Глава вторая. Коршун. Кафе Романтика

Вышел из кафе «Романтика» и закурил сразу, так затрясло от злости. Я что, совсем что ль пустое место или чего просить зашёл? Хотя… Да, просить, но работу просить, а не пожрать на халяву.
На хозяина попал, думал повезло: Фэндер свой ему покажу, сыграю чо-нить, может подойду, как гитарист, он же ансамбль набирает.
Ага, щас: глянул на гитару за спиной, меня осчастливил пренебрежительным взглядом, небрежно ручкой на дверь помахал и сказал, как выплюнул: «Кыш отсюда! Соплёй перешибёшь, а туда же.»
Аж выстегнуло меня. Ты что ль перешибёшь? Ну рискни! Распустил пузень, скоро зеркальная болезнь у тебя начнётся: будешь на свои заповедные места только в зеркале любоваться. Жаба лысая, блин. И рот у тебя жабий, и куртка кожаная в тон - зелёно-болотного цвета! Вот и сиди, и квакай в своей «Романтике»!
Фу... Еле выдохнул так " в зобу дыханье спёрло". Ветер, друже, ты видел эту тварилу? Дунь на меня - остыну быстрее. Во... Спасибо. Аж полегчало. Не... Не надо мне холодную свежесть подсовывать. Хотя... Привет, Дэн, привет братишка. Прям живо представил, как ты в кафе меня за пояс хватаешь, чтоб я не высигнул и не вломил слёта. Ничо, я сам справился.
Да, спокойно, Маэстро: обтекай молча. Чего ты хотел? Жабе пофиг Фэндер у тебя или гитарные дрова, ему внешний вид важнее и прикид, а не качественный инструмент и твои возможности, он в них не шарит. А вид у тебя, мягко говоря, непрезентабельный, как и прикид, и даже если бы ты изобразил ему соло Закка, он бы не оценил. Чего ты распыхтелся? Кури вон, да ветер слушай.
Ах, ты ж... Чуть перепонки ушные не выдавило автомобильным сигналом, какой больше на сирену ЧС похож. Ага. Здравствуй, "мальчик-Бананан», подлетел он, модный и серебристый весь. Машина так натёрта, что аж глаза заслезились. Не… Это башка у меня чутка поехала с нервяка, а мои глаза - не зеркало души никак, а зеркало башки. Душу свою я фиг кому покажу – добьют, пусть где поглубже в себя приходит. Ничо, душа спрятана, а башка взвизгнула и заткнулась. Нормально всё. Чего тебе, одноклассник?
Не... Ну, не могу... Аж оторопь берёт. Чего ты ко мне кинулся, как будто лучшего друга увидел? То, что я тебе морду не полирнул у лужи, ничего серьёзного не значит. Эй! Слышь? Эй! Ну, ё... Прям слёту обниматься полез. Ну, обними! Не отталкивать же тебя. Ага. Ещё и руку тянем. Приветствие по полной.
- Серёга! А чо ты тут трёшься?
Чего-чего... Кофейку я выпить зашёл.
- Не отвечай – понял.
Да я и рта не успел открыть, только руку тебе пожал. Вот же ж... Говорит, как из автомата стреляет: очередью и наповал.
Хм... Чот ты меня слегка озадачил, Птиц. Почему рука у тебя влажная и холодная? Случилось чего?
Ну, в общем-то понятно, что нервяк его давит: на шарнирах весь, взъерошенный, как Скрудж Макдак, когда доллары свои теряет. Ага, попал не целясь: точно теряет. За рукав к себе тянет, жалуется доверительно.
- Прикинь? Я за проект отделки зала кучу бабла отвалил, - кивает на дверь «Романтики», - а эта дрянь лысая слизал ту отделку. Бесплатно! Видел его зал? Сравнил с моим, что в «Ковчеге»?
Хм… Точно обозначил жабу : "лысая дрянь", только не смотрел я на зал, а у тебя в «Ковчеге» не был ни разу. Эй, Птиц! Ты часом не курнул чего не надо? Не... Не курнул: зрачки нормальные и соображает быстро. Вон сообразил, что фигню сморозил, сам над собой ржёт.
- Маэстро, я тебя обязательно в «Ковчег» свожу, чтоб ты сравнил, - и по лбу себя хлопает, - Идея! Может, что подскажешь.
С ума что ль слетел ты, Птиц? Отстань со своими идеями. Нашёл знатока. Не надо меня никуда возить. Некогда мне по «Ковчегам» с тобой разъезжать. Мне работу найти нужно. Слышь? Пожаловался? Ну и иди себе теперь спокойно куда шёл, разбирайся с лысой жабой. Чего ты меня в бок пихаешь?
- Серёг, ты к романтику в ансамбль собрался? Не надо, брат. Редкостная тварь.
Ох, ты ж... Пояснил он. Я и сам это понял уже. На людей, как на товар смотрит. Да и не это главное... Пусть выбирает, всё же рынок труда у нас теперь. Но труда! А не рабовладельческий. Прям как у Сабатини в "Капитане Бладе": привезли рабов - выбирай, хозяин, кто покрепче. Вот он и смотрит, чтоб пузо было солидное, да зубы целые. Противно, блин...
Тал, может, я пойду уже? Чего ты меня держишь? Иди вон лучше толстопузого наклони. Прям радует, что хоть кто-то это по делу сделать может.
- Жаба он лысая и тупая, а не романтик. Пошёл я, Виталька. Рад был тебя видеть. Честно рад, но пора мне.
Ах, ты ж… Не отпускает он меня. Взглядом не отпускает. Словно отключился ото всего и только я, только мои глаза. Прям чисто самурайское: завладеть сознанием противника. Не… Не получится, Птиц. Я тебя вычислил, да и сам так могу чутка.
Хм... Что ты увидеть хочешь, самурай? Что понять? Интересно тебе?
Знаешь? Сам удивляюсь, но и мне тоже интересно с тобой в гляделки играть: кто кого переглядит. Только тебя живой нервяк бьёт, а я остыл, поэтому ты проиграешь. Убедился? Ага. Отвёл взгляд и тут же снова смотрит, но уже не вглядывается, просто смотрит.
- Серёг, а ты спал? У тебя глаза пья… , блин, сонные.
Вот же ж… Забыл солнечные очки надеть. Башка - это ладно, видел он мою башку, а вот глаза... Да и глаза видел. Но почему и зачем запомнил? Чёрт...
Слышь, Птиц? Нафиг тебе сдались мои глаза? У тебя отделку зала спёрли, вот и иди разбирайся! Ишь ты... "Сонные". Так и говори: "Пьяные у тебя глаза, Маэстро." Прям сплошная деликатность. Знаю я, какие у меня глаза.
- Серый, вот скажи мне, нафиг ты в таком состоянии шлындаешь по злачным местам? Не... Я понимаю, что ты за себя постоять можешь - видел. А если не два быка будет, а стадо?
Ах, ты ж... Не хватало ещё. Это же сочувствие с его стороны. Ну, ё... Не надо мне сочувствовать, Птиц. Вспомни лучше, как в школе до последнего норовил мне подлянку какую подстроит, за что и огребал. Хорошо огребал! Качественно. Опять хочешь? Могу обеспечить! Нормальное у меня состояние.
- Всё в порядке, Тал. Это я день полного стакана вчера отмечал.
Не поверил? Не поверил... Вон нос сморщил. Смущается что ли? Блин... Точно смущается. Зелень в глазах тёмным подёрнулась, как трава морозом. Чего? Вспомнил лужу? Не надо, Виталька... Не надо... Давай о деле. Давай?
- Я неделю тебя выхватить не могу для разговора. Поздно приезжаю, свет уже не горит. Чо? После «Спокойной ночи малыши» сразу в люлю падаешь?
А вот это другое дело, прям как в школе: я тебе слово, а ты мне два, и наоборот. Только знаешь? Странно это тебе наверное, но не хочу я, Коршун, с тобой пикироваться до "щас въеду". Незачем. Да и устал я... Но настрой поддержу, ибо нефиг.
- В десятку, Птиц: Хрюша как снотворное срабатывает, Хрюша и сорок плюс в два приёма по двести пятьдесят перед сном. Слышь? Говори, чего хотел.
Хм... Посерьёзнел влёт, брови хмурит, головой машет. Ветер, друже, не вороши ему волосы, а то седина на висках выперла сильно: он подкраситься забыл.
- Нет, Серёг, не хочу на бегу. Давай ты меня сегодня дождёшься? Это не на пять минут разговор.
Да ты чо? Тайны Мадридского двора с тобой разгадывать будем? Ладно, дождусь, всё равно почти не сплю ночами: то Ленка не даёт, то мысли, а чаще всё вместе.
- Лады, самурай, буду ждать.
Ох, ты ж... А глаза-то распахнул, те аж в два раза больше стали. Если бы брови ко лбу не улетели, то ресницы их запросто б подпёрли. Длинные у него ресницы, но не пушистые никак, наоборот – острые, чёрные, хотя и густые.
- Как ты меня обозвал? Меня вообще-то в нашем кругу Коршуном кличут, - кивает на «Романтику», - А лысую скотину – Куч. Запоминай.
Ах, ты ж... Вообще-то, я в курсе, как тебя кличут, но не в том дело, как и где тебя называют, а в том, что не из твоего я круга, бизнесмен. Твой круг вон в "Романтике" сидит, в носу ковыряется да пузо чешет. Забыл, что ли? Тогда на мой прикид посмотри и сразу увидишь, что не крутой он никак. И запоминать мне ваши кликухи ни к чему. Хозяева жизни, блин. На камни бы вас! В ряд! Хотя... Нет... Не надо. Меня хватит и тех, кому встать с них не судьба уже. Но! Надо отшивать его, и чем дальше, тем лучше. Не по пути нам с ним, всегда было не по пути, а сейчас и тем паче.
- Клал я на твой круг, и память у меня плохая, особенно на клички. Извиняй, Птиц, если попутал с кем.
Ну, и? Дальше что? Обиделся на мой невежливый отпин? Обижайся давай и отваливай. Тебе вон некогда: тебе надо из лысого романтика если не бабло, то душу вытрясти, вот и тряси на здоровье, а от меня отстань. Если уж я жабе не приглянулся, то тебе, как работяга, и подавно нафиг не сдался. Знаю я уже, что ты в этой жабо-тараканьей своре едва ли не главный вожак.
Ну, ё... Улыбается, как дитятко, какой среди фантиков конфетку нашёл.
- А мне прям нравится, как ты меня обозвал, Серёг. Самурай, говоришь? Ну, а чо: куплю себе катану и буду самурай, представь меня в кимоно.
И ржёт, как дурачок, и в бок меня пихает. Да иди ты! Щас уже сам заржу на тебя глядючи.
- И тебе катану купим, Серый, и будешь ты с катаной, и с гитарой. Ну представь, представь! Идём мы такие...
Блин… Представил - и всё: ржём с ним оба. Прохожие нас стороной обходят, косят настороженно. У меня аж в глазах просветлело без солнца.
- Слышь, Тал? Тебе коршуна на кимоно вышьем, а мне гитару.
- Серёг, а самураи рыжими бывают? А то я шампунь по запаре не того цвета купил. Рыжий, мля, подсунули.
Опа! Лысый романтик из кафе вываливается, увидел Тала, морда вытянулась, а живот наоборот - втянулся: прям стройняшка стал. Смотрю на Коршуна – офигиваю по-тихому. Однако… Не… Я так не умею. Не лицо, а табличка на трансформаторе: «Опасно для жизни.». Небрежно так пальцами щёлкает.
- Куч! Я до тебя!
И писец. И замер Куч. Лысина без солнца засияла. Вспотел бедолага. Ну, а чо? Щас ему отделают и внешность, и внутренность под «Ковчег», а я помогу, если надо. Помочь, Птиц? Не… Не надо. Меня вон не настойчиво, но деликатно спроваживают. Ну, ё... Вот артист!
- Сергей Анатольевич, мои Вам глубочайшие извинения, но освободиться раньше часа ночи у меня сегодня никак не получится. Нижайше прошу дождаться и уделить мне немного Вашего драгоценного времени.
И смотрит на меня, и рожа - сама серьёзность, а в глазах черти пляшут. Ладно. Да чтоб я в долгу остался? Да ни за что! Склоняю голову в почтительном поклоне, не поднимаю её, только кошусь исподлобья, да зайчиков ловлю, какие из его глаз выпрыгивают. Озорные, зелёные, солнечные...
- Виталий Николаевич, после часа ночи я в Вашем полном распоряжении. Будем знакомиться с принципом «Проигрывает тот, кто первым начал бой». Не забудьте захватить катану.
Ага. В десятку! Тал губу прикусил, чтоб не заржать, и я еле сдерживаюсь.
Отлично сыграно! Прям аплодисментов не хватает. Но у зрителя, Куча то есть, челюсть на асфальт как упала, так и валяется. Не до аплодисментов ему, вылупил свои мелкие бильтюки и перекатывает их с Тала на меня, с меня на Тала.
Хм... А Тал, похоже, догадывается, что жаба мне облом с работой учинил. Вон подмигивает незаметно и продолжает издеваться над публикой.
- Сергей Анатольевич, прям и не знаю, как Вас отблагодарить за предоставленную возможность. Может сделать харакири?
Хм... Не... Это не из той оперы, Птиц. Эрудит, блин. Ничо. Щас поправим.
- Вам харакири ни к чему, а вот земноводным и не помешало бы, но им никакой смелости не хватит, а помочь некому.
Ай, молодца! Влёт вкурил! Вон глаза сузились на секунду и распахнулись.
И взгляд, как катана острый: мазнул тем взглядом по лысому романтику, как пузо ему вскрыл, аж скрючился, романтик. Прям точно харакири. Однако...
- Хорошо, когда цели совпадают, Сергей Анатольевич, - и голову в поклон, - я непременно помогу, кому надо, и Вам доложусь.
Ну что, точно не нужна помощь, Виталька? Мало ли чего. Не... Не нужна. Вон кивнул жабе небрежно.
- В помещении поговорим.
И потопал романтик, сгорбатившись, в свою берлогу ожидать хренову тучу люлей за наглым образом спи... хм.... позаимствованную отделку зала.
Ничо. Полезно. Чего тебе, Коршун? Чего ты опять руку мою сжал крепко и не отпускаешь?
- Хорошо, что у вас не срослось. Нахер не надо. Прибьёшь ещё и нарвёшься на крупные неприятности. Знаю я его и тебя хорошо знаю.
Да ты чо? Знает он. Знаток, блин.
Ах, ты ж... Опять обнимашки. Хм... Крепко обнял, но аккуратно, словно... Птиц? А ну, глянь на меня! Прям не по себе мне чего-то. Ты там ничего лишнего обо мне не выяснил, любопытная ты рожа? Я тоже тебя хорошо знаю, если чо! А?
- Обязательно дождись меня, Серёг. Чесслово, важный вопрос.
И по плечу так саданул, что позвоночник не рассыпался, но спина заскунодила. Цыц, мослатая! Ничо. Это нормально. Фу... Ничего он не выяснял и не знает ничего лишнего. Слава те... Ага. Пока, Тал. До вечера. Позднего...