С неба на землю

     Смена религии и для одного человека – грандиозная ломка психики, но она больше, когда речь идет о целом народе (этносе) с неизмеримо устоявшимися традициями культуры и быта. И тем не менее смена языческих культов мировыми религиями повсеместна, хотя детали этого процесса различны. (Л. Н. Гумилев)


     Поговорим теперь не о мотивах, а о фактах, и начнем с места и даты крещения. Хотя, как было сказано выше, автор придерживается церковно-канонической версии – «Киев, 988 год», но только потому, что, по его глубокому убеждению, точная датировка не имеет принципиального значения для дальнейшего хода исторического процесса. Однако… неожиданно выяснилось, что этот, казалось бы, частный вопрос древнерусской истории вдруг актуализировался в начале XXI века в свете последних событий, связанных с Крымом. Современные имперские власти, пытающиеся обосновать свои территориальные претензии, подняли на щит альтернативную версию крещения Владимира в крымском Херсонесе (Корсуне) во время успешного похода 987 года. Согласно ей следует, что князь крестил киевлян, будучи уже христианином, а Херсонес (читай – Севастополь) и Крым являются «сакральными центрами русского народа»1.

     В этой связи уместно вспомнить высказывание Л. Н. Гумилева: «Обстоятельства крещения Владимира крайне запутанны, ибо авторы источников преследовали не цели истинности, а свои партийные интересы»2. О том же писал и М. С. Грушевский: «Летопись комбинирует разные пересказы, разные выводы и мотивы крещения Владимира, громоздит одни на вторые так, что одно другому противоречит. Уговоры греческого миссионера, несмотря на все аргументы, которые должны были бы привести Владимира к крещению, – заканчиваются ничем, поскольку Владимир переносит дело на совет бояр, а от этого совета исходит решение пробовать веры через посольства. Посольства собирают все аргументы о преимуществах греческой веры, но все кончается новой оценкой бояр, которая возвращает дело назад в пункт, который сам по себе мог бы решить вопрос – ссылаются на пример мудрой Ольги... Исходя из этого, поход на Корсунь мог иметь значение только как простой способ осуществить уже твердо принятое решение (например, в старом житии Владимир просит Бога «дать» ему этот город, чтобы оттуда найти попов и учителей христианства «на всю землю»). Однако из дальнейшей истории похода выясняется, что никакого определенного решения у Владимира нет; в рассказ врываются мотивы из тех версий, где корсунский поход, очевидно, служил Провидению способом привести Владимира к христианской вере, независимо от его намерений и планов: он уклоняется от крещения до последнего, однако болезнь и чудесное исцеление приводят его, наконец, к кресту»3.

     Впрочем, может быть, мы зря подозреваем летописца в непоследовательности и политической ангажированности? Возможно, он просто стремился эмоционально передать нам ощущение напряженной атмосферы, в которой происходило принятие важного государственного решения, когда правитель желал опереться на мнение народа (в данном случае ближайшего окружения/дружины), а «народ», в свою очередь, пытался понять, какой ответ будет угоден первому лицу государства? Отсюда и бюрократические проволочки, привлечение «экспертов», обращение к опыту прежних правителей, обсуждение вопроса по второму кругу...

     Что же касается самой «корсунской легенды», гласящей, что киевский князь принял православие именно там, на территории древнего Херсонеса, и возвратил только что взятый город в обмен на руку византийской царевны Анны, то ее несоответствие действительности установил еще А. А. Шахматов4. К слову, по мнению Л. Н. Гумилева, это «еще раз доказывает преимущество получения информации для эмпирического обобщения не из первоисточников, а из монографий, где сведения летописей прошли горнило строгой исторической критики»5.

     С этой гумилевской сентенцией можно соглашаться или не соглашаться, но то, что православные авторы, тщательно отредактировавшие летописи, умолчали о значительной части эксцессов, связанных с распространением новой веры, несомненно. Даже те сообщения, что все же дошли до нас, свидетельствуют о том, что никакого «триумфального шествия» не наблюдалось. «Ненасильственное сопротивление», когда Владимиру для спасения душ не желающих креститься киевлян пришлось прибегать к «административным мерам», было описано в ПВЛ. А вскоре последовало и насильственное – в традиционно мятежном Новгороде, где попытка ввести христианство натолкнулась на единодушное сопротивление горожан, вступивших в уличные бои с великокняжеской дружиной. Эти драматические события, оставившие след в русском языке в виде поговорки «Путята крестил мечом, а Добрыня – огнем», в той или иной форме повторятся и в других русских землях. Сопротивлялись крещению не только «низы». И в княжеском окружении было немало противников христианской веры, не без оснований полагавших, что она будет способствовать политической экспансии Византии.


     1. Путин В. В. Послание к Федеральному собранию. РИА Новости. URL:
     2. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 180.

    3. Грушевський М. С. Iсторiя України-Руси. Т. 1. С. 503–504.

     4. См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших летописных сводах. Санкт-Петербург, 1908. С. 133–161.

     5. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. С. 180.