Раннее утро

"Ну ты и урод, хуже хвостатого павиана! - сказал Бурмакин плешивому Рябчикову, - сам бледный, рожа кривая, ухи большие, волосатые и горчицей измазаны, а голова лысая и глупая, ещё и алкоголик вдобавок,
вон премию даже за свои феноменально кривые ноги пропил, никакая барышня с тобой в стогу ночевать не будет, даже если у неё синдром Балалайкина -
Триппершнипеля - Борнхольма!"..
После этих своих слов Бурмакин пнул ногой в рваном коричневом ботинке Рябчикова.
Этот Рябчиков мирно лежал в луже, в тёплой воде, и никого не трогал.
Слова Бурмакина почему-то задели Рябчикова, и он пружинистым движением выскочил из лужи. Затем Рябчиков обхватил Бурмакина и принялся профессионально перегрызать ему горло, по-вампирски чавкая и вращая глазами.
Бурмакин замертво упал, а Рябчиков достал из кармана довольно чистый носовой платок и вытер им себе лицо.
Когда-то Рябчиков трудился дирижёром в филармонии, у него остались ещё некоторые рефлексы с тех времён.
"Ишь ты, про синдромы что-то вякал, пёс некультурный!"- пробормотал Рябчиков,
слова про синдром Балалайкина - Триппершнипеля - Борнхольма показались ему особенно обидными
и невыносимыми.
Достав из кармана почти полную чекушку водки с названием
"Рио-Рита плюс Чунга-Чанга", Рябчиков запрокинул голову и выпил всю водку из горла.
По небу летела огромная стая ворон, они летели из мест для ночлега на свои
кормовые угодья.