Грустный визит. VI

        Продолжение. Начало в http://proza.ru/2022/12/14/1368

        Произнеся благодарственные слова, но в столь неожиданном для себя формате, я продолжаю сидеть на теплой травке и глазеть по сторонам. Да, ныне и сей водоем выглядит не так жалко, как в прошлом году, безводном и сухом. Из очерета величаво выплыла пара лебедей, а за ней их серый подросший детеныш, но компания долго передо мной не «светилась», а быстро юркнула в другую протоку. Лебеди поселились здесь несколько лет назад. Иногда их заводилось немало, иногда я не замечал, что они вообще присутствуют, в этом году прижилась лишь одна парочка.
        А очерет-то как разросся!.. Вокруг нашего водоема он стоит стеной, более того, очерет уходит куда-то вглубь поймы Хорола, и мне с высоты берега видно, как там колышутся зеленые волны камышового массива... Когда-то очерет считался почти богатством. Чего из него только не делали, но главное – это крыши хат, сараев, погребов и прочих хозяйственных построек.

        Позже, в более зажиточные времена, его иногда использовали на растопку печей: поутру засунут сноп очерета в печку, он быстро прогорает и появляется мощная тяга. Затем только подбрасывай то, что имеешь – дрова, угольные брикеты, кизяки в конце концов...
        Когда память приблизила эту картинку – бабушка ранним утром растапливает печь, – потеплело на сердце. Предположим, я мальчиком в такую рань, как бабушка, просыпался крайне редко. Но случалось мне зайти в хату, когда, будучи студентом, приезжал ранним автобусом, а бабушка в этот момент возилась у печи и зажигала первую спичку.
 
        Зрелище завораживающее: сначала из снопа начинает выползать дым. Он все гуще, гуще и вдруг в какой-то момент поверх снопа блеснет первый язык пламени, а через несколько секунд пламя охватывает всю вязанку очерета!.. Печь загудела... Языки пламени лижут свод печи и пытаются устремиться куда-то вверх.
        Я догадываюсь, куда: там дымоход, хорошая тяга вытягивает вместе с дымом и пламя. Невозможно отвезти глаза от завораживающей картины... А смотреть на огонь, как рассказывал раньше, я очень люблю.

        Но чтобы такие картинки стали реальностью, очеретом нужно запастись. Речка Хорол позволяла эти запасы сделать. Осенью весь зеленый массив очерета становился желтым. Выждав до начала декабря, чтобы он надежно просушился, селяне строили планы, как им распорядиться.

        Помню, как его по-хозяйски разбирали местные. Зимой, когда речка замерзала и по льду можно было без опаски ходить, участки зарослей из очерета распределялись между селянами. Очерет аккуратно срезали и на санях каждый увозил свою долю. И я с дедушкой однажды сидел в таком транспорте, доверху загруженным ценным продуктом природы.
        А ныне кому он нужен? Разве что для постройки неких фольклорных заведений или ресторанов в украинском стиле?..

        От воспоминаний меня отвлекает рев реактивного двигателя... Идет на посадку металлическая птичка – истребитель. Да, я не открываю большого секрета, когда пишу об этом. Тем более что этот аэродром в двадцати километрах отсюда враг обстреливал ракетами не один раз. Об этом я слышал из наших новостей, завуалированно рассказывающих о налете, и от своих местных родственников, которые своими ушами слышали грохот разрывов.

        Но аэродром уцелел, и наши продолжали работать по целям, только применяя более разнообразную тактику.

        Жена брата рассказывала:

        «Выхожу я на двір, надо было козам еды дать. А со стороны речки из-за верб, казалось, будто в десяти метрах от земли, выскакивает самолет с таким грохотом, что я даже присела! А коза – та мгновенно на колени бух!.. Я так смеялась – как кто-то на ней кнопку нажал и ноги подломились!.. Хорошо, что молоко не пропало...»

        Другой сосед о подобном случае говорил уже без смеха:

        «Вижу – летит... Такое впечатление, что сейчас дымоход снесет!.. Я присел и даже голову руками прикрыл, чтобы кирпичами не разбило, потому как убежать не успел бы... Но он проскочил мимо...»

        В наших условиях, когда небо просматривается радарами насквозь, остается тактика полетов на сверхмалых высотах. Люди пугаются? Но у нас нет другого выхода, нужно от врага отбиваться. Пока я размышлял на эту тему, с аэродрома взлетело два самолета, но они пошли не над селом, а просвистели по горизонту напротив меня и скрылись за облаками.

        «Берегите себя, парни…», - подумалось, - «Мало вас, но держитесь. Мы вольны в том, как себя защищать... Орда велика и злобна, но наше дело правое...»

        Я поднялся с насиженного места и направился к дамбе, которой в мои детские годы не существовало. Тогда переправиться на другой берег можно было только на лодке или вплавь. Но вплавь что? Чем там будешь заниматься в мокрых трусах?
        Переплыть для собственного удовлетворения и повышения самооценки – это да, такое случалось, после чего тут же бросаешься в воду и плывешь назад. Но разгуливать по тамошнему лугу (луках по-местному) какой смысл, если ты сам живешь в дедушкином доме, что отстоит в двух шагах от такого же? Так дедушкины луки намного интереснее, тут столько укромных мест, где можно затаиться и даже тайком покурить!.. А на этих-то чего интересного?

        Но сейчас я иду по насыпной и нисколько не узкой дамбе, которая имеет два протока для речной воды. Вода из этих протоков-труб бежит бодренько, вода настолько чистая, что в сегодняшний жаркий день грех было бы не окунуться, но в чем?.. Рискнуть и снять всё, на себя надетое, не решаюсь.
        Пройдясь по другому берегу и ничего не испытав, а тем более не вспомнив, поскольку тут никогда подолгу не бывал, я решаюсь вообще завершить пребывание на речке Хорол. Что-то сегодня здесь проходит не очень трогательно. Наверняка вода меня взбодрила бы, но не сложилось – не хватило решимости разоблачиться...

        Теперь мне осталось только свидеться с родственниками. Брат глубокий пенсионер, вдобавок инвалид, его жена на пенсию вышла не так давно. Живут помаленьку здесь, живут достаточно скромно, но никому не докучают. Дом достался им от родителей Николая.
        Когда-то усадьба выглядела с точки зрения архитектуры и дизайна непритязательно, но по основательности и размаху весьма капитально. Тетя и дядя были очень работящими людьми, за красотой не гнались, но сил и средств в свою хату вложили немало. Ныне как снаружи, так и внутри дом обаянием не блещет, но это не моя печаль: нынешние хозяева живут так, как понимают.

        Как я говорил, дом двоюродного брата расположился в нескольких шагах от бывшего клуба. Да, для меня более верным будет именно такое обозначение рассыпающегося здания, которое когда-то являлось храмом. Я же не застал его в святом облике?
        Объехав погрустневшее от невзгод сооружение, останавливаюсь возле дома. Вижу, что ворота гаража открыты, значит, хозяева на месте, но покуда на встречу не выходят. Зато вздорным лаем меня встречают две голосистые псины.

        «Не было бы хозяев, вели бы себя тише воды, ниже травы», -  все-таки усмехнулся я.

        Но мне без всяких сантиментов очень хотелось в них чем-то запустить, потому что визгливый «неинтэллэхэнтный» лай меня чересчур раздражал. Не люблю я маленьких голосистых шавок, у меня с ними свои счеты... Однако поквитаться с ними я не мог ни при каких обстоятельствах: собаки ведь брата Николая. Тем более что они сразу умолкли, как только улыбающиеся хозяева предстали пред мои светлы очи.

        Наши встречи всегда и во все времена проходили сдержанно: мы никогда в объятия не бросались. Наоборот, что наиболее показательно, кроме улыбок, никакого удивления, каким бы долгим не был перерыв, никто не проявлял.
        Но не буду ехидничать. Встретились в нынешнем году, и это очень здорово. За прошедшее время всякое могло случиться. Прошлый ковидный  год мы все пережили сложно, – с болезнями по-настоящему боролись и мы, и они, – а нынешний вообще ни в какое сравнение не идет.

        Хотя и встречались мы больше года назад, но, повторюсь, ощущение от беседы, будто расстались вчера. Беседа бойкая, но все разговоры о приземленном, причем, расспрашиваю я. Так всегда было: наверное, я человек любопытный. Но начинаю о наиболее наболевшем:

        - Как войну переживаете?

        В ответ рассказ, кого и куда забрали, – одних в тероборону, других в действующую армию. Кто-то уже в отпуск приходил, а кого-то перевели с одного участка фронта на другой. У моих родственников детей нет, поэтому я слушаю как бы общую информацию, она не персональная, поскольку все имена, называемые женой брата, мне ни о чем не говорят. Главное в другом – люди из села в вооруженные силы идут.    
        Взамен появляются переселенцы, по большей части из Харькова и прилежащих к нему районов. Не самые обеспеченные, вдобавок, с детьми, но здесь что-то получают – и деньги, и материальную помощь.

        Продолжение в http://proza.ru/2022/12/21/1885