Меня зовут Ю

– Теперь только негативные события из твоей жизни будут единственными воспоминаниями, –  сказала она.

       Я покачиваюсь на поверхности воды, беспомощный, как поплавок, нанизанный на леску в её руках.
     Она легко переступает через меня одной ногой, и я оказываюсь под ней, посредине. Не скрывая удовольствия, она демонстрирует мне своё обнаженное тело. Кладёт левую руку себе на талию, а правой начинает имитировать дирижерские жесты, в которых тонкие пальцы вырисовывают в пространстве сюжеты, известные только ей. Мои руки и ноги не подчиняются мне. Они обездвижены её  магией. Она ставит свою ступню мне на грудь и давит, медленно погружая в воду. Она наслаждается властью надо мной. Улыбка исчезла с её лица, подчеркнув острые скулы. Взгляд стал серьёзным, и она сильнее давит ногой на грудь. Ещё мгновение — и вода полностью поглотит меня. Я  смотрю в её глаза, притянутый магическим взглядом.  Такой же был двумя часами ранее в ресторане, где я ждал свой кофе и был поглощён своими мыслями до того момента, когда позади меня прозвучал её голос.


Двумя часами ранее


– Привет, знаешь, а я давно наблюдаю за тобой.
     Я оставил размышления и обернулся. Чёрное платье из шёлковой ткани до колен, с открытыми плечами, по которым гладкими потоками растекаются прямые черные волосы. В одной руке - чашка кофе с небольшим подтёком от пенной шапки.
“Неужели Бенаресский шёлк?” – осматривая платье, подумал я. – “Последняя сделка с этой тканью с индусами чуть не стоила мне жизни”.
А она тем временем продолжила:
– Наверное, минут двадцать. А может, и двадцать две.
     Этим она завершила свой дебют и откинула прямые чёрные волосы, как утреннее покрывало с сонного, обнаженного тела, с одного плеча на другое. Я, на мгновение вылетев из реальности, начал рассматривать девушку.
Зелёные диски глаз уверенно смотрели на меня из миндалевидных разрезов. В широких чёрных зрачках переливались яркие блики от люминесцентного освещения:
“Симпатичная. А как гармонично черный шёлк укрывает белую кожу”.
– Терпеть не могу загорать, – прервала она мои фантазии и опустилась в низкое кресло напротив. – А в черном я выгляжу ярче всего, – добавила она,  закидывая ногу на ногу, на миг, вспышкой, показав мне ярко-белые бёдра.
     Это была миллионная доля секунды, но и её хватило, чтобы в моей голове  заиграл нужный нейронный ансамбль. Я настолько увлёкся моментом изучения её внешности, что не заметил неуместную паузу, возникшую из-за этого, и решил исправить ситуацию какой-нибудь дежурной фразой. Фраз в арсенале всегда было достаточно, однако сейчас  ни одной не оказалось на старте:
– Да, но… я…
– Просто я мысли читаю, – перебила она, вытащив меня из словесного ступора. – Дар у меня такой, – сказала, хитро улыбаясь, и вновь сверкнула верхней частью ног, перекинув их с одной на другую.
“Специально это делает. Ощупывает прочность моей психики”, – подумал я и спросил:
– Умеешь читать мысли? – я глянул на часы, которые показывали 22:22. –  Хорошо! И какие цифры я сейчас задумал?
– Да шучу я, – рассмеявшись, она легко отбила мой пас. – Просто ты так залип на моём теле, что надо было тебя как-то спасать.
     Я замешкался:
– Точно, залип. Ну, прости, если оскорбил тебя этим.
   “Прости, если оскорбил тебя этим”. Эта фраза и возраст мой выдала. Мне сорок четыре года. Если кто-то интересовался моим возрастом, я отвечал каламбуром: “Мне двадцать два на два”. И не без причин. Выгляжу хорошо и моложе лет на десять. Кожа у меня не такая белая, как у этой молоденькой ведьмы напротив, но находиться на солнце тоже не люблю. Как же проницательно она смотрит мне в глаза, а взгляд, как стрела, проникает прямо в мозг.
От этого мне стало совсем неловко. Что это со мной? Ерунду говорю, замешкался, сконфузился, сбился с привычной тактики. Так цели не достичь.
      Вообще, в моей жизни много целей, но есть две, которые мне нравятся больше всего. Это деньги и женщины. Что-то другое интересует меньше. Я принципиально не владею никаким имуществом, и всё, что нужно для жизни, предпочитаю брать в аренду. Это экономика каршеринга, и я её адепт.
Все, что я арендую, имеет высший знак качества. Квартира в доме бизнес класса с консьержем в униформе в центре города. В квартире хорошая мебель с элементами антиквариата и современная бытовая техника, которая, практически, делает всё сама. Автомобиль того же класса и обязательно с водителем.
Водить машину — не моё. Не проеду даже квартал, как устрою автокатастрофу. Водитель должен концентрироваться на движении и быть внимательным. Я же постоянно утопаю в своих мыслях и рассуждениях. А ещё в моей крови постоянно присутствуют молекулы моего любимого французского коньяка.
Жить в аренду — удобно. Ты не тратишь деньги на дорогие покупки, зарываясь долгами, но при этом пользуешься самым лучшим. И главное, это даёт хорошую возможность для манёвра. В любой момент, если появляется необходимость, быстро меняю среду обитания. Ничего и никто не удерживает меня на одном месте. Если надо исчезнуть, бросаю всё и всех и исчезаю. Экономика циников.


Сейчас


     Она ведёт меня за руку по коридору моей квартиры. На мне лишь брюки, а её стройное тело прикрывает белая рубашка. Не помню, в какой момент всё перевернулось и мы оказались здесь. Все попытки воссоздать в памяти последовательность этих событий заводят в пустые и тёмные коридоры  внутри моего сознания. Короткие вспышки мыслей отсекаются и остаются на шаг позади. Смотрю назад, чтобы разглядеть, но их не видно.
     Обстановка коридора изменилась. Он стал длиннее, и кажется, что мы идём очень долго. Исчез шкаф с вещами. На стене больше нет зеркала и большого постера с Мерлин Монро, но остались электронные часы, на циферблате которых четыре одинаковые цифры: 22:22. Ещё на стенке остался светильник, выполненный в стиле ренессанс с массивными, увитыми дубовыми листьями латунными дугами. Но вместо электрических лампочек на их вершинах горят большие свечи, тусклый свет которых не показывает границ стен и потолка.
     Она продолжает вести меня вглубь тёмного коридора и иногда звонко посмеивается. Её приоткрытые в лёгкой улыбке губы время от времени произносят какие-то неразличимые слова. Всё это похоже на бредовый сон с заторможенными движениями.
Я закрыл глаза. Во рту появился неприятный привкус металла. Кажется, я уже ощущал этот привкус однажды.
     Она отпускает мою руку, и я открываю глаза. Мы стоим в центре ванной комнаты. Выходит, я смотрел внутрь своего сознания и все, что только что произошло,  сверстало моё воображение?.. Или её… воображение?
     Осмотрел ванную комнату. Она стала не такой, как прежде. Центр ярко освещён. Стен не видно из-за темного фона. В театре есть такой термин: “Чёрный кабинет”. Он применяется тогда, когда режиссёром не предусматриваются декорации. Софитами освещается только то, что происходит в центре сцены, а чёрный фон создает таинственную глубину и ощущение того, что там, дальше, целая вселенная. Вот такая сцена сейчас была в моей ванной комнате.
     Во рту усилился вкус металла. И это совсем не тот сладкий вкус, который я ощутил пару часов назад, когда она приблизилась ко мне вплотную…


Двумя часами ранее


Ресторан располагался в здании хрустального завода в самом центре города. Производство давно свернулось, а красивое здание дореволюционной архитектуры перестроили под современные потребности. Люблю это место. Здесь можно и работать, и отдыхать, и общаться с людьми. Основные посетители ресторана — его завсегдатаи, и я знал большинство из них. Здесь вкусный кофе, хороший коньяк. Есть местечко, где можно выкурить сигару. Сигары и коньяк — моя страсть. Они были созданы одним Богом. В этого Бога я и верю.
     Кирпичные стены ресторана обрамлены массивными металлическими швеллерами. Стопроцентный лофт. Металл, кирпич, трубы — всё осталось нетронутым, и на фоне всего этого отполированного производственного убранства блестели красивые никелированные кофемашины, неоновые инсталляции, стильные постеры и кожаные кресла, в которых утопали прекрасные девушки и их сопровождающие. Была середина недели. Вечер. Посетителей немного. И среди них были мы — я и она:
– Так вот, я уже здесь давно и всё время наблюдаю за тобой, Джон. А знаешь, почему?
Я наклонил голову вбок, удивлённо глянул на нее, приподняв брови, и спросил:
– Откуда тебе известно моё имя?
– О, проще простого узнать имя человека, не спрашивая его об этом. Мне достаточно взглянуть ему в глаза. Я не придаю значения словам, которые произносят люди. Все эти слова — ложь, но не взгляд. Взгляд всегда отражает то, что в уме. Он истинен.
     Я посмотрел в сторону барной стойки, где бармен Эрик разливал коктейли. Он глянул на меня, подмигнул, затем глуповатой мимикой послал мне восхищение тем, что самая эффектная девушка этого вечера находилась именно напротив меня. Всё понятно.  За чаевые Эрик был готов рассказать всё, что знал. Он и сказал моё имя этой “Ирен Адлер”.
– Я Евгений, но меня часто зовут Джоном. Приклеилось из-за частых поездок за границу.
Она участливо, с зажатыми в улыбке губами выслушала это, но продолжила своё:
–  Я заметила твой взгляд уже давно, он выражает что-то интересное. Очень захотелось это выяснить, вот и решилась подойти к тебе.
– Ну, мой взгляд — самый обычный.
– Как ты можешь так утверждать, он же тебе не виден?
Она улыбнулась и пристально посмотрела мне в глаза.
– Но я хозяин своего взгляда. Чувствую его. Могу им легко управлять, верно?
– Ты заблуждаешься, если думаешь, что сам управляешь своими когнитивными способностями. Люди думают, что сами планируют свои действия и впоследствии совершают их. Но это самое большое заблуждение всех человеческих душ. Всем этим управляет мозг.
– Именно, наш мозг и управляет всеми нашими ощущениями, действиями, и взглядом в том числе.
Официант принёс кофе, включив паузу в этой странной дискуссии. Я взял чашку и, толкаемый любопытством, посмотрел в её глаза. Она по-прежнему не отрывала взгляд от меня. И она чувствовала мою голость в этой сцене.
– Что-нибудь желаете на закуску? – учтиво пробурчал усталый официант.
     Казалось бы, подошёл официант, предложил заказать еды. Самое время ей сменить позицию и, скажем, взглянуть на него, или в меню, или в сторону, но нет, она не отводила взгляд от меня ни на секунду. Как будто бы вокруг не было ничего и никого:
– Обязательно жрать? – грубым, но спокойным голосом сказал опешившему официанту.
     Решил посмотреть на её реакцию в такой момент. Но она даже не дрогнула. Не отвела взгляд, не перестала улыбаться. Интересно, а если бы я проткнул бедолагу вилкой?
– Ничего не надо, спасибо, – сказал я зависшему официанту. Тот кивнул, не скрывая обиды, и ушёл. Оставлю ему хорошие чаевые.
     Она откинулась на спинку своего кресла и продолжила:
– Никогда процессы, происходящие в мозге человека, не инициированы им самим же, это миф, в который люди с удовольствием верят.
Она сказала это без улыбки и немного прищурив глаза.
Эта встреча начинала заинтересовывать меня своей необычностью. Она симпатичная, стройная, стильная и, возможно, неглупая. Хороший вариант моей последней.
     Иногда думаю о том, что было бы неплохо встретить женщину, которая станет последней в моих приключениях. Сколько же ей лет? Двадцать? Двадцать пять?
     На этой мысли я вновь был пойман её пронзительным взглядом:
– Мне двадцать два года, – ответила она моим мыслям.
– Но я же не спрашивал про…
– Так ты вообще ничего не спрашивал, – игриво перебила она. – Ты молчал и осматривал меня.
     Она широко улыбнулась, не размыкая губ, и глаза торжествующе прищурились, а я сделал большой глоток кофе.
Она подцепила меня на крючок. Такого со мной ещё не было. Обычно я  их цепляю. А тут наоборот. Собственно, не паникую ли я? Ведь многие хотят подкатить первыми, просто не такие смелые, как…
– Имя?
Решил пойти в контратаку и пренебрежительно кинул этот вопрос, посмотрев в сторону барной стойки, будто бы там было что-то более интересное.
     Обычно говорю в таком стиле, чтобы вызвать у девушек негодование и немного разозлить. Так можно оголить их скрытые эмоции и получить инициативу в общении. Но не в этот раз. Ответа на мой вопрос не последовало.
Я вновь поворачиваюсь к ней и нарываюсь на твёрдо сфокусированный на мне гипнотический взор. Сразу отвести взгляд в сторону не смог, и моё воображение волшебным калейдоскопом стало генерировать фантазии: “Красивые глаза с широкими зрачками, в которых сверкают разные глянцевые цвета, как драгоценные камни в шкатулке из сказки. Вот зелёные камни. А вот красные, как рубины. Вот голубые цвета, которые плавно сменились бирюзовыми. Потом лазурно-синий и фиолетово-розовый. Алый. Лимонный. Индиго…” Цвета с ускорением сменяли друг друга. Как приятно на них смотреть. Их захотелось потрогать, и я потянулся к ним рукой…
– Эй!
 Услышал я это междометие вместе со щелчком пальцев перед моим лицом. Волшебные цветные камни разлетелись в стороны, как огни фейерверка, и вновь появилась  она:
– Ты чего завис? — улыбаясь, обратилась она ко мне. Я глубже откинулся в своём кресле и вздохнул. Подушечками пальцев прикоснулся к глазам, как бы включая их:
– Я что, спал?
– Да нет, ты просто уставился на меня и задумался о чём-то… ну, завис, как старый комп, у тебя в глазах такие колёсики крутились, как будто ты перезагружаешься, – сказала она, посмеиваясь, и вновь перебросила ногу с одной на другую.               
     Обычно мне нравится, если моя женщина подшучивает надо мной, но в этом случае что-то было не так, и я напрягся. Ощущение, что я не контролирую ситуацию. Да что там ситуация, я и себя переставал контролировать.
– Ю, — прервала она мою внутреннюю панику.
– Что?
– Ты интересовался моим именем. Так вот, меня зовут Ю. А скажи, – она резко меняет тему, –  я ведь не подхожу тебе, да? Ну, не дотягиваю до твоего уровня, и тебе нужен со мной только лишь секс, да?
“Имя, состоящее из одной буквы”, — думал я. — “Очень интересно”.
Допил кофе.
“Стоп, она же спросила, хочу ли я секса с ней”.
И тут мой рот непроизвольно открылся и, неожиданно для меня, произнёс:
– Да, верно, хочу лишь секса…
“Какого чёрта я это сказал! Я не собирался это говорить! Как это произошло? Поверить не могу! Зачем я это ляпнул. Неужели сказал это вслух”.
– Да, ты сказал это вслух, — сказала она и засмеялась.
– Хотя, какая разница, вслух ты рассуждаешь или в мыслях. Я в обоих случаях тебя слышу.
Она опять засмеялась и продолжила:
– Вот я не такая честная, как ты, и обманула тебя, когда сказала, что шутила по поводу моего умения слышать мысли. Я знаю всё, о чём ты думаешь, и ты ничего не можешь скрыть от меня.
     Я всегда рассуждаю рационально, но сейчас такой способ восприятия и переработки реальности начал шататься, как молочный зуб у ребёнка.
– Двадцать два двадцать два, – продолжила она после паузы.
– Что ты имеешь в виду? – спросил я, теряя нити рассуждений.
– Эти цифры ты задумал, когда проверял мою способность читать мысли. Я решила задержать нас с тобой в этом мгновении. Ведь сегодня двадцать второе число, и сейчас две тысячи двадцать второй год, мне двадцать два года, а тебе – как ты любишь шутить –  двадцать два на два. Посмотри на часы, – я глянул на циферблат, он по-прежнему показывал 22:22. – Цифра 2 означает равновесие и гармонию во всём, и эти цифры сейчас повсюду.
Она поднялась,  подошла ко мне, обойдя столик, наклонилась и облокотилась  на подлокотники моего кресла. Наши лица оказались рядом, и я почувствовал её дыхание.
– Ты сегодня будешь моим первым, эта мысль не даёт мне покоя, – прошептала она и поцеловала меня. Я ответил тем же.
На мгновение замерев во взаимном захвате, наши губы, медленно скользя друг по другу, начали разъединяться, вот-вот они разомкнутся, но она внезапно, как хищник, схватила зубами мою нижнюю губу. Боль от впившихся зубов выключила нежность. Рывком освободившись от дерзкого и болезненного зубного хвата, я попытался укусить её верхнюю губу, но она ловко отстранилась. Во рту появился привкус крови. Мы по-прежнему на расстоянии ощущения дыхания друг друга.
Она села ко мне на колени, приблизилась своим лицом к моему, и мы вновь слились в более смелом и глубоком поцелуе. Она провела языком по моей ране на губе и опять укусила в то же место, но уже нежнее. Потом она легко прильнула к месту укуса губами, и боль ушла разогнав по телу рябь приятных вибраций.
     Я потерял контроль, и было плевать, что всё это происходило в публичном месте. Меня тянуло к ней, как магнитом. Она, почувствовав моё влечение, прижалась ко мне сильнее:
– В чём буду у тебя первым? — спросил я.
– Это неважно.
– Что же важно?
Мы отстранились друг от друга. Она нежно посмотрела мне в глаза:
– Важно то…
Она запнулась и опустила лицо. Задумалась. Я почувствовал в ней перемену. Она поднялась с моих колен и вернулась в своё кожаное глубокое черное кресло. Я поправил одежду. Огляделся. Вокруг всё, как и прежде. Бармен Эрик орудовал шейкером. Никому не было дела до событий в зоне нашего столика. Она стала не улыбчива. Миг назад нас слегка втянуло в чувственный водоворот, но тут же центробежная сила воронки раскидала нас в стороны, не дав слиться в единое состояние.
– Так что же важно, Ю?
Повторил вопрос, дождавшись её взгляда. Она ответила шёпотом и с паузами после каждого слова:
– Важно то… что ты… сегодня… умрёшь…



Сейчас


     Мы по-прежнему в ярко освещённом центре ванной комнаты с тёмным фоном.
Я жду её дальнейших действий. Она кладёт ладонь мне на грудь и проводит ею по торсу вниз, словно рисует извилистое русло реки, по которому внутри меня лёгкой застенчивой волной идет энергия с приятными ощущениями.
Она повторяет это движение и запускает вторую, но более сильную волну. Ю вновь и вновь проводит этот обряд, увеличивая мощь потока, как это бывает в горных реках после сильных гроз.   
Моё тело стало слишком хрупкой оболочкой для этого урагана, и меня вот-вот разорвёт в лоскуты.
Но в следующий миг она остановилась и обняла меня, словно пытаясь погасить ею же созданный убийственный вихрь.

– Нет, не так, – сказала она. – Как же не люблю себя за это. Минуту назад в пыль хотела тебя уничтожить, а  сейчас ты мне кажешься желанным…
Её глаза украсились редкими, блестящими, как серебро, слезами:
– Мой мир, – продолжила она, – это мир магического одиночества. Он прекрасен. Чтобы попасть в него, нужно уметь общаться с самим собой и смотреть на окружающее, не касаясь его. Однажды я не побоялась впустить одиночество в свою жизнь, позволив ему заполнить все пустоты моей души. Одиночество может быть волшебством.
     Она закрывает лицо ладонями, пытаясь скрыть внезапную слабость. Но, глубоко вдохнув, убирает ладони с лица, сбрасывает с себя рубашку и подходит ко мне. Кладёт руки мне на плечи и прижимается всем телом. Тепло и нежное вожделение охватывает меня ласковым покрывалом. Ю приподнимается на носочки, и наши лица оказываются напротив друг друга. Она целует меня. У меня темнеет в глазах. Фоновый звук исчезает, и возникает давящая гипнотическая тишина.
Поцелуй прерывается. Свет ослепляет меня на время, а звук оглушительной волной врывается в уши.
Придя в себя, вижу, как она внимательно наблюдает за мной. Она держит меня за руки. Я чувствую пульс в подушечках её пальцев, питающийся взрывной энергией тёплой крови. Мне хочется наполнить свои руки силой, чтобы обнять её. Но теперь не я  решаю, что мне делать. 
Она прижимается ко мне сильнее и опять целует. Мы синхронно опускаемся на колени. Оторвавшись от моих губ, она руками направляет меня вниз. Я спиной ложусь на пол, а она водружается на меня сверху. Её губы приоткрыты, и дыхание глубокое.
Возникла пауза, и показалось, что какая-то её скрытая эмоция дала ей пощёчину. Её сущность в этот момент напоминала оторвавшуюся от огня искру. Неуправляемую. Летящую по непредсказуемой траектории. Такая искра может разжечь новый огонь. Или, ужалив собой облако опасного газа, вызвать разрушительный взрыв. Но эта искра может не попасть в это облако. Она промахнётся. И, нарисовав в темной материи ночи не поддающийся никакой логике узор, погаснет так же внезапно, как и когда-то вспыхнула.
     В следующий миг она медленно погружает в себя мою последнюю энергию.
     Нежное, ласковое и приятное ощущение её тела переносит меня в пространство, не подконтрольное физическим законам. Я чувствую, как нежная вибрация рушит белковые соединения клеток моего организма, высвобождая потоки накопленной для жизни энергии.
     Эта энергия — моя жизненная энергия — возбуждая рецепторы удовольствия, легко устремляется к выходу. Накопившись там в большом объёме, она вырывается из меня, покидая навсегда.
Она хлынула из меня уверенным потоком, вынося с собой то, что зарождалось в самом начале моего пути. То, что я никогда не использовал и не хотел замечать. Она вышла из меня полностью. Покинула ненужную, бесполезную или даже опасную оболочку, в которой, будучи ценностью, могла сгнить не востребованной.
     Я, обессиленный, лежу на полу ванной комнаты с темным фоном. Во рту усилился вкус металла. Перевожу взгляд на неё. Она поднялась. Поправила волосы, откинув их за спину:
– Почему ты выглядишь неудовлетворённым, Джон? У тебя же было это  тысячи раз, верно?  – с  надменной улыбкой произнесла она. – Ступай же сюда.
Она протянула мне руку и взяла за ладонь. Я поднялся и глянул в ванну, она оказалась не такой, как прежде. Борта стали низкими, не выше колена, а площадь увеличилась до размеров большой двуспальной кровати. Я переступил через борт и встал перед ней. Вода была тёплой и приятной на ощупь.
Она кладёт руки мне на плечи и лёгким нажимом направляет вниз. Я послушно опускаюсь и рассматриваю плавные линии её тела. Упираюсь коленями в дно и смотрю наверх. Ю наклоняется ко мне и прикасается своей щекой к моей:
– Я нравлюсь тебе? – спрашивает она шепотом, прикасаясь губами к краю моего уха. –  Может быть, ты уже и любишь меня? – продолжает вговаривать в ухо сладкие слова.
     Я захотел вернуть свою силу и одним движением опрокинуть её вниз, чтобы оказаться сверху, но мышцы меня не послушались.
– А я первая, кого ты любишь? – продолжала она говорить, проводя губами по краю моего уха.
Я открыл рот и, выпуская последний воздух, зажатый в лёгких, произнес чистым голосом:
– Да-а-а…
   Ю, не скрывая удовлетворения, прикладывает пальцы к моим губам, легким нажатием заваливает меня на спину, пока я не растягиваюсь перед ней на поверхности воды.
     Она выпрямляется надо мной во весь рост и смотрит сверху то ли с сожалением, то ли с любовью, то ли с желанием:
– Знаешь, – сказала она, кладя руки на талию, – я бы с удовольствием ещё была с тобой, но мне пора, иначе не смогу вернуться в свой мир. Я счастлива. Я стала твоей последней. Пора заканчивать эту историю.
Тембр её голоса стал властным:
– Ты мой первый, а я твоя последняя. Ты же помнишь, как меня зовут? Она сильнее нажимает ступнёй на грудь, погружая меня в воду. –  Меня зовут You...
   Вмиг вода смыкается над моим лицом. Рябь колышущейся водной поверхности  разбивает её внешность в распадающиеся, мелькающие сегменты. В следующую секунду я уже не могу различить её тела и чувствую лишь давящую ступню на своей груди. Я погружаюсь всё глубже и уже не могу вспомнить, как она выглядит. Вода преломляет свет, окрашивая пространство во мрак. Через какое-то мгновение, полностью обездвиженный, я зависаю в темной, мёртвой водной невесомости. Нет видимости. Нет звука. Ничего не происходит. Больше нет памяти. Нет мыслей. Внутреннее пространство мозга стало пустым и неосязаемым.


22/12/2022