Божинский Франкенштейн 3. Игра в кости

Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/


                Божинский Франкенштейн

                Глава 3   Игра в кости

1

Шломо любил прогулки по берегу Днепра. Забредешь подальше, Божин останется позади, сероватая голубизна реки успокоит глаз, вдали зазеленеет лес. Думай сколько хочешь. Размышления обновляют ум, рассеивают мрачное настроение, поднимают дух. Лучше всего гулять в одиночестве, но для смышленого попутчика Шломо рад сделать исключение и вступить в разговор. 

Сверяться с чужим мнением порой интересно. Хорошо, когда толковый собеседник задает трудные вопросы. А если нет такового, то Шломо сам себя спрашивает. Вопросы прекраснее ответов – от первых веет блаженством, а вторые не утешают.

Шломо беспощаден, подозрителен, нелицеприятен к собственным суждениям – только так можно найти решение. Истина на замке, а ключ к нему – вопросительный знак. Шломо полагал, что вопрос важнее ответа. Правильно заданный вопрос сам наведет на ответ, а то и подскажет, что ответа не существует. Возможно, спрошено неверно, тогда надо придумывать другой вопрос.

Шломо – человек книжный. Из чтения святых фолиантов, коих изучено им множество, он заключил, что они щедры на ответы, но скупы на вопросы. То бишь, на один и тот же вопрос имеются разные ответы – каждый мудрец сочиняет свою книгу. Выбирай на вкус. Задавать же новые вопросы сверх тех, что есть в фолиантах, или не удовлетворяться ни одним из ответов – такое в хасидской среде не приветствуется. Но хуже всего, согласиться с мнением, которое не одобряется твоей общиной. А у Шломо, как на грех, голова неугомонная, и все родит лишние вопросы. Может, поэтому он так любит размышлять сам с собою? 

Как человек по-европейски образованный, хасид сей заглядывает и в нечестивые книги тоже. На бренных их листах картина противоположна той, что в писаниях мудрецов. Безбожники только и знают, что задаваться вопросами, среди которых, однако, попадаются перлы. Шломо это больше подходит, потому как за ответом он и сам в карман не полезет. Инакомыслие свое Шломо не выставляет напоказ, ибо умничать – глупо. 

Как-то шагал Шломо по любимым местам, устал от ходьбы и мыслей, уселся на пенек у дороги, ведущей в город. Тут идет Шмулик – возвращается домой после легкого трудового дня в счетоводческой конторе у своего нанимателя, богатого торговца. Шмулик всю бухгалтерию играючи держит в голове, расчеты производит в уме, но по настоянию магната-хозяина ведет записи, как требуют того строгие царские ревизоры.

2

 - Приветствую тебя, Шломо! – воскликнул Шмулик, - что ты тут делаешь?

 - Размышляю, Шмулик, - ответил старший товарищ, - вот, утомили меня мысли, присел отдохнуть.

 - Вижу, печален ты, да и пропадал где-то, уж несколько дней я не видал тебя.

 - Не встречались мы, так как был я в Доброве, и потому печален.

 - Встречался с раби Меиром-Ицхаком?

 - Нет, Шмулик. В Доброве я отыскал Давида, того самого, о котором нам давеча рассказывал раби Меир-Ицхак.

 - На что тебе Давид понадобился, Шломо?

 - Мне хотелось услышать историю его жизни из первых уст.

 - Я понял со слов Меира-Ицхака, что Давид – грешник и страдалец.

 - А меня Давид убедил, что он истинно раскаявшийся грешник и лишенный надежды страдалец.

 - Лишенный надежды?

 - Увы, Шмулик! В гибели Урии, в безысходном девстве дочери, в угасании рода, ибо не видать им с женою внуков, в оскудении богатства Давид винит только себя! В покаянных словах он признался мне, что хотел бы прожить жизнь иначе, но такое возможно лишь в мечтах, а в реальности удел его – горе, покуда он ходит по земле, а что будет за горизонтом жизни – то неведомо ему.

 - Так мир устроен, друг мой, Шломо! Нельзя вернуть время. Бедствие необратимости. Или у тебя есть какая задумка?

 - Задумок у меня – хоть пруд пруди, ты знаешь, Шмулик. Однако не будем забегать вперед. А лучше обратимся к доктрине воздаяния. Хочу нащупать нить, связующую необратимость с воздаянием.

 - На Высшем суде на Небесах ждет Давида справедливое воздаяние. Коли истинно раскаяние его, то, кто знает, может, и не закрыта для него дорога в рай?

 - Все возможно. Зачастую видим: праведнику худо, а грешнику хорошо. Но не имеем мы права сомневаться в том, что справедливость воли Господа рано или поздно, но непременно восторжествует. Труден вопрос, и много чернил извели мудрецы, и разные мнения высказали, мол, как бы там ни было, а справедливое воздаяние на земле ли, на Небе ли – обязательно настигнет каждого.

 - Что нового в этом, Шломо?

 - Ничего. Это – известное старое. От меня услышишь новое. Почему, Шмулик, слишком часто случаются беды с богобоязненными, и плывет удача в руки нечестивцев? Я думаю, что не воздаяние, а прихоть случая правит миром. Да, Шмулик, случайность действует вместо меры за меру. На земле – уж точно! Привычные, мы не замечаем, как случайность славно согласуется с рассудком.

 - Позволь, а счастливый конец Иова? Разве случайность это?

 - Иов умер старцем, насытясь днями. Кабы судьба не уберегла его от ранней кончины, и лег бы он в сырую землю, сраженный горестями и утратами, то не получил бы воздаяния на земле, и стал бы жертвой случая.

 - Диковинная трактовка Писания!

 - Я не боюсь ереси. 

 - Выходит, душевные муки Давида – плод слепой случайности?

 - Если верно мое предположение, то это так и есть.

 - Какая безысходность! Ах, если бы не случайность, и справедливое и немедленное воздаяние действовало на земле, то сколь улучшилось бы человечество!

 - Это несомненно! Как знать, а вдруг найдется средство врачевания природы?

 - О, придумай что-нибудь, Шломо!

 - Уж говорил я, не будем забегать вперед, - скромно повторил Шломо, - однако Бог добр к людям и, надеюсь, не воспротивится снятию с рабов своих проклятия необратимости и изгнанию случайности оттуда, где ей не место!

 - Чтобы сказал бы раби Яков на твои речи? Боюсь, заподозрил бы богохульство!

 - Раби Яков меня любит и прощает.

 - А кто полюбит и простит бедного Давида?

 - Кто бы это ни был – он не вернет ему мир душевный. Удел Давида – горевать до конца дней своих.

 - Я думаю, Шломо, что счастьем Давида должно стать упоение горем.

 - Пожалуй, ты прав, Шмулик. Что ему еще остается в этом посредственном мире?


 Полностью произведение опубликовано здесь: ЛитРес