Грех

Долгие годы хранилась во мне эта страшная для меня тайна, но, на исходе собственной жизни созрело решение предать изложение события бумаге. Да и услышать (прочитать) мнение друзей (и не только) хотелось бы.
Итак, десятилетие с середины восьмидесятых сопровождалось для нашей семьи невосполнимыми потерями: в год Чернобыля ушел из жизни муж сестры, талантливый ученый-социолог, 54 летний, тонкий, отзывчивый человек. Последний год провел в страшных мучениях, медленно угасая от рака печени. В 1989, через три года, перенеся на ногах обширный инфаркт скончался в возрасте 82 лет жизнелюб и оптимист – отец.
Прошло пять лет, раны зарубцовывались, но, все чаще прибаливала Мама. Симптомы очень тревожили, она забывала слова, иногда неправильно их произносила и все чаще говорила: «не дай Бог парализует». Попутно, всю жизнь, сколько себя помню, она, как заклинание, повторяла – самое страшное оказаться беспомощной, обременять близких людей. Начался 1994 год, конец января…, однажды вечером позвонила пятнадцатилетняя дочь, живущая с бабушкой, им вдвоем было хорошо, понимали друг друга с полуслова –
«с бабушкой что то происходит, она хрипит и не может говорить..». Мы с женой, позвонив моей старшей сестре бросились к ним, благо, рядом.
Маму застали в ужасном состоянии, перекошенное лицо, навыкате глаза, пугающе хриплое дыхание. Врач скорой подтвердил – сильный инсульт. По статусу, Мама была прикреплена к самой в то, да и наверное это время, лучшей клинике России, куда ее и перевезли. Состоявшийся консилиум подтвердил, надежд на восстановление, учитывая почти 80 летний возраст, нет. Смогут только немного поддержать сложившееся положение. Прошло почти полтора месяца, трудно вспоминать то время, мы старались ежедневно навещать, рассказывали новости, кормили с ложечками вкусностями, меняли белье. Но, было видно, что Мама хоть и силится понять, что происходит, но, потухший мозг не позволял это сделать… . Лишь однажды, когда я сказал, что вот, с наступлением тепла поедем на твою любимую дачу, там быстро встанешь на ноги. На ее навечно перекошенном лице мелькнуло что то наподобие горькой улыбки.
Мне мягко намекнули врачи, что дескать помочь более ничем не могут, надо пациентку забирать, или устраивать в пансионат, для подобных больных, о чем не могло быть и речи, или домой... .
Выписку наметили на ближайшую субботу, приготовили комнату уже у нас в квартире, договорились о перевозке. И вот день пришел. Ночь мы с женой практически не спали, представляя, какой кошмар нас ожидает, Все работали, дочь училась в 9 классе. Как устраиваться с недвижным и безмолвным человеком, не представляли.
Забрезжил хмурый мартовский рассвет. Тут и произошло то, что произошло. Не могу вспомнить, вырвался ли отчаянный крик наружу или взорвался внутри меня, но точно помню его содержание: «Господи, за что ты ее так мучаешь? За всю жизнь она не сделала ничего дурного, отдавая всю себя людям. Если ты есть, черт тебя возьми, прекрати ее страдания!»
Мы с женой встали, душ, начали завтракать, телефонный звонок: « С прискорбием сообщаем, Ваша Мама скончалась 20 минут назад…».