Ответы А

... если спросить – но спросить некому – например, «разумеешь ли равновесие облаков», вероятно, А. глубокомысленно закатит кверху глазные яблоки; правый глаз, словно расплывшись и увеличившись, еще сильнее наползет на висок, то есть, считая со стороны наблюдателя, по направлению к норд-весту, усугубив и без того тревожащую асимметрию лица; он как раз дожевывает кусок белого птичьего мяса, обжаренный в омлете, запивая из тонкой рюмки вином, похожим на полузабытое западное кровоточащее небо детства; можно ли набрести на ответы, странствуя по пустыням своей памяти? нет, увы, его ответы – отнюдь не responsa классических законоведов, Гая или, скажем, Ульпиана, мгновенно и заслуженно обретавшие титло зиждительных камней римского права; в сновидении мерещилась будто инженерная графика на барханах, и ему, дворнику, предстоял ужас посыпания снегов Сибири песком Сахары; мгла прошита восклицательными знаками фонарей, но это иной сон; он загипнотизирован; он загипнотизирован двойным движением-противодвижением огней, стройным и непрерывным, по резкому взлету улицы вдали, в вечернем сверкающем мраке: справа – бордовые вверх, слева – золотистые вниз, прямо-таки лестница Иакова; а где-то в его юности, в несчастливом, сухом, но прекрасном выпускном мае все так же бьется вязким пульсом аллегретто из Седьмой Бетховена, и, по всему выходит, что одна только странность, на излете заглядывающая в запретное, как в этом опусе полубога, дает непреложное совершенство; и в подстилающем слое сознания еще розово теплится женщина, предмет многолетнего бесплодного вожделения, подпитываемого случайными разговорами, годами за полтинник, но куда более воздушная и соблазнительная, чем молодая девушка, ибо – темно-рыжие, в мелкую кудряшку завитые волосы волшебно сожительствуют с голубыми глазами и чуть вздернутым носом, ибо – обдуманно носит короткие юбки, подчеркивающие уместную – ни больше, ни меньше – избыточность бедер и круглоту ягодиц; замогильное пение вьюги, два черных удара по крыше – они насыщенно-дрожащие и ваяют очертания двух параллельных сосудов, сужающихся, зеркально-обратно песочным часам, сверху и снизу; алтарь-не алтарь, капище-не капище; почему лишь инертные газы – аргон и неон – зовут благородными? дарует ли кто-нибудь крошечному гомункулу его новой, второй души – гипотетической и, по правде говоря, почти невозможной – легкость и пловучесть? он так и не выбрал, что более ему по нраву – свет или тьма