Всё потом

1. На автомобиле через половину Европы
Всё произошло достаточно неожиданно. Позвонил Эдик, что он делал довольно редко. Это  меня насторожило. Не говоря уже о том, что я сразу не узнал голос звонившего. Но узнал.
- Собираешься ехать в Монтенегро? - спросил Эдик без предисловий.
Ситуация складывалась так, что предисловия были неуместны.
- Мы бы хотели, но у нас нет золотого запаса, - ответил я ему.
- Я еду машиной.
- С Клёпой? - задал я наводящий вопрос.
- С какой Клёпой, - фыркнул Эдик, - с Мадам.
Это его бывшая, та ещё стерва. Ручной работы. Таких уже не делают. И стало понятно, что мы с женой ему нужны в качестве живого щита против Оли. На таких условиях можно и соглашаться. Тем более, что ехать-то нам было необходимо. И тут такой подарок в виде звонка Эдуарда. И, уже соглашаясь, повторяю:
- Я только что потратил последние деньги с карточки, у меня пустой кошелёк.
- Так едете или нет?
- Едем, - сказал я решительно.
- Будьте готовы, через час заеду за вами.
То есть на подготовку к поездке через половину Европы у нас меньше часа. Надо собрать вещи, занять у кого-то деньги на поездку, хоть сколько, кто щас даст в долг. То есть дел невпроворот. Мы разделили обязанности. Я собираю вещи в дорогу, Жена идёт к подружкам, чтобы занять долларов двести на дорогу. Ну, конечно, не ко всем подружкам, а, конкретно, к одной, у которой есть, но лучше не занимать, но больше не у кого. А я достал из кладовки зелёную дорожную сумку, ветерана наших странствий. И стал наполнять её дорожными вещами, не буду вас утомлять перечислением, Каждый это понимает в силу своей испорченности. Ну как можно нормально собратья в дальний путь за час? Вот так мы и собрались. Что забыли или не взяли - поймём уже по приезду.
К моему удивлению, Эдик оказался пунктуальным до безобразия.  Позвонил ровно через час?
- Жду вас внизу, спускайтесь.
Спустились, немного побродили вокруг дома в поисках автомобиля. Нашли. Поехали.
- Куда? - задал я немой вопрос.
Да, перед этим. Когда мы подошли к Форду, который и был  машиной Эдуарда, Главнокомандующий произвёл рассадку:
- Ты, – сказал он мне, – садишься рядом со мной, будешь штурманом.
Хорош штурман, который не знает дороги.
- Я тебе дам навигатор, - сказал Эдик, - не переживай. Жена садится у меня за спиной.
Мы с Женой переглянулись, ясно, что моделируется ситуация, при которой Оля оказывается на максимальном удалении от Эдика. Ох, и любят же они друг друга. Ох, и поездочка нам предстоит. Но таковы обстоятельства, что без Мадам нельзя ехать.
- Мы едем забрать Мадам, - ответил Эдуард на мой немой вопрос.
Приехали. Затрапезная пятиэтажка в центре Одессы. Раздолбаный асфальт во дворе. Обшарпанные стены дома. Доисторический кодовый замок, хрен знает, какому коду он подчиняется. Но Эдик справился быстро, потратив на это всего минут семь. И начался исход Мадам из квартиры в машину. Вначале Эдик вынес три девяностолитровых мешка для мусора наполненных доверху поношенными вещами, которые в народе называются хорошим русским словом секондхенд. Потом последовала сумка дорожная. Потом спустились два бутыля с питьевой водой. Вражеской. Потому что в дороге мы на эту воду претендовать не могли по определению. И, наконец,спустилась Сама. Можно ехать в путь-дорогу.
Дорога нам предстоит непростая. Сначала по городу, потом по области, потом через четыре — пять границ. Контрольное время в дороге двое суток. Но не будем забегать вперед. Но поразительно, пока ехали от нас за Мадам, все светофоры по дороге были зелёные. А как только Мадам сели в кабриолет, все светофоры, как назло, засияли красным цветом. И вот теперь докажите мне, что Светофор — лицо неодушевлённое.
Проехали городскими улицами, добрались до места, которое в Одессе называется «У двух столбов». Первый блокпост. Страна воюет. И мы, если говорить на чистоту, едем из войны в мир. Что само по себе - само по себе. Блокпост это такое сооружение, которое тормозит движение. Бетонные блоки устанавливаются в шахматном порядке, чтобы машины преодолевали пространство блокпоста змейкой. А перед этим у нас проверили документы. Главное в проверке было: а не являемся ли мы лицами, подлежащими мобилизации. Лицами мы являемся, но мобилизации не подлежим, что видно уже по нашим лицам, которые прожили на этом лучшем из миров минимум лет по семьдесят, страшно сказать.
Когда преодолели первый блокпост, и выехали на просторы области, Эдик сказал:
- Едем в сторону Орловки, там погранпереход в Румынию. Мне ребята сказали, что в Орловке нет очереди.
Он водитель — ему виднее. И мы поехали. Сначала в сторону Орловки. Через череду блокпостов на границах районов с не выспавшимися военными, девочками и мужиками, обвешанными оружием, в бронежилетах  и касках. Тут же, возле блокпостов, были сооружены временные шалаши, видимо для отдыха между дежурствами. Благо лето — июль, тепло, если не жарко. Как мне сказала одна дама про жару, но по другому поводу: жара, господиблятьебтвоюмать.
Чтобы запутать врага, с дорог убрали все дорожные указатели. Ехали по памяти и навигатору в виде мобильного телефона со специальной программой, в которую Эдик забил нужный нам маршрут Одесса — Монтенегро. Мобилка была торжественно вручена мне, как штатному штурману. Я должен был по ней отслеживать маршрут и вовремя, или как получится, информировать водителя о возникающих проблемах. А проблемы возникали по пути, но не будем забегать вперёд. А то вам станет не интересно. А то вам щас интересно. Ой, что я говорю. Ну не будем бить себя ушами по щекам, как сказали классики.
Там  была развилка по пути на Орловку, на Измаил. Её нужно было не пропустить. пропустили, конечно. Виноват, конечно, штурман, это понятно. Не понятно, а как же тот, кто за рулём. Но ссориться нельзя. По многим причинам. Во-первых это не продуктивно. Во-вторых, у нас впереди ещё длинный путь, будут возможности, и не одна. Я так думаю. И в-третьих, от водителя по диагонали сидит Мадам, ходячий объект для ссор. Но не будем забегать вперёд. Вернее, не так, у нас ещё всё впереди.
После долгих препирательств, перенастройки программы-навигатора, Эдуард нашёл наконец тот единственный путь, который вёл к пристани на берегу реки Дунай. А я не сказал, что село Орловка лежит на берегу реки Дунай? Дунай, Дунай, а ну узнай, где чей подарок. Таки да, там и лежит. И там же и находится пресловутый погранпереход на ту сторону. В смысле в Румынию. В Европу. нет, не так. У нас щас принято говорить: в Эвропу. А шо? А почему нет? А вы ещё меня спросите: а почему да!
На погранпереходе нас встретили опять те же девочки и мальчики в военной форме по взрослому. Каска, броник, автомат имени Калашникова, в кобуре левольверт, простите, пистолет не знаю какой системы. Не знаю и прекрасно себя чувствую. И сапёрная лопатка притороченная к поясу. Наверное, чтобы окапываться.
На переходе и в самом деле очередь небольшая. Большая очередь на подъезде к погранпереходу. Очередь из фур — длинномеров, если вы понимаете, о чём я. Вы компроне? Это почти по-французски, не всем дано. И мне не дано, я просто делаю вид. Эта очередь километров так пять, по самым скромным подсчётам. Что они там везут в заграницу, мне не очень интересно. А я вас умоляю — зерно, что же ещё. На самом переходе фур не много, штук пять шесть, семь, восемь. В основном легковые машины,как и мы. И в основном уже на той стороне, в смысле, прошли таможенный контроль. А нам это только предстоит пройти первый таможенный контроль в череде многих, ждущих нас впереди. Первым делом мы поинтересовались у подошедшего к нам досмотрщика
- Скажите пожалуйста, паром уже отошёл?
- Через двадцать минут, - ответил досмотрщик, и приступил к процедуре досмотра.
Предъявите паспорта, откройте багажник, есть ли у вас вещи, запрещённые к перевозке, цель поездки. Проштамповали в окошке паспорта отметками о выезде из Украины. Можете проезжать. И мы проехали сквозь арку погранперехода на нейтральную полосу. А на нейтральной полосе цветы необычайной красоты. И встроились в очередь для погрузки на паром, который нас перевезёт через Дунай. Перевези меня через Дунай. Дунай меня не впечатлил. Ну он, Дунай, столько видел на своём веку, что уже может выбирать, кого впечатлять, а кого нет.
Въехали на паром, встроились в пятыми в третьем ряду. Приготовились к длительному путешествию по великой реке. Металлическая палуба задрожала, берега начали понемногу стали сдвигаться. Поплыли, значит на тот берег. Где на неведомых дорожках следы невиданных зверей. Шутка. Звери виданные-перевиданные. Путешествие по реке длилось удивительно не долго, минут десять — и мы за границей. в порядке очереди сползли с парома на румынский берег. Предстоял очередной досмотр на румынском погранпереходе. Начинаем привыкать. Из-за своей неторопливости, оказались последними в очереди. По этому поводу комплексовать не стали. Терпеливо дождались румынского погранца, который бойко, почти по-английски задал ритуальные вопросы. Говорила мне мама: учи языки, а я её не слушался. Мы отвечали по-русски. Им подошло. Опять открывали багажник, специально обученный пограничник осмотрел наши баулы, претензий предъявлять не стал. Забрал паспорта, чтобы проштемпелевать отметку о въезде в государство Румынию. Всё по взрослому. И мы поехали по дорогам Евросоюза. нет, сначала, проехав арку погранперехода, остановились в сторонке. Эдик должен был сообразить куда, в смысле по какой дороге ехать.
- На Слободзею? - спросил я его.
- Мы в Исакче, - говорит Эдик, нам в сторону Бухареста, но заезжать в него нельзя. Объедем по окружной дороге.
На Слободзею! Как в песне: на Варшаву, на Варшаву. И мы поехали по дорогам Европы. Сначала узкими улочками Исакчи, куда причалил наш паром. Потом въехали в густой лес по горной дороге. Серпантином вилась дорога в окружении густого леса. Асфальт прекрасен, не чета родному украинскому. У меня в руках мобильник с настроенным маршрутом. Я упорно слежу, совпадает ли путь на карте с тем, как мы едем. И как настоящий штурман:
- Через километр поворот направо.
- Через семьсот метров поворот налево.
- Впереди развилка. Нам направо.
Как-то так. начинает сереть, наступает вечер. Летом темнеет поздно. Поэтому в восемь вечера ещё не ночь.
Обстановка в машине Форд. Экипаж, то есть я и Эдик, работаем слажено, спуску друг другу не даём. Я в руке с мобильником слежу за маршрутом, рука сомлела, пальцы сводит от напряжения. А что вы думаете. Мы отъехали от нашего с Натой дома в час дня. Мадам забрали из её хором в половину третьего. Будем считать в три часа выехали из Города. К Орловке подъехали около семи вечера, или, как говорят вояки: в девятнадцать ноль-ноль. Ибо по достоверным слухам паром отходит на Румынию в девятнадцать тридцать. Мы же тогда ещё не знали, что этот паром ходит каждые пол часа. И весь рейс заграницу занимает десять — двенадцать минут. Щас, когда мы едем в гору по лесному серпантину, уже восемь вечера, но ещё светло, потому что лето. И тепло, переходящее в жару, по той же причине. Но у нас в Форде есть кондиционер, и это спасает. И всё это время я корректировал маршрут, судорожно вцепившись в корпус даденого мобильника с маршрутом следования.
Пассажиры, или, проще говоря, пассажирки, которые сидят сзади и не мур-мур. Жена — это понятно, чего говорить, когда не о чем говорить. Но Мадам! От неё, я этого не ожидал. Молчит, как Кремлёвская стена на параде. Неужели есть счастье в жизни? Как я ошибался. Но не будем забегать вперёд.
Итак, мы мчимся на Слободзею. Где и в каком месте мы прозевали поворот, или наоборот повернули не там, где нужно, уже установить невозможно. Дело в том, что программка, которая считает нам маршрут, она, сука, адаптивная. Как говорит моя внучка, дедушка, чтоб ты понимал. Каждый раз, когда мы съезжаем с ранее проложенного маршрута, программка пересчитывает его, и подстраивает под новую реальность. Вот такая загогулина, как говорил не самый пьющий из президентов. И когда, где в районе половины десятого вечера мы обнаружили, что близок локоть, да не укусишь. В смысле, Слободзею мы профукали, Эдик остановил автомобиль на какой-то почти грунтовой дороге, что совсем не характерно для Румынии, как нам казалось тогда. Мы всё время ехали по прекрасным, по сравнению с родными, автобанам. Эдик остановил автомобиль и сказал:
– Мне нужно определиться.
Прекрасно. Нет повода не сходить по малой нужде, извините за интимные подробности. Эдик определялся минут десять. После чего задумчиво сказал:
– Нам ведь нужно на погранпереход в Видине.
Расставим все точки над Ё. Видин — город в Болгарии. Наш маршрут проложен Эдуардом через Румынию, Болгарию, Сербию вдоль границы с Косово, ноне заезжая туда, в Монтенегро. Потому что за границами бывшего Союза Черногория именуется именно так. И, соответственно, живут в ней не черногорцы, а монтенегритята. Это так, к слову, дедушка, чтоб ты понимал.
– Нам нужно на погранпереход в Видине. Значит нужно попасть на скоростную трассу Констанца — Бухарест. Но в Бухарест мы заезжать не будем, – говорит Эдик.
Он ещё этого не знает, как не знаю этого ни я, ни Жена, ни Мадам. Мы заедем в Бухарест. Но не будем торопить события. В принципе, на таком длинном пути, в полторы тысячи километров, проехать безошибочно невозможно. Особенно, если мы едем по этому пути в первый раз. Всё нормально. Эдуард даёт программке новые вводные, программка адаптирует их под поставленную задачу. Мы разворачиваемся назад, чего так не любит Эдуард, и проскочив километров с десять, оказались у пропускного пункта на магистраль Констанца — Бухарест, где-то по середине. Магистраль оказывается платная, жаба такие автобаны не любит. Но приходится платить. На въезде выдают талончик, на выезде говорят, сколько на сколько денег проехал. Всё просто.
И мы въехали на дорогу номер 1 или 2. Какая разница. Шикарный автобан. Шесть полос. Три в одну сторону и три в другую. Стороны разделены заборчиком. Не перескочишь, не развернёшься, если проехал поворот. Нет, ну развернёшься, конечно, но для этого надо проехать до специального разворотного пункта, что не близко в обе стороны. Автобан — прямой, как правда в устах младенца. Гладкий усыпляюще И мы несёмся по нему со скоростью около ста пятидесяти километров в час, я это вижу по спидометру. Справа и слева по ходу редкие заправки в купе с магазинчиками. Магазинчики точно такие же, как у нас на трассе Одесса — Киев. Один в один. Мы ещё не успели их посетить, но по виду — один в один.
Время приближается к двенадцати ночи. Организм всё настойчивее просит отдыха. У меня затекла попа, думаю не только у меня. Дамы молчат, они выносливее нас, мужиков. Да у них и нет других вариантов. Думаю, Эдику тоже не сладко за рулём. Но, как на зло, по нашей стороне последние километров пятьдесят — шестьдесят не появилось ни одного заведения, хоть отдалённо напоминавшего отель или, лучше, хостел. Это новомодное слово, которое обозначает недогостиницу. Переспать можно. Но нам большего и не нужно.
Судя по показаниям программки — навигатора на том смартфончике, что я держу в одеревяневших пальцах, мы уже приблизились к городу Бухаресту, в который заезжать не собираемся. Мы с Эдиком переглядываемся:
– Наверное нужно подыскать какой-нибудь хостел, – говорю я.
– Согласен, – отвечает мне Эдик.
– А деньги у вас на гостиницу есть, –  раздался голос из последнего ряда. И судя по скандальному тону, это говорила Мадам.
– Есть, – зло ответил ей Эдуард.
Мы проехали ещё километров с десять, запах большого города был всё отчётливее. Надо было что-то решать. И Эдик решился, свернул направо вниз с автобана по указателю, на котором были призывные картинки, изображавшие нож и вилку. Поесть там можно будет. А поспать? На часах около часа ночи. То есть Эдик за рулём уже двенадцать часов подряд. Многовато. Ему нужен отдых больше, чем нам. Хотя и нам отдых тоже нужен.
Мы съехали с автобана, повернули направо, увидели стандартное придорожное кафе. Остановились в сторонке, у каких-то высоких кустов, названия которых я не знаю. И не узнал бы, даже если бы увидел из днём. Плохо у меня с ботаникой. У Жены лучше. Но она заснула у себя в уголочке на задней парте.
– Пошли осмотримся на местности, – говорит Эдик, – открывая дверь автомобиля, – пусть девочки спят.
И мы вышли на ночной прогретый за день воздух Румынии, я хрустко потянулся, расправляя всё, что у меня затекло за время неподвижного сидения. Перед нами была открытая терраса и несколько столиков. Я специально не считал,там стояло три столика. За одним из столиков сидела странная компания. Трое парней возрастом до тридцати лет, так на вскидку. И Девушка чуть моложе парней, по виду она продавщица этого магазинчика. Компания внимательно осмотрела нас с Эдиком, поняли, что мы, говоря одесским языком — туберкулёз, в том смысле, что не клиенты этого магазинчика. Не понимаю как они это поняли, если мы ещё не осознали, что не воспользуемся услугами торговой точки. Вошли в магазин, покрутились у прилавка, зашли в туалет, а как же. И вышли на террасу.
– Давай присядем, – сказал Эдик.
Мы приткнулись на жестких металлических стульях у одного из свободных столиков.
– Что будем делать, – задал я своевременный вопрос Эдику.
– По всему тут гостиницы нет, – задумчиво произнёс он.
– По всему — да, – согласился я с ним. – Будем искать?
– Будем. Только намного посидим, отдохнём. Поедем по окружной, чтобы не заезжать в город.
Мы немного посидели под бдительным присмотром компании у соседнего столика. Они не понимали наших намерений. А у нас и не было никаких намерений. Мы просто сидели и отдыхали. Без всякой задней мысли. Потом встали, подошли к автомобилю и сели в него. Дамы спали. Или делали вид, что спят. Эдик завёл мотор и мы выехали со стоянки магазинчика. И повернули в сторону от автобана на окружную дорогу вокруг города Бухареста. Столица столицей, но такая затрапезная. За окном проплывали лесополосы, строения с вырванными ураганом времени окнами, преодолевали железнодорожные переезды. Вокруг было темновато, ну ночь же. И мы ехали в надежде доехать до какого-нибудь цивилизованного места. И было уже два часа ночи, когда мы доехали по этой окружной дороге с плохим асфальтом до площадки, на которой расположились автозаправка, магазин. И стояли на ночной отдых автомобили разных марок, в том числе и большегрузы.
– Тут мы и остановимся, – сказал Эдик, – надо поспать хоть пару часов.
Не могу с ним не согласиться. И мы остановились. Все по очереди совершили санитарную паузу. Промяли кости по площадке перед магазином, и вернулись в машину на предмет немного поспать. Я постарался вытянуть ноги как можно лучше, благо Форд это позволял. Положил голову на боковую стойку и, не смотря на всё, заснул. Во как ухайдокался. Проснулись мы как-то все разом часов около шести. Потому что стало светло. Сходили в магазин. Все, кроме Мадам. Она осталась в машине. Выпили по чашке кофе с пирожком. Впервые после Одессы. Так устали, что есть не хотелось.
– Будем ехать дальше? – спросил я нашего водителя.
– Да, я только обновлю маршрут на навигаторе, - ответил он.
– Навигатор — нафигатор, – пробурчал я себе под нос, но Эдик услышал и зыркнул на меня недобрым взглядом.
Он отошёл в сторонку и стал что-то колдовать в программе на смартфоне. Минут пятнадцать колдовал, потом сказал:
– Щас заправимся и поедем.
И мы заправились и поехали. По навигатору. Прямо, направо, налево, опять прямо, снова налево, опять направо. И дороги, по которым нас повёл навигатор — это были не автобаны, а какие-то затрапезные сельские дороги в окружении чистеньких румынских хатынок, ухоженных полей и лесов, из вышек, вырабатывающих электричество из ветра. Прямо скажем, уровень жизни у румын очень неплохой. Нам бы так, судя по внешнему виду домов и придомовых территорий, извините за канцеляризм. И я, наконец, понял, что происходит. Мы по-прежнему едем в Подгорицу. Но мы же с вами с детства знаем: нормальные герои всегда идут в обход. Комизм ситуации заключался в том, что быть в Подгорице нам надо быть сегодня. А для этого нужно попадать на погранпереход в Видине, это Болгария. А со стороны Румынии — это Калафат, такой вот городок.
Но до него ещё нужно было доехать. А мы, как поётся в популярной песне: наматываем мили на кардан по просёлочным румынским дорогам. Пока нелёгкая судьба путешественников не занесла нас  в городок Каракал. Было часов девять утра. И мы решили позавтракать. Мы — это Эдик, Жена и я. Мадам кушать с нами отказалась. Эдик подрулил к небольшому ресторанчику. Зал был небольшой, приглушённый свет, приятная прохлада, крахмальные скатерти на столах. Мы оказались единственными посетителями этого заведения. Заняли столик, к нам подошла официантка и стала на местном наречии задавать вопросы. Мы переглянулись. Девушка улыбнулась и повторила всё, но уже на английском языке. Все наши посмотрели на меня. Я у них считался знатоком английского языка. Ну как сказать. Оттуда — сюда я прекрасно могу. А вот отсюда — туда без практики вызывает большие сложности.
– Она спросила, что мы будем заказывать.
– Кофе, – сказал Эдик, – три.
Официантка кивнула и записала в блокнот.
– А ещё что? – спросила она дальше.
Мы переглянулись. Какие есть блюда, одинаково называющиеся на русском и на румынском. Стали перечислять. И тут кто-то из нас ляпнул:
– Омлет.
– О, – сказала официантка, – омлет. Надо подождать.
– Мы подождём, – сымпровизировал я на английском.
Видимо официантка меня поняла, потому что кивнула и ушла. А мы остались ждать омлет. Минут через пятнадцать нам принесли омлет. Это было серьёзное произведение кулинарного искусства. С луком, помидорами, курятиной и ещё чем-то, чего мы не успели прочувствовать, ввиду скорости, ч которой поглотили это прекрасное блюдо. И запили его прекрасным кофе.
– Жизнь налаживается, – вырвалось у меня, – можно теперь ехать дальше.
На душе стало легче, Эдик сверился с навигатором, скорректировал маршрут. Потому что следующим пунктом нашим должен был стать погранпереход в Калафате. Сели в автомобиль и Эдуард завел мотор. И мы поехали по просторам королевства Румыния. Конечно же по задворкам империи.
- А почему мы снова едем какими-то задворками? – спросил я Лёню, сжимая в отдохнувших пальцах смартфон с программой — навигатором.
- А эта программа специально выбирает такой путь, где меньше трафик, - ответил мне наш водитель.
- Какая она, сука, умная, - не сдержался я, на что Эдик только хмыкнул.
И мы поехали, наматывая мили на кардан, как поется в популярной песне. Мимо лесополос, полей с ветряками, которые якобы вырабатывают электричество от силы ветра. Мимо ухоженных посёлков по просёлочным дорогам такого качества, которого нет даже у наших украинских магистральных автобанов, простите мне это суровое русское слово. Прямо на стольный город Калафат. Как в песне поётся:
На Варшаву,
На Варшаву.
Ну дальше там про другое. И часа через полтора подъехали к погранпереходу в Калафате, и заблудились-то всего два раза. Идеально. Солнце было в зените, жара стояла неимоверная. И нас встретила на погранпереходе огромная очередь из фур и легковых автомобилей. Погранпереход был устроен на мосту через реку Квай, то есть через Дунай. На левом берегу Дуная Румыния, а на правом — Болгария, стольный город Видин. Вот скажите мне, стоило столько времени ехать от Дуная до Дуная? А вроде всё было вперёд.
Румынскую границу прошли без проблем. Правда, пришлось немного постоять на ярком-жарком румынском солнышке в очереди к будочке, где ставят въездной штемпель в паспорт. Поставили без вопросов, о том, что везём не спрашивали. Вероятно им важно, что ввозим и совершенно не интересно, что вывозим. Тоже логично. Едем по длинному мосту через великую реку Дунай. Впереди нас ждёт погранпереход в Болгарию и первые неприятности. Но мы ещё об этом не знаем.
Как правило на погранпереходах несколько очередей. Самая сложная — для длинномеров, или, по-народному, для фур. И одна — две, зависти от размеров перехода, для остальных. Движение в сторону Болгарии на переходе Видин небольшое. Очереди практически нет. Мы быстро оказываемся перед окошком будочки, где ставят въездной штемпель. Эдуард, как руководитель нашей экспедиции, подаёт в окошко все четыре паспорта. Их пограничник начинает внимательно изучать. Ставит штемпель в два паспорта, а наши откладывает в сторону и говорит в окошко, что нам с Женой въезд в Болгарию запрещен, так как у нас нет въездной болгарской визы. А её, да, нет.
У меня начинается лёгкая паника. Жена и остальные в машине спокойны как воды Дуная. Я себе начинаю представлять, вот нас с Женой щас высадят на этом мосту, в восьмистах километрах от Родины. И что мы станем делать? Капец, одним словом.
– У вас паспорта не биометрические, – говорит болгарский пограничник, вы должны для проезда получить нашу визу.
– Трудно было визу сделать, – бурчит Мадам.
Рот закрой, сука, мысленно говорю я ей. Но она не слышит и продолжает:
– Или паспорт новый сделать.
– Помолчи, – говорит ей Эдик.
А пограничник и так и эдак крутит наши с Женой паспорта. Чувствуется, вымагает на пиво и колбасу. Нет, скорее на кофе. Ну а как тут из окна автомобиля ему дать на кофе? Да и нет у нас. А Эдуард делает вид, что не понимает. Пауза затягивается. Пограничник понимает, что клиенты не понимают, или не хотят понимать. Но для того, чтобы нас не пропускать, ему нужно указание начальника. И он вызывает своего начальника. Минут через пять приходит начальник смены погранперехода. Представительный болгарин высокого роста в белой рубашке. Он влёт просекает ситуацию, берёт наши с Женой паспорта, бросает их пограничнику и говорит:
– Ты что не видишь, это украинцы, штампуй.
Пограничник непонимающе смотрит на начальника. Тот сурово повторяет ему:
– Штампуй.
И он штампует. Но бурчит. Но штампует. Возвращает нам паспорта в полном объёме. И мы, наконец, отъезжаем от будки болгарского погранперехода под невнятное бормотание Мадам:
– Не могли поменять паспорта на нормальные.
– Могли, – парирую я, – но не хотели.
Едем дорогами Великой Болгарии, которые так напоминают нам наши родные украинские. Но не тем, о чём вы думаете, а качеством. Выбоина на выбоине. И на обочине стоит дорожная ремонтная техника, а рядом в холодочке три — четыре болгарина расположились на завтрак, обед, ужин, нужное подчеркнуть. А можно подчеркнуть все три названия. Благо ехать нам по этому раю недолго, километров шестьдесят всего до следующего пограничного пункта пропуска Зайчар, как его кличут с сербской стороны. И это будет уже: раз, два, три… да третий пункт пропуска, шесть границ.
Конечно, на болгарском пункте пропуска к нам опять прицепились. Где да где болгарская виза. Вот нудные. Нет болгарской визы, что не видишь, что ли. Нет её.
– Вы посмотрите, – говорит Эдуард болгарскому погранцу, - нас же впустили. В Видине.
Пограничник пролистал, или сделал вид, что пролистал наши с Женой паспорта, и проставил выезд. Фух, как говорит внук. Не ждём неприятностей от сербов. Да их и не было. Даже про багаж  не спросили. Не интересовало их, что ввозим. И мы уже на терр тории Сербии. Даст Бог, ещё сегодня будем на месте. Очень бы этого хотелось.
А в Зайчаре мы заблудились. Был час дня, солнце стояло в зените, жара неимоверная по нашим украинским меркам. И очень хотелось пить и найти место, где можно сделать санитарную паузу. Как я красиво завернул! Пришлось останавливаться и в самом, что ни на есть центре города, если мне будет позволена такая гипербола. Это Сербия, здесь эвро не ходят. Здесь денежная единица — динары. У меня их нет. Предлагаю в лавочке девушке-сербке-продавцу один эвро за двухлитровую бутылку воды, которая стоит двадцать динар. А в одном эвро, по самым достоверным слухам, сто шестьдесят динар. Ей же прямая выгода. Но нет, девушка продавец не берёт, говорит:
– А что я с вашим эвро буду делать.
Странная женщина, странная. Как всегда выручила Жена. Она взяла пустую бутылка и пошла прямо по улице, к жилым домам. И таки нашла местную жительницу, которая сердобольно разрешила набрать в бутылку воды у себя дома. Спасены. Теперь Эдику нужно разобраться с путём далее. То есть как из Зайчара покороче и, следовательно, побыстрее добраться до Черногории. То есть, найти знатока дорог и попытаться без знания сербского языка выяснить всё, что нам необходимо. Нетривиальная задача, с которой Эдуард справился просто великолепно. И после пятнадцати минут плотного общения с сербом средних лет среднего возраста новый маршрут на нашем навигаторе был построен. Можно в путь.
И мы поехали. По навигатору — нафигатору. С места в карьер. В том смысле, что все время пытаясь выйти на такую дорогу в Сербии, чтобы избежать крутых подъемов и спусков, мы таки пролетели и попали именно на такую дорогу. Кстати, то, что мы заблудились в Зайчаре, то  именно по причине поиска более плоского пути. Не вышло. Значит такая у нас карма. Крутой подъём с серпантином начался прямо в черте города. И продолжился далее. В окне машины красота горных пейзажей. Под колёсами — крутые подъёмы и спуски. Обрывистые пропасти то по правому, то по левому борту.
То плетёмся за фурами, то проскакиваем транзитом несколько большегрузов. Эдик демонстрирует чудеса вождения в неимоверных условиях гор. А тут ещё начала портиться погода на третьем часу нашего восхождения по сербским горам. Набежали тучи, стал накрапывать дождик. Что в горах не очень приятно. Оно и на равнине не слишком комфортно, что уж тут говорить про горы. Но едем вперёд, упорно. А дождь усиливается и в какой-то момент становится такой силы, будто стена из воды вырастает перед лобовым стеклом. Нужно остановиться, дальше ехать невозможно.
Нашли подходящую площадку в серпантине подъёма. Здесь уже расположились такие же пострадавшие от ливня ездоки. Стояли машины большие и маленькие. В них были люди. Все дождь пережидают. Самые удобные места ими заняты. Остались только такие, где полностью машину не спрячешь. Капот спрячешь, багажник наружу. Багажник спрячешь, капот наружу. Вот такая загогулина, как говорил один чудаковатый президент. Но Эдуард смог найти более - менее приличное место припарковаться. Сказалась одесская выучка. И мы замерли в ожидании указаний судьбы. А указаний могло быть только два. Если дождь закончится быстро - поедем дальше. Если дождь не закончится быстро, а продлится ещё часа полтора - два, придётся нам окапываться здесь. Я имею в виду устраиваться на ночлег высоко в горах. Только этого нам и не хватало.
Но судьба сегодня была к нам благосклонна. И после примерно часа ожидания, мы обнаружили, что дождик пошёл на спад. И автомобили, бывшие на нашей стоянке начали по одному отчаливать в путанную дорогу по горам. Поехали и мы, не смотря на то, что дождик ещё не закончился, но он стал более — менее приемлемым для продолжения путешествия по горам. Вправо — влево, вверх — вниз, пропасть справа, пропасть слева. Романтика. И примерно к восьми вечера приехали на последний в этой поездке погранпереход. Не люблю слово крайний, которое стало модным использовать вместо слова последний. В этом есть какое-то кокетство и с судьбой, и с русским языком.
Наконец-то последний на сегодня погранпереход Сербия — Черногория, или как здесь принято говорить Монтенегро. Сербы нас пропустили без претензий. Проштамповали паспорта и всё. Черногоры, когда увидели, что мы едем из Украины, стали нам недвусмысленно намекать на то, как должны себя вести беженцы в их стране. Эдуард им сказал:
– Мы не беженцы, мы едем на очень серьёзное мероприятие.
Видимо у Эдика получилось очень убедительно, потому что черногорский пограничник более не стал нас мурыжить, поставил в паспорта положенные отметки, и отпустил. И мы практически уже достигли цели. Остался сущий пустяк - доехать до гасиенды. По предварительным прикидкам Эдика эти сущие пустяки равняются трём, трём с половиной часам пути по ночным горам. Правда щас горы ещё не совсем ночные. Но в горах сумерки короткие. И ночи тёмные. И постоянные встречные машины слепят фарами Эдуарда, он бухтит, как правило с применением не нормативной лексики. И его можно понять. У современных автомобилей не сразу разберёшь, где у них дальний, а где ближний свет. Одинаково слепит. Да ещё и крутые повороты вправо - влево. Да ещё горы. Приятного мало. Но мы, что бы ни произошло, сегодня будем на месте, в гасиенде.
К исходу третьего часа наш автомобиль въехал в пригород Подгорицы. Ещё минут двадцать и мы у ворот гасиенды. Нас ждут. У дома над входом горит фонарь. Население гасиенды выстроилось у крыльца, встречают. И мы, усталые, желающие только одного: перекусить и спать, спать, спать. Утро вечера умнее.
2. Дела наши скорбные.
Пришла пора сказать куда и зачем мы ехали таким странным коллективом, мы с Женой и Эдуард со своей бывшей. Нас позвали в дорогу дела наши скорбные. В маленькой горной стране умер наш близкий родственник. И несчастье собрало нас, непримиримых не то чтобы примирило, но на время замирило.
Это в песне утро начинается с рассвета. А у нас в Монтенеграх утро начинается с завтрака. Причём, с того, кто его будет готовить. Потому что завтракать хотят все, а готовить далеко не все. И как-то так стихийно вышло, что завтрак стали готовить, а позже и обед, и ужин, моя Жена и Эдик. Что сказать? Образованные просто одолели.
После завтрака предстояло прощание с покойной. Это где-то на окраине города, дорогу туда знает Татьяна. Она взяла на себя добровольно обязанности по организации всех наших скорбных дел. В память о том, что наш близкий родственник работал у неё на Фирме до последнего дня.
Июль в Монтенегре это не август, но тоже достаточно жарко даже для нас жителей юга. Поэтому на открытой площадке недостроенного комплекса ритуальных услуг, куда нас привезла Татьяна, было довольно жарко. Мы вышли из автомобилей, припаркованных кое-как, кто где смог, и выстроились небольшой группкой перед входом в ритуальный зал. И тут на авансцену вышла мадам.
- Никому не входить, - на высоком нерве крикнула Мадам, - я первая сама войду к ней!
Все обалдело оглянулись на неё.
- Я одна войду, чтоб больше никто со мной не входил, - продолжила она довольно скандальным тоном.
Да входи ты, входи, сказал я про себя, едва не вслух. Да и остальные что-то пробормотали нелицеприятное. Ну пусть идёт, пусть. Мадам вошла в ритуальный зал, пробыла там довольно долго. Мы все, получившие запрет на вход, терпеливо ждали продолжения спектакля. Минут через несколько Мадам вышла, вытирая слёзы на глазах. Потом выпрямилась. Слёзы как-то скоропостижно высохли и она приказала:
- Переодеть!
- Что? - оторопело переспросила Татьяна.
- Переодеть, - командным тоном повторила Мадам.
Татьяна ошалело посмотрела на нас. Мы опустили головы, чтобы не смотреть на это безобразие.
- Хорошо, - медленно произнесла Татьяна, - дайте только во что.
После этого разрешили попрощаться и нам.
Мы вернулись домой в каком-то разобранном состоянии. На дворе был четверг. Решили, что будет кремация. Кремацию можно осуществить только в Белграде. Здесь нельзя. В Белград повезут только в субботу - воскресенье. В понедельник вечером, или в о вторник утром привезут. Хоронить решили в Одессе, отсюда и кремация. Разгорелась дискуссия, кто будет в Одессе хоронить, Эдуард или Мадам. Дискуссия не утихала до самого отъезда. Это на меня, например действовало очень уныло. А что уже говорить об остальных, особенно о Дмитрии, которые её потерял.
Теперь нам с Женой и Эдуардом предстояло легализоваться на территории Монтенегро. Надо идти в МУП и регистрироваться. Кто этот МУП, что из себя представляет этот МУП. Это имя собственное или аббревиатура, извините за заумь. Не знаю. Как говорил Саша Пархоменко, светлая память: не знаю и прекрасно себя чувствую. Но идти нужно. В сопровождении кого-то их местных. В данном случает Дочки хозяина. Она тоже не местная, но у неё есть боравак. Он даёт право жить в Монтенеграх не гражданам страны. МУП располагается в центре города у фонтана. Ну не совсем у фонтана. Но очень близко от фонтана. Точнее я вам не скажу. Да и зачем вам. Вот приедете, вас туда сводят - будете знать.
Мадам идти в МУП отказалась. У неё были более важные дела: парикмахерская, посещение стоматолога по остаткам медицинской страховки умершей. Посещение супермаркета Дельта, шикарное место, должен я вам сказать. как сказал Валера, который прибыл на место скорбное на половину суток раньше нас. Он летел из приличной страны самолётом, и был не как мы в двенадцать ночи, а в двенадцать дня. Я имею ввиду вчера. Как сказал Валера: у Мадам прощальная гастроль. И мы сразу не поняли насколько он оказался прав. Но не будем забегать вперёд. Вот так аждый работал по своей программе. Кто скорбел, кто делал вид, что скорбит. каждому - своё, как написали в одном довольно страшном месте.
Дел в МУПе оказалось минут на пять, чистая формальность. Но лучше было нам её выполнить. Не вступать в противостояние с законами страны. Когда мы вернулись в гасиенду, там нас уже ждала Татьяна. Она приехала сказать, что берёт на себя организацию похорон в полном объёме, с обедом, прощанием на кладбище, оформлением документов в консульстве, поскольку урну нужно будет везти в Одессу через четыре границы, чтобы ничего нам не помешало это осуществить. И её размеренная речь как-то умиротворяла нас, давала возможность вздохнуть и отвлечься ненадолго от скорбных мыслей.
Наступила пятница, пустой день. Прощание и перевоз тела в Белград назначены на субботу, и тут нельзя ничего изменить, нельзя ничего ускорить, как ни требует этого Мадам. Она всё время что-то требует. Пытаемся не обращать внимание. Особенно трудно Хозяину. Это его касается впрямую. А с его взрывным иногда характером спокойствие Хозяину даётся нелегко. Но он, молодец, держится. После завтрака, который опять готовили теперь по-видимому вечные дежурные по кухне Эдик и Жена, все занялись своими делами. Мадам изнасиловала Валеру повезти её по знаковым местам. Типа, когда ещё придётся.
- Никогда, - буркнул я, и Хозяин мысленно со мной согласился.
К знаковым местам относятся города Будва, Бар и Цетинье. Кто не был, стоит побывать. Но только не скорбные часы. Но это моё личное неправильное мнение. В Будве пляж, в Баре - набережная, а в Цетинье классный ресторанчик, там готовят исключительно вкусные мясные медальоны. Это чтобы вы поняли цели поездки Мадам на арендованном для этой цели Валерой автомобиле. В Черногории это не просто, а очень просто. На это турне у Мадам ушли пятница и суббота. А мы остались в гасиенде, нам было о чём поговорить и было о чём и с кем помолчать. Так и прошёл день пятницы. Погода благоволила нам. Жаркая, осушающая душу погода днём, и прекрасный летний тёплый вечер позволял нам сидеть в садике при гасиенде чуть не до часу ночи, попивая кофе из кофемашины Хозяина, которая в эти дни работала на износ, и на вынос.
Наступило воскресенье, когда должно было произойти главное действо. Часам к семи в гасиенду приехала Татьяна. Всё надо было делать пораньше, чтобы у водителя было побольше времени на неблизкий путь в Белград. Мы стали собираться не спеша, без суеты. Первая остановка у нас на кладбище, где произойдёт отпевание - прощание. После чего машина поедет в Сербию. А мы поедем на Фирму Татьяны, на обед. По дороге нужно было ещё купить цветы скорбные. Все осложнялось тем, что в Черногории все магазины закрыты. И нужно знать специальные места, где в этот день можно купить цветы.
Почвы в Черногории каменистые, поэтому с погребением возникают определённые сложности. И в стране работает система склепов. Но нас это не касается, мы кремируем и увозим. Но перед этим проводим отпевание. В отпевании участвуют только мужчины. Всё идет по православному чину, на церковнославянском языке, потому почти всё понятно. Но если отпевать по полному чину, это процесс длительный и утомительный для непривычных. Для нас, непривычных, он не стал утомительным, потому что было о чём подумать во время отправления службы. После окончания службы и последнего прощания её поместили в автомобиль, и машина взяла курс на Белград. А мы пошли на поминальный обед.
Поминальный обед приготовили работницы Фирмы прямо в помещении Фирмы были накрыты столы. Сама Фирма располагалась в одном из районов Подгорицы, не скажу в каком. И не потому что хочу это скрыть. Просто не знаю. Я плохо ориентируюсь в географии города Подгорицы. И кроме района, в котором находится гасиенда, толком города и не знаю. Может ещё будет у меня повод получше узнать этот город. Но не будем забегать вперёд. Что сказать о поминальном обеде. Всё как всегда. Пришло много потому что знали её и сочувствовали Хозяину многие из диаспоры, в которой они вращаются. Были правильные слова и правильные кушанья. Отличилась Мадам, взяла слово и стала что-то морозить  не вполне внятное. Ну Бог ей судья. Постепенно коллектив разбился по интересам. Жизнь брала своё. Живое - живым.
Вернулись домой немного ошеломлённые только что пережитым. Сидели притихшие во дворе гасиенды. Лениво перебрасывались ничего не значащими фразами, чтобы как-то снивелировать остроту момента. И в эту минуту на крыльце  дома появилась Мадам в ярко-красном платье. Она весёлым взглядом обвела нашу корбную компанию и радостно произнесла:
- А давайте сделаем семейное фото на память, - причём, это было сказано так, чтобы мы с Женой уразумели, что не входим в узкий круг семьи для фото.
Мы с Женой уразумели. Ну вот умеет же человек! Что тут скажешь. А Мадам стала деятельно составлять композицию для общего фото. Командовала Валерой, который был у неё сейчас за фотокорреспондента. Потом они несколько раз меняли позы  и ракурсы. Потом Мадам удалилась в покои дома, где планировалось продолжение фотосесии.  Мне стало немного неуютно во дворе от этой неловкой суеты и я вслед за Мадам поднялся по крыльцу в дом. Когда я, немного спустя, вошёл в большую комнату, которую по недоразумению не понятному моему разумению называли Залой, типа царский дворец, что ли? так вот, когда я вошёл в Залу, какую картину я увидел. Мадам позировала в своём ярко-красном платье на фоне картины, висевшей на стене комнаты. На картине был изображён парусный корабль со скромным название Одесса, творение местных черногорских умельцев. Она поворачивалась то одним боком, то другим. Офигевший от её простоты Валера пытался настроить смартфон, прикреплённый к штативу на уровне его лица. Когда я увидел эту картину маслом, с моих губ непроизвольно сорвались три неприличных слова, заимствованных, как гласят легенды, из лексикона монголо-татар. Может быть даже и вслух. Не уверен.
Вечером воскресного дня мы сели и неназойливо помянули. Осталось дожидаться приезда машины из Белграда и собираться в обратный путь в Одессу. Чем Эдуард и занялся на следующий день, в понедельник. Было решено, что так, как мы ехали сюда, без сна, еды и привалов по мере надобности, так ехать обратно нельзя. И тогда Хозяин, Валера и Эдик занялись разработкой правильного маршрута возвращения. Что подразумевалось под правильным маршрутом? Ну, во-первых, поменьше гор. Хотя как может быть поменьше гор в горной стране? Хозяин сказа, что можно. И стал набрасывать опорные точки маршрута: города и селения, через которые лежит наименее горный путь из Черногории в Сербию и далее в Румынию через Болгарию. Вот так всё не просто.
Точкой выезда из Болгарии в Румынию оставался всё тот же город Видин. А Точка переезда из Румынии на Украину - Исакча. И паром через Дунай. Валера покопался в интернете и скачал какую-то крутую программу - навигатор, загрузил в неё карты нашего маршрута по контрольным точкам: Подгорица - Добраково - Зайчар - Видин -Исакча. А там далее - родные места, не заблудимся. Знать бы заранее, не зарекались бы. Но не будем забегать вперёд. Всё хорошо было в этой новой программе - навигаторе от Валеры, и карты, точные, и дизайн понятный ипростой. Одно напрягало, программа говорила исключительно на английском языке. Я постарался успокоить Эдика, сказал, что в объёме программы - навигатора я с английским языком справлюсь. Он внимательно посмотрел на меня и ничего не ответил. Но недоверие в его взгляде я ощутил.
Этим, за неимением других занятий, мы занимались весь день, параллельно к концу дня ожидая приезда машины из Белграда, потому что на завтра на утро был намечен выезд в обратный путь. Но, где  то часов в пять вечера приехала Татьяна и сказала, что машина выедет из Белграда только рано утром во вторник.
- Во сколько рано утром? - спросил Эдуард у Татьяны.
- Часов в четыре - пять.  Часам к десяти будет на месте.
Мадам стала что-то бухтеть по этому поводу, но её не стал никто слушать. Ну завтра так завтра, от нас сие не зависит.
- Если приедет машина достаточно рано, успеем выехать и завтра, - сказал я, - вот из Одессы выехали в три часа дня и успели к вечеру второго дня. А сейчас выедем из Подгорицы всяко раньше.
- Нужно ещё оформить документы на вывоз Урны, - задумчиво сказал Эдик.
- Это я беру на себя, - ответила ему Татьяна, - много времени не займёт, не больше двух часов, если постараться. Нужно оформить документы, заверить их у нотариуса и в консульстве.
- А быстрее не получится? - задал вопросительный вопрос Эдик.
Татьяна удивлённо посмотрела на него и сказала:
- Постараюсь побыстрее.
3. Пункт назначения - Исакча.
Вот и вторник настал. Если всё сложится так, как должно сложиться, мы сегодня уедем в обратный путь. Пункт назначения - Исакча. В начале десятого утра к нам в гасиенду приехала Татьяна. Мы в полном составе вышли на крылечко ей на встречу.
- Машина из Белграда приехала, - сказала она нам. - Поедем оформлять документы. Там лишние люди не нужны. Поедет со мной только Хозяин. Остальным сидеть и ждать, - строго сказала она, увидев поползновения Мадам попринимать участие в поездке. - Лишние нам там не нужны, - повторила Татьяна, - лишние будут только мешать.
И Мадам пришлось эту пилюлю проглотить. А Татьяна села в машину с Хозяином и они уехали. Их не было около полутора часов. Столько времени понадобилось для оформления всех формальностей и разрешения на провоз Урны через четыре границы. Было одиннадцать часов утра, когда мы снова сели в автомобиль марки Форда и поехали в обратный путь. Прощание вышло грустным. По многим причинам. По причине скорбного характера нашего приезда, по причине расставания с любимыми людьми. Мы тогда ещё не знали, что скоро встретимся снова и уже на более длительный срок из-за очень непростых обстоятельств. Но это тема совсем другого рассказа.
Вещи собраны, загружены в багажник. Наша сумка, сумка Эдика и четыре девяностолитровых пакета Мадам. Всё по честному. Все заняли места согласно купленных билетов, как говорила билетёр в кинотеатре напротив моего дома на Молдаванке. Я занял место штурмана и получил в руки смартфон с крутой программой - навигатором от Валеры. Моя Жена села за спиной Эдика, самое безопасное место в автомобиле. Мадам поместилась за мной. Не дышите мне в затылок, - хотелось мне ей сказать, но я сдержался. Время для скандала ещё не пришло.
Дорога, по которой мы поехали в обратный путь тоже шла по горам. Но это были горы на минималке. Их не сравнить с теми спусками и подъёмами невероятной крутизны, по которым мы карабкались на пути сюда. И это радовало. Красивая горная река, вдоль которой вилось горное шоссе, тоннели, пейзажи, что ещё нужно для счастья? И тем более, мы едем домой. И мы завтра будем дома.
- Мы ведь завтра будем дома? - задаю я риторический вопрос Эдику.
- Ты лучше за дорогой следи по нафигатору, - опускает меня Эдуард на грешную землю.
А нафигатор иностранческий. Всё по-английски лепит: turn right? Turn left.
- Шо она сказала? - суетится Эдик.
- Она сказала поверните направо, поверните налево, - перевожу я с нафигаторского на человеческий речи леди — нафигатора.
Так мы по прямой — прямой дороге, не считая поворотов, добрались до первой на нашем пути развилке. Что сказала леди — навигатор мы оба прозевали. И куда-то свернули на этой развилке. Едем, но сомнения одолевают. Тем более дорога стала резковато забираться вверх. А нам обещали умеренные горы до самой до Болгарии. Надо что-то делать.
- Надо что-то делать, - говорю я Эдику.
Едем ещё километров пять.
- Надо что-то делать, - говорю я Эдику. - Вон стоит полицейский,давай сприсим у него  дорогу.
- А ты сечёшь по-черногорски? - ехидно спрашивает меня Эдик.
- А то! - храбрюсь я.
Но всё же, выхожу из авто и подваливаю к полицейским. Они здесь довольно благожелательны к мирным гражданам. В отличие от, не будем уточнять. И задаю простой вопрос на одном из официальных языков Организации Объединённых Наций, на русском:
- Простите, не подскажете, как проехать к Добраково?
Надежда на то, что все черногоры в школе учат русский до сих пор. Полицейский посмотрел сначала на меня, потом на автомобиль, из которого я вышел, потом улыбнулся и что-то сказал по сербски. Я так понял, он спросил не на погранпереход ли мы едем.
- Да, - сказал я, - на погранпереход Добраково.
- Поверните шую, - сказал полицейский и махнул рукой в пространство.
Я смутно сообразил, находясь в словесном цейтноте, что это значит налево. И кивнул. Полицейский по моей роже понял, что я его не понял. Улыбнулся, махнул рукой вдоль дороги и сказал почти по-русский:
- Езжай так, не промахнёшься. Прямо, потом шую, потом прямо.
Я вернулся в машину, Эдик ехидно посмотрел на меня:
- Ну и о чём вы там договорились?
- Он сказал ехать прямо по этому шоссе, не промахнёмся.
- Ну смотри! - сказал Эдуард, и включил первую передачу.
И мы поехали туда, куда махнул рукой полицейский. И в самом деле не промахнулись мимо Добраково. На удивление сначала черногорский, потом сербский переходы прошли без приключений. Выезжали из страны Черногория и никого не интересовало, что  везём в багажнике. Как не интересовало это и сербских пограничников. По номерам видели, что едем транзитом через Сербию на Украину. По виду горных пейзажей вроде бы как одна страна. Но нам-то было известно, что едем по Сербии. И пора бы уже и позавтракать, хотя время приближается к двум часам дня.  Что я и недвусмысленно сказал в пространство автомобиля марки Форд. Эдик хмыкнул, обозначая, что звуковой сигнал принят, но скорость автомобиля не снизил. Но у меня уже был опыт езды в этом составе. Знал, что при проезде ближайшего горного кафе более-менее приличного вида, остановка произойдёт.
Так и случилось. Эдуард остановился на стоянке у довольно приличного кафе. На его немой вопрос, я ответил голосом:
- Моя очередь платить по счетам.
Дело в том, что перед самым отъездом Хозяин отвёл меня в сторонку и вручил энную сумму в евро и сказал:
- Чтобы ты на обратном пути не зависел от Эдуарда.
Хозяин хорошо его знал, гораздо лучше меня. В кафе мы пошли втроём, Мадам отказалась под предлогом - без предлога. Бабе с возу, как говорят на континентальной Украине, - всем легче. Заказали по чашке кофе и пончику. Лично у меня в период различных поездок аппетит не разыгрывается. Он усыпает, отдыхает, не тревожит. Но для поддержания жизнедеятельности организма кушать необходимо. Нам принесли кувану кафу, как у них зовётся кофе не из кофемашины а сваренное в турке и по большой вкусной булочке. Мы развалились в удобных глубоких креслах и с чувством, с толком, с расстановкой выпили кофе. В смысле, не торопясь. Никому не хотелось повторения ада прошлой поездки, ночёвки в авто, гонки по жаре без остановок. Всё уже произошло, спешить некуда.
Наконец горы иссякли и наш Форд вырвался на равнину, но это ещё Сербия. А дело приближается к ночи. Хотя и лето на дворе, и темнеет поздно. Но сумерки уже накрывают нас. Наматываем на колёса ленту шоссе. Наша ближайшая цель - город Видин. Он болгарский и здесь погранпереход из Сербии. Подъезжаем к этому пограничному пункту в районе десяти вечера. Темно, сонные сербские пограничники лениво смотрят на нас, не спеша ставят штемпели в паспорта. Сейчас подъедем к болгарскому пункту пропуска. Волнуюсь, начнут приставать к нам с Женой из-за старых паспортов, заведут ли свою песню про отсутствие у нас визы. Не стали они нас терзать, полистали паспорта, полистали, проставили штемпели и мы въехали в Болгарию.
Здесь быстро не поедешь. Родные украинскообразные дороги. Выбоины и неровное покрытие. Пахнуло домом. Благо ехать не далеко, километров семьдесят до реки, мосту через которую и был пропускной пункт в Румынию. В одиннадцать начале двенадцатого ночи приехали в город Видин. Остановились где-то в центре. Стали с Эдуардом суетиться насчёт ночлега. Побродили по окрестностям, постояли на прохладном ночном воздухе, поняли, что если тут и есть какие-то гостиницы, то где их щас искать среди ночи в незнакомом городе, где люди в большинстве уже спят, а если нет, то шарахаются от нас, как от чумы. Иди знай кто мы такие, и на что способны. Да ни на что мы щас не способны. Мы просто не хотим повторения пройденного. Не хотим ночевать в автомобиле, хотим в дешевой придорожной гостинице со всеми удобствами.
Сели и поехали в сторону погранперехода на берегу реки по слухам Дуная. Только выехали за город и поехали по шоссе, ведущему к границе, нам стали встречаться всё больше большегрузных автомобилей, по уличному - фуры. И чем ближе мы подъезжали к границе, тем плотнее был потом этих фур. И вскоре они заняли всю правую часть шоссе и так неширокого. У нас встала дилемма: стать аккуратно в очередь и простоять в ней суток так с трое. Или по нахалке прорываться по левой стороне с опасностью застрять на дольше. Вы конечно удивитесь, но законопослушный Эдуард выбрал второй вариант.
И мы стали прорываться по левой стороне, несколько раз застревали, но быстро выпутывались из сложнейших ситуаций, когда нас зажимали справа фура, слева шальной пассажирский автобус системы Мерседес. Эдуард проявил себя блестящих И если бы не его умение втискиваться с машиной туда, куда невозможно было втиснуться, я не знаю сколько бы времени мы провели у этого перехода. И вот наконец на горизонте замаячила будка болгарского пограничника, а вот мы уже в живой очереди легковушек к этой будочке, а вот мы уже остановились напротив окошечка, в которое Эдик подал наши паспорта для оштемпелёвки. После всего пережитого на подъезде к этой желанной будочке у меня не осталось эмоций на волнение по поводу наших устаревших паспортов и отсутствие в них болгарской визы.
И болгарскую и румынскую границы мы прошли без приключений. И вырвались на просторы Великой Румынии. Теперь наша цель город Исакча. А ближайшая цель где-то переночевать. Хотя бы пару часов сна нам и особенно Эдику - и мы снова будем на коне. Ищем хостел, если я правильно употребляю это слово. Мне уже объяснили чтобы и почему я не должен путать хостел и хоспис. Хостел - это щас наше всё. А хоспис - это не дай Бог до этого дожить.  И помчали мы по прекрасным дорогам Румынии. Первый город по пути - Крайова. В ней мы оказались часов в полвторого ночи. Остановились в городе на заправке. Эдуард решил выпить кофе. Мы с ним вышли из автомобиля. Наши дамы остались в салоне. Спали, сморенные дорогой.
Вошли в придорожное кафе. Осмотрелись. На санитарную паузу здесь не стоит рассчитывать. На чашку румынского кофе из кофемашины стоит. Эдик с помощью языка жестов заказал себе кофе. Я отказался. Дама продавец в уплату принимала только румынские леи. У Эдика остались какое-то количество лей после нашего триумфального поедания омлета на пути туда. Оказалось, что у него есть четыре леи, а порция кофе в этой бодеге стоила четыре леи пятьдесят. Дама продавец посмотрела на нас и простила нам пятьдесят копеек, или как они там у румын называются.
- Надо бы найти тут какой-нибудь отель, - сказал я Эдуарду, пока он пил кофе.
Эдик кивнул мне и обратился к даме продавцу:
- Где у вас тут отель.
По её глазам мы сообразили, что из всей фразы она поняла без перевода только слово отель. И стала что-то быстро-быстро говорить по-румынски, усиленно жестикулируя. Мы переглянулись,пожали плечами.
- Нам нужен отель, - не стал успокаиваться Эдик.
Дама продавец кивнула и опять стала что-то очень быстро говорить на румынском. Потом осеклась, улыбнулась, махнула рукой, мол, погодите, щас. Взяла мобильный телефон и стала кому-то звонить. Показала нам жестами: не надо никуда идти, к нам сейчас придут. И в самом деле минут через пять к нам в бодегу пришёл мужик лет пятидесяти, невысокого роста, плотный, волосы с проседью. Дама продавец показала ему на нас и сказала фразу в которой главным было слово отель. Мужик кивнул и повёл рукой, в смысле пошли покажу.
- Нам нужно два двухместных номера, сказал я мужику.
Он наверное понял меня, потому что кивнул головой в знак согласия. Эдик вопросительно посмотрел на меня.
- Я оплачиваю ночлег, - успокоил я водителя Форда.
Идти было  не далеко от бодеги, метров триста, не больше. Подошли к особняку. Такой небольшой домик. Как шутил один знакомый, остроумный человек, небольшой домик три на четыре. Три этажа вниз и четыре вверх. Ну про этот дом что я могу сказать. Вверх четыре этажа я увидел, а вот что там у него вниз не знаю. Всё может быть. И мужик повёл нас с Эдиком по крутой винтовой лестнице на самый верх. Потом по коридору в конец. Там открыл двери в два двухместных номера. Как для половины второго ночи, так номера оказались довольно приличными. Имелся санузел с душевой кабиной, двуспальная кровать, и за углом, образованным санузлом, который был встроен в комнату, ещё и тахта. Комнаты нам подошли. Я спросил цену. Мужик стал что-то считать на калькуляторе, который добыл из своего смартфона. и сказал что-то такое из чего мы с Эдиком поняли, что по тридцать евро за номер. Всего шестьдесят евро. Я согласно кивнул головой. Спать очень хотелось.
Нам были вручены ключи от номеров и мы спустились по винтовой лестнице  и пошли на стоянку возле бодеги, где оставили автомобиль с нашими дамами. Если бы я занимался альпинизмом, я бы спуск - подъём по этой винтовой лестнице обозвал маршрутом 5а категории трудности. Когда мы подошли к Форду, дамы дремали. Мы их разбудили и рассказали, что нашли гостиницу, типа хостел и сняли два номера. Нам с Женой и Эдуарду с Мадам. Жена вышла из машины, готовая идти по-человечески провести остаток ночи. Мадам отказалась наотрез покидать автомобиль. Интересно что она так опасалась оставлять без надзора? Никогда этого не узнаем. За нашими телодвижениями с интересом наблюдали дама продавец и мужик отельер. Поэтому, направляясь втроём в сторону хостела, мы отдали хозяину отеля ключ от второго номера. Решили, что в целях экономии Эдуард примостится у нас в номере на той кушетке, что за углом. На мой вопрос об оплате, хозяин махнул рукой, мол, потом, утром.
Утром так утром. Поднялись к себе в номер, и легли спать. Проснулся я часов в шесть утра, солнце сияло вовсю, Наше окно под крышей хостела давало хороший обзор окрестностей стольного города Крайова, ещё спящего сладким утренним сном. Сразу же зашевелился Эдуард, потом проснулась и моя Жена.
- Будем ехать? - задал я вопросительный вопрос.
- Будем, - согласился Эдик.
И после обязательных утренних водных и санитарных процедур стали спускаться по крутому маршруту. Я всё время оглядывался, мечтая сообразить, кому оплатить ночлег. На всём пути спуска и выхода из хостела мы не встретили ни души. Как-то неудобно получается, переночевали, а оплатить некому. Но я зря волновался. На полпути между хостелом и бодегой нас встретили дама продавец и отельер. Я подошёл к нему с целью оплатить ночлег.
- Сколько? - спрашиваю
Отельер снова извлекает из своего смартфона калькулятор и начинает мучительно считать. Что он там считает целую вечность? Переводит леи в евро? Давит на психику? Я всё равно больше сорока евро ему не заплачу.
- У меня больше сорока евро нет, ляпнул я спросонок.
Жена с интересом посмотрела на меня. Эдик хрюкнул. А отельер, как-будто так и надо сказал:
- Сорок евро.
Расплатился. Когда у меня есть деньги, я почти не жадный. И мы пошли в сторону стоянки, где стоял облитый утренней росой наш автомобиль. Эдик снял блокировку и на свет Божий вышла Мадам. Имела довольно помятый вид. Она засуетилась в поисках помещения для отправления утренних водных и санитарных процедур.
- Здесь такого нет, - сказа ей Эдуард. - Пошли, я проведу тебя в гостиницу, там всё сделаешь.
- Я никуда не пойду.
- А как же туалет?
- Я пойду, когда вы захотите.
Это было сказано так зло и решительно, что мы с Эдиком переглянулись: ну мы тебя покатаем. И мы её покатали. Маленькие дорожные радости. И тем не менее, водитель наш отдохнул, четыре часа сна - как подарок в нашем нелёгком путешествии. Главная цель - вечером быть в Одессе. Первая промежуточная цель - город Питешты на пути к Исакче. Мимо Бухареста, не дай Бог в него заехать, потеряем массу времени. Так говорили мы с Эдиком, выбираясь из переулков Крайовы на просторы румынских автодорог. В руках у меня снова смартфон с программой-навигатором, который конечно не даст нам сбиться с пути. И вовремя подскажет, когда налево повернуть, а когда направо.
Часа через три мы прибыли в окрестности города Питешты. Решили на первой подходящей заправке сделать остановку для дозаправки организмов и автомобиля. Вскоре и нашли такую. Долили бак Форда, потому что, как ни странно, машина без солярки ехать не хочет, странная какая, правда? Да и мы нуждались хотя бы в чашке дорожного кофе и булочки. А также в санитарной паузе хотя бы для Мадам. Мы же всё же не звери. и Можно бы взять курс на город Бухарест, постаравшись объехать его по объездной дороге. Да, конечно, объехали по объездной. Как же. Когда мы поняли, что вляпались, повернуть назад не было никакой возможности. Да и желания. Тем более что навигатор упорно обещал нам сравнительно просто способ проехать город насквозь. И повёл нас напрямую через центр. Как всегда заранее предупреждая: через триста метров поверните направо, через двести метров круговое движение, сверните на третий съезд.
В стольном городе Бухаресте мы проболтались часа полтора минимум. Зато  увидели настоявшую европейскую столицу, о чём, по прошествии времени, я ничуть не жалею. Но тогда мы молча, в тряпочку матерились.  вслух я говорил Эдуарду:
- Всё нормально. На длинном пути не грех и заблудиться.
Не думаю, что его это успокаивало. Да и меня не очень успокаивала эта мантра. Так как попали мы в Бухарест в районе одиннадцати часов дня, была жра. Жара в большом городе  - это что-то. Хотя речка Дымбовица, которая течёт сквозь весь центр города, но и она не смягчает жару. После полуторачасового путешествия по улицам , широким и узким, стольного города Бухареста, мы слава Богу вырвались на оперативный простор.
- Всё, - сказал я сам себе, - теперь в Исакчу никуда не сворачивая.
Эдик скептически посмотрел на меня:
- Следи за навигатором, лучше будет.
Это да, за навигатором нужно следить, но от него уже сводит пальцы на правой руке. А левая для него не подходит. Мне неудобно держать этот гаджет в левой руке. Но иногда приходится, для небольшого отдыха. Итак, Бухарест - Браила, Галац - Исакча. Но ни в коем случае не заезжать в эти города. По окраинам, по окраинам. И где-то часам к шести вечера, или как сказали бы вояки, к восемнадцати, мы добрались до города Исакча и долгожданного парома через Дунай.. На погранпереходе очереди практически не было, одна - две машины. Прошли и без проблем. Проехали  впритык к парому. Погрузка ещё не была объявлена. Ждём. Больше ждали и терпели.
Наконец, объявили посадку на паром. Мы аккуратно заехали на металлическую палубу парома., припарковались у правого борта, через минут пятнадцать, палуба парома мелко задрожала, что обозначало - двигатели завели. Медленно стал отплывать от нас румынский берег. И приближаться берег украинский. Родина всё ближе. Не знаю, радоваться или огорчаться.
- Однозначно радоваться, - сказал мне Эдуард.
Ну хорошо, будем радоваться. Переправа длится не долго, минут десять  - пятнадцать. Не больше. На украинском берегу первыми на борт парома поднялись парень и девушка в военизированной форме, обвешенные оружием. Цель их десанта, как мы с Эдиком поняли, было обнаружение лиц мужского пола призывного возраста. Здравствуй, Родина. Никого не обнаружив, и обойдя весь паром, десант вернулся на берег, а нам разрешили съезжать с палубы парома и занимать очередь к пропускному пункту погранперехода Орловка. Так как Эдик за последние полтора суток устал торопиться, мы с парома съехали практически последними. Но сама процедура водворения на родные одесские просторы прошла на удивление быстро и бесконфликтно, и бесплатно, в отличие от  процедуры выезда одиннадцать дней назад.
И мы поехали по пыльным дорогам одесщины, обгоняя фуры, большегрузы, легковушки и прочий транспорт. По безымянным дорогам одесщины, потому что на них поснимали все дорожные указатели. Шоб враг заблудился, если сюда попадёт. Но мы же свои, мы не заблудимся. И опять пошли блокпосты, чтобы водителям служба мёдом не казалась. Блокпосты на каждом въезде - выезде из сельского района. На них дежурят молодые девочки , ребята и взрослые мужики. Все при полном параде: каска, автомат, пистолет, бронежилет. В такую жару. А для отдыха у них что-то похожее на палатку. В ней брошен на землю или, в лучшем случае, на деревянный поддон, тюфяк для спанья. Двадцать первый век на дворе, шоб вы знали.
Если впереди нас ехали большегрузные автомобили, проезд через блокпост превращался в каторгу. Потому что около него скапливалась огромная очередь, в ожидании, пока фуры проедут змейку из бетонных заградительных плит. Расстояние между плитами было рассчитано на легковые машины и обычные грузовики, но никак не для проезда длинномерных машин. Но наши дальнобойщики и не в таких переделках бывали, что им какая-то змейка между бетонных блоков на блокпостах. Но злость берёт, кишки дерёт.
Так, не спеша, мы и подъехали к ещё одному погранпереходу. Он такой не простой. Украина - Молдавия - Украина. В таком порядке. Въезд - выезд. На въезде вам дают талончик: в машине четыре человека. На выезде вы отдаёте этот талончик симпатичной девочке в бронике. Она читает текст, потом с трудом сверяет наличие с текстом. Если совпадает - пропускает. И не дай Бог вам пошутить в этот момент, хотя на язык шутка просится. Это означает, что до Одессы остаётся семьдесят километров с хвостиком. Хвостик небольшой. А на часах уже девять, или как мы договаривались, двадцать один час. Это значит - мы сегодня будем дома и ночевать в своих постелях.
И, наконец, последняя пробка на подъезде к городу. У двух столбов, кто в курсе, тот меня поймёт. Там тоже блокпост со змейкой для длинномерных большегрузных автомобилей. Полтора часа мы простояли в этой пробке. И в начале двенадцатого ночи въехали в город. Фсё! Эпопея закончена. Остались сущие пустяки для Эдуарда, развезти контингент по квартирам. Мадам на Пастера, нас на Поскот. И домой. Всё остальное потом. Всё потом.