Смена элит как условие русского Возрождения

Смена элит как необходимое условие русского Возрождения.

        Страна уверенной поступью движется к очередной красивой дате – 300 дней с начала специальной военной операции, а там не за горами и десять месяцев с того дня, когда мы узнали значение этого словосочетания. Не вышло лёгкой победной прогулки до границ бывшей Украинской ССР. Если верить заявлениям нашего руководства, то и не очень-то и хотелось. Это, мол, был обманный манёвр для создания лучших условий для полного освобождения территории Донецкой и Луганской народных республик, а про героев «Гостомельского десанта» стали забывать даже наши турбопатриоты.
        Разумеется, пока взятие Курдюмовки и Невельского будут считаться великими победами, говорить о первом условии для Возрождения – окончании боевых действий, и не приходится.
                Любые резкие перемены во власти воюющей страны, как правило, только ухудшают её положение. Не случись Февральской революции, к концу лета 1917 года у России был бы шанс вместе с союзниками по Антанте додавить Германию с Австро-Венгрией, но вышло то, что вышло. Первая Мировая война затянулась больше, чем на год, Временное правительство власть не удержало, а большевики при наличии не слишком многочисленной, но достаточно крепкой организации сумели эту власть перехватить. Любая ситуация должна дозреть, поэтому будем надеяться, что второй раз Россия на эти грабли не наступит.
                Поэтому поговорим о втором условии – смене элит.
                Я бы разделил такие понятия, как элита, аристократия и меритократия.
                Элита – обобщённое название узкого слоя людей, принимающих участие в выработке или принятии решений либо имеющие возможность влиять на их принятие. Само слово «элита» мне не очень нравится, напоминая о том, что в сельском хозяйстве элитными называют лучших пород животных-производителей или лучшие сорта растений. Но раз уж устоялось это понятие, то пусть оно и остаётся в этом очерке в общепринятом значении.
                Аристократией мы называем ту часть элиты, которая получила право на пребывание в ней по праву рождения.
                Меритократией назовём тех, кто был кооптирован в элиту за выдающиеся заслуги перед страной на поле боя, в народном хозяйстве или творчестве.
                Есть ещё такое понятие, как «селебрити», то есть узнаваемые люди из творческой среды, не сходящие с экранов телевизоров, но представителей этой группы вряд ли можно считать членами элитного сообщества.
                Элита не возникает из воздуха. Как правило, этот круг лиц формируется или для решения определённой задачи, или создаётся из лиц, хорошо известных правителю, в лояльности которых он не сомневается.
                Так, активное формирование дворянства при Иване Грозном было необходимо для ограничения власти старой земельной аристократии. Иван Васильевич достаточно много экспериментировал в этой области, далеко не всегда успешно, но намеченную задачу к концу жизни выполнил: единству собранной им страны феодальная вольница больше не угрожала. Правда, не слишком успешной оказалась Ливонская война, да и в битве при Молодях 29-июля – 2 августа 1572 года полегло опричное войско, но произошедшие социальные изменения в Московском царстве стали необратимыми, и даже в годы смуты начала 17 века наследники удельных князей не рисковали восстанавливать собственные княжества. И именно необходимость формирования новой элиты обусловила активную кооптацию в неё «худородных» дворян и иностранцев, для которых прежнее почтение перед князьями и боярами было пустым звуком.
                В течение 17 века процесс образования российской элиты был крайне динамичным. В её ряды влились и малороссийские казаки, и присягнувшие московскому царю польские шляхтичи из Смоленского воеводства, и иностранные специалисты, будь то наёмные офицеры или промышленники. Элита создавалась под главную задачу – европеизацию России и устранение её отставания от ведущих западных стран. Без полков «нового строя» и первого русского корабля «Орёл» вряд ли бы стала возможна деятельность Петра Первого.
                Пётр Первый (или человек, ставший Петром Первым после возвращения из Великого Посольства, поскольку возможны разные варианты) решал задачу по выходу к морю (для Петра Первого вначале на первом плане был союз с императором Священной Римской империи и война за выход в Азовское и Чёрное моря, а на втором этапе после возвращения из Великого посольства произошла переориентация на союз с Саксонией и Данией и выход к берегам Балтики). Для этого он создавал свою элиту, и в старую московскую элиту начали активно вливаться иностранцы самого разного звания и вероисповедания, что в конечном итоге обусловило формирование в России «двух народов»: дворянства, ориентированного на Запад, и массы крестьянского и посадского населения, которая воспринималась дворянством как нечто косное и чуть ли не как инородное, в отношении которого всё позволено. Пётр создавал элиту не только под задачу, но и под себя лично, что после его смерти привело к династическому кризису вследствие того, что каждая из частей новой элиты пыталась взять власть в России под себя.
Так или иначе, но практически все российские императоры и императрицы после Петра Первого пытались переформатировать элиту под себя, а не под задачи, что приводило к тому, что эти задачи проваливались одна за другой.
                Наряду с управленческой элитой возникает русская аристократия, представленная в основном титулованным дворянством различного происхождения. Однако слой этот был достаточно подвижен, и в целом на Западе местные аристократы смотрели на российских собратий с известным скепсисом. Если по поводу наследников старых княжеских и боярских фамилий, польского или грузинского дворянства особых вопросов не возникало, то многочисленные потомки царских фаворитов даже при наличии громких титулов и огромных богатств оценивались не слишком высоко. В то же время русская аристократия была достаточно открытым слоём за счёт кооптации представителей меритократии – тех, кто достигал высокого положения не по факту рождения, а за конкретные заслуги.
Февральская, а затем и Великая Октябрьская революции покончили с русской аристократией как явлением, но элиты никуда не делись. Более того, именно за счёт того, что часть управленческой элиты прежнего режима стала активно сотрудничать с большевиками, им удалось достаточно быстро победить в Гражданской войне и восстановить народное хозяйство после неё. Но постепенно принципы формирования элиты изменились.
                Новому руководству были нужны новые кадры, и при их отборе часто основную роль стали играть не личные способности, а социальное происхождение и личная преданность. Начала формироваться номенклатура.
Номенклатурный принцип отбора в элиту не хорош и не плох. Пока Иосиф Виссарионович и Никита Сергеевич периодически «перетрахивали» (по образному выражению Александра Григорьевича Лукашенко) новую элиту, шло движение вперёд. Как только ситуация стабилизировалась, «заточенность» под задачи сменилась личной преданностью и семейно-клановыми связями. Номенклатура стала «вещью в себе», в результате чего сама себя одолела в процессе Перестройки. Вместо размена «власть на собственность» она потеряла в целом и власть, и собственность. В целом, потому что Борис Николаевич Ельцин как выходец из номенклатуры придерживался тех же принципов при формировании своей команды. Команда создавалась под конкретную задачу «закрыть дорогу коммунистическому реваншу», и в целом с поставленной задачей справилась. Связи советского производственного комплекса были разрушены, и даже вероятный приход к власти в 1996 году Геннадия Андреевича Зюганова не смог бы их восстановить.
                Судя по всему, для Владимира Владимировича Путина роль преемника действительно оказалась неожиданной. В принципе, каких-то особых целей перед собой он не ставил, и поэтому формирование своей команды осуществлялось по принципу личной преданности или хотя бы просто хорошего знакомства с ним, что обусловило явный крен в сторону «питерцев». За двадцать с лишним лет эта команда закостенела, «окуклилась», поэтому рассчитывать, что она справится с новыми вызовами, вряд ли приходится. Разумеется, в команде нашлось место и для выходцев из «Семьи» первого российского Президента, и для «молодых технократов», но в целом она продолжала выполнять главную задачу ещё первой команды – сделать невозможным возвращение к советскому способу организации производства путём «проедания» советского наследия. К чему это приводит, мы наглядно увидели за последние месяцы.
                Поэтому до тех пор, пока команда будет создаваться по принципу личной преданности, а не под конкретные проекты, ни о каком Возрождении говорить не придётся. Пока что сокращающаяся «кормовая поляна» приводит к возникновению и нарастанию внутренних конфликтов, которые, скорее всего, и приведут к необходимости её обновления.
                Конечно, всё сказанное вряд ли рождает оптимизм. Но до тех пор, пока не произойдёт развал нынешнего правящего строя, ситуацию ни внутри страны, ни вне неё изменить не удастся. Главное то, что происходит ускорение исторического процесса, и те явления, которые раньше вызревали годами и десятилетиями, стали происходить намного быстрее. Поэтому у всех нас есть шанс увидеть рождение новой управленческой элиты. Главное, чтобы при этом рождении не разнесло на куски страну. Но этого можно будет избежать, если удастся найти компромисс между новой и частью старой команд, что позволит не выпускать вожжи из рук.