшийся за это время до невозможности, - может, Ирвин ошибся? И мы пойдем домой?
- Трус, - зло оборвала его Виллайто: она боялась не меньше и всей душой поддерживала предложение брата, но высказать такое в слух было попросту стыдно.
- Держи себя в руках, - более миролюбиво посоветовал Мульвари, - они здесь, но пока что не показываются.
При этих словах Аукори вздрогнул и придвинулся ближе к брату, чем вызвал снисходительный взгляд от мечника и усмешку со стороны Виллайто.
- Надо вытрясти их из норок, - вздохнул Мульвари, - ночь скоро, мы будем беспомощны, кога придет темнота. Виллайто, как детишки относятся к купанию?
Она ничего не ответила, только закрыла три своих глаза, и из широких рукавов в темную глубь стали выскальзывать тени. Волны поглотили их, не оставив и следа, несколько долгих минут ничего не происходило, и капитан уже хотел спросить, не потеряла ли Виллайто связь с детишками, но вода внезапно забурлила, и из глубины поползли обитатели подводного мира. Твари не имели ног и лиц, они походили на грибы, только шляпки извивались щупальцами, как осьминоги, огромные, длинные руки волочились по волнам за монстрами, овальные провалы глаз тускло светились.
- Вот это другой разговор, - Мульвари взмахнул катаной, хлопнул Аукори по плечу, желая поделиться своей уверенностью: - Разметем их – и домой.
И первым бросился в бой, уже не задумываясь и не боясь. Твари вынырнули на поверхность, сразу взяв отряд в кольцо. Высоченные, несколько неповоротливые, они стали сужать круг, приближаясь к тем, кто потревожил их покой, от них несло тиной и гнилью, и Виллайто брезгливо сморщилась, но взмахнула руками, вызывая детишек из глубины. Крошки-тени вырвались пулями, заметались, с визгом пронзая желейные тела чудовищ, но раны срастались, каковы бы ни были повреждения.
- Не стой на месте, - сурово велела она Аукори, который в ступоре замер, лишь только противники показались над водой.
- Отвали, - обиделся тот, но тем не менее в битву вступил.
Темные линии побежали, деля пространство на сектора и плетя паутину, проходя через тела и разрезая их на отдельные части. Куски посыпались в воду, но легче от этого не стало: тварей было слишком много. Они росли, как грибы, выныривали и присоединялись к движению своих товарищей, и уже вскоре гэльфорды были разъединены и потеряли друг друга среди движущихся тел.
Аукори отскочил в сторону и побежал по нитям, чувствуя, как лапы тварей прикасаются к теням. В тот же момент, как липкие пальцы притрагивались к паутине, дух посылал импульсы, и беспомощная тень становилась осязаемой, отрубая конечность или проходя чудовище насквозь. Все пространство заполнилось сетью, только вот толку все равно было мало: монстры молча лезли и продолжали умирать. Без воплей, без рыка и скрежета, в гробовой тишине один за другим они шли на смерть, и от этого становилось жутко. Они не были сильны: тупая, неостановимая мощь их численного превосходства не должна была стать проблемой, но… силы уходили слишком стремительно. Аукори казалось, что он сражается уже много часов подряд, хоть сражение шло от силы минут десять.
Как только первая паника кончилась и вернулась способность к соображению, дух вычислил, что затраченная энергия, использованная в техниках, не равняется той, что была выкачена из организма. Это значило одно: кто-то незаметно воровал ее. Тупые желейные монстры были всего лишь отвлекающим маневром, враг был в другом месте и вылезать не собирался. Он притаился где-то под раздраженной водой и пожирал духов исподтишка, собирая энергию с их техник. Дух забрался повыше, откуда его не могли достать нескончаемые руки, оглядел поле битвы… и ужаснулся: монстрам не было числа. Они заполнили все море от края до края, ряд за рядом слепо двигался к центру сражения и не было им конца…
- Аукори! – Виллайто взмыла к нему на высоту, покачнулась, не удержавшись на тоненькой опоре, и брат ухватил ее, прижав к себе. – Мы с Мульвари думаем, что сама тварь где-то под нами. Эти, - она кивнула на грибы с осьминожьими шляпками, - всего лишь защита и отвлечение внимания. Они состоят из воды, это марионетки, а хозяин…
- Вытягивает энергию из наших техник, - договорил Тенор, - это и я понял.
- Борьба с ними не имеет смысла, они – куклы, их слишком просто уничтожить, но также легко и восстановить, - собранно говорила Виллайто – даже во время сражения ее не отпускали события сегодняшнего утра и собраться было не так-то просто.
Аукори зажмурился, активируя сеть, и монстры, начавшие было лезть по нитям, обрубками посыпались в воду. Детишки вернулись и осели на плечах Виллайто, попрятались в рукавах и повисли на одежде черными сгустками, только коготки торчали.
- Мульвари сейчас отправится под воду, - понизив голос, продолжала дух, - он единственный из нас всех, кто может там работать, у него физическое оружие, а мы с тобой организуем прикрытие, чтобы тварь не догадалась.
- Не хочу его одного отпускать, там опасно, - нахмурился Аукори: в памяти упорно стояло утро и гибель Джулиана, и страх подступил к самому горлу. Страх потерять еще одного из своих, страх, подобравшийся так близко и воплотившийся в реальность. – Может кто-то из детишек с ним пойти?
Виллайто покачала головой:
- Темно, я теряю контакт под водой.
- А как насчет вызвать Ирвина? Или еще кого?
- Он сейчас нужен дома: Искрам нужна помощь, да и он не может сражаться, Лава сами в критической ситуации, а Лед тащатся домой без сил, Ифрэ пострадала, говорят, едва не погибла, - только и сказала Мамочка. – Да и у нас все не настолько плохо, справимся.
«Уверен, Искры точно также думали, пока не попали в окружение,» - внутри себя скривился Аукори, но спорить не стал: других вариантов-то не было.
Мульвари, весь залитый водой, еще более бледный, чем обычно, взлетел на нить и тоже ухватился за брата: устоять на тонюсенькой паутинке с прыжка было не так-то просто.
- В курс дела введен? – только и спросил он, сурово глядя на полчища монстров под сетью.
- Введен, - коротко ответила Виллайто. – Можем начинать.
Руки тянулись к духам, в гробовой тишине только море снизу шумело, роптали потревоженные волны, и густые тени то появлялись, то исчезали между гребнями. Темнота становилась все более и более плотной, свет заката стремительно угасал, растворяясь среди стада несущихся туч, начинался дождик – медлить было нельзя больше.
- Я боюсь за тебя, не ходи, - Аукори вцепился в рукав мечника, не желая отпускать брата. Странное, едва уловимое предчувствие наполнило сознание болтливого духа или же это были отголоски переживаний о Джулиане и пустой страх? Тенор уже и сам не знал. Он ожидал презрения или, как минимум, насмешки, но Мульвари неожиданно серьезно отнесся к страху брата.
- Все будет в порядке, - мечник положил руку ему на плечо, крепко сжав в попытке поддержать. – Я выберусь, обещаю.
- Верю.. – эхом откликнулся дух, но его слова были ложью. – Удачи, Мульвари! – в слабой попытке улыбнуться был только страх, переходящий в бесконтрольную панику.
- Спасибо. Начинаем, - мучник глубоко вздохнул, взялся руками за меч, готовясь прыгать.
Аукори сплел коридор из нитей, спрессовав их в клубок с проходом посередине, чтобы имитировать разрывную сеть, Виллайто отцепила от плеча малышку-тень, и как только мечник прыгнул в воду, на его месте сформировалась его точная копия. Все произошло настолько быстро, что заметить подмену было бы попросту невозможно.
- Зададим им жару! – проговорила дух, и фальшивый Мульвари сорвался в бой, а колодец разорвался паутиной во все стороны.
Малютки-тени покинули свой насест и, злобно ухмыляясь белыми, клыкастыми пастями, закружились около своей хозяйки, щелкая зубами и уничтожая тварей.
- Перемещу тебя повыше, - Аукори подхватил Виллайто на руки и побежал вверх.
 Во время управления тенями сама Мамочка была беззащитна, это они хорошо за военную практику усвоили, теперь же ей требовалось еще и поддерживать лживого Мульвари, чтобы обман не был раскрыт. Во избежание всяких случайностей стоило поднять сестру повыше. Он поставил ее на платформу, сам сел у ее ног: распространять паутину больше не имело смысла – и так уже большая дистанция была покрыта, оставалось только вовремя воплощать бестелесные линии в физические нити, дергать, как паук.
Аукори зажмурился, чувствуя сеть как продолжение своего существа. Он физически ощущал, как мокрые, липкие лапы касаются нитей, как то и дело приземляются на них малютки-тени, и везде, где шло прикосновение, тень становилась осязаемой. И вот кто-то осторожно коснулся, но не паутины, а существа нитевода. Отличить это прикосновение от обычного толчка по сети было практически невозможно, если не знать, что этот кто-то решил присоединиться к запасам энергии. Ощущение тяжести наполнило все тело, усталость навалилась, и внимание стало беспорядочным. С каждой минутой чувства все больше и больше притуплялись, Аукори словно проваливался в сон, теряя связь со своей паутиной. И монстры полезли наверх. Сопротивляться становилось все сложнее, и сеть распалась, осталась только одна дуга с площадкой, на которой из последних сил сражались двое гэльфордов.
«Это так сложно, - в ватной полудреме подумал Аукори, - контролировать сразу два конца нити: и как я узнаю, по какому сейчас полезут монстры? Их же два…»
Еще мгновение, и он бы проиграл, но внезапно все кончилось: сон отступил, монстры, доползшие до самой площадки, водой вылились вниз, не оставив и следа от недавней угрозы. Аукори помотал головой, отгоняя остатки морока, с удивлением поглядел на упавшую Виллайто: она лишилась сил окончательно.
- Тихо ты, - он осторожно оттащил сестру от края, не дав свалиться с площадки, и стал с тревогой вглядываться в посеревшее море в поисках Мульвари.
Шли долгие, томительные минуты, а он все не появлялся, энергетический всплеск не давал четко проверить пространство, и неведение вызывало омерзительный, удушливый страх. Аукори сидел на площадке рядом с сестрой, следя, как возвращаются малышки-тени и с жалобными всхлипываниями облепляют свою Мамочку, лежащую без движения, сидел и ждал, потому что больше ничего не мог сделать. От одиночества закладывало уши, но говорить было страшно, словно бы можно было потревожить силу, живущую под водой, и гэльфорд против обыкновения молчал, зависнув в состоянии ожидания, и хуже этого не было ничего на свете.
Внезапно, в неясной дали среди успокоившихся волн показалась тонкая фигура с клинком в руках, и дух выдохнул с облегчением: с Мульвари все было в порядке. Он шел к товарищам, и ему навстречу потянулась теневая дорожка – не обязательная деталь, заметно упрощавшая перемещение. С него ручьями стекала вода, волосы и черная одежда прилипли к телу, он был вымотан, но жив… так почему же сердце билось так тревожно, не расслабляясь, хоть угроза миновала? Виллайто шевельнулась и слабым, едва слышным голосом позвала:
- Домой, малютки…
Крошки тени стали стремительно забираться в ее широкие рукава, растворяться в складках балахона. И Мульвари дрогнул. Дрогнул, смешался и, улыбнувшись зубастым ртом, исчез в рукаве.
- Как…? – Аукори в растерянности глядел на то место, где только что стоял капитан. - А где Мульвари тогда?
Но ему никто не ответил: Виллайто снова замерла без движения, и только волны бездумно рокотали под ногами. Дух прошаривал пространство, но раз за разом не находил ничего, энергетическое поле оседало, успокаивалось, пока не замерло полностью, но в наступившей тишине все равно было пусто: от мечника не осталось и следа. Ни в воздухе, ни под водой – его не было. Страх ледяной ладонью сжал сердце: отчаяние подступило к горлу, но осознание все не наступало, и глупая надежда билась, заставляя раз за разом прощупывать пространство. Что, если еще был шанс? Надо было искать, подключить всех, только бы найти его, он не мог ведь…
- Ирвин. Помоги, - прошептал Аукори, рухнув на колени: дрожащие ноги подкосились, голова пошла кругом. Ему казалось, что еще минута – и он тоже отрубится, как Виллайто.
- Ты в порядке? – заботливые руки уложили его, не дав упасть.
Старший уже был здесь – как он успел добраться оставалось только гадать.
- Что с Виллайто? Где Мульвари? – со страшным спокойствием спрашивал он, одновременно переворачивая Мамочку и ища мечника. Напряженное лицо дрогнуло, глаза расширились и потухли.
- Ладно, - глухо выронил Ирвин, - идем домой.
- Но как же Мульвари, ему нужна помощь! Он ушел под воду сражаться, и я до сих пор не могу его найти! Он ждет нас, ему нужно… - начал было Аукори, но Ирвин тихо прервал его:
- Ему уже ничего не нужно, - поднял Виллайто на руки, перекинул второго выжившего через плечо и светом понесся домой.
Аукори даже не успел понять, чтО сказал Старший, как оказался дома, Кубик спустил его, передав в руки Ольвэрина, и тот понес его, как куклу, наверх. Не говоря ни слова, уложил в кровать и сел рядом. И свет не стал гасить. Тень повернул голову с трудом и поглядел на пустующую кровать брата.
- Скажи, что с ним стало? – тихо прошептал он и заплакал: до него только сейчас дошло, что Мульвари умер.
- Не знаю, - Ольвэрин не поднимал глаз, - его теперь… нет больше и все. Я посижу с тобой, пока ты не уснешь.
Аукори закрыл глаза, но слезы все равно продолжали капать, а за стеной глухо рыдала Вэнэльям, сидя у постели Ифрэ – та ушла в кому и не возвращалась уже который час…
Ирвин нервно курил под дождем, стоя рядом с Дольви: на ногах сейчас осталась лишь Лава, остальные либо потеряли товарищей, либо видели смерть слишком близко и не могли отойти.
- Что делать теперь? – спросил вслух Старший, не адресуя вопрос никому конкретно, но младший все же ответил, выдохнув струю пара:
- Не горюй, прорвемся. Синвирин вернется и все наладит. Только и надо, что дождаться с минимальными потерями.
И задымил дальше, выпуская колечки в опустившуюся ночь.