Святочный рассказ Ч. Диккенса Рождественская елка

В творчестве Ч. Диккенса, многообразном и неповторимом, особую роль играют произведения, созданные им в жанре рождественского рассказа. Впервые писатель создаёт подобное произведение за полгода до своего отъезда в Италию. Это был небольшой рассказ «Рождественская песнь в прозе» (1843). Затем появляются «Колокола» (1844), «Сверчок за очагом» (1845), «Битва жизни» (1846), «Одержимый, или сделка с Призраком» (1848). Вместе они составили цикл «Рождественские рассказы». Исследовательница творчества Ч. Диккенса В. В. Ивашева замечает: «Они построены «по принципу прямого сочетания реалистического повествования и сказочной фантастики. Сказочный мотив здесь введён в рамки реалистического изображения и как бы даже обусловлен «святочным жанром» [4]. Среди произведений русских писателей, написанных в жанре рождественского рассказа, - «Мальчик у Христа на елке» (1876) Ф. М. Достоевского, произведение, сочетающее евангельские мотивы и основную жанровую специфику святочного рассказа с усиленной социальной составляющей; «Святочные рассказы» Н. С. Лескова.
Традиция рождественского рассказа имеет долгую историю, она берет свое начало еще в средневековых мистериях, представлявших собой драмы на библейские темы. В творчестве писателей-романтиков XIX века рождественские истории получают иное содержательное наполнение. Их завораживала мистическая аура святок, позволяющая развивать сюжеты в близком для романтизма направлении, берущем свое начало еще в предромантизме – фантастика, тайна, соприкосновение с потусторонними силами, эстетизация ужаса.
Чарльза Диккенса принято считать основателем жанра рождественского рассказа в английской литературе. Писатель задал основные постулаты «рождественской философии»: ценность человеческой души, детства, тема памяти и забвения, любви к «человеку во грехе». «Традиционный жанр святочного рассказа со всеми утвердившимися в нем атрибутами – переплетением реальности с фантастикой, достоверности с вымыслом, появлением духов и волшебников, обязательным завершением рассказа счастливой развязкой – Диккенс наполнил новым содержанием <…> «Рождественская песнь» и «Сверчок на печи» со дня их выхода стали широко известными и любимыми рассказами в Англии. Причину этого следует искать в демократизме рассказов Диккенса, в содержащейся в них защите обездоленных, в прославлении доброго и отзывчивого человеческого сердца» [5].
Традиционно в отечественном литературоведении к рассказам Диккенса причисляют шесть рождественских рассказов 1840-х годов. Н. В. Ткачева в своем диссертационном исследовании отмечает: «Группа более поздних рождественских повестей, как представляется, должна рассматриваться отдельно: к работе над ними Диккенс привлекал соавторов» [7]. Среди этих произведений «Семеро бедных путешественников» (1854), «Крушение «Золотой Мэри» (1856), «Приключения известных английских узников» (1857), «Дом с привидениями» (1859), «Рецепты доктора Мериголда» 1865) и другие. Поздние рождественские рассказы Диккенса сохраняют многие черты этого жанра, вместе с тем, в них появляются новые акценты и качества. «Сутью рассказов 1860-х гг., как и в предыдущие десятилетия, остаются христианские (рождественские) принципы всепрощения, бескорыстия, чистоты души, верности и т.д. Однако если в рассказах 40-х гг. основной была тема спасения или возрождения души (Скрудж, Рэдлоу), тема духовного совершенствования (Тоби, Теклтон), то в рассказах 60-х гг. эта тема, сохраняясь, несколько отходит в сторону. На первый план выдвигается тема христианской любви и интереса к ближним [6].
Среди рождественских рассказов Ч. Диккенса особо отметим «Рождественскую елку» (1850).
Рассказ представляет собой произведение, находящееся в хронологическом плане между ранними рождественскими рассказами и поздними, относящимися уже к 1865-1866 годам. В нем оказалась сконцентрированной сокровенная мысль писателя о Рождестве как времени чудес, света и добра, детства. Все творчество Диккенса представляется нам связанным именно с этими детскими воспоминаниями писателя. Рождественская елка в доме героя-рассказчика – обобщенный образ рождественского дерева, символизирующего древо человеческой жизни: «И вот, когда я вернулся к себе, одинокий, и один во всем доме не сплю, мои мысли, послушные очарованию, которому я не хочу противиться, потянулись к моему далекому детству. Я пробую сообразить, что каждому из нас ярче всего запомнилось на ветках рождественской елки наших юных дней, - на ветках, по которым мы карабкались к действительной жизни. Прямо среди комнаты, не стесняемое в росте ни близко подступившими стенами, ни быстро достижимым потолком, высится дерево-призрак. И когда я гляжу снизу вверх в мглистый блеск его вершины – ибо я примечаю за этим деревом странное свойство, что растет оно как бы сверху вниз, к земле, - я заглядываю в мои первые рождественские воспоминания! [1, 394]. Вся жизнь героя – от детства до зрелого возраста – предстает перед нами. Вот мы видим «акробата, который нипочем не хочет лежать смирно», «адскую табакерку, из которой выскакивает проклятый Советник в черной мантии, в отвратительном косматом парике», «картонную леди в юбках голубого шелка», «барабанщиков, издающих заунывное чириканье», «старуху из проволоки и бурого папье-маше». На ветвях елки располагаются: игрушки, воспоминания о страшной маске, кукольный дом, книги, которые навешаны очень густо, начиная с азбуки, игрушечный театр, рождественские песни, традиционные рождественские рассказы о привидениях, среди которых истории о страшных семейных поверьях, о тайне недописанной картины, о призраке Мальчика-Сироты, о кровавом пятне на полу, которое не стирается, об утопленнице, являющейся по ночам и раскрывающей страшную тайну пруда. Эти истории герой-рассказчик слышал, когда бывал в гостях в старинных особняках, славящихся страшными историями: «Счета нет старым домам с гулкими галереями, унылыми парадными спальнями и закрытыми много лет флигелями, в которых «нечисто» и по которым мы можем слоняться с приятной щекоткой в спине и встречать призраки в любом количестве, но все же (это стоит, пожалуй, отметить) сводимые к очень немногим общим типам и разрядам: потому что призраки не отличаются большой своеобычностью и бродят по проторенным тропам [1].
Фантастике, мистике, которая была интересна романтикам, а в творчестве предромантиков играла ключевую роль, Диккенс отводит в своём творчестве особое место, используя эти «готические» элементы для решения собственной художественной задачи. Использование «готических» элементов связано непосредственно с расстановкой нравственных акцентов. Страшное, мистическое необходимо Диккенсу для того, чтобы углубить конфликт, показать яркость контраста между Добром и Злом. В творчестве Ч. Диккенса, на наш взгляд, ярко прослеживается следующая тенденция: писатель прибегает к традициям «литературы ужаса», но использует ее художественные решения по-своему. Пытаясь осознать и раскрыть экзистенциальную проблему Добра и Зла в этом мире, Диккенс прибегает к особым символическим образам из мира потустороннего (видениям, вещим снам, Призракам). Их сверхъестественное вмешательство призвано заставить человека измениться (вспомним перерождение скряги Скруджа из «Рождественской песни»). В романах Диккенса традиция «литературы ужаса» проявляет себя иначе. Часто встречающиеся на страницах произведений Диккенса почти натуралистические описания лондонских трущоб, грязных домов, бедняков в лохмотьях, потерявших человеческий облик, ученые В. М. Жирмунский и Н. А. Сигал называют «социальной готикой» [3].
С рассказом «Рождественская елка» перекликается рассказ 1859 года «Дом с призраками». Диккенс вновь касается в нем своей излюбленной темы – детства, овеянного рождественской сказкой. Начальные сцены «Дома с призраками» выдержаны в строгом соответствии с требованиями жанра «готической» литературы. Герой-рассказчик арендует заброшенный дом, который пользуется в местности дурной славой, и решает прожить в нем какое-то время. Помешать герою рассказа остаться в этом странном и страшном доме не могут ни таинственные ночные голоса, ни пугающий всех обитателей дома звон колокольчика, ни ужас слуг, склонных к суеверию. «Следующий элемент традиционной модели «повествования с привидением» - явление призрака, и он действительно начинает являться герою, погружая его в фантасмагорический мир сказки» [8] :«Увы мне, увы! Когда я жил в комнате мастера Б., мне являлся не кто иной, как призрак моего детства, призрак моей невинности, призрак моей собственной бесплотной мечты» [2].
Рождественская елка в одноименном рассказе становится символом не только всей жизни, о чем было сказано выше, но и символом добра, любви, милосердия, красоты, божественной сущности: «Среди светской суеты рождественских праздников пусть по-прежнему, в неизменном обличии, стоят перед нами те образы, что в детстве воплощали для меня добро. В каждом светлом представлении и помысле, порожденном этой порою, та яркая звезда, что встала над бедною крышей, да будет звездою всего христианского мира! [1, 410].
Святочный рассказ «Рождественская елка» сосредоточивает в себе сокровенные мысли писателя о Рождестве, раскрывая суть «рождественской философии» Ч. Диккенса. Отсвет рождественской сказки есть на всех произведениях великого романиста. Творчество Диккенса - словно одна большая рождественская, святочная история, в которой есть место и религиозной библейской философии, и сказочной фантастике, и таинственным рассказам о привидениях.



ПРИМЕЧАНИЯ
1. Ч. Диккенс Тяжелые времена. Рассказы и очерки (1850-1859). Т.19. М., 1960. С.406. В тексте страницы указаны по этому изданию.
2. Дом с призраками. Английские готические рассказы. С.-П., 2005. С.131.
3. Жирмунский В.М., Сигал Н.А. У истоков европейского романтизма // Уолпол. Казот. Бекфорд. Фантастические повести. – М., 1967. С.249-284.
4. Ивашева В.В. Творчество Диккенса. – М., 1954. С. 184
5. Михальская Н. П. История английской литературы. М., 2007. С.215-216.
6. Рождественская философия Чарльза Диккенса в контексте мировой культуры. Альманах Русского дома Диккенса. Выпуск 1. Тамбов, 2006. С.33.
7. Ткачева Н.В. Малая проза Чарльза Диккенса: проблема «чужого слова». Дисс…канд. филол. наук. Тамбов, 2003. С.16-17.
8. Чамеев А. В традициях «Старого доброго страха», или Об одном несерьезном жанре британской литературы // Дом с призраками. Английские готические рассказы. С.-П., 2005. С. 11.