Терравиум 3.
Часть 1.
Глава 1.
Возвращение на Болото.
Полет в режиме ускорения заканчивается, страховочные ремни перестают сдавливать грудь, наступает состояние невероятной легкости, именуемое невесомостью. Иван оглядывается — все на местах и каждый занят тем, что считает самым важным в данный момент. Лука преувеличенно внимательно осматривает топор, точильный камень ласково плывет по лезвию, стесывая невидимые простым глазом заусенцы. Тарас вежливо что-то рассказывает Свете, необычайно аккуратно жестикулируя здоровенными ручищами. Девушка кивает, лицо изображает удивление и даже страх — наверно, это когда Тарас повествует о том, как он ящеров пальцами душил. Двумя пальцами! Светка теребит край замызганной мешковины, которая заменяет ей платье и смущенно поглядывает на свой арбалет — он какой-то игрушечный. Наденька держит спину прямой, взгляд сосредоточен и устремлен в противоположную стену, словно оттуда должно вот-вот появиться нечто враждебное. Она явно смущена и не знает, как себя вести. Только Потап радостен и всем доволен. Это он получил сообщение, что Ивана надо спасать. Оповестил население Болота об очередной спасательной межпланетной экспедиции, которую он возглавил, пригласил Тараса, Луку и Надю поучаствовать и все вместе отправились в чрезвычайно опасное путешествие на враждебную планету Терравиум, чтобы освободить Ивана. Как-то так!
- Ваня! Иван Петрович, - обратился он к Ивану. - Извини, что отвлекаю от важных дум. Но хочется узнать по быстрее, как ты познакомился с королевой подземелья и даже стал ее союзником.
- Обстоятельства так сложились, - скромно ответил Иван.
- Брось, обстоятельства складываем мы сами, - махнул рукой Потап. - Об этой тетке ходили слухи один страшнее другого, ее никто не видел. Многие подозревали, что она вообще выдумка, страшилка для непослушных авератиков. А ты ее разыскал и даже заключил союз.
- Обстоятельства так сложились, правда! - повторил Иван. - И никакой она не союзник нам. В смысле людям. Она и ей подобные результат неудачных опытов. Они разумные твари, которые ненавидят всех. И союз у нас с ней был временным. Даже не союз, а … в общем, я был приманкой. А чтобы не сорвался с крючка, пригрозила Свету убить. Отдать на съедение какому-то пауку с человеческой головой.
И немного помолчав, добавил:
- Будет лучше, если она забудет о людях. Пусть сидит на своем Терравиуме и радуется, что выбралась из норы.
- Она одна такая?
- Нет, там вроде целое племя таких «неудачных результатов». И они очень даже не дураки.
- Что же, будем надеяться, что новые авераты займутся своими делам и не будут лезть к нам, - произнес Потап. Тем более что у нас своих дел хватает.
- Каких?
- Вода уходит, появляется суша.
- И что в этом плохого? - удивился Иван.
- Э-э, я не совсем точно выразился. Болото растет. Вода уходит не так быстро, как хотелось бы. А вместе с новыми болотами появляются наги.
- Змеелюди начали активно плодиться? - улыбнулся Иван.
- Представь себе! Нагам для жизни нужна суша, в воде они только охотятся. Потому и называются земноводными. Из-за большой воды у них была высокая смертность. А на влажной земле, под теплым солнцем они чувствуют себя как дома.
- И от нефиг делать … все понятно! Сколько времени занимает процесс взросления?
- Три-четыре года.
- Быстро они созревают! - удивился Иван. - У людей на это уходит меньше двадцати лет.
- Поэтому мы проиграем и будем уничтожены, если не примем, скажем так, превентивных мер, - осторожно произнес Потап.
Иван вздохнул, отвернулся и посмотрел в иллюминатор. Черный, как смола, космос глядит на него редкими искорками звезд. Пустота хочет растворить в себе наглый комок молекул, которым, в сущности, и является космический корабль. Внутри расположились нахальные людишки, вообразившие себя хозяевами жизни. Холод и мрак давят со всех сторон, не давая забыть о хрупкости человеческой жизни. Космос беззвучно шепчет — сделай хотя бы одну ошибку и я приму тебя, растворю в себе и сделаю тебя частью Великого Ничто.
- Надо что-то предпринять, - не совсем уверенно говорит Иван.
- Надо, - эхом отзывается Потап. - Угадай с трех раз, что!
- А по-другому нельзя?
- Не знаю, - пожал плечами Потап. - Может быть, ты знаешь? Тогда расскажи.
Иван отворачивается, делает попытку встать, чтобы начать ходить туда сюда по салону — есть такая привычка у некоторых типа думается лучше. Но страховочные ремни не пустили, да и ходить в условиях невесомости не получится. Будешь плавать в воздухе и глупо дрыгать ногами. Тогда Иван тяжело вздыхает — это тоже обязательно в ситуации безысходности! - складывает руки на груди и задумывается, упершись взглядом в относительно чистый пол.
Итак, планета, которую люди обозвали Болото. Да, сыровато. И жарко. На Земле тоже таких мест хватает, но люди живут и по возможности радуются. И даже курорты строят для тех, кто проводит большую часть жизни там, где холодно. Но это на Земле, где люди составляют доминирующую группу живых существ, к тому же разумных. То есть они могут договориться между собой. Например, о разделе прибыли от добычи полезных ископаемых или эксплуатации курортов. Но как договорятся между собой люди и разумные змеи? Существа из другого мира захватили часть моей планеты и мы еще должны с ними договариваться!? - примерно так станут рассуждать наги, если люди попытаются наладить с ними контакт.
- И будут правы! - вздохнул Иван. - Потому что мы захватчики, оккупанты, мы «чужие». Чужие по всем параметрам. И что делать?
История человечества знает множество примеров, когда пришлые захватывали чужие земли, а местное население попросту уничтожали. Классический пример — колонизация Южной и Северной Америки. Это преподносится как образец жестокости и бесчеловечности европейских колонизаторов. Но верно ли это, имея в виду масштаб и уровень жестокости? ( Тут Иван вознес очи к небу и задумался так, что кожа на лбу сморщилась, как у старого шимпанзе в момент дефекации, ибо задумался он, силясь вспомнить статью в каком-то историческом журнале).
Так вот, примерно шестьсот пятьдесят тысяч лет тому — или больше, цифры очень приблизительные. Короче, «миллион лет до нашей эры». К тому времени динозавры уже вымерли, мамонты «цвели и пахли», они топтали землю там, где сейчас расположен Кремль и здание Государственной Думы, а люди составляли единое племя и не делились по цвету кожи и разрезу глаз. Но потом что-то пошло не так. Что именно, мы узнаем, если только изобретем машину времени. А пока более менее достоверно известно, что человеческий род разделился. Часть осталась там, где позднее образовалась Африка, а другая часть ушла по суше туда, где будет Европа и Азия. Обе группы жили обособленно, друг о друге забыли и так продолжалось без малого полмиллиона лет. Те, что остались, выродились в Homo sapiens. Это мы. Те, что ушли, выродились в Homo neanderthalensis. Или неандертальцев.
В чем причина разделения человечества и ВЕЛИКОГО ИСХОДА ( Не просто ВЕЛИКОГО, а ВЕЛИЧАЙШЕГО! Потому что это событие планетарного масштаба, изменившее историю всего человечества. А бегство кучки евреев рабов из Египта, предварительно обокравших своих хозяев и преподносимое библией (да-да, с маленькой буквы!) как Исход — это … в русском языке просто нет такого слова, чтобы передать всю микроскопическую ничтожность этого действа. Никто не знает, почему человечество разделилось. И вполне возможно, что предание о Вавилонской башне есть слабый отголосок тех событий, которые действительно потрясли мир полмиллиона лет тому назад.
Несмотря на отсутствие современной медицины, пенсионного обеспечения и МРОТа, неандертальцы и гомосапы жили не тужили, радовались жизни и размножались. Но если гомосапы не особо заморачивались по поводу происхождения невест и женихов, то есть были истинными демократами и либералами, образовывали семьи по любви и согласию из любого племени, то неандертальцы жили кучками, обособленными поселениями и предпочитали браки внутри рода. Опять же, это предположение! Но факт состоит в том, что люди размножились, начали мигрировать и пришли туда, где обитали неандертальцы. И причиной этого стало не перенаселение, ни нехватка еды, а необъяснимое с точки зрения логики и здравого смысла желание познать окружающий мир. Создатель наградил людей — а может быть наказал! - стремлением узнавать новое, стремлением к знаниям, к совершенству.
Неандертальцы тысячелетиями жили в пещерах, били дубинами зверей, собирали грибы и ягоды и не хотели большего. Они не смотрели на звезды, они смотрели под ноги. А люди не такие. Им мало земли, им нужно небо. Но тогда, за «миллион лет до нашей эры», неизвестной землей был весь континент, вся планета. Люди познавали мир и столкновение было неизбежным.
Величайшая война в истории человечества длилась более пяти тысяч лет, точнее пока сказать нельзя. И это только активная фаза, после которой неандертальцев не стало. А так называемые локальные конфликты длились около ДВУХСОТ ТЫСЯЧ ЛЕТ! Люди наступали на земли неандертальцев, вытесняя их все дальше на север, пока в конце концов совсем не уничтожили. Как удалось победить тех, кто сильнее и лучше приспособлен к жизни в суровом северном климате, кто знает и любит свою землю, защищает свой дом и родину?
Геномы современных людей содержат не более двух-трех процентов ДНК неандертальцев. Значит, скрещивания были. Но смешения единичны — то есть просто раствориться среди людей неандертальцы не могли. Возможно, не выдержали конкуренции за ресурсы — люди быстрее бегали, а каменные топоры и копья были технологичнее? (!!!) Или подкосили болезни, которые принесли с собой люди, а иммунитета против них у неандертальцев отсутствовал? Было такое, но не главное не это.
Южнокорейские ученые из Центра физики климата Института фундаментальных наук в Пусане использовали суперкомпьютер для проверки разных гипотез исчезновения неандертальцев в Европе в промежутке между 43 и 38 тысячами лет назад. И он выдал ответ — победа людей стала возможной не потому, что люди были умнее и сильнее, нет. Если убрать обтекаемые формулировки из отчета ученых — они тоже человеки! - вывод таков - люди были хитрее и подлее. Били в спину, били из засады, убивали женщин и детей, обманывали, лгали и убивали всех подряд. Еще и гордились этим наверно. То есть просто твари без совести, чести и сострадания.
Вот такие мы! И оставались такими на протяжении сотен тысяч лет, пока не появилась Вера. Неважно, в Мухаммеда, Будду или Христа. Важно, что она хоть немного очеловечивает нас, говорящих скотов.
- Ты не заснул там? - спросил Потап.
- А похоже?
- Да.
- Думал я, - сообщил Иван. - Поэтому был отсутствующий вид.
- Ага, - кивнул Потап. - И чо?
- Надо готовиться к войне.
- Это и так понятно. Только как воевать будем? Нагов много, нас мало. Оружия почти нет, транспортер только один.
- Было два.
- Сломался. Этот тоже барахлил, пришлось первый на запчасти пустить.
- Вооружение?
- Несколько ракет с истекающим сроком годности, пара лазеров для безвоздушного пространства. В перенасыщенной влагой атмосфере они почти бесполезны.
- А нагов тысячи, - задумчиво произнес Иван.
- Пока тысячи, - поправил Потап.
Межпланетный транспортер по кличке «Грифон» входит в околопланетное пространство. Фраза получается корявой — ну что еще за «околопланетное»? Околоземное тоже звучит не очень. Околоболотное вообще черт знает что! Короче говоря, космический тарантас сунулся в атмосферу планеты с повышенной влажностью. Поверхность корпуса медленно нагревается, машину начинает трясти, створки иллюминаторов закрываются, неторопливо возвращается сила тяжести. Разговоры умолкают, появляется небольшой напряг. Перед посадкой всегда так, потому что полет это спокойное рутинной действо, а посадка по сути дела падение, только контролируемое. Но обезьяна внутри все равно побаивается.
Скорость снижается, едва слышно гудит вентиляция, приближается слой облаков. Удар, встряска … в эту минуту каждый сидящий в салоне — неважно, пассажирского самолета или посадочного модуля, - напряженно вслушивается в гул двигателей — не сорвется ли на визг или хрип? Ведь если он, гул этот, меняется, то мы начинаем беспокоиться.
«Грифон» пробивает слой облаков, появляется сверкающая гладь океана. Машина идет на «автомате» по нисходящей траектории, поверхность воды медленно приближается. Спустя несколько минут вдали появляется темная полоска суши.
- Скоро будем дома, - сообщает Потап. - Нас уже ждут.
- Ты бы не каркал, - негромко попросил Иван. - Учитывая недавние события, мало ли кто нас ждет там.
- Только свои, - махнул рукой Потап. - Грифоны заняты надолго, авератам не до нас. Инсектам мы вовсе не нужны.
Так все и вышло. Транспортер благополучно садится на околице нового поселения, собравшийся народ приветствует гостей и героев, начинаются приготовления к торжественной пьянке. Иван, помня о похмельных страданиях в прошлый раз, поставил условие — он, так сказать, почтит присутствием начало торжеств, выслушает поздравления, опрокинет рюмочку слабого вина и уйдет, сославшись на подорванное здоровье во вражеском плену. Потап не возражал и сразу предложил свою «хижину» в качестве жилья.
- А сам? - спросил Иван.
- Мой дом - рубка космического корабля! - ответил Потап.
- Ага, мощно! - оценил Иван пафосность заявления.
Тонущее в океане солнце шлет последние лучи в бездонное небо, ночь равнодушно вступает в права, из дома для общих собраний обитателей деревни доносится нестройное пение и шум пьяных голосов. После короткого дождика воздух свеж и пахнет травой. Драки пока нет, женщины не визжат, посуда не бьется. Иван сидит за столом, взгляд скользит по рубинам и алмазам, которыми густо усыпана поверхность какой-то кастрюли, в голове шевелится и дрыгает ногами одна единственная мысль — что дальше? Войны с нагами не избежать, их много, они полны решимости вернуть утраченную родину — это действительно так, без всякой иронии! - а людей мало, они плохо вооружены, их судьба легко просчитывается и незавидна. Драться нечем, бежать некуда.
Раздался осторожный стук в дверь, спустя мгновение створка открывается, в комнату нерешительно входит Надя.
- Привет, - улыбнулся Иван. - Проходи.
- Я вообще-то зашла спросить, как у тебя дела, - самым нейтральным голосом произнесла девушка. - Ты как будто недоволен, что вернулся.
- Ты с братьями спасла меня от смерти на арене, а я недоволен? Ну что ты! (Как нехорошо, черт! - подумал он.)
Иван торопливо поднимается со стула, край стола цепляется за штанину, горшок в алмазах подпрыгивает, падает и скачет по полу, издавая звон банного тазика. Надя торопливо выставляет руки и отступает на шаг.
- Не нужно. Я и так все понимаю, - говорит она с нескрываемой обидой. - Ты был сильно занят, а я приперлась, отвлекаю тебя.
Дверь захлопывается прямо перед носом, слышны удаляющиеся шаги. Иван толкает дверь, устремляется следом за Надей, но тапочки из шкуры молодого змеекрокодила предательски скользят на влажных ступеньках. Опора стремительно уходит из под ног, лестница принимают удар, ступени упруго поддают, задница считает доски. Земля принимает последний удар, холодная грязь приятно охлаждает пятую точку. Девушка оглядывается на шум, удивление пополам с тревогой в глазах меняется на выражение мстительной радости. Тряхнув копной пшеничных волос она удаляется, гордо выпрямив спину и с высоко поднятой головой.
Кряхтя и охая, как дед с легкой формой кондратия, Иван поднимается с земли и грустно смотрит вслед удаляющейся Нади. Бежать за ней босиком, по уши в грязи глупо, но надо, иначе не вернуть … удивленный голос Потапа останавливает:
- Не вздумай! Куда в таком виде? Пусть Надька выпустит пар, успокоится. А ты смой грязь, приоденься, цветов букет нарви и … подожди до утра.
- С цветами ждать до утра? - не понял Иван.
- Это я в общем. В смысле утро вечера мудренее, так что стряхни грязь и пошли в дом. Есть разговор.
Иван вздохнул, посмотрел на удаляющуюся Надю — к ней сейчас действительно не подойдешь. Надька в гневе это ураган с землетрясением, падением метеорита и взрывом сверхновой.
- Ладно. Может, ты и прав, - ответил он.
Кое-как почистился пучком травы, отыскал тапки под лестницей и вошел в комнату.
- Садись, - предложил Потап. - Дело вот какое — поговорил я с охотниками, они бродят везде, все замечают — нагов стало больше, они перестали прятаться и начали сбиваться в стаи.
- Большие?
- Не очень, десяток полтора.
- Значит, идет процесс образования племен. Затем начнется объединение в единый народ. А у них нет разделения на расы или виды?
- Не знаю, - развел руки Потап.
- Что вообще о них известно?
- Немного. Они считались опасными животными и все.
- Значит, надо разобраться на что они способны и кто вообще такие.
- Как? Никто из нас не знает их языка.
- И кого спрашивать непонятно, - согласился Иван. - Но информацию надо добыть и как можно быстрее. Значит, надо возвращаться на Пцрст.
- Зачем? - удивился Потап. - Среди пиратов змеелюдей отродясь не водилось.
- Ты пытками когда ни будь занимался?
- Ну, когда пиратством промышлял, приходилось … э-э … вопросы задавать очень нужные. Но это единичные случаи и я глубоко раскаялся.
- Понятно, - кивнул Иван. - А вот инсекты с чужаками не церемонятся. Все, кто не жуки, для них просто мясо.
- Думаешь, Тсап нам поможет? С какой стати!
- Он шибко не любит авератов и буквально одержим местью за свой плен. А я могу рассказать ему много интересного про Терравиум.
- Но как допрашивать нагов, ведь никто не знает их языка!
- А откуда у инсектов электронные переводчики, да еще такие малюсенькие, что в костную ткань вставляют?
- Это надо авератов спросить. Все технические штучки-дрючки они делают.
- Делали, - поправил Иван. - Сейчас на Терравиуме черт знает что творится. Но в любом случае нам без помощи не обойтись.
- Да, согласен, - со вздохом ответил Потап. - Тогда летим на Пцрст!
- И что мы предложим пиратам и убийцам?
- Ну, место под солнцем. Вода уходит, суша растет, жить на нормальной планете лучше, чем на куче слипшегося мусора.
- Думаешь, согласятся?
- Надо попробовать. У нас нет другого выхода.
Глава 2.
Пиратский астероид встретил как обычно — хмурый стражник в красных рукавицах и сержантскими полосками на черном грудном панцире уточнил цель прилета, приказал отключить все оружейные системы и напомнил о правилах хорошего тона в разбойничьем притоне. Потап заранее сообщил о прилете и договорился о встрече с руководством, то есть Тсапом. На встречу с главным инсектом Иван и Потап отправились при полном параде с тщательным соблюдением дипломатических тонкостей — в одежде не должно быть хитина! Поэтому шлем с украшением из сушеной головы инсекта остался на Болоте. Накидка из шкуры гарпа на всякий случай тоже. Отросшие волосы Иван чуточку обкорнал по краям, зачесал назад и закрепил белой повязкой вокруг головы типа я к вам с миром. Вообще-то он понятия не имел о мирной символике инсектов, так что мог и вляпаться. В Индии и других странах Дальнего Востока белый цвет символ траура. На поминках едят рис, белое мясо и даже сало. Когда Иван задал вопрос Потапу по поводу цвета, тот мотнул головой и буркнул:
- Где ты видел белых насекомых?
- Ну, мало ли!
- Да фигня все!
Место для переговоров высоких сторон назначил Тсап — тот самый бар, где Иван начинал трудовую деятельность свободного члена пиратского сообщества. Огромный, как комод, жучила бармен кивнул Ивану и помахал ручкой в смысле лапищей как старому знакомому. Иван в ответ улыбнулся и раскинул руки в восторженном жесте — счастлив вспомнить золотое времечко! (Ага, крутил тут на пузе бочку с коктейлем из копченых мышей и прокисшим соком дерева откусиголову!) Забравшись на барный стул Потап с любопытством оглядывается — посетителей нет, зал огромен, можно в футбол играть. А мебель как из фильма ужасов — железная, покрытая рыжими пятнами и прикована цепями. Видимо, чтобы подвыпившие посетители не начали швыряться. Жучилы буйны во хмелю! Возможно еще и поэтому бармен носит фартук, склепанный из железных пластин на кольчужной основе. Прямо рыцарский доспех.
Спустя минуту полторы распахивается входная дверь. Невысокий инсект с двумя серебряными звездами — младший офицер что ли? - на грудном панцире входит в бар. И, громко топнув красными сапогами, застывает по стойке смирно, стоя боком к людям. Появляется Тсап — громадный, в броне с головы до ног и рогатом шлеме с поднятым забралом. На выпуклой груди горят желтым пламенем три золотых звезды, в правой руке позолоченный жезл. Ивану сразу бросилось в глаза, что жезл с рукояткой и остро заточен с другой стороны. «Как у грифов! - подумал он. - Только у них небольшие, а этот на дубинку похож». Жезлом Тсапа действительно можно было проломить голову. Или панцирь другого инсекта. Офицер снова притоптывает красными сапогами и скрывается за дверью.
Потап живо спрыгивает с табуретки и почтительно говорит, вежливо склонив голову:
- Здравствуйте, маршал! И пусть продлятся ваши года.
- Здравствуй, Птып, - кивнул рогатой головой Тсап. - Ты опять здесь? Не сидится дома старому грабителю и убийце?
- Дела давно минувших дней, маршал, - с неудовольствием произнес Потап, покосившись на Ивана. - С твоими соплеменниками я не пересекался, ты же знаешь.
- Знаю. Потому и разговариваю с тобой. А ты, Фып, как поживаешь? Слышал, навел шороху авератам.
- Привет. Не знал, что ты маршал.
- По правде говоря, я и сам не знал. Переводчик дает странное объяснение этому слову.
- Маршал высшее воинское звание в нашем мире.
На неподвижном лице инсекта мелькнула тень удовольствия, он тряхнул головой и обеими руками снял рогатый шлем.
- Как говорят люди, спасибо на добром слове, - ровным голосом ответил инсект. - Но маршал я только здесь, на Пцрсте. Да и то не для всех.
- Именно об этом мы и хотели поговорить! - произнес Потап вкрадчивым голосом с явно мошеннической интонацией.
- Поясни!
- Видишь ли, маршал, на планете, где влачит жалкое существование маленькая колония людей, исчезает вода. Не совсем, конечно, но пределы нам не известны. Так вот, освободившаяся суша заселяется нагами, их с каждым днем все больше и больше, а нас мало. Вот если бы ты нам помог! Уверен, твои закованные в броню воины легко справятся с мягкотелыми змеюками.
- И зачем мне это? - подумав немного ответил инсект.
- Ты и твои соратники сможете поселиться на планете, места хватит всем. Астероид не лучшее место для жизни.
- Ну, есть такое, - наклонил голову Тсап. - Но это когда еще будет, а жить хочется сейчас.
- Разве это жизнь? - скривился Потап. - На Терравиуме творится черт знает что. Новая мать курица такая злобная уродина, не дай Бог. Вот он знает, - кивнул он на Ивана. - С ней вряд ли можно договориться.
- Тут ты прав, - согласился Тсап. - Но пока нас не трогают.
- Потому что не знают, что преобразователь энергии на мусорной планете в твоих руках, - сказал Иван. - Когда узнают, вас всех уничтожат.
- Это не так просто, - засопел инсект.
- И тем не менее проблемы будут большие.
- Мне не нужно ваше Болото! - махнул клешнястой рукой инсект.
- Ну что же, - разочарованно произнес Потап, слезая с табурета. - Извини, что оторвали от дел. Будем что-то думать сами.
Инсект молча наблюдал, как двое людей идут к выходу. У Потапа опущены плечи и голова, на лице разочарование и обида. Иван идет видом типа я так и знал, что нечего здесь делать и не зачем было лететь. Когда Потап перешагнул порог, а Иван протянул руку, чтобы закрыть за собой дверь, Тсап негромко произнес:
- Но мы можем договориться.
От неожиданности Иван спотыкается о высокий порог и едва не падает прямо под ноги двухзведочному инсекту, который стоит сразу за дверью.
- Раньше нельзя было сказать? Я чуть голову не разбил! - рассердился Иван.
- На каких условиях, ваше сиятельство? - оживился Потап и шустро вскарабкался на табурет.
- На моих, - буркнул инсект. - Адъютант, закрой дверь! Бармен, подойди ближе.
«Рыцарский» фартук с лязгом падает на барную стойку, жучила подходит ближе и только сейчас Иван обратил внимание, что хитиновый панцирь бармена сплошь покрыт застарелыми шрамами. А сам бармен больше смахивает на бандита и убийцу с большой дороги.
«Так и есть, - подумал Иван. - Они же все тут разбойники. С другой стороны, большинство жучил все-таки выглядят не так устрашающе, люди как люди. Но этот просто чудище!»
- Познакомьтесь, это Дрнт. Он составит вам компанию в вашем следующем путешествии, - произнес Тсап
Инсект наклоняет угловатую башку с грацией экскаватора и вежливо рычит:
- Очень приятно.
- Да мы вроде знакомы, - проблеял Иван. - Работали вместе.
- Да, но вас друг другу не представляли. У нас знакомыми считаются те, кого представили. Знакомство накладывает обязательства — помогать друг другу и защищать.
- Во как! - удивился Иван. - У нас проще — привет-как-дела и пошел дальше.
- А позвольте узнать, маршал, о каком путешествии идет речь? - вклинился в светскую беседу Потап.
- На нашу родную планету. Ты ведь не думаешь, что мы все тут родились?
- Опаньки! - воскликнул Платон и так округлил глаза, будто узрел явление ангела с мечом пылающим. - Нам с Ваней надо немного потрындеть!
Он лихо спрыгивает с табурета, хватает Ивана за рукав и тащит за собой в самый дальний угол зала. И тащит с такой силой, что Иван едва не падает.
- Что за дела, вождь!? - раздраженно спрашивает Иван, буквально выдираясь из цепкой хватки старого пирата.
- Мокрые дела, Ваня! Мокрее не бывает, - воскликнул Потап и вытаращил глаза еще больше, отчего сразу стал похож на вдову вождя мирового пролетариата в последние годы ее жизни.
- А до сих пор мы чем занимались? - удивился Иван. - Огуречной рассадой торговали?
- Что ты знаешь об инсектах? Не бандитах и грабителях здесь, на Пцырсте, а обществе законопослушных обитателей планеты разумных насекомых.
- Ничего, - признался Иван.
- Вот то-то и оно! - воскликнул Потап. - А я кое-что знаю. Слушай сюда!
- Только краткую версию, - попросил Иван. - Неудобно шептаться тут, что о нас люди подумают.
- Люди!? - подпрыгнул Потап.
- Разумные существа, - поправился Иван.
Потап замолчал. Он закрывает глаза, вытягивает руки в стороны, затем поочередно касается указательными пальцами кончика носа. Получилось только с третьего раза. Удовлетворенно кивнув, он опускает руки ладонями вниз, словно задвигая невидимое препятствие в землю. Делает несколько глубоких вдохов, вытягивает руки вдоль тела и запрокидывает голову. На шее выступают жилы, кожа на лице растягивается, морщины разглаживаются. И так стоит, часто и мелко дыша через нос.
- Чакры продуваешь? - поинтересовался Иван.
Потап вдыхает пропахший блевотиной воздух пиратского кабака полной грудью, открывает глаза, просветленный взгляд устремляется на Ивана.
- Скажи, Ваня, что ты знаешь о каннибализме? - спросил Потап голосом заботливого дедушки.
- Ну, поедание себе подобных? - не очень уверенно отвечает Иван.
- Так точно! И эти ребята — каннибалы. Вернее, были ими. Но потом отказались и за это были приговорены к смерти у себя на родине с последующим поеданием сородичами. Им удалось сбежать. С тех пор они промышляют грабежами и убийствами — жить как-то ведь надо? Я не знаю, что конкретно задумали эти ребята, но на их родной планете нас сожрут. Инсекты человечиной не брезгуют.
- Так или иначе все равно погибать! - махнул рукой Иван.
- Ошибаешься, Ваня. Инсекты кушают пленников живьем. Откусывают и жуют. По одному. Первого едят, остальные пленники смотрят. Инсекты, они свежатинку любят!
- А некоторым людям нравится пытать и мучить, - мрачно сказал Иван. - Если попадем в лапы нагов, думаешь нас не съедят? Давай все-таки выслушаем предложение Тсапа, дальше видно будет.
- Ну, как скажешь, - вздохнул Потап.
Они возвращаются к стойке. Бармен придвигает рюмочку — граненый стакан, наполненный до краев! - настойки из масла урушиол с добавлением жгучего перца. Потапа едва кондратий не хватил, когда Иван залпом опустошил стакан и даже не поморщился. (Рецепт бухла таков: зрелые плоды красного жгучего перца capsicum annuum настаиваем в соке ядовитого плюща toxicodendron radicans — по простонародному ипритка! - добавить чуточку концентрированной серной кислоты и сахара по вкусу. Хранить при комнатной температуре в темноте. Через семьдесят два часа божественный нектар готов.)
- Закусить бы? - просипел он и пальцами изобразил нечто замысловатое.
Бармен тотчас ставит на прилавок второй стакан с букетом копченых пауков на палочках.
- Благодарю! - вежливо наклонил голову Иван и так вкусно захрустел пауками, что Потапу самому захотелось выпить и закусить.
- Так об чём речь, господа? - произнес Иван слегка заплетающимся языком. - Огласите весь список, п-пжалуйста.
Тсап и Дрнт переглянулись. Бармен наливает стакан — у людей это называется пивная кружка! - Тсап залпом выпивает настойку и, задумчиво пожевав жаренную ногу мышечеловека, произносит:
- Ладно, слушай …
На планете инсектов царит матриархат, что вообще-то не удивительно, у насекомых это сплошь и рядом. Произнести настоящее название планеты Ивану было не под силу, переводилось оно на человеческий язык все равно как земля, поэтому он решил звать ее просто и с присущим ему изящным вкусом — Terra insectorum. Или еще «простее» — Инсекторум.
На планете разумных насекомых матриархат гармонично сочетался с монархией, то есть во главе объединения племен была королева. Королевств было несколько, по числу материков общим числом пять. Или шесть, если считать один крупный остров, который в давние времена захватили переселенцы с большого материка неподалеку. Как водится в таких случаях, они перебили местных тараканов и заняли их поля, леса и норы.
Развитие цивилизации насекомых шло так же, как и у людей. Конфликты племен перерастают в истребительные войны, которые заставляют объединяться в народы и государства, дабы враждовать уже на более высоком уровне и убивать не тысячами, как раньше, а миллионами. Но это, убийство миллионов, впереди. А пока малочисленные и оттого злобные племена и союзы враждуют между собой, деля землю и недра.
Сообщества разумных существ взрослеют также, как и отдельная личность. Уходят в прошлое игры и развлечения, подчас жестокие и кровавые — бои гладиаторов, смертная казнь и многоженство. Возникают и стремительно распространяются, словно эпидемии чумы или степные пожары, идеи равенства полов, равенства всех перед законом (!!!???), а также транспарентности, толерантности и солидарности. Поголовно кастрируют бездомных кошек и собак, присваивают докторские степени неграм за то что они негры, пидарасов и пидарасок называют зелеными и назначают министрами.
Но это у людей. А у беспозвоночных членистоногих трахейнодышащих разумных животных, чье тело покрыто хитинизированной кутиколой, образующей экзоскелет, проблемой было совсем другое. Это мы дурью маемся, обращая внимание на цвет кожи, разрез глаз и форму носа. Инсекты мужского пола страдали от истинной, прямо-таки вопиющей дискриминации, выражающейся в ритуальном поедании мужа после брачной ночи. Оплодотворенная самка, не нуждаясь более в самце, кушает его! Конечно, такое характерно не для всех насекомых. Даже среди богомолов есть подвиды, которые не поедают друг друга. Разве что в самом крайнем случае. Но Тсап был выходцем из племени, в котором свято чтили обычаи предков.
(В этом месте Иван, слушавший рассказ вполуха по причине брожения бухла в организме, сразу протрезвел. Обладая развитым воображением, он живо представил себе, как новоиспеченного мужа — в буквальном смысле испеченного! - извлекают из духовки, режут на куски и раскладывают по тарелкам. Молодая вдова, ее мама, мама почившего мужа, также дочери от предыдущих браков кушают, запивают легким винцом и щебечут о своем, о женском. Типа перевелись настоящие мужчины, трудно достойного супруга найти, кругом бабы-стервы-одиночки, как жить дальше и куда катится этот мир.)
Начитавшийся дурных книжек и насмотревшийся дурных фильмов юный Тсап заявил, что равноправие это требование времени и потребовал, чтобы девиц легкого поведения — были и такие у цивилизованных инсектов! - тоже разрешили кушать после того как. Хоть какое-то равноправие! Однако старшие товарищи женского пола усмотрели в этом посягательство на устои и сразу подобрали ему невесту. Но Тсап не поддался на уговоры исполнить предначертанное, не соблазнился юной красоткой — а так хотелось, мужчина все-таки! - и скрылся в подполье. То есть перешел на нелегальное положение.
Идеи равенства и братства быстро распространялись среди юных инсектов. Угнетенные, униженные и оскопленные — добровольная кастрация в данном случае является формой протеста и жалкой попыткой продлить жизнь! - собрались и решили создать подпольное движение за освобождение самцов от гнета самок. Общество назвали — черт его знает, как назвали! Иван опять решил использовать латынь. Получилось Castrated misogynists. Больные на всю голову в смысле бескомпромиссные борцы с угнетением пошли еще дальше. Алгоритм действий таков - соблазнение, совокупление, поедание. Затем кастрация с видеофиксацией и публикацией. Чтобы не канули в мутные воды беспамятства деяния героев! («Какие странные формы порой обретает революционная борьба!» - подумал Иван, внимательно слушая трагическое повествование.)
И до селе незыблемый фундамент матриархата дал трещину! Дабы предотвратить начавшееся брожение умов, пресечь в зародыше и сразу на корню, королева — кстати, из рода Mantis religiosa, то есть самка богомола, - издала указ, согласно которого все мужское население страны становится на учет. Ежеквартально проводятся сборы военнообязанных в смысле осеменителей, в процессе которых документируются вес, размер и объем. Необходимое количество мобилизованных отправляются под конвоем по указанным адресам согласно поданных заявок для исполнения священного долга. Слава героям, позор уклонистам, смерть кастрированным! (Голос Тсапа прерывается. Не в силах сдержать эмоций, он низко опускает угловатую башку и застывает. Руки дрожат, кривые когти сжимаются в кулаки. Страшные воспоминания терзают его душу! Трубчатое сердце перестает сокращаться, гемолимфа, заменяющая инсектам кровь, стынет от пережитого ужаса.)
В гробовом молчании бармен наполняет стаканы, Тсап залпом выпивает жгучую бурду, закусывает копчеными ушами мышечеловека. Бармен по имени Дрнт — лучше просто Дрын, изящнее звучит и вообще! - прихлебывает вонючее пойло и горестно кивает, сведя выпуклые насекомьи глаза к переносице — крепись, брат! Мы все через это прошли.
- Силы были слишком неравны, - тихо произнес Тсап. - Мне с небольшой группой соратников по борьбе удалось захватить старенький межпланетный транспортер, который когда-то был куплен у авератов. Мы покинули родину, живем здесь, на астероиде. И конечно всем нам хочется вернуться домой.
- Ну а мы-то тут с какого бока? - осторожно интересуется Иван.
- Убейте королеву и ее придворных.
- И всего-то!? - пискнул Потап.
Он сидел на высоком табурете свесив ноги, руки и наклонив голову набок и чем-то напоминал куклу марионетку, повешенную на гвоздик.
- По-моему, не так легко небольшой группе людей ворваться в крепость — она ведь в крепости живет, королева эта, верно? - перебить стражу и убить хозяйку вместе с оравой придворных. Как ты это все представляешь себе?
- План таков, - ответил Тсап, хлебнув еще глоток настойки. - Получите транспортник, прилетите на Инсекторум и скрытно высадитесь неподалеку от острова. Переправитесь через пролив, далее по суше доберетесь до поселения богомолов. Техникой, оружием и снаряжением я вас обеспечу. Дрын, - мотнул башкой Тсап на прилавок, - будет помогать вам, он знает обстановку и вообще.
- А в крепость-то как попадем?
- Не знаю, - честно ответил инсект. - Будете действовать по складывающейся обстановке. Как на войне.
- Ну, в общем и целом понятно, - задумчиво произнес Иван. - А ты со своими бойцами высаживаешься сразу, как только получишь сообщение о смерти мамки богомолихи.
- Да, - кивнул Тсап. - И тогда ты можешь рассчитывать на любую помощь с нашей стороны.
Глава 3.
Так и хочется написать, что космический дредноут прет сквозь пространство, оставляя после себя вращающиеся звездные скопления и возмущенное пространство время. Метеориты бесшумно сгорают в голубых вспышках аннигиляции — они точно голубые или это режиссеры так делают для красивости? - врезаясь на немыслимой скорости в полукруглый щит силового поля. Который жиденько так вспыхивает, чтобы все, даже ни разу неграмотные жители островов, джунглей и пустынь поняли, что это силовое поле. Его природа загадочна, принцип работы неизвестен и хрен его знает, откуда оно вообще взялось вместе с гипердрайвом и световым мечом.
До планеты разумных насекомых месяц пути. Пространственный, а также подпространственный и надпространственный прыжки здесь не годятся. Да и нет у бандитов Тсапа машин с силовыми установками, получающими энергию от индуцированного распада протона. Транспортер, одинаково пригодный для полетов как в безвоздушном пространстве, так и в атмосфере, будет полдня разгонятся, потом «тащится» со скоростью чуть больше сотни тысяч километров, затем тормозить в околопланетном пространстве, наматывать круги в магнитном поле пока окончательно не погасит скорость. После чего надо тихонько высадиться на поверхность планеты в нужном месте, а транспортер «спрячется» за ближайшим спутником. Дальнейшие действия Ивана и команды покрыты пеленой неизвестности, мраком неопределенности, а также чередой нежданчиков и сюрпризов.
- Тьфу! - плюнул Иван остатки эрзац кофе в чашку.
Кофе на планете Болото делают из плодов розы канина — или шиповник собачий, семена которого попали на планету вместе с людьми. Платон утверждает, что оно полезно, поэтому взял в путешествие целый мешок. Так как делать целый месяц в замкнутом пространстве транспортера нечего, экипаж будет спать искусственным сном. Ивану ложится спать последним, он пока решил подумать на досуге. В составе экипажа Платон Лука и Тарас. Надю вообще не хотели брать с собой, но девушка так разозлилась, так рвала и метала, и так жалостливо плакала потом, когда угрозы и обещания прибить здесь и сразу не прокатили, что пришлось взять. Светку Тарас оставил с мамой, которая обещала научить ее всему, что умеет сама. Например, убивать змеелюдей пачками с одного удара. Девушка не возражала, ей хватило приключений на Терравиуме, а умение лишать жизни нагов очень скоро в хозяйстве пригодится.
От длительного сидения в кресле немеет задница. Иван встает, глубокий вздох нарушает тишину комнаты управления … вообще-то положено называть рубкой — чего вдруг? Почему-то считается, что слово появилось в России при Петре Первом и произошло от голландского слова roef — каюта. Но каюта на нидерландском языке пишется cabine. А слово roef - это просто ряд. Во всяком случае так написано в словарях. Может, в семнадцатом веке значение слов было другим? Или просто словечко понравилось и прижилось. Мы же не называем топор рубанком, а рубанок струганком?
Итак, немного походив по кругу и размяв ягодичные мышцы, Иван решил еще раз подумать о предстоящей работе — убийстве мамы всех богомолов и богомолих.
- Вообще-то ничего сложного, - произнес Иван, включая электрокипятильник с бурдой из собачьего шиповника. - По рассказам Тсапа ее никто особо не охраняет, потому что нападать некому. Бабы друг за друга горой, в обиду не дадут, а мужички там никакие, закусон после брачной ночи. Но! Это между собой, а люди для них всех просто еда. Как только я там появлюсь, меня захочет прибить первый же встречный инсект. Причем независимо от пола и занимаемой должности.
Иван наливает в небольшой металлический стаканчик компот из вареных плодов шиповника, именуемый здесь кофе и оглядывается на дверь в помещение для сна. «Нас съедят, - подумал он. - Нас-то сразу, а Дрына вначале изнасилуют, а потом съедят. Отважный мужик этот инсект!»
Снаряжение и оружие для высадки хранится в небольшом изолированном помещении рядом с комнатой для сна. Иван смотрит сквозь прозрачную перегородку, держа в руке стакан с горячим пойлом. Форма одежды для всех одинакова — костюмы из черного хитина без знаков различия. Иван перед полетом поинтересовался у Тсапа, откуда берут хитин, да еще и черный? Главарь бандитов и убийц неохотно пояснил, что лучший хитин получают от диких инсектов, населяющих скалистые районы соседнего материка. Они там по камням бегают, живут в пещерах, выживают только те, у кого крепкий хитиновый покров.
На вопрос, как конкретно получают хитин — ну, типа линяют там или еще как Тсап сказал, что хитин снимают с дикарей.
- То есть охотятся, убивают и снимают? - уточнил Иван.
- Нет, сдирают с живых. У мертвых хитин не очень хорош, быстро разрушается. А вот у живых самое то. Надо подержать его в формалине семьдесят два часа, лучше неделю. Хитин обретает гибкость, прочность и полную невосприимчивость к электричеству.
- То есть электрохлысты авератов его не пробивают?
- Нет. Разрядное оружие вообще не действует.
Глядя сквозь стекло на сверкающую антрацитовым блеском броню, Иван живо представил, как ее сдирают с живого существа. Оно кричит, извивается и умоляет о пощаде, а безжалостные пираты с хрустом … нет, с леденящим душу хряском вырывают хитиновые пластины вместе с кровоточащими кусками мяса … какое такое мясо у жуков? И крови у них нет, выдумал тоже! Но все равно это очень больно.
- А костюмчики ничего! - вполголоса произнес Иван, прихлебывая остывающий кофе для собак.
Броня действительно выглядела шикарно! Черная, блестящая, похожая на рыцарские доспехи середины восемнадцатого века, какими их рисовали тогда на картинах. Только вот шлем неподходящий — с огромным, во все лицо, забралом из небьющегося стекла. И сам шлем тоже несуразно большой, потому что внутрь напихали чертову уйму датчиков, процессор ИИ, там же блок связи плюс запасная батарея на затылке.
- На водолаза похоже, - заключил Иван. - Только шланга не хватает. И горб на спине.
«Горбом» Иван назвал контейнер жизнеобеспечения. Там расположен основной аккумулятор, аптечка и запас густой безвкусной питательной жижи, очень похожей на ту, которой кормили рабов на мусорной планете. Но самое интересное в этом роскошном одеянии штаны! Они сшиты из гибкого чешуйчатого хитина, который прикрывает у инсектов брюшину. Конечно, штанишки тоже покрыты пластинами брони и все такое, но главное — их легко снять, ибо есть одно чрезвычайно нужное дело у любого героя, которое нельзя долго откладывать. В том смысле, что отложишь прямо в штаны. Наученный горьким опытом Иван даже немного потренировался, снимая и одевая «на время» суперские штанцы космической десантуры.
А вот «стволы» подкачали! Иван рассчитывал на что-нить эдакое, рассекающее и разрывающее. На худой конец расплющивающее, но увы! Бластеров, световых мечей и тому подобного оружия для слабоумных в наличии не оказалось. Обычный огнестрел с разрывными пулями, которые легко пробивают хитиновый покров и рвут в клочья внутренние органы. Простенько и эффективно. С оружием всегда так — чем проще, тем лучше. Грязь, сырость и небрежное отношение быстро сводят на нет все преимущества электронных прибамбасов.
Кофейный напиток остыл, Иван выплеснул остатки в кухонный мусоросборник. Итак, впереди месяц полета, затем высадка. Цивилизация инсектов развита не так чтобы уж очень. Они не наблюдают за околопланетным пространством, уровень технической оснащенности низок, промышленное производство почти в зачаточном состоянии. По аналогии с Землей — семнадцатый век или что-то около. Казалось бы, вот супер цивилизация авератов, есть к чему стремиться. Но нет, инсекты совершенно равнодушны к техническим достижениям других. Даже пользуются неохотно. А зачем? Климат на Инсекторуме мягкий, ровный, зим в нашем понимании не бывает. Просто рай для всяких козявок, мошек и тараканов независимо от размеров и умственного развития. Племена живут обособленно, каждое на своей земле, переплывать проливы с целью наведаться в гости к соседям не хотят. Узнать новое и чего нибудь стырить желания не возникает — чего напрягаться-то? Это люди все время что-то строят, ищут, стремятся познать неизвестное. Жукам такое не надо. Живут и не парятся.
У людей тоже так бывает. Существуют десятки племен в африканской глухомани, в амазонской сельве Южной Америки — да на любом континенте, кроме Антарктиды, - которые живут как их предки сотни лет назад. Ходят голыми, мужики трубочки на писки наденут, шнурком подвяжут к шее типа «всегда готов» и ладно, уже красавцы. Охотятся на водяных крыс, собирают улиток и бьют рыбу костяными острогами. Им известно, что существует другая цивилизация, причем совсем рядом, буквально за лесом, но этим людям плевать. Да что Амазонка, в США и Канаде живут индейцы, коренные жители континента, которым пофигу все технические и научные достижения белых людей. Вот неинтересно и все!
Почему так? Почему одни бьются за знания, постигают науку и мучительно, через кровь и боль идут вперед, а другие просто функционируют, как живые организмы и ничем не интересуются. Что творится у них в головах?
Можно долго рассуждать и осуждать расовую теорию, клеймить позором и обзывать нацистами, брезгливо морщиться и даже сажать в тюрьму за пропаганду фашизма, но против реальности не попрешь. Люди действительно делятся на тех, кому надо все знать и уметь. И тех, кому не надо ничего, и так сойдет. И никакое просвещение, увещевание и даже принуждение не помогает.
И народы тоже таковы! Живут в юртах, в хижинах, собирают объедки, мусор, одеваются в обноски, воруют и мошенничают, но упорно не хотят учиться и хоть немного менять свою жизнь. Они хотят быть тупыми скотами! Хотят и все! Но попробуй сказать об этом, столько вони сразу поднимается, воплей и криков, обвинений в расизме, фашизме и ксенофобии, что ну его нафиг, от слюней и соплей не отмоешься.
Ну и черт с вами! Естественный отбор все расставит по своим местам. И от вас, говорящих скотов, даже памяти не останется.
Глава 4.
Пробуждение от искусственного сна чем-то напоминает выход из похмельного дурмана. Болит голова, тело ноет, обалдевший от месячной голодовки желудок требует жратвы, отвыкшее от нормальной работы сердце бьется торопливо и неровно. Добавила проблем и прививка от здешних болезней. Иван поднимается с лежака, будто древний старик — с кряхтением и злобным пыхтением.
- Мы почти на месте, - раздался голос Потапа.
Иван осторожно поворачивает тяжелую голову и видит, что все собрались у большого экрана, на котором видна планета Инсекторум. Нормальная такая планетка, похожа на Землю, только контуры суши другие и ее, этой суши, заметно меньше. Переждав легкое головокружение, Иван аккуратно становится на ноги, быстро осматривает себя — все-таки без малого месяц спал как младенец, мог и в штаны напрудить. Но с этим делом все в порядке, хотя посещение туалета в ближайшее время обязательно.
- Иван, ты выглядишь как-то не очень, - говорит Надя, заботливо осматривая его с головы до ног.
- Спать целый месяц это перебор, - поморщился Иван.
- Тебе надо принять душ и позавтракать.
- Ты права.
Спустя полчаса все собрались в кают-компании за завтраком, состоящим из жидкой каши, похожей на манную, и травяного чая с лепешками. Употреблять сразу после длительного сна тяжелую мясную пищу нельзя. Даже Дрын, хищный жучила и каннибал, вяло жевал сушеную травку и пил простую воду. Примерно через полтора два часа транспортер приблизится к планете на расстояние, с которого можно осуществить высадку. Посадочный модуль аккуратно входит в атмосферу планеты, снижается, пробивает слой облаков и садится на крошечный островок неподалеку от более крупного, просто гигантского острова, на котором жил и страдал Тсап, Дрын и другие инакомыслящие изгнанники. Форсировать пролив на небольшом катере не составит труда. Далее подняться вверх по реке пару десятков километров и высадится на берег. До города, где обитает злобная мегера всех богомолов, пройти пешком, там недалеко. Таков был план, который изложил Платон.
- Проще некуда, - заключил он. - Надо только не попасться на глаза. Но это нам обещал многоуважаемый Дрын, верно?
- Все будет как надо, - успокоил инсект, дожевывая пучок травы.
- И на чем основана такая уверенность? - поинтересовался Платон.
- Мы высадимся в районе, где нет каннибалов.
- А кто есть?
- Инсекты, которые не едят друг друга. В этом племени не принято так поступать. Это мирные существа невысокого роста, почти карлики рядом с инсектом нормального роста.
- Но людей-то кушают!
- Я поговорю с ними.
- Вона что! - почесал затылок Платон. - Ты нас успокоил.
Иван слушал диалог в пол уха. Искусственный сон не уходит, голова почти не соображает, в теле такая слабость, что хочется лечь прямо на пол и спать. Но высадка начнется уже через пару часов, надо прийти в себя.
- Пойду. Надо собраться, - вполголоса произнес он.
- Не забудь аптечку взять! - заботливо говорит Надя.
- Непременно, Наденька. Куда же без нее!
Иван бредет в каюту пошатываясь и хватаясь руками за стены. Брякнувшись на стул, тупо смотрит в стену, пытаясь прийти в себя. В голове вертится фраза Дрына про племя инсектов, которые не едят друг друга.
«Какие-то неправильные насекомые живут здесь, - подумал он. - Интересно, кто такие?» Бортовая справочная система выдала справку — насекомые отряда богомоловых, род эмпуза.
«Эмпуза! - мысленно воскликнул Иван. - А я думал, что инсекты они все … инсекты! Оказывается, у них разные предки и, соответственно, разные представления о жизни. Все как у людей! Но люди для них пища. Или нет? Мы едим братьев наших меньших типа свиней потому что они неразумные скоты, хотя тоже млекопитающие. Может, эмпузы тоже не станут нас жрать, когда поймут, что мы разумны? И вряд ли им нравится центральная власть в лице верховной жрицы, которая требует, чтобы жены ели своих мужей. Это по меньшей мере невежливо!»
Ободренный такими рассуждениями Иван повеселел и даже решил сделать легкую гимнастику и принять ледяной душ. Потом. После приземления.
Посадочный модуль выпадает из грузового отсека транспортера, словно бомба. Клюет «носом» и устремляется вниз, ведомый твердыми лапами Дрына. Обтекатель в носовой части начинает медленно багроветь. Модуль заметно трясет и потряхивает, температура за бортом растет и вскоре достигает уровня плавления металла. Однако корпус посадочного корабля не железный. Он сделан непонятным образом из какой-то странной байды, непохожей ни на одно известное людям вещество. Вроде кремния, у которого расстояния между молекулами сокращены в несколько раз. Получается чрезвычайно плотное вещество, которому не страшно почти ничего. Примерно так объяснил Платон. Модуль, разумеется, был краденым. У авератов сперли когда-то давно.
Когда температура за бортом опускается до тысячи с небольшим градусов, автоматика сдвигает термостойкие заслонки с иллюминаторов. Иван смотрит сквозь толстое кварцевое стекло на бескрайнее поле облаков и где-то там в глубине сознания начинает царапаться и скрестись маленькими коготками зловредная мыслишка — а так ли все просто и безопасно, как поведал о том Тсап? Простая арифметика недвусмысленно намекает, что самок на этом острове в разы больше, чем несчастных самцов. И их, этих теток разных возрастов и имущественного положения, все устраивает. С какой стати достопочтенная дама станет отказываться от права скушать надоевшего муженька? Теща не захочет закусить зятем? А юная дева не сожрет возлюбленного юношу по принципу «так не доставайся же ты никому» после того, как он охладеет к ней?
Мало что ли было всяких разных революционеров в истории человечества? Недовольные есть всегда и везде, мятежи и революции также обычны, как смена времен года. И почти все попытки что-то изменить заканчиваются поражением, потому что тех, кого все устраивает, большинство. А вот когда верхи не могут, а низы не хотят — сильно не могут и не хотят! - да, победа революции возможна. Но опять же после кровопролитной гражданской бойни, на которую радостно смотрят соседи, предвкушая дележ бесхозного имущества и земли.
«А в нашем случае дело обстоит еще хуже, - размышлял Иван. - Революцию, а вернее дворцовый переворот, устраивают чужаки. Не инсекты, родные и понятные, а инопланетяне. Латышские стрелки, евреи чекисты и прочие белы куны с дзержинскими были все-таки людьми. И даже одного цвета кожи, примерно одинаковых религиозных воззрений и вкусовых предпочтений. А мы кто для абсолютно чуждых нам инсектов?»
Иван беспокойно заерзал в кресле, разминая мышечную массу центральной части тела. Страховочные ремни сдавили грудь, пряжка на пузе больно уперлась под ребра.
- Скоро прилетим, Ванечка, не волнуйся! - заботливо прошептала на ухо Надя.
- Да, дорогая, - ответил Иван и вымученная улыбка скривила губы.
Слой облаков надвинулся непроницаемой серой массой, посадочный модуль нырнул в плотный туман, гулкие удары встряхнули машину, словно под камнепад попали. Удары становятся все сильнее, корпус из модифицированного кремния начинает подозрительно похрустывать.
- Кажется, мы попали в ураган! - сообщил по внутренней связи Дрын.
- А вернуться и переждать непогоду нельзя? - с надеждой в голосе спросил Иван.
- Нельзя. Ветер очень силен.
Посадочный модуль начинает трясти и бросать из стороны в сторону. Несколько раз страховочные ремни вдруг резко слабели, затем вновь сдавливали тело, кровь приливала к голове. Иван понял, что их крутит и переворачивает, словно пустой мусорный пакет.
- Зря я так плотно позавтракал, - сквозь сжатые зубы пробормотал Иван, чувствуя, как жидкая кашка и сухарик с чаем готовятся выбраться наружу. Он посмотрел на других. Тарас и Лука сидят плотно, застегнутые на все ремни, подлокотники кресел сжимают так, что вот-вот хрустеть начнут. Надя держится подчеркнуто равнодушно, только лицо бледновато и под глазами образовались синие полукружия. Лучше всех чувствует себя Платон. Потому что остался на транспортере — связь, ценные советы - мне сверху видно все! - и готовность броситься на помощь по первому зову.
Сидящий в пилотском кресле Дрын беспокойно завозился, клешнястые руки отпустили штурвал, пальцы коснулись центрального замка страховочных ремней на груди и там замерли. Иван посмотрел внимательнее и в груди похолодело — приборная панель мертва! В смысле экран погас, стрелки на нуле и огоньки датчиков не горят успокоительно зеленым цветом.
- Дрын, что у нас происходит!!! - заорал Иван.
- Ничего, - севшим голосом ответил инсект. - Движок вырубился, электричество сдохло, мы … мы падаем.
- Вот зашибись! И прошлый раз было также. Только не вздумай сказать, что нам надо прыгать. У нас парашютов нет!
- Что такое парашют? - спросил Дрын и обернулся.
- Да, Ванечка, что это за штука такая? Может, он у нас есть, да мы не знаем, - поддержала вопрос Надя.
Тарас и Лука тоже заинтересовано глядят на Ивана неестественно круглыми глазами.
- Это … это особым образом сшитый кусок прочной ткани, который замедляет падение с большой высоты.
- Простыня что ли!? - взвизгнула девушка.
- Скорее наволочка, только большая и с веревками.
Модуль подбрасывает, затем встряхивает несколько раз, словно шейкер, а потом пропадают все звуки и наступает невесомость. Иван чувствует, как тело становится легким, как перышко и его неумолимо тащит вверх. По салону плывут сорванные с креплений заплечные мешки, огромный топор Тараса парит под потолком и медленно наклоняется прямо над макушкой Ивана, тускло отсвечивая острым лезвием.
Памятуя из школьного курса физики, что масса тела в невесомости сохраняется и потому «топорик» Тараса со всей дури вот-вот долбанет по темечку, Иван начинает судорожно расстегивать замок на груди, дабы не подставлять буйную головушку, но чертов замок уперся и размыкать железные зубы не хочет. А может это Иван второпях жмет не туда и не так. Бывает! Короче говоря, топор опускается, Иван дергается, замок прикидывается простой железякой.
И в эту секунду двигатель модуля оживает! То ли ураган долбанул в нужное место, то ли Дрын нажал нужную кнопку — возможно, то и другое. Загораются огоньки на панели управления, возвращается сила тяжести, чертов замок разжимает стальные зубы, вещевые мешки падают и застревают между сидений. Ивана выбрасывает из кресла, топор падает и лезвие начисто срубает подлокотник. Модуль стремительно набирает скорость, Иван кувыркается по проходу между сидений, будто исполняет акробатический номер с той лишь разницей, акробат делает это молча и под музыку, а Иван громко ругаясь и под громкий вой оживших турбин.
Акробатический трюк, известный как salto mortale, заканчивается эффектным падением на спину и подозрительным хрустом в затылке, услышанным только одним Иваном, ибо затылок был евонный. Дрын плохо справляется с управлением, модуль нещадно трясет и болтает, машина прет сквозь ураган непонятно куда, но не вниз и это главное. Иван поднимается с пола, помогая себе руками и хватаясь за все, что можно.
Это он зря! Потому что любое транспортное средство, включая космические корабли, имеет механические замки для запирания дверей, люков и крышек. Восходящий поток воздуха подбрасывает посадочный модуль мощным ударом снизу, Иван машинально хватается за какой-то рычажок, раздается негромкий хлопок и кормовой люк распахивается, как пасть крокодила. Перепад давления вышвыривает Ивана, как ненужную вещь. Сквозь шум ветра доносится быстро затихающий крик:
- Да сколько можно так!?
Часть 2.
Эпидемия зомби на Инсекториуме.
Глава 1.
Падение даже с небольшой высоты заканчивается плохо. Всегда. Единичные случаи со счастливым концом чрезвычайно редки и общую картину не портят. Иван летел, переворачиваясь и кувыркаясь, как дохлая курица, запущенная в небо мощным пинком фермера, разгневанного безвременной кончиной источника дохода. В такие мгновения голова пуста от мыслей, сознание скукоживается до размера микроба и посылает слабые сигналы типа щас как на...бнемся! И когда это происходит, гаснет свет и наступает тишина … грубо прерываемая отвратительными визгливыми звуками пилорамы. А также стрекотанием швейной машинки.
Иван глубоко вдыхает прохладный воздух, насыщенный запахами неведомых цветов, ощущает нежное дуновение ветерка, птичий щебет ласкает слух. «Но причем здесь пилорама и швейная машинка? - вяло удивился Иван. - Надо посмотреть. Но веки такие тяжелые — веки тяжелые!!! - что за фигня!?» Он пытается открыть глаза, но веки не поднимаются. Такое ощущение, что они заклеены чем-то вроде пластыря. И вообще все лицо заклеено, оставлены только дырки для носа и рта. Вялые и неповоротливые после пробуждения мысли взбрыкивают, как конь, укушенный собакой. Иван не в состоянии не только моргать, даже пошевелиться не может. Как будто весь в гипсе.
« Я мумия!!! - мысленно верещит Иван. - Меня мумифицировали живьем, как в кино про сушеный труп, который возвращается, потому что его разбудили охотники за сокровищами. Он шарахается по всему Египту, ищет баночки со своей требухой — печень, почки, толстая кишка … пиписьки мумиям тоже отрезали!? Я в шоке! Как бы проверить? А чего тут пилят? Гроб? Нет, мумий хоронили в саркофагах. Их выпиливали из мягкого песчаника или выдалбливали из целого куска дерева … где же такие деревья в Египте-то? Там пустыня, один песок кругом! И какого хрена меня вообще засовывать в эту скорлупу???!!!»
Последнее предложение Иван вообще-то произнес вслух, громко и с непередаваемым возмущением в голосе. Но фраза была густо приправлена словесными конструкциями неприличного содержания, так что вопрос «какого хрена?» наиболее подходящ для литературного описания той душевной бури, что поднялась как тесто на дрожжах с содой и требовала немедленного выхода.
Звуки, издаваемые не заклеенным ртом, привлекли внимание. Пиление прекратилось, стрекот стих, послышались звуки шагов. Четкие, с прищелкиванием, характерным для строевого шага в сапогах с подковками. Некоторое время ничего не происходило, потом что-то щелкнуло и послышалось приглушенное жужжание. Затем Иван ощутил, как нечто вибрирующее коснулось скорлупы у основания шеи и пошло вниз вдоль грудной клетки. Достигнув низа живота, раздвоилось и пошло дальше вниз по ногам. Достигнув пальцев, жужжание прекратилось и возобновилось вновь уже на руках, пройдя от ключиц по плечам до кончика безымянного пальца.
Жесткие механические руки тянут за плечи, усаживают и странный вибрирующий звук ползет вдоль позвоночника, огибает затылок и останавливается под подбородком. Вся эта процедура невыносима щекотна, кожа зудит и чешется так, что хочется драть ногтями и когтями, как шелудивая собака. Иван чувствует легкие частые удары по всему телу, словно гномы бьют маленькими молоточками, скорлупа с тихим треском осыпается, холодный воздух схватывает со всех сторон, будто в прорубь провалился.
Хочется открыть глаза, но они замазаны чем-то густым и липким. Иван счищает жижу руками, трясет головой, отчего слипшиеся волосы колышутся, будто жидкое тесто и открывает глаза. От увиденного становится дурно, тошнота стягивает горло, глаза округляются, челюсти с чавканьем размыкаются и остаются в таком положении.
Взору предстает помещение купольного типа величиной с половину футбольного поля уставлено рядами двухъярусных — ванн? Емкости соединены белыми полупрозрачными шлангами, которые отходят от более толстых труб, проложенными между рядами. По магистральным трубопроводам медленно перемещается нечто густое и белесое, похожее на манную кашу. Параллельно проложены другие трубы, они тоже соединены с ваннами, но в них жижа посветлее и течет вроде обратно. На потолке сияет множество ламп, источающих ласковое тепло, под куполом гуляет слабый ветерок, воздух наполнен запахами трав и меда.
Между ровными рядами ванн неторопливо прогуливаются здоровенные, как откормленные бычки, шестилапые твари с человеческими головами на вытянутых шеях и человеческими же торсами, растущими из паучиных тел. Те самые, которых Иван видел в подземельях Терравиума. Только те были страшными черно-зелеными тварями, покрытыми волосами и бородавками. А эти светло-серые, как молодые мышки, лишенные волосяного покрова на теле, с оттопыренными, как у мышей, ушами. Можно сказать, симпатичные, если не обращать внимания на здоровенные загнутые когтищи на лапах. Они-то и стучат, как подкованные сапоги солдат, пробравшихся в Зимний дворец с черного хода, когда все министры давно разъехались по домам. Потом это назовут штурмом.
Иван ощущает сильную слабость, как после долгой болезни, когда круглые сутки лежишь не вставая и тебя пичкают лекарствами, от которых неудержимо тянет в сон. Он глубоко вдыхает вкусный цветочный воздух, закрывает глаза и опускается на лежанку, вытянув полусогнутые руки вверх, будто готовится к исполнение тамильского народного танца майтхуна випарита. Однако вместо сексапильной партнерши на него обрушивается поток дурно пахнущей жидкости, от которой щиплет кожу и разъедает глаза. Хочется заорать, но нельзя, вонючая едкая гадость попадет в рот. Иван свирепо мычит и машет руками со скрюченными пальцами, словно кот, узревший котячьего призрака.
Новый поток жидкости льется сверху, но на этот раз просто горячая вода. Она смывает едкую дрянь и остатки липкой прозрачной жижи. Иван трясет головой, как конь и громко ругается, не стесняясь в выражениях — он все равно голый! Откинув растопыренной пятерней отросшие волосы назад, садится и оглядывается по сторонам. Под ним что-то вроде операционного стола, над головой ослепительно сияют лампы жесткого белого цвета и торчат оружейными стволами сопла подачи воды, очень похожие на пожарные гидранты. Светлый мрамор пола усыпан белесыми черепками, залит мутной водой, медленно утекающей в зарешеченное отверстие в полу. За спиной высокая перегородка, мокрая и покрытая комками слизи. Она сдвигается с громким шуршанием, исчезают гидранты, гаснет яркий свет. Слышится звук мягких постукивающих шагов, словно по мрамору идет стройная женщина в туфельках на невысоких каблучках … или с когтями на лапах!
Но предчувствие подсказывало ему, что кушать на ужин его никто не будет. Он в гостях и догадывался, у кого. Но вот для чего на этот раз? Что новоявленная мама всех разумных кур Терравиума может предложить ему? Судя по тому, что он увидел, здесь оборудован инкубатор.
- Поздравляю со вторым рождением, человек по имени Иван! - раздался знакомый шелестящий голос. - Наши пути снова пересеклись.
- Мама дорогая! - потрясенно произнес Иван, глядя на ужасную харю подземной богини всех авератов, выходящей из мрака за пределами освещенного круга.
Несмотря на стремительный взлет из тьмы подземелья к вершине власти, предводительница всех авератовских уродов почти не изменилась внешне. Нет пышных или просто дорогих одежд, столь характерных для носителей властных полномочий, не появилась нарочитая замедленность жестов, нескрываемая самоуверенность и видимое невооруженным глазом пренебрежение к обычным людям. Ничего не изменилось, если не считать простого обруча на голове из странного белого металла, сияющего как … как белое золото! На черном водопаде густых волос обруч выглядел, как звездный пояс.
- Спасибо, - поблагодарила кивком Черная, блеснув удивительным металлом (Черной решил звать ее Иван по аналогии с белой). - Ты весьма учтив. Это удивительно, учитывая твое низкое происхождение. Тебе приготовили твою одежду и заменили переводчик на новый. Ты ведь заметил, что понимаешь меня лучше, чем прошлый раз?
- Да, прямо родная речь, - удивленно произнес Иван. - Но это значит, что мне вскрывали череп! Зачем?
- Потому что ты умер. Почти умер, - поправилась Черная. - Твое падение из транспортера закончилось очень плохо — ты разбился. Череп был расколот в нескольких местах, позвоночник сломан, ребра грудной клетки пробили легкие, конечности переломаны. Ты впал в кому и практически сдох. Тело подобрал патрульный симбиот, законсервировал и принес сюда.
- Законсервировал, - упавшим голосом повторил Иван. - А это как? И кто такой симбиот?
Вместо ответа Черная кивнула на одного из пауков с человеческими бОшками, колыхнув черной волной волос.
- То есть паук оплевал меня с головы до ног, замотал в паутину и притащил сюда. А потом?
- Хотели сожрать на завтрак. Человечина хороша на вкус, - пояснила Черная. - Но откуда она здесь, на планете инсектов? Здешнее руководство задало себе этот вопрос. Кстати вот оно, познакомься!
По мановению когтистой руки из полумрака является на свет странное и страшное существо, похожее на гориллу. Только у этой troglodytes gorilla была вполне себе человеческая голова, заросшая густыми светлыми волосами и длинный звериный хвост с подозрительным утолщением на конце и причудливо изогнутым шипом. На бледном, покрытом редкими белесыми волосами, лице сияют пронзительно голубые глаза, узкие губы плотно сжаты, брови сведены к переносице, густые ресницы обрамляют глаза белой каймой. Нос самый обычный, как у человека. И уши обычные, никаких заостренных концов и пучков шерсти на мочках. Почти красавец! Только вот взгляд холодный, ничего не выражающий, будто у мертвеца. У Ивана аж кончики пальцев зачесались от желания опустить веки этому «руководителю».
- Мантикора! - потрясенно прошептал Иван.
- Какое странное слово! - удивилась Черная. - Мой переводчик его не знает. Но неважно, его все равно зовут не так. Ты, как низшее существо, знать его имя не должен.
- Да-да, я в курсе, что являюсь говорящим недоразумением, - криво улыбнулся Иван. - Итак, паук притащил меня сюда, мной хотели пообедать или позавтракать, но передумали — что дальше?
- Дальше просто, - сверкнула кровавыми глазами Черная. - Мой помощник и руководитель операции по освоении новых территорий, которого ты обозвал мантикорой, восстановил твое тело до исходного состояния и сообщил обо всем мне. Поэтому я здесь и говорю с тобой. Кстати, его переводчик язык низших существ не понимает. Еще вопросы есть?
- Да. Можно я оденусь? Низшему существу хреново без штанов.
Не обращая внимания ни на кого, Иван шустро надевает нижнее белье из тонкого, серебристо-белого шелка — пауки постарались? - напяливает штаны, обувает сапоги с короткими голенищами на застежках и надевает куртку из хитиновой брони, тщательно застегнув все застежки. Шлем надевать не стал, ибо электронная начинка умерла, а без нее шлем просто горшок с разбитым забралом.
Когда мужчина гол, как жук навозный, его одолевает неуверенность, гложут сомнения, выедают мозг разнообразные страхи и душит комплекс неполноценности. Штаны — нет, ШТАНЫ! - словно волшебный артефакт, возвращают ему веру, стойкость и силы. Так было, есть и будет во веки веков и позор тем, кто носит шорты, бермуды и прочие чиносы подстреленные!
- Итак, ты одет, обут и получил ответы на все вопросы, - произносит Черная. - Теперь спрашиваю я — зачем ты здесь?
- Да я-то ладно, - вздохнул Иван. - Я один и никому угрозы не представляю. А вот зачем здесь ты и для чего все это? - спросил он, обводя руками огромное строение под куполом.
Мантикора, до сих стоявшая неподвижно, будто статуя, шевельнулась. Непомерно раздутые, как у «химика» культуриста, мускулы напряглись, глаза сузились, показались кончики клыков. «Интересно, это мальчик или девочка? - чуточку отстраненно подумал Иван. - Если мальчик, то красавчик. Если девочка, то спасайся, кто может. И похоже, оно догадалось, о чем я подумал. Мне только качка телепата тут не хватало!»
- А ты не догадался? - усмехнулась Черная. - Не прикидывайся дураком, человек, ты все понял. Но что тебе здесь нужно?
- Ну, один знакомый, с которым мы пахали на каторге, а потом сбежали оттуда, попросил меня разузнать что и как тут. Хочет вернуться, но не уверен, что все пройдет гладко.
- Он убийца и вор?
- Хуже, - вздохнул Иван. - Он революционер. Борец за все хорошее и против всего плохого.
- Отъявленный негодяй, - согласилась Черная. - Тебе не стыдно водится с таким?
- В неволе друзей не выбирают, - пожал плечами Иван.
- Согласна, - кивнула Черная. - Я вот тоже в изгнании работала со всеми подряд. Транспортер где взяли?
- В угоне числится.
- Прости за глупый вопрос.
- Проехали. А ты планируешь переезд в новый дом?
Черная подходит к капсуле, внутри которой едва заметно шевелится кокон. Кончики пальцев касаются прозрачной оболочки, черные крылья приподнимаются, словно их хозяйка собирается взлететь.
- Что тебе известно о естественном отборе, человек? - тихо спрашивает Черная.
- Ну, довольно жестокая штука, в результате которой выживают сильнейшие, - не совсем уверенно произнес Иван.
- Это не штука, а естественный природный процесс совершенствования живых существ. Воплощенное в реальность стремление к идеалу. И когда примитивно мыслящие живые существа, бесконечно далекие от совершенства, вмешиваются в дела высших сил, природа наказывает их за своеволие.
Черная говорит очень тихо, Иван с трудом разбирает слова. Он невольно делает несколько шагов навстречу и замечает краем глаза, как напрягся синтетический урод — или уродина, надо будет уточнить, - мантикора. Черная поворачивается к Ивану, крылья раскрываются, красные перья вспыхивают багровым огнем в ярком свете потолочных ламп, молнией сверкнул обруч на голове, по густой гриве черных волос бегут искры, темная шерсть по всему телу серебрится отраженным светом.
Это странное и страшное существо красиво и в тоже время отвратительно. Обтянутая кожей лицевая часть, похожая на череп, обретает выражение печали, красные зрачки прячутся в черной глубине глазных впадин. Опускаются плечи, руки безвольно виснут вдоль тела и Черная становится удивительно похожей на стройную, очень красивую женщину, печальную и страдающую. Ивану даже жалко стало. Она ведь не виновата, что уродилась такой страшной. А плохой характер и склонность к геноциду всего и вся это следствие психологической травмы. Кто способен остаться добрым, ласковым и отзывчивым после того, как от него отказались отец и мать, сестры и братья, а все остальные презирают и ненавидят только из-за того, что внешность не такая как у всех? Наша поведенческая модель всего лишь отражение того, как к нам относятся другие.
- Искусственный мир планеты авератов, созданный для счастливой жизни избранных, на самом деле убивал их и порождал чудовищ вроде меня, - заговорила Черная, медленно опуская крылья. - Такие, как я, всего лишь вершина ледяной глыбы, скрывающейся в толще воды. Мы - зримое воплощение того, что должно было произойти со всеми авератами в будущем. Их прекрасная внешность была оболочкой, под которой скрывались болезни и смерть.
- Белые авераты не производили впечатление смертельно больных, - осторожно возразил Иван. - Скорее наоборот.
- Только внешне, - отмахнулась Черная. - Мертвецов тоже обмывают, одевают и причесывают перед захоронением. Так же поступает природа. Я анализировала статистику смертей и заболеваний населения Терравиума и знала истинное положение вещей. Продолжительность жизни сокращалась с каждым годом, росла онкология. Да, их успешно излечивали, - кивнула Черная. - Но продолжительность жизни уменьшалась и причину определить не могли. А еще росло количество случаев внезапной смерти, когда здоровый, полный сил организм вдруг переставал функционировать. Тоже самое происходило и с грифонами, они тоже стали умирать в среднем возрасте по непонятным причинам.
- И ты решила вернуть авератов в условия естественного проживания?
- Возродить заново. Спасти племя птицелюдей невозможно. Они сами запустили биологический механизм самоуничтожения и остановить его нельзя. Здесь, на этой планете, начинается процесс восстановления биологического вида птиц разумных.
- Но на этой планете уже есть разумные существа, инсекты.
- Мирное существование двух видов разумных существ невозможно. Конкурентная борьба за жизнь под солнцем неизбежно приводит к уничтожению тех, кто слабее и глупее. Разве на твоей планете не так?
- Так, - вынужденно согласился Иван. - История Земли — это история истребительных войн.
- И твое появление на свет стало возможным только потому, что твои предки выжили, убивая других, - с усмешкой произнесла Черная.
- Но это не значит …
- Значит! И хватит болтать попусту! - выкрикнула Черная. - Так называемый гуманизм, когда выхаживают больных и слабых, когда тратят последние ресурсы на сохранение жизни всех без разбора есть прямая дорога к гибели. Общество уничтожает себя, сохраняя жизнь носителям дефектных генов, врожденных болезней и различных отклонений от нормы. Все, абсолютно все живые существа, что есть сегодня в этом мире и твоем, человек, есть результат безжалостного отбора. И как бы не хотелось сохранить жизнь всему сущему, это НЕВОЗМОЖНО! Так называемая доброта, гуманизм и человеколюбие, о которых так любят рассуждать в вашем мире, на самом деле есть наивысшая форма жестокости!
- Ладно-ладно, не возражаю, - произнес Иван, делая примирительный жест руками. - Делай что хочешь, ведь это не мой мир.
- И не мой тоже, - внезапно погрустневшим голосом ответила Черная. - Думаешь, я считаю родиной дурацкие цилиндры в космосе? Это всего лишь лабораторный комплекс и производственная площадка. Но никак не дом! Авераты так увлеклись техническим прогрессом, что утратили все. Зато научились пронзать пространство время! - воскликнула она с горькой иронией.
- Интересная штука! - произнес Иван и его глаза загорелись.
- Опять эта штука … что за дурацкое слово?
- Ну, есть еще штуковина, штукенция, штучка дрючка …
- Заткнись!
- Есть! - козырнул Иван и вытянулся по стойке смирно.
Он еще раз окинул взглядом громадный зал, сплошь уставленный ваннами, баками, бачками и канистрами, соединенными сложной системой проводов и шлангов разной толщины и расцветки. Паукоообразные существа беспрестанно снуют между ваннами, что-то нажимают, поворачивают и отворачивают — одним словом, заняты сложной и ответственной научной работой. Только мантикора торчит неподалеку, злобно сопит в две дырки и прямо сверлит его голубыми глазищами. Вот сразу видно, что начальство!
- Мадам! Ваше царское величество! - воскликнул Иван, обращаясь к Черной. - Раз уж вы так великодушно сохранили и приумножили мою жизнь в смысле все починили и сложили заново, то почему бы нам, вам и вообще всем не продолжить осыпать меня милостями и совершать благодеяния?
Черная складывает крылья за спиной, поворачивает голову, красные глаза загораются огнем любопытства и недоумения.
- Похоже, головной мозг все-таки повредился, - задумчиво произнесла он. - А вроде рассуждал здраво.
- Да, дипломатический этикет не мой конек, - вздохнул Иван. - Прости, был неправ, больше не повторится. Я к чему весь этот бред нес — мне надо товарища к власти привести, чтобы местные бабы перестали мужиков своих живьем жрать. Успокоились бы, стали надежной опорой в нелегкой мужской жизни. Одним словом, вы тут, на острове, занимаетесь своим делом, а жуки своим. А что будет дальше, моя хата с краю.
- И что требуется от меня?
- Отпустить, - просто сказал Иван.
Черная слегка наклонила голову, густые волосы свесились на грудь, сложенные за спиной крылья всколыхнулись.
- Отпустить тебя, - задумчиво сказала Черная. - Вот так просто?
- Можно усложнить задачу — переправить меня через пролив и сообщить моим друзьям, что я жив. Если не трудно!
- Ну ты и наглец! - произнесла Черная, но не возмущенно, а как-то слегка удивленно что ли, как будто обдумывая что-то.
Она покрутила головой, взглянула на мантикору, которая переминается с ноги на ногу и плотоядно облизывается, глядя на Ивана.
- А действительно, что дальше? - спросила Черная, глядя на ряды ванн с зародышами новой жизни. - И это странное выражение про дом из говна и палок, называемый хатой, да еще и на краю?
- Ну, я … - начал было Иван.
- Закрой рот, вопрос риторический, ответ не требуется!
- Понял. Есть-так-точно-никак-нет!
- Вот, что мясо — я тебя отпущу, - сказала Черная после короткой паузы. - Но не сию минуту, а чуть позже. Сиди тут и жди.
- Вот прямо тут? - скривился Иван и косо глянул на мантикору, которая — или который, хрен ее знает! - уже слюнями истекла, неотрывно смотря на человека.
- Да, тут, - подтвердила Черная. - А не нравится, тогда тебя положат в ванну, шланг в задницу засунут и накачают питательным раствором по самые гланды. Не будешь таким разговорчивым.
Злобная рожа мантикоры искривляется подобием издевательской ухмылки. Тварь шевелит толстыми, как сардельки, пальцами, закатывает глаза и что-то бубнит под нос. Наверно, вспоминает какие есть размеры шлангов.
Черная уходит. Мантикоре надоело стоять, она садится, по восточному сложив ноги и подогнув хвост. Хитиновый наконечник хвоста, острый и кривой, как кинжал, нехорошо блестит в ярком свете ламп. Иван, чтобы не показывать страха — а ему страшно, как и всякому нормальному человеку в окружении чудищ инопланетных, - садится на край операционного стола и с самым наглым видом начинает рассматривать гибрид обезьяны, насекомого и самого уродливого человека, если смотреть только на рожу.
Считается, что совместить млекопитающее и насекомого нельзя. Это, мол, противоречит законам природы. А есть знатоки этих законов? Человеческому роду от силы несколько десятков тысяч лет — ничто в сравнении с возрастом Вселенной. Козявки только что научились разговаривать и уже возомнили себя хозяевами. Мы не знаем, откуда взялись на Земле, как зародилась жизнь и куда движется, но пыжимся и важничаем, будто все в наших руках и как пожелаем, так и будет. Хорошо, нашелся по настоящему умный человек и доказал всем, что вообще-то мы близкая родня обезьян и, по меркам истории, совсем недавно слезли с дерева.
Мы многого не знаем, наша наука всего лишь собрание предположений и догадок, мы движемся на ощупь и наугад и до сих пор не знаем самого главного — а зачем было вообще слезать с дерева? Современные обезьяны живут и не заморачиваются, их все устраивает. Нашему предку чего не хватало?
Чего не достает людям, которые поднимаются на вершину горы? Почему мы хотим летать? Зачем наши предки переплывали океаны? Да, за золотом, но только ли? Ответ прост — люди стремятся к знаниям. Чистая душа ребенка хочет знать и уметь все, поэтому дети такие почемучки. Земная жизнь, полная неурядиц и бед, губит детские мечты и желания, взрослые люди скучны, расчетливы, жадны — они, что называется, приземлены. Вины нет, жизнь такова. Крутишься, как белка в колесе — работа, семья, опять работа и семья, сходить налево и направо, успеть все посмотреть и попробовать — нет, не успеешь. Отбросишь копыта в самый неподходящий момент.
Оглянись назад — разве такой жизни ты хотел?
- А такая, как у меня лучше что ли? - произнес Иван, глядя как гибрид обезьяны и насекомого ковыряет в носу. - Вот на хрена мне нужны все эти приключения? Я болтаюсь по планетной системе черт знает где, решаю проблемы мирового масштаба, хотя мне они абсолютно пофигу. По сути пытаюсь выжить, как та обезьяна, что бегает по джунглям, спасаясь от тигров, крокодилов и дебильных любителей, которым не хватает острых ощущений дома и на работе. Да, я получаю знания об окружающем мире … э-э … раздвигаю горизонты познания и расширяю кругозор. Но и пи...лей огребаю на каждом шагу! Это, что ли, путь наверх? Аналогия с альпинистом в данном случае неуместна, так как падая и вновь карабкаясь на вершину, он оттуда спускается в нормальную жизнь. Ибо там, наверху, холодно, одиноко и нечего жрать. Кстати, как они там в сортир по большому ходят? Холод, ветрище, воздух разрежен, микрофлоры ноль, маршрутов раз два и все. Шляются придурки за бешеные бабки по засранным тропам, а в кино все так красиво и романтично!
Мантикора перестает чистить нос и неодобрительно смотрит на человека, который сидит на краю операционного стола, болтает ногами и что-то говорит. Причем, судя по интонации, непочтительно и вызывающе. Надо бы съесть его, пока стейк не испортился, он же опять бегать начнет и будут одни жилы вместо мяса. Но руководство не одобряет такой подход. А зря! Человечек что-то задумал.
Из сумеречной зоны на краю зала выходит Черная. Она возникает, будто призрак папы принца датского, в черном ореоле крыльев с кроваво-красным подбоем плаща прокуратора Иудеи и сияет обруч на голове ангельским нимбом в облаке черных волос. У Ивана екнуло сердце — такое появление женщины, известной склонностью решать возникающие проблемы также, как Юлий Цезарь с завязанными шнурками, сулит мало хорошего. Но выбора нет и придется согласиться на все.
Следом за Черной ползет паук. Небольшой такой, похожий на худую свинью, только без ушей. Передние лапы вытянуты и держат полукруглое блюдо вроде подноса. Красивое такое, блестящее чистым серебром и укрытое белой салфеткой. Иван с опаской поджимает ноги, а затем и вовсе перебирается на другую сторону стола. Пожрать, конечно, не мешало бы, но едва ли этот паук официант, а Черная явно не тянет на гостеприимную хозяйку.
- Решение принято, тебя отпустят и даже помогут добраться до материка, - негромко произносит Черная, слегка наклонив голову. - Но тебе нужно сделать прививку, чтобы не подцепил какой-то местной заразы.
- Прививку? - удивился Иван. - Но до сих пор как-то обходился без нее.
- Потому что жил в стерильных условиях Терравиума. На Болоте колония людей приспособила тамошнюю микрофлору под себя, ты даже ничего не почувствовал. А вот на мусорной планете должен был поболеть. Ну-ка, напряги память!
- Да, было, - признался Иван. - Но недолго и не тяжело.
- Потому что организм крепкий. И на своей планете тебя перед полетами пичкали препаратами. Разве нет? Снимай штаны! - скомандовала Черная и паук с готовностью вытягивает передние лапы с блюдом. Черная аккуратно складывает белую салфетку на край и предмет, сильно смахивающий на футляр для сигары, предстает широко распахнутым очам Ивана.
- Это что еще такое!? - с опаской спрашивает Иван.
- Шприц. Механическое приспособление для введения лекарственных препаратов непосредственно в кровеносную систему. Снимай штаны я сказала!
Футляр для сигары оказался футляром для шприца. Черная надламывает футляр, осторожно отделяет половинку и достает шприц, наполненный прозрачной синей жидкостью, похожей на раствор медного купороса.
- А нельзя …
- Нельзя! Ты снимешь штаны или мне попросить мантикору это сделать?
Голубоглазое чудище ощерилось радостной улыбкой и мурлыкнуло что-то ласковое. Типа приготовься, сладенький мой, я вся твоя.
- Хорошо-хорошо, сниму!
Игла вонзается в мышечную ткань, острая боль пробивает ногу до колена и теряется где-то возле пятки. Черная скотина явно не училась на курсах медсестер и делать уколы правильно, то есть не больно, не умела. Воткнула иглу будто шило в подошву сапога! Иван сцепил зубы, закрыл глаза и сделал резкий выдох.
- Это все? - спросил он. - Или будут еще. Инъекции!
- Нет не будет, - ответила Черная и выдернула иглу будто гвоздь из доски.
Брызнула дезинфицирующим раствором, налепила кусок липкой ткани.
- Одевайся и ложись на стол, - приказала она. - Будет муторно и появится слабость во всем теле, так что лежи не вставай. Улучшение наступит примерно через час.
- А потом? - спросил Иван, укладываясь на стол.
- Дадут пожрать и переправят через пролив.
- И все?
Черная непонимающе смотрит на Ивана, чуть наклонив голову и сощурив красные глаза.
- Ах да, надо же вернуть тебя обратно! - спохватилась она и фальшиво улыбнулась. - Ладно, сообщу твоим друзьям, они подберут тебя.
Глава 2.
Распространитель заразы.
Иван очнулся от беспамятства на песчаном берегу под шум волн и крики парящих в вышине крылатых ящериц, которые здесь вместо чаек. Они грели стылую кровь в лучах светила, радостно орали и гадили. Иван вовремя заметил стремительно приближающийся темный комок и кувырком ушел в сторону. Дурно пахнущая жижа ляпнулась в отпечаток евонной задницы, взметнулись брызги веером и кислый запах старой тряпки погладил ласково по розовой щеке … тьфу, опять стихи!
Стряхнув налипший песок Иван оглядывается. Узкая полоска хилого прибоя делит мир пополам. С одной стороны огромная масса воды, именуемая морем и вдали темнеет полоска земли. Судя по всему, там остров, где обосновалась Черная со своим выводком. С другой стороны короткий песчаный пляж, заканчивающийся небольшим подъемом, за которым зеленеют вершины деревьев. Неподалеку от места, где лежал Иван, горбится заплечный мешок. Рядом парочка крабов задумчиво таращит выпуклые глаза. Крабы явно желают вскрыть и проверить содержимое.
Иван берет мешок, крабы разочарованно поднимают клешни и разбредаются в стороны. Мешок довольно тяжел и в нем что-то булькает. Иван сразу вспомнил, что обещали дать покушать. Но судя по пустоте в желудке, угроза «дать пожрать» не была выполнена.
- Я же заснул! - вспомнил Иван. - Значит, на дорожку собрали.
Он уходит прочь от береговой полосы, забирается на холм с одиноким кривым деревцом умирающего вида — сучья крючья три листа, - и усаживается перекусить, а заодно и подумать, что делать дальше. Черная отпустила его не просто так. Еще и прививку сделала! Людоед и филантроп в одном флаконе?
В мешке оказалось хорошо прожаренное мясо, похожее на мясо личинки жука, которым угощали гарпы на заброшке в Терравиуме. В прозрачной упаковке сложны фрукты — ягоды синей малины размером с яблоко и малюсенькие, как окурки, местные бананы что ли. А еще внушительная фляга из небьющегося стекла, полная холодной и удивительно вкусной воды.
Наевшись, Иван повеселел и мрачные мысли уступили место более светлым. Например — действительно, зачем Черной затевать конфликт с местными инсектами? Ну, будет она разводить разумных курочек брюнеток на острове, кому от этого хуже станет? Чтобы один вид живых существ вытеснил другой, да на целой планете, нужны тысячелетия. Пока авераты размножатся до критической численности, пройдет уйма времени. Да и колонизация других земель становится необходимой только когда заканчиваются ресурсы на родине. Конечно, бывают и другие причины. Колонизация Австралии — это черт знает где, состаришься, пока доплывешь! - была вынужденной, туда каторжников отправляли. И у нас Сибирь заселяли беглые крестьяне, ссыльные вольнодумцы и служивые люди. Взрывной рост населения это такая фраза красивая. И не более. «Взрыв» тянется десятилетиями.
В общем, беспокоиться нечего. Особенно ему, человеку. Пусть жуки и куры разбираются сами, его дело вернуться на транспортер и продолжить миссию. Да, именно так — миссию! Сложную, опасную и полную приключений задачу по возвращению короля жуков в изгнании на законный трон. Как в старом кино - «Миссия невыполнима» хрен знает какая по счету.
Размытый круг небесного светила сползает к воде, словно кусок мыла по мокрому полу к отверстию слива. Умирающий ветер из последних сил ерошит поверхность воды, мелкая рябь силится изобразить волну. Недалеко от берега плещется крупная рыба. Иван заинтересованно пригляделся и разочарованно плюнул — это головастики резвятся, рыбы тут еще нет. Будущие жабы суетятся на мелководье, как бегемоты подростки. Они выпрыгивают из воды, радостно пасти разинув и плюхаются обратно, гоня мутную волну.
Полоса мелкой воды невелика, шагов тридцать. Дальше глубина и на поверхности воды то и дело появляются шипастые гребни и головы тех, кто не прочь пополдничать диетическим мясом двухпудового жабенка.
- На Мальдивах лучше, - с умным видом произнес Иван, хотя ни на одном из атоллов «кораллового» государства Дивехе Раджжеге Джумухурийя никогда не был.
Гул турбин достиг слуха раньше, чем Иван смог заметить приближающийся транспортер. Машина делает круг и эффектно снижается под крутым углом на пляж, пугая головастиков и гоня их с мелководья на глубину, где тоже напуганные, но очень голодные хищники жрут и давятся от жадности нежным мясом несостоявшихся жабов, жабинь и жабенций.
Иван неспешно спускается с холма, комкая в руках пустой мешок. Ему навстречу бежит Надя, за ней спускаются по откинутой аппарели Тарас и Лука.
- Ты цел? Как тебе удалось!? - кричит срывающимся от волнения голосом Надя. - Мы думали, ты погиб.
Она налетает, как ураган и так сжимает в объятиях, что Иван уронил мешок, выдохнул, а вдохнуть уже не смог.
- Ты раздавишь меня! - шипит Иван, пытаясь ослабить железную хватку.
- Ой, прости, я не совладала с собой!
- Зато мной овладела … совладала еще как. Я же ослабленный, - сообщил Иван трагическим голосом, ногой задвигая пустой мешок из-под еды.
Девушка разжимает объятия и встревоженно осматривает Ивана.
- На тебе даже одежда не порвана, - удивилась она. - Как так бывает?
- Удачно приземлился. Восходящий поток спас, - с умным видом пояснил Иван.
- Ты, наверно, сразу в двух рубашках родился, - произнес Тарас и крепко пожал руку. - Брякнуться с такой высоты и ни царапины — не поверил, если бы сам не видел!
- Здорово, счастливчик! - сжал плечи Ивана Лука. - Сразу видно, что тебе ураган нипочем.
- Это не совсем так, - криво улыбнулся Иван. - Брякнулся я хорошо. Меня вовремя нашли и подлатали.
- Здравствуй, Иван! - раздался голос Платона. - Рад, что ты жив. А мы было тебя похоронили. Но потом пришло сообщение от неизвестного адресата, что ты жив. И координаты места, где ты находишься.
На мелководье, где плескались головастики, кипит вода и кровь брызжет фонтанами — изголодавшиеся водяные чудовища, похожие на крокодилов с плавниками, загнали несколько жабенят ближе к берегу и поспешно доедают деликатесное мясо.
- Летим отсюда. По дороге все расскажу, - сказал Иван.
В кают-компании транспортного модуля тихо. Иван напузыривается травяным чаем, по которому соскучился за время плена у Черной. Чай собственноручно заварила Надя лично для него. Остальным указала на кофемашину — хлебайте оттуда коричневое пойло! Платон задумчиво жует пирожок с вареньем из побегов молодого хвоща с добавлением меда, размышляя об услышанном. Дрына среди членов экипажа нет. Его высадили сразу, как только утих ветер и он своим ходом отправился к поселению богомолов, в котором не практикуют пожирание молодых мужей юными женушками. Во всяком случае сразу после того как. Это те самые, которые семейство empusidae из рода богомоловых. И которых бортовой электронный справочник обозвал эмпузами.
- Не могу поверить, что Черная отпустила тебя просто так. Да еще и вернула к жизни, - произносит Платон, отодвигая вазу с пирожками. - Что-то не так.
- Во мне жучков, кроме переводчика, нет. Ты сам проверял, - ответил Иван. - Гипнотических закладок тоже. Да и что мне можно внушить?
- Но ведь отпустила! Почему?
- Из чувства благодарности, - предположил Иван. - Я же помог ей.
- Авераты не бывают благодарны людям. Мы существа второго сорта. Даже третьего.
- Тогда не знаю, - пожал плечами Иван. - Но я ведь не изменился? Я такой же как и раньше?
- Да, Ванечка, такой же, - подтвердила Надя, прижавшись к его плечу. - Я сразу почувствую изменения.
Иван благодарно сжал ее ладошку и погладил по собранным в пучок волосам.
- Дальше-то что будем делать? - подал голос Тарас. - Летим к главной богомолихе или к этим эмпузАм?
- К этим, - ответил Платон. - Узнаем, как дела у Дрына, дальше видно будет.
Странно и дико выглядит посадочный модуль, одинаково пригодный как для полетов в атмосфере, так и за ее пределами, на фоне домишек из камней и палок, прячущихся под крытыми дерном крышами. Поселение эмпузов удивительно напоминало деревню хоббитов из сказки для постаревших детей про недремлющее Око Саурона, которое за всеми подглядывало.
Взрослые особи занимались простыми бытовыми делами, как то возделывание грядок, кормежка мясных тлей — они тут вместо индюков, - ремонт изгородей и полевые работы. Эмпузики карапузики играли на улице в войну, бросая друг в друга засохшие какашки тлей и плюясь через трубочки семенами травы.
Появление космического корабля, эпическая картина посадки межпланетного транспортера на краю огорода это явление из ряда вон выходящее. Этакий пердюмонокль планетарного масштаба, случившийся на околице. Население деревни срочно оставило все неотложные дела и примчалось к месту посадки. Взрослые с лопатами и молотками, дети с какашками и трубочками. Поселение эмпузов было довольно большим, так что народу собралось прилично. Когда экипаж сошел по трапу на землю, из толпы взволнованных туземцев вышел Дрын. Огромный и неповоротливый, на фоне мелких эмпузов он выглядел великаном в толпе гоблинов.
Увидев Ивана инсект замер на месте и взмахнул клешнястыми руками:
- Ты живой? Этого не может быть!!!
- Я умею прыгать с большой высоты, - произнес Иван с самым небрежным видом.
- Так вот почему ты крикнул, когда прыгнул — да сколько можно! Теперь понимаю, - уважительно сказал Дрын. - Но зачем ты выпрыгнул?
- Надо было срочно встретиться с нужными людьми … э-э … ну то есть разумными существами из числа местных. Я же обещал Тсапу решить его проблему.
- Ага, срочно встретиться, - покрутил головой Дрын. - И решить проблему! А я вот собирал информацию. Узнавал как тут обстоят дела, чем занимается царица.
- И что?
- Надо поговорить, - сказал Дрын и выразительно зыркнул выпуклыми глазищами по сторонам.
- Ну, заходи.
Грузовой отсек был пуст, места хватило всем. Даже вездесущим детенышам инсектов, которые сразу начали везде лазить, все трогать и щупать. Платону пришлось срочно закрыть и запереть все двери и люки, ведущие внутрь транспортера. Убедившись, что проникнуть внутрь нельзя, часть детенышей расселось на полу, чтобы слушать взрослых, вращая круглыми глазами и шевеля короткими антеннами усов. Другие продолжили изучать людей, тыкая в них передними лапками и щекоча усиками.
- Царица обеспокоена слухами о вторжении каких-то инопланетян. Якобы они живут в тайном месте и хотят захватить планету. Ей хватает проблем с подданными, которые хотят жить … ну, не так как раньше. А тут еще это.
- Насчет инопланетян не беспокойся, - махнул рукой Иван. - Они поселились на маленьком островке, никого не трогают и заняты разведением себе подобных. Типа родильного дома для богатых. Это авераты. Разумным курам хочется появляться на свет в естественных условиях, инкубаторы не в моде.
- Откуда ты знаешь!? - поразился Дрын.
- А куда я, по твоему, прыгал? Именно туда, на остров. Надо было пошушукаться с Черной.
– ???
- Великая мать всех авератов. Только подземная, - пояснил Иван.
- Ну да, вы же знакомы, - кивнул Дрын. - Но зачем здесь они?
- Я же говорю, Терравиум надоел, хотят здесь пожить, в естественных условиях, - ответил Иван, снимая с головы мелкого богомолыша, а другого ссаживая с колен. - Я было решил, что захватить хотят, но их слишком мало, оружия никакого нет. Хотя наличие здесь самой Черной все-таки настораживает. А что с эмпузами? Они помогут нам или как?
- Никак! - помрачнел Дрын. - Не хотят ссоры с остальными племенами. И особенно с царицей. Я тут перетер с местными жителями, они сказали, что боятся инсектов с материка.
- Какого материка?
- Рядом, через пролив. Они здоровенные, злые и свирепые, как хомяк тьмы.
- Ага, здоровенные, - произнес Иван, глядя на двухметрового Дрына. - Конечно, вам с ними не совладать. А что еще за хомяк тьмы? Это прикол такой?
- Какие к черту приколы! - вскричал Дрын. - Чудовище размером с дом. В этом грузовом отсеке поместится не больше двух таких тварей. Они покрыты толстым слоем непробиваемой шерсти. Волосы толщиной с твой палец, из них можно плести канаты для буксировки плавучих платформ. Под кожей гибкий панцирь из отвердевших хрящей, который невозможно пробить даже наконечником копья из модифицированного углерода. А какие клыки, когти!
- Чем они питаются? - подала голос Надя.
- Всем! Они жрут все, до чего могут дотянуться их лапы! Перекусывают стебли древовидного папоротника на раз и утаскивают себе в нору. Едят огромных безглазых змей, которые тут обитают. Просто рвут на куски, когда они выползают на поверхность из-под земли! Они чрезвычайно жестоки. Поймав инсекта, они сгрызают конечности и утаскивают жертву к себе в пещеру. Там, в кромешной тьме, несчастный лежит, истекая гемолимфой, ожидая мучительной смерти на клыках чудовища.
- А чего сразу-то не жрет? - спросил Иван прерывающимся — видимо, от волнения! - голосом, низко опустив голову.
- Запас делает. Гемолимфа подсыхает, закупоривая раны и организм инсекта продолжает жить.
Иван аккуратно ссаживает с колен эмпузеныша, который уже пытается его куснуть, но черная шкура дикого инсекта не по зубам мелкому гаду. Малыш недовольно верещит, машет лапками и бежит со скоростью испуганной черепахи — богомолы неторопливы от природы, это вам не мухи дрозофилы какие нибудь!
- Итак, хомяк тьмы! - негромко произносит Иван, уткнувшись лицом в ладони. - Я прямо так и вижу, как орды великанов инсектов верхом на хомяках переплывают пролив и нападают на мирных эмпузов. Вспучивается земля и на поверхности показываются ужасные дождевые черви, которых призвали шаманы, наевшиеся сырых мухоморов. Эпическая картина гибели мира, последний день Эпумпеи … Господи, укрепи меня!
Он склоняется еще ниже, плечи начинают трястись, слышатся прерывистые звуки рыданий. Или с трудом сдерживаемого хохота.
- Ванечка, Ванечка, успокойся! - зашептала Надя, обняв его и гладя по голове.
- Ты уж так не переживай сильно, - пробасил Тарас.
- Мы что-нибудь придумаем, - преувеличенно бодро сообщил Лука.
- Да, - кивнул Платон, но на лице стыло выражение обреченности.
В наступившей тишине вдруг слышится звук, похожий на скрип алмаза по стеклу. Словно большой стеклорез царапает застывший кусок кварца и делает это неторопливо, с нажимом, то сильнее, то слабее. Звук множится, будто стеклорезов несколько и так неприятен, что Иван недовольно морщится и убирает ладони от лица. То, что он увидел, повергло его в шок. И не только его, судя по выражениям лиц остальных членов экипажа. Малыши эмпумезеныши несмышленыши остервенело бросаются на Дрына и грызут его маленькими жвалами, словно он лютый враг и его надо непременно убить.
Дрын явно растерян, он пытается аккуратно сбрасывать с себя мелких бесенят, но те злятся, свирепеют прямо на глазах, яростно щелкают челюстями, машут лапками и бешено вращают выпуклыми глазами.
- Господи, что это с ними? - спрашивает Надя и забирается на лавку с ногами.
- Черт их знает. Может, Дрын им не понравился, - говорит Иван и тоже отодвигается подальше.
Платон бодренько так встает и быстро отступает к проходу в жилой отсек, пятясь задом наперед и растопырив руки, будто собрался мяч ловить. Тарас и Лука переглядываются и тоже отходят подальше от края грузового отсека. Дрын перестает аккуратничать и отбивается по настоящему, пиная мелких психов, словно мячики и срывая их с себя, брезгливо кривя зеленую морду. Эмпузеныши отлетают, падают и кувыркаются по полу, скатываясь на землю. Редеющая было толпа собирается вновь, инсекты недовольно бурчат, слышатся громкие скрежещущие звуки. Видимо, это соответствует крикам ярости у людей. В переднем ряду появляются рослые, с мощными передними лапами инсекты, которые явно настроены на драку с пришельцами. Они решительно приближаются к откинутой аппарели транспортера. В это время искусанный до зеленой крови Дрын окончательно теряет терпение и швыряет сбесившихся эмпузиков, как теннисные мячики, прямо в толпу. Их ловят на лету, прижимают к хитиновым грудям и успокаивают. Но ласковый шепот и щекотание усиков не помогают. Детеныши продолжают кусаться, царапаться и орать, как бешеные макаки.
Избавившись от буйной мелкоты Дрын устало опускается на лавку. По всему телу ползут блестящие ручейки гемолимфы, прокушенный острыми жвалами хитин топорщится рваными краями.
- Что это такое, Дрын? - спрашивает Иван. - Почему на тебя набросились?
- Сам не пойму, - отвечает инсект. - Они словно сбесились.
Его голова клонится к груди, тело обмякло, плечи опускаются и двухметровый великан устрашающего вида становится похожим на выпотрошенную куклу. Руки сотрясает крупная дрожь, голова начинает трястись, глаза «едут» в разные стороны.
- Ему надо помочь! - восклицает девушка. - Он сильно ранен.
- Я не знаю, как лечить инсектов, - растерянно произносит Тарас.
- Я тоже, - пожимает плечами Лука.
- Надо как-то остановить кровь, - говорит Платон. - Или что там у них. Но панцирь?
- Давайте уложим его, - предлагает Надя и делает шаг, но Иван хватает ее за плечо.
- Стой! Не приближайся к нему.
- Почему? - растерялась Надя.
- Смотрите!
Тело инсекта изгибается, конечности вытягиваются, пальцы скребут железный пол. Изо рта течет пена, булькающие звуки рвутся из груди, слышатся какие-то хрипы и стоны. Дрын широко раскрывает глаза и дергается, словно видит что-то страшное. Он пытается убежать, но руки и ноги только молотят воздух. Внезапно все прекращается, обмякшее тело лежит тряпичной куклой на рифленой поверхности пола.
И словно взрыв раздаются истошные вопли снаружи. Толпа инсектов будто взбесилась. Они набрасываются друг на друга, рвут на куски мощными передними лапами и дико стрекочут, будто гигантские стрекозы. На истоптанной земле лежат изуродованные трупы детенышей.
- Да что же это такое!? - кричит Надя. - Что тут вообще происходит!?
- Всем покинуть грузовой отсек! - командует Платон. - Живо!!!
Он распахивает дверь и машет рукой. Тарас подхватывает сестру и буквально бросает ее в дверной проем. Следом толкает Луку и дергает за руку Ивана:
- Чего ждешь!?
Уже переступив порог и глядя, как Платон закрывает люк, Иван видит в быстро уменьшающемся проеме встающего с железного пола Дрына, его страшно вытаращенные круглые насекомьи глаза и угрожающе торчащие жвалы, с которых капает пузырящаяся жидкость.
Коротко лязгает стальная дверь, крутится запорный вентиль и Платон на коротком выдохе произносит:
- Все!!!
Оказавшись внутри транспортера все приникают к иллюминаторам. Снаружи творится черт знает что! Богомолы словно с ума сошли — они кидаются друг на друга, дерутся, грызут и рвут на куски. Детеныши, с которых все началось, убиты и втоптаны в землю. Здоровенные самки убивают менее крупных самцов ударами мощных передних лап, откусывают головы и вспарывают зеленые брюшки ударами когтей.
Но если присмотреться внимательнее, то можно заметить, что не все инсекты дерутся. Некоторые прячутся в домах, спасаются на крышах, лезут на вершины деревьев и оттуда с ужасом наблюдают за тем, что творится на земле.
- Это болезнь, - произносит Платон. - Какая-то быстро распространяющаяся зараза.
- Почему ты так решил? - спросил Тарас.
- Смотрите на тех, кто убегает.
- Чего на них смотреть-то? - удивился Лука.
- Те, что на крышах, - подсказал Иван. - Глядите на них.
Инсекты, что спасались от всеобщего помешательства на деревьях или крышах, тоже потихоньку зверели. Поначалу сидели тихо, только глядели вокруг выпученными глазами и от страха и недоумения махали лапами, будто отгоняли надоедливых мух. Но довольно скоро некоторые из них словно впадали в оцепенение, переставали реагировать на происходящее и как будто засыпали. И так один за другим, становясь похожими на статуи. Но оцепенение длится недолго, неподвижные фигуры оживают, инсекты крутят головами, выпуклые глаза движутся во все стороны, как у хамелеонов. Спустя короткое время ожившие богомолы прыгают с крыш и бросаются в схватку всех со всеми. Это происходит со всеми, даже детеныши свирепо трепещут маленькими крылышками и кидаются в самую гущу схватки.
- Это эпидемия бешенства? - спрашивает Надя.
- Похоже на то, - недоумевающе отвечает Платон. - Но с чего вдруг? И почему так быстро происходит заражение?
- Вот бы с нагами так, - говорит Лука, почесывая затылок. - Одним махом решили бы все проблемы.
- А вдруг с нами такое произойдет? - опасливо произносит Тарас. - Как начнем дубасить друг друга!
- Ну пока же не произошло.
- Туго доходит! - предположил Тарас.
В оживленной дискуссии не принимал участия только Иван. Отвернувшись от иллюминатора он задумчиво глядит в пол, взгляд напряжен, бледное лицо серьезно и встревожено. На него обратил внимание Платон.
- Иван, что с тобой? - спросил он.
- Тоже кусаться начнешь? - шутливо свел брови Тарас.
- Мне кажется, что я знаю, в чем тут дело, - отвечает Иван. - Ну, предполагаю конечно. В общем, это зараза. То, что мы видим. Происходящее безумие там, за бортом - это заражение. И виновен в этом я, - упавшим голосом произнес Иван.
- Ты виновен в массовом безумии инсектов!? - удивился Платон. - Каким образом?
- Я переносчик этой заразы. Помните, я рассказывал, как меня нашел паук и притащил в лабораторию Черной? И меня не убили, не скормили личинкам, хотя должны были. Я умирал, а меня вернули к жизни, полностью восстановили тело — зачем? С чего вдруг мутантам проявлять такое человеколюбие? Я допускаю, что Черная в какой-то мере благодарна мне за помощь, но я помогал вынужденно, чтобы Светку не убили.
- То есть ты хочешь сказать, что тебя намеренно заразили какими-то вирусами? - спросил Платон.
- Да, - кивнул Иван. - Они не опасны для людей. А у насекомых вызывают такую вот реакцию, - показал он пальцем на иллюминатор. - Вначале заразились дети, они лазили тут везде, прямо на головах у нас сидели. Набросились на Дрына, искусали его. Помните, как его корежить начало? Потом они кусали других взрослых в толпе. И дело пошло! Прямо как в кино про зомби, - сказал он.
- А зомби это кто? - спросила девушка.
- Ожившие мертвецы.
- А так бывает!?
- Только в сказках. Мертвое не оживает в буквальном смысле. А там, - мотнул головой Иван в сторону беснующихся за стеной инсектов, - убивают друг друга больные.
- Ну, вроде все выглядит логично, - говорит Платон. - По крайней мере, это объясняет цель твоего чудесного выздоровления. А зараза распространится по всему континенту, уничтожит всех инсектов и освободит место для новых авератов. Они хотят здесь поселиться, я правильно понял?
- Да. Искусственная планета им не нравится.
За бортом продолжается война всех против всех. Озверевшие от боли и ран инсекты калечат и убивают друг друга без разбора. Никого не интересует, кто противник — женщина, старик, ребенок … убивают всех, даже членов собственной семьи. Общее побоище постепенно разделяется на отдельные схватки, в которых участвуют самые сильные. Или те, кому по тем или иным причинам удалось выжить. Например, хватило ума и рассудительности сразу взяться за оружие, а не махать клешнями. Оружие примитивное, в поселении рыбаков, земледельцев и охотников не было пулеметов, лучеметов и минометов. Простые копья, топоры, примитивные самострелы и совсем уже древние пращи. Однако пользовались таким оружие умело.
Охотники и рыбаки били соплеменников, как диких зверей, убивая одним ударом в жизненно важные центры. Особенно выделялись рыбаки. Они вонзали зазубренные остроги и вырывали сразу целые клубки внутренностей, после чего жертва сразу умирала. Охотники поступали иначе. Они срубали конечности, затем отсекали головы и рубили туловище на куски, будто заготавливали мясо впрок. «Заготавливали» всех, не глядя, даже собственных детей.
По истоптанной земле растекаются зеленые и красные лужицы, страшно изрубленные тела лежат повсюду, отсеченные конечности рассыпаны, словно листья в осеннем лесу.
- Ужас какой! - прошептала Надя.
- И этот ужас распространится на всю планету. А виноват во всем я, - тихо произнес Иван.
- Неправда, тебя использовали! - воскликнула девушка.
- Да, использовали, - кивнул Иван. - Но как это объяснить всем остальным? Не удивлюсь, если Черная организует мне рекламную компанию по всему миру, представив меня как серийного убийцу и сокрушителя цивилизаций. Враг народа инсектов! - невесело пошутил Иван.
- Если ты прав, то в обозримом будущем никакого народа инсектов не будет. И тебя никто не будет считать врагом, - произнес Платон.
- А я? А мне как быть? Вот после всего этого!? - воскликнул Иван.
- Да никак! - махнул рукой Тарас. - Ты тут ни при чем.
- Ты же не знал, что тебя заразили, - подтвердил Лука. - И так могли поступить с каждым из нас.
- Да, ты прав, - вздохнул Иван. - Но под раздачу попал я.
- Ванечка, хватит плакать и каяться! - воскликнула Надя. - Давайте лучше подумаем, что делать дальше.
- Она права, - мотнул нечесаной башкой Платон. - Действительно, что нам делать теперь?
- Давайте вернемся на корабль и там подумаем, - предложил Тарас. - Здесь как-то не очень.
- Да, тут не комильфо, - согласился Иван, глядя через иллюминатор на усеянную изрубленными трупами землю.
Бойня затихла. Выжившие разбредаются в разные стороны, не имея больше сил драться. Ступая буквально по колено в крови, они идут, глядя на месиво из трупов сородичей ничего не выражающими глазами. «Победители» похожи на ожившие трупы — все в крови, в подтеках гемолимфы, они едва переставляют ноги, то и дело спотыкаются и падают, с трудом встают и бредут дальше, не понимая что тут вообще произошло.
Над побоищем кружат какие-то летающие твари, похожие на птиц, только без перьев. Они внимательно смотрят вниз, словно не верят своему счастью на халяву отожраться дней на десять вперед. Из ближайший кустов высовываются морды наземных любителей свежатинки. Зверьки радостно толкаются и повизгивают, забыв о вражде и прошлых обидах, ведь дармовой жратвы столько, что хватит всем с избытком. А под слоем мокрой от пролитой крови земли копошатся те, кто никогда не поднимается на поверхность солнечным днем, потому что свет опасен для них, да и не нужен вовсе. Слепые от рождения, они пожирают все, что, по их разумению, вкусно пахнет, выбираясь из нор в кромешной тьме. Ориентируясь во мраке по звукам и запахам, они рыскают в поисках пищи, часто становясь едой для тех, кто лучше слышит и быстрее двигается. Но сейчас запах крови сводит с ума и лишает всякой осторожности!
Падальщики понимают, что это изобилие ненадолго и самый большой кусок достанется тому, кто будет первым. И нервы не выдерживают, голод побеждает страх, осторожность уступает место безрассудству. Начинается сумасшедшее пиршество, обжираловка до желудочного расстройства и кишечной непроходимости. На мертвых и еще живых набрасываются со всех сторон, глотая и давясь еще живой плотью.
- Давайте уже улетим отсюда! - говорит Надя, отворачиваясь от иллюминатора.
- Да, надо сматываться, - согласился Платон. - Только куда?
- На остров к Черной, - решительно произносит Иван.
- Зачем? - удивился Платон. - Попросишь лекарство от заразы?
- Нет. Попрошу заразу для нагов.
В грузовом отсеке становится тихо. Чуть слышно доносится стук по обшивке — это последние выжившие пытаются спрятаться от грызущих их заживо любителей свежатинки.
- Ты хочешь устроить на Болоте армагеддон? - тихим голосом спросил Платон.
- Да, - кивнул Иван. - А почему нет? Дешево и сердито. И не надо бегать по болотам и махать топорами до полного изнеможения. Зараза убьет всех змеелюдей, а местные крокодилы пожрут останки. Что не нравится?
- Ну, идея вообще-то здравая, - произнес Платон.
Он поднимается с лавки и начинает прохаживаться по грузовому отсеку, сложив руки на груди. Охотничьи сапоги из кожи того самого крокодила, что должен был, по идее Ивана, пожирать нагов, слегка поскрипывают — давно надо бы жиром смазать, да все руки не доходят!
- А что, все правильно! - подал голос Тарас. - Нагов-то вон сколько, замаешься топором-то. Давайте вернем Ивана к этой дефективной курице, она сделает ему прививку и вернемся домой. Транспортер теперь наш, отдавать его никому не надо. Наши-то старые уже развалились.
- На Пцрсте еще инсекты еще остались, - подал голос Лука.
- Надо подсказать Черной, чтобы и туда заразу отправила, - предложила Надя. - Иметь под боком разбойничий притон нам ни к чему.
- И таким образом решить все наши проблемы? - почесал затылок Платон. - Ну, я не знаю. Что скажешь, Иван?
- Черт его знает! - скривился Чижиков. - Вначале идея казалась правильной, а сейчас засомневался.
- Почему?
- С какой стати Черная будет помогать нам? Мы ведь не союзники ей, она использовала меня и нас всех. Судьба инсектов решена, это понятно. И до Пцрста она тоже доберется. Если уже не добралась. Ей разбойники тоже не нужны. Как убедить Черную нам помочь — вот вопрос!
- Сидя здесь этот вопрос не решим. Надо лететь, - говорит Платон.
- Ты прав, - вздохнул Иван. - Координаты точки передачи засек?
- Обижаешь, начальник!
- Тогда летим.
Глава 3.
Транспортер взлетает так быстро, словно хочет побыстрее уйти от кровавого побоища, учиненного людьми. «Не людьми, а тобой, Ваня Чижиков! - думал Иван, глядя на быстро удаляющуюся землю. - Это ты принес заразу, которая убьет всех разумных существ на этой планете. Конечно, ты не виноват, тебя использовали … а если бы знал, тогда что? Если бы заранее знал обо всем? Знал, что можешь легко и просто убить сотни тысяч, если не миллионы, тех, кто не имеет никакого отношения к проблемам маленькой кучки людей и твоим лично. Просто это цена такая. Стоимость предполагаемого решения вопроса. Согласился бы или нет? Скорее всего да. Конечно, ты бы мучился сомнениями, разводил сопли и слюни на тему ценности любой жизни, а в особенности разумной … вот интересно, чем неразумная жизнь отличается от разумной? Да только тем, что животное безропотно следует законам функционирования организма, потому что оно лишено Создателем способности мыслить. А ты нет! Тебе позволено думать, рассуждать и судить. Вот ты и судишь обо всем и обо всех в свою пользу. Что хорошо для тебя — правильно. Что плохо или причиняет неудобства — то плохо».
Иван заерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее, отстегнул ставшие ненужными страховочные ремни и огляделся. Платон сидит в кресле пилота и следит на курсом. Тарас и Лука о чем-то переговариваются, на лицах цветут улыбки, в глазах радость. Наденька задумчиво глядит в пол, губы чуть заметно шевелятся - девушка о чем-то напряженно думает.
«И всем наплевать, что происходит на планете инсектов, - мысленно произносит Иван. - Ну да, одним жуком меньше станет, или миллионом, не все ли равно? Да еще и на другой планете. На Земле половина населения Африки голодает, каждый день тысячи умирают от недоедания — что, кого-то это волнует? Да и самим африканцам на это плевать, в соседней деревни умирают дети от голода и насрать! А я вот такой весь правильный, гуманизмом в извращенной форме страдаю, думаю о жуках да ящерицах — как бы не навредить!»
- Навредил уже дальше некуда, - вздохнул Иван, сосредоточенно глядя в пол. - Теперь вот хочу ящериц разумных извести, потому как мешают они мне жить долго и счастливо на их же планете. Бремя белого человека, мать его!
- Что ты, Ванечка, я совсем не беременна! - жарко зашептала в ухо Надя.
- Да, действительно, когда бы ты успела-то! - ответил Иван, отрывая взгляд от пола.
- Что!?
- Чего? А, прости, я думал о своем.
- А в твоем своем я твоей не считаюсь?
- Твоей в твоем своем!? Это как? Прости, Наденька, у меня голова забита одной офигенной проблемой — как спасти людей на планете.
- Да, я понимаю, - вздохнула девушка.
Остров, на котором обосновалась Черная со своим выводком, приблизился и зеленое море джунглей сменило голубую гладь воды. Транспортер идет на снижение, Платон выбирает место на поляне для посадки, неодобрительно кося глазом на растянутую наподобие паутины антенну дальней связи. За полсотни метров до земли включается автомат посадки и машина сама без участия человека приземляется. Слегка проседает мягкий грунт под лапами шасси, стихает гул турбин, придавленные ветром деревца расправляются. Холм неподалеку словно оживает — раскрываются отверстия и оттуда поспешно выбираются огромные бочкообразные твари, похожие на жуков рогоносцев, только размером с носорогов. Очень скоро склон холма обретает вид сырной головки со срезом на боку — столько дыр появляется на склоне.
Жуки берут в кольцо транспортер и замирают на месте, слегка шевеля внушительными жвалами, которыми наверняка железный лом перекусят без напряга. В следующую минуту из самой крупной норы неспешно выбирается на свет божий мантикора. При свете дня помесь обезьяны и скорпиона выглядит даже симпатично. Львиная грива отливает золотом и серебром, голубые глаза смотрят внимательно и даже ласково, а выпуклые мышцы на крупном теле прямо играют и шевелятся, как у позирующего под завлекательную музыку культуриста на подиуме.
- Какой красавчик! - прошептала Надя.
- Да, - кивнул Иван. - Только он … оно или она людоед. Скушает и не подавится. Открывай люк, Платон, выходить буду.
- Уверен? Может для начала переговоришь с этим чудищем? И жуки эти какие-то подозрительные.
- Мантикора здесь ничего не решает. Она вроде мажордома, встречает гостей. Жуки типа собак … наверно. Я их раньше не видел. В любом случае надо выходить, так что открывай, - со вздохом заключил Иван.
Лука и Тарас становятся по бокам, приготовив топоры. Надя заряжает арбалет и опускается на одно колено возле Ивана. Платон медленно опускает рычаг разблокировки подъемного механизма. Негромко щелкает замковый механизм и аппарель, чуть дрогнув, идет вниз. Свежий воздух со вкусом моря врывается внутрь, запахи леса наполняют грузовой отсек. Жуки тут же смыкают ряд и наклоняют головы, угрожающе нацелившись рогами. Мантикора остается неподвижной, только мышцы на передних лапах напряглись, сделав их еще толще.
Иван спускается по аппарели, словно курортник по трапу самолета. Еще и глаза ладошкой прикрыл от солнца. Бесстрашно подходит к мантикоре и с интонацией типа «слышь ты чучело» произносит:
- С хозяйкой надо переговорить. Доложи!
Мантикора набычивается так, будто ей внезапно поставили клизму. С шумом выпускает воздух из раздувшихся ноздрей, таращит округлившиеся глаза и сжимает кулаки. К тому времени Платон уже поднял аппарель и весь экипаж приник к иллюминатору.
- Она его сожрет! - взвизгнула Надя. - Сделайте что-нибудь!
- Зачем? - удивился Тарас. - Ваня справится.
- Да, ему нахальства не занимать, - согласился Лука. - Щас уделает.
Видя, что мантикора реагирует на его слова как-то не так, Иван подходит ближе и, глядя снизу вверх в пронзительно голубые глаза, повторяет:
- Хозяйку позови, чудо хвостатое.
Коротко рявкнув, мантикора наносит быстрый удар лапой наотмашь. Иван ожидал чего-то подобного, поэтому сразу пригнулся, зачерпнул ладонью горсть сухой земли и швырнул прямо в голубые глаза мантикоры. Простой, как чищенная репа, примем сработал на пять с плюсом — синеглазая горилла с хвостом скорпиона отшатнулась и схватилась за лицо. Иван, не теряя времени даром, проходит мимо и устрашающего вида рогатые жуки расступаются перед ним.
- Видала? А ты говоришь — помощь! - удовлетворенно произносит Тарас.
Однако жуки расступились не перед Иваном. Из-за их покатых спин появляется Черная. Водопад искрящихся черных волос рассыпается с плеч на грудь, за спиной вырастают крылья с кровавой изнанкой.
- Что тебе тут понадобилось, наглая мартышка? - спросила Черная. - Еще и свою шайку притащил.
- Ты меня обманула! - воскликнул Иван.
- Да, - согласилась Черная. - И что?
- Ничего, - пожал плечами Иван. - Я от тебя другого и не ожидал.
- Так чего приперся-то? - раздраженно спросила Черная, глядя через плечо на отчаянно трущую глаза мантикору.
- Эта планета твоя, - обвел руками полукруг Иван. - Ну, будет через какое-то время. А нам надо решить проблему на своей.
- Нет у вас своей, - возразила Черная, отгоняя жуков подальше мановением рук. - Комок вонючей грязи в этой звездной системе принадлежит не людям.
- Верно, - согласился Иван. - Но люди живут на ней не по своей воле. И никому не мешают. Вода уходит, суша растет и наги покидают свои болота. К сожалению … э-э … конфликт неизбежен.
- То есть ты — вы, люди! - хотите уничтожить коренных обитателей планеты Болото, чтобы освободить место для себя? Как это по человечески!
И ухмылка скривила кошмарную рожу Черной, обнажив редкие черные зубы и еще больше натянув и без того тонкую кожу на скулах.
- Дело не в людях. Нас мало и мы при всем желании не сможем захватить всю планету, - ответил Иван. - Наги очень агрессивны и договориться с ними нельзя. Они просто убивают всех подряд. Даже друг с другом начинают драться.
- Выживает сильнейший, - отмахнулась Черная. - Законы мироздания не отменить.
- Ага, сильнейший, - кивнул Иван. - Сто на одного.
- Наги сражаются палками и копьями, а у вас есть настоящее оружие, - возразила Черная. - И неплохие летательные аппараты. Вроде этого, - кивнула она на транспортер, в котором Надя и все остальные буквально прилипли к иллюминатору. - И, кстати, возвращать его не надо, - продолжила Черная. - Некому.
- В смысле некому?
- На астероиде тоже проблемы с неизвестным заболеванием. Инсекты будто сбесились и убивают всех подряд, - с издевательской улыбкой сообщила Черная.
- Так может ты и для нагов такую болячку соорудишь? - осторожно поинтересовался Иван.
- Ах вот ты зачем здесь! Бессердечная тварь, хочешь устроить геноцид коренного населения целой планеты? - радостно воскликнула Черная.
- Надо как-то спасти людей, - развел руки Иван. - И я не знаю …
- Знаешь! - крикнула Черная. - Просто боишься. Боишься называть вещи своими именами. Выжить в этом мире значит убить того, кто тебе мешает. Отобрать еду, лишить крова и убить детей, чтобы прервался род. Разве на твоей планете, человек, не так? - язвительно спросила Черная.
Иван промолчал. Что ответить тому, кто прав от начала до конца? Племена и страны воюют, люди убивают друг друга и гордятся этим. А когда войны нет, строчат доносы друг на друга, подсиживают коллег по работе и лезут наверх по головам друзей и подруг. Так было, есть и будет, пока существует род homo sapiens. Или любой другой вид обретших разум зверей.
- И после этого ты, мартышка, еще осуждал меня за то, что я извела белых авератов?
- Я не осуждал, с чего ты взяла?
- Осуждал! Я видела это по твоим глазам. И на твоей розовой морде все было написано. Ты просто старался не показывать это, тебе была нужна моя помощь. Авератики, они ведь были такие беленькие красавчики, с утонченным вкусом и благородными манерами. А я чудовище, вылезшее из тьмы. Но чтобы построить белокаменный дворец, надо сначала выкопать яму под фундамент и вывозить смердящую грязь тачками. Чистенькими становятся потомки.
Иван снова молчал. И у людей так. Предки дрались, захватывали земли у тех, кто слабее — не глупее, не хуже, только слабее и не так жестоки! - и строили дома на могилах прежних хозяев. Так появился Рим, страны Европы, Великобритания, США, Китай - любая страна стоит на чужих костях, любая! А что такое аристократия? Потомки разбойников, получившие хорошее образование и манеры. Предки этих лощеных мужчин и женщин были чудовищами, которые убивали всех подряд, резали, жгли и закапывали в землю живьем тех, на чью землю и дома они позарились. Неспособные к созидательному труду моральные уроды проявляют удивительную прыть и смекалку, когда надо отобрать и присвоить чужое.
- Ладно убедила, - махнул рукой Иван. - Я такой же говнюк, как и все. Все равно помоги. Хотя бы из злодейской солидарности.
- Не буду! - прошипела Черная. - У вас появилась проблема посерьезнее нагов. К вам летят грифоны. Они покидают умирающий Терравиум и направляются к вам.
- Почему к нам? - удивился Иван.
- Я же сказала — Терравиум или как вы его еще называете, умирает. Некому обслуживать механизм поворота цилиндров, инженеров убили, нет рабочего персонала. И есть проблемы с энергией. Та планета, где ты был рабом, уничтожает сама себя.
- Как это? - не понял Иван.
- Пирамида, которая вырабатывала энергию и направляла ее на цилиндры есть непрерывно работающий преобразователь материи в другое состояние. Принцип работы не до конца понятен, авераты случайно обнаружили это явление и кое-как научились использовать его. Процесс перехода материи в энергию нельзя прервать. Его можно только контролировать, поддерживая на определенном уровне поступление материи. Вроде пожара, который необходимо все время гасить, иначе огонь разгорится и пожрет все вокруг.
- Так что произошло?
- Восстание, - коротко ответила Черная. - Когда я уничтожила власть белых авератов, об этом как-то узнали и на мусорной планете. Охрана растерялась, а дураки инсекты, которых там было большинство, начали восстание - твой дружок Тсап помог! Чертов идиот, освободитель угнетенных козявок и борец за равноправие тараканов! - прорычала Черная. - Пирамида, внутри которой был локализован процесс преобразования, разрушилась и началось растворение вещества планеты. Процесс ускоряется, но полное уничтожение планеты займет какое-то время. Сколько, не знаю, но его хватит, чтобы грифоны покинули умирающий Терравиум, перебрались на эту вашу Грязь и смешали людей и нагов с грязью. Извини за тавтологию.
- А что будет с мусорной планетой?
- Не знаю. Возможно, черная дыра. Но не думай, что сможешь вернуться на свою планету. Дыры выходят на поверхность пространства где угодно. Попадешь в какую нибудь параллельную вселенную, где все наизнанку и тогда это, - повела крылом Черная, - покажется счастьем.
- А что будешь делать ты?
- Не знаю! - рыкнула мгновенно помрачневшая Черная. - Но я надеюсь, что мусорная планета просто сгорит и все. Не будет никакой черной дыры!
Корабль замирает в точке Лагранжа. Пространство вокруг усеяно точками звезд, пылает светило и где-то вдали тускло светится умирающая планета, обещая уничтожить все и вся вокруг в момент гибели.
- Может, Черная права и ничего не будет? - произнес Платон. - Это ведь только предположение, верно?
- Может и не будет, - эхом отозвался Иван.
- Схлопнется планета в сверхмалую точку пространства времени и на этом все, - продолжил рассуждения Платон.
- Это и есть черная дыра! - с некоторым раздражением в голосе ответил Иван.
- Сколько времени у нас осталось? - тихо спросила Надя.
- Неизвестно. Да и какая разница? - также тихо ответил Иван.
- Я тебе потом объясню, какая разница! - прошипела в ответ девушка.
- Но сколько-то времени у нас все равно имеется? - спросил Тарас.
- Да, - кивнул Иван. - Но что делать? Сидеть сложа руки в смысле драться с нагами в надежде, что вселенской катастрофы не произойдет? Или что-то предпринять?
Все сразу посмотрели на Ивана, а Платон с любопытством спросил:
- Что именно предпринять, Ваня?
- Авераты владели технологией строительства кораблей, которые каким-то образом проникали сквозь пространство время. Они могли путешествовать по другим мирам!
- Верно, - кивнул Платон. - Но это только слухи — раз! Самая охраняемая тайна — два! И хрен его знает, у кого спросить — три!
- Эти корабли будут искать и Черная, и грифоны — это четыре, - невесело произнес Тарас.
- Так может грифоны и не прилетят к нам? - спросила Надя.
- Терравиум разрушается, грифонам там не выжить. Так что прилетят, - ответил Иван.
- Прилетят не прилетят … - проворчал Лука. - А где они вообще, эти пронзающие пространство корабли? И сколько их?
- Да, вопросы! - покрутил головой Иван.
- Надо лететь на Терравиум, - решительно говорит Платон. - Только там это можно узнать.
- У кого спрашивать?
- Да у всех подряд! - прорычал Тарас, поглаживая рукоять топора. - Кто нибудь да знает.
- Или укажет на того, кто знает, - рассудительно сказал Иван. - Тогда летим!
Циклопический цилиндр Терравиума появился сверкающей точкой, разросся до размеров приличной звезды, затем вспыхнул миллионами огней кремниевых пластин и обрел свой истинный вид крутящегося и вертящегося веретена. Грандиозное сооружение - но только вблизи, в планетной системе местного солнца это просто кишечная палочка! - сияет отраженным пламенем солнца, искрится и блестит, словно кусок хрусталя. Однако если посмотреть внимательнее, то можно заметить на сияющей поверхности черные точки, а кое-где и пятна, очень похожие на дыры с рваными краями. Кремниевая скорлупа, аккумулирующая энергию ближайшей звезды, постепенно разрушается.
- Терравиум умирает, - произнес Иван, глядя на сверкающую поверхность. - Жаль, красивая была планета.
- Сколько труда было вложено, - отозвался Платон. - И все зря!
- У всего есть начало и конец, - пожал плечами Иван. - А еще не надо было делать врагами своих соплеменников только за то, цвет кожи чуточку темноват.
- Люди такие же дураки, - буркнул Платон. - Мы вот на Болоте сразу решили, что все равны. И похрену, какой разрез глаз и какой уровень пигментации кожи. Время от времени появлялись умники, которые заявляли, что белые лучше черных. Или рыжие хуже блондинов. Перевоспитывали сразу.
- Как?
- Пороли. А особо упертых топили в болоте, - ответил Платон.
- Разумно, - согласился Иван. - Но надо знать меру.
- Да, поэтому пороли с детства.
Местом приземления выбрали арену выступления гладиаторов. Площадка хоть и пострадала в результате нападения подземных уродов, но для посадки транспортера ровная поверхность нашлась. Платон немного покружил, выбирая место почище, но полуобвалившиеся дыры утыкали стадион, словно сыр и садиться пришлось с краю, возле трибуны. Транспортер мягко «присаживается» на амортизаторы и застывает. Платон не глушит двигатель, он и пассажиры чутко прислушиваются, не начнет ли проваливаться ли земля в какую нибудь дыру. Но машина стоит недвижимо, как памятник. Платон сбрасывает обороты, основной двигатель глохнет, а так называемый «пускач» продолжает работать — мало ли что!
- Кого здесь можно найти? - с сомнением в голосе спрашивает Лука. - Разве что паука.
- Едва ли, - отозвался Иван. - Они дневного света не любят.
- Петушка бы найти. Или курочку, - кровожадно улыбнулся Тарас.
- Ты что, проголодался?
- Ага! - радостно подтвердил Тарас.
- Прекрати, это же разумные существа! - возмутилась Надя.
- Просто куры, умеющие говорить, - скривился Тарас.
- А мы для них говорящие мартышки, - произнес Иван. - Они ведь нас за животных держат, Наденька.
Он посмотрел вокруг. Разрушенные трибуны, исковерканные мачты освещения и развороченная земля арены производили тяжелое впечатление. Вместо бесконечного сияющего дня царят сумерки, над головой опрокинутая высь другой стороны, где тоже тлеют пожары, стелется дым и земля покрыта черными пятнами.
- Может, тут уже никого не осталось? - предположил Платон.
- Все погибнуть не могли, - не очень уверенно говорит Иван.
- Так что делать-то будем? - спросил Тарас.
- А ничего. Мы летели не скрываясь, шуму было много — нас заметили! - ответил Платон. - Кто нибудь да появится.
Пират на пенсии как в воду глядел! Спустя несколько минут слышится шум невдалеке, какой-то треск и звон железа. Тарас прекращает точить топор — он всегда его точит, когда нечем заняться! - Лука и Надя достают ружья с разрывными пулями. Они, ружья эти, очень им понравились. Всяко лучше, чем копье, лук и арбалет. Платон прикладывает ладонь ко лбу типа от солнца глаза прикрыл, смотрит вдаль и важно сообщает:
- Кто-то идет!
Тарас глянул искоса на приближающуюся фигуру в грязном тряпье, глубоко вздохнул.
- Не может быть!
- Идет-идет, - подтвердил Иван. - И я даже знаю, кто это. Минхерц!
- Иван, что это за слово такое! - возмутился Платон, Надя покраснела и отвернулась, а Тарас и Лука зашлись от смеха.
- Имя.
- Ах еще и имя!? - сдавленным голосом произнес Лука и вообще упал.
- Хватит ржать! - возмутился Иван. - Да, имя … вроде бы. А вообще надо базу данных переводчика обновить.
Грязный, в лохмотьях неопределенного цвета и дурно пахнущий аверат останавливается, поворачивает голову влево и просительно смотрит на людей единственным глазом, будто ожидая милосердной пули в покатый лоб. Мутная пленка века замедленно опускается, затуманивая взгляд и опять поднимается, открывая глаз.
- Зачем вы здесь, люди? - тихо спрашивает аверат.
- Тебя повидать, - отвечает Иван.
- Именно меня? - удивился аверат. - С какой целью?
- Задать пару вопросов. Ты что, не узнаешь меня?
Аверат несколько мгновений смотрит в лицо Ивана, на вытянутом по птичьи лице мелькает гримаса.
- Ты тот, кто привел зло в наш мир! Узнаю.
- А ты тот, кто хотел скормить меня грифонам на потеху твоему миру, так что квиты.
- И что тебе надо?
- Где находится база кораблей, на которых авераты путешествуют … путешествовали по мирам?
- На планете гарпов, - пожал плечами аверат. - Тебе туда.
- Где именно, планета большая.
Аверат некоторое время молчит, мутная пленка затягивает глаз. Слабый ветер шевелит поредевшие перья на затылке, грязные лохмотья трепещут бахромой и вот-вот свалятся.
- Это место хорошо охраняется. Вас обнаружат еще на подлете, - тихо произносит он.
- Не твоя забота, Минхерц.
- Мое имя …
- Мне плевать на твое имя. Отныне ты Минхерц или никто.
- Хорошо, господин, - склонил голову аверат.
- А теперь рассказывай, что знаешь. Если ничего не знаешь, тогда вали отсюда. Мы найдем других.
- Не найдете, господин, - покачал головой аверат. - Здесь никого нет, я выжил чудом и благодаря навыкам бойца на арене. Могу ли я просить вас об одолжении?
- В смысле пожрать досыта? - осведомился Иван. - Это запросто.
- Нет. Возьмите с собой, я пригожусь вам, - тихо произнес аверат и единственный глаз тускло блеснул.
- Типа твой брат служит на базе и поможет нам проникнуть туда? - усмехнулся Иван.
- Типа я был очень уважаем и многие искали дружбы со мной. В том числе те, кто руководил базой. Мне даже устроили экскурсию и показали корабли, пусковую площадку и производственный комплекс. Я знаю больше, чем рядовой сотрудник космодрома. Если, конечно, вы его найдете здесь, - сказал аверат и прямо посмотрел Ивану в лицо.
- Надо побазарить! - с беспокойством говорит Платон.
- Ну давай, - согласился Иван.
Команда возвращается в грузовой отсек, аверат ложится на землю и замирает, глядя единственным глазом в пустоту.
- Этот петух опасен! - произносит Платон в ответ на вопросительный взгляд Ивана.
- Чем? - удивился Иван. - Он все потерял, ослабел от голода. Просто хочет спастись и все.
- Отъестся и нападет! Отомстить пожелает, - упрямо говорит Платон.
- Кому, нам? Его жизнь уничтожена Черной, его мир скоро погибнет. В чем смысл убивать нас?
- На планете гарпов остались его соплеменники.
- Покажет космодром, ответит на вопросы и пусть идет на все четыре стороны, - пожал плечами Иван.
- А если не станет отвечать?
- Попросим как следует, - хмуро говорит Тарас.
- Послушай, Платон, найти планету можно, но сама база хорошо охраняется, нас засекут раньше, чем мы ее обнаружим. Этот петух нам не друг, но он и не самоубийца.
- Его надо связать и посадить под замок, - упрямо произнес Платон.
- Это можно, - согласился Иван. - Нам без проводника не обойтись, ты же сам понимаешь. И аверат со связями в руководстве базы самый лучший вариант.
Корабли инсектов отличались внушительными размерами и просторными каютами. Крупногабаритным жукам было тесно в комнатках для людей или авератов, а хитиновый покров быстро превращал обивку в клочья. Поэтому перегородки делались из некрашеного металла, покрытого напылением гранитной крошки. Шершавые, как наждак, стены жукам самое то, а людям не очень.
- Но жить можно! - удовлетворенно произнес Платон, запирая каюту для бывшего главного тренера лучшей команды гладиаторов Терравиума.
Сам Минхерц против такого заточения не возражал. Оголодавший, исхудавший, опустившийся до состояния вокзального бомжа, он был рад любой крыше над головой и трехразовому питанию по солдатской норме. К тому же все это ненадолго — полет будет длительным, около двух недель, так что придется дрыхнуть искусственным сном и пофигу, какого цвета стены.
Иван укладывается последним. Почему-то так повелось, что сначала засыпают остальные, а он какое-то время следит за работой приборов. То есть тупо сидит в кресле и ждет, не пикнет ли где, не затрещит, не приснится ли кому страшный сон и придется будить и объяснять, что это только снится.
- Чушь какая-то! - пробормотал Иван. - Можно, конечно, и все две недели тут сидеть и пялиться в стенку типа мало ли что. А потом с умным видом рассказывать, как оберегал сон и следил за работой движка. Как будто я что-то в нем понимаю! С другой стороны мне оказано высокое доверие коллектива разбойников и убийц невинных курочек и жуков. Ну, куры они сами виноваты, не фиг было выделываться. А инсекты просто стали жертвой интриг. Так что мы ни при делах.
Он еще раз смотрит на монитор, показывающий состояние спящих. Все в норме. Главное, чтобы в дороге не трясло, потому что коконы для гиперсна делались из расчета на громоздкие тела инсектов, для людей слишком просторно.
- Боже, о чем я думаю! - прошептал Иван. - Чтобы в космосе не трясло!
Он садится в кресло, чуточку опускает спинку и включает кипятильник — перед сном надо хлебнуть бурды из собачьего шиповника, лучше спится. В тишине и одиночестве в голову сразу лезут разные мысли, никак не связанные с предстоящим делом. Оно и понятно, потому что совершенно непонятно, как к нему подступиться. Так всегда, когда ничего не понимаешь. И вообще, хорошая мыслЯ приходит опослЯ! То есть мозг на бессознательном уровне решает проблему, перебирает все варианты и выдает готовое решение, которое может быть и неправильным.
- Я несу бред как тот боксер, который стал градоначальником столицы страны сумасшедших! Собачий кофе уже готов?
Измельченный шиповник скрывается в водопаде горячей воды, дополнительно перемешивается и закрывается крышкой. Иван опять смотрит на ровный ряд капсул.
- Приятно, когда тебе доверяют. И вообще меня вроде как предводителем считают. Так и загордиться можно, - шепчет Иван.
«Кстати, о гордости, тщеславии и гордыне, - подумал он. - Делать все равно нефиг, можно и поразмыслить. Тем более что твои дела в последнее время напрямую связаны со спасением человечества в данном районе космоса. Как тебя встречали, когда ты нашел транспортер! Вся деревня на околицу вышла, старейшины бородами трясли, а Платон решил, что я хочу занять его место. Сейчас ставка куда выше. Вот что такое тщеславие? Из чего оно вылезло и почему вообще появилось? По сути это карабканье обезьяны на вершину дерева. По земле бродят многочисленные враги, повсюду подстерегает опасность. А еще ты объект насмешек тех, кто каким-то образом оказался наверху! Там, на ветвях зреют сладкие плоды. Протяни руку и они твои. Там свежий воздух, а внизу пахнет кровью. Там солнечный свет днем, а ночью мерцают звезды. А на земле под густыми кронами царит мрак и леденит душу крадущаяся смерть.
Чем выше, тем больше света и вкусных плодов. Если карабкаться дальше по ветвям дерева и головам сородичей, увидишь небо. Безграничное, удивительно голубое и светлое - на земле не бывает столько света, как на небе! И прямо над головой ослепительное солнце, источник жизни и всего сущего. У кого появится желание спуститься? Дураков нет! Цепляются из последних сил, просят и умоляют, клянчат и унижаются, лишь бы остаться на вершине или неподалеку. Чтобы греться в теплых лучах светила. И засыпать, зная, что так будет снова и снова.
Все таковы, все до одного! Ибо вставший на землю обречен на смерть. Успеешь только сделать шаг и умрешь. Потому что ты слаб, гол и ничего не знаешь об окружающем мире. Но каждый шаг вперед дает знание. Погибая раз за разом, ты уходишь все дальше от дерева, ты учишься и побеждаешь, ты становишься сильнее. И однажды, пройдя длинный путь побед и поражений, ты поймешь, что дерево тебе не нужно. Ты оставишь его навсегда и небо, к которому все так стремятся, само придет к тебе».
Иван неторопливо перемешивает заварку, осторожно прихлебывает и возвращает на место — горячо!
- Я такой умный. В мягком кресле и с чашкой кофе! - произносит он. - Так у меня все складно и красиво насчет обезьян. Надо спать ложиться, а то так на фантазирую про себя любимого, что и не засну. Гордыня не позволит!
Глава 5.
Планета гарпов удивительно напоминала Землю. Тот же побитый метеоритами спутник, похожий на Луну. Та же дымка облаков над материками, синие океаны и зеленая сушь. Немногочисленные горные хребты окружены лесами со всех сторон, русла рек тускло светятся начищенной сталью, желтые пятна пустынь теснятся ближе к экватору. На планете всего два материка, оба в северном полушарии. Они соединенных коротким узким перешейком и похожи на грязный лифчик, если смотреть с орбиты спутника. Материки явно готовятся к окончательному разводу и только память о совместно прожитых миллионах лет удерживает их вместе. Белеют шапки полюсов, синяя гладь океана слегка подпорчена редкими прыщиками больших и малых островов. Материк относительно невелик, так что жизнь на планете сосредоточена преимущественно в воде. На суше топчут траву потомки хищных и травоядных ящеров, но их мало и с каждым столетием все меньше, потому что в пищевую цепочку нагло вклинились млекопитающие. Они быстрее соображают, быстрее едят, еще быстрее размножаются и прекрасно обходятся без яиц в смысле живородящие. В общем, Земля в начале времен.
- А что с инфекционными болезнями? - задал вопрос Иван.
- Микрофлора вашего организма адаптирована к условиям этой планеты, - ответила "деревянным" голосом справочная система транспортера.
Иван откинулся на спинку кресла и взял стакан с чаем из шиповника. "Ну да, ведь все три планеты давно связаны между собой, - подумал он. - Авераты летали туда сюда, разносили заразу, все переболели и привыкли. А кто не болел, как я, тому прививки делали, вся задница исколота."
Он по привычке проснулся раньше всех, проверил работу машины и теперь "расспрашивает" бортовой справочник. Где-то через час бортовая система жизнеобеспечения разбудит остальной экипаж, а пока надо принять душ, побриться и привести себя в порядок.
Посадочный модуль входит в атмосферу, ощущается тряска, температура за бортом растет. Платон "приказал" машине снизится на обратной стороне планеты, а затем идти на высоте трех метров над поверхностью воды. Путешествие займет около часа, затем полет продолжится над сушью, тоже на сверхнизкой высоте. Иначе нельзя, в охране космодрома не дураки работают. Неизвестный летательный аппарат заметят и без лишних расспросов собьют. Садиться надо примерно в полусотне километров, за горным хребтом.
- Горы невелики, но все равно дряпаться пехом не здорово, - произнес Иван с кислой физиономией.
- Да ладно, прогуляемся, - махнул рукой Тарас. - Сколько можно сидеть?
- Не нравятся мне прогулки по чужой планете. Еще этот хомяк тьмы!
- По воздуху не получится, - со вздохом говорит Платон. - Махом засекут.
- Да, - согласился Иван.
Он уже в десятый раз осматривает электронную карту, которую "состряпал" бортовой компьютер – увы, мало мальски пригодного для полета ущелья нет. Космодром со всех сторон окружен горами. Их как будто специально наворотили тут по кругу, оставив только неглубокие извилистые ущелья с южной стороны, по которым весной стекают талые воды с заснеженных вершин. Придется выбрать одно и тащится по нему с барахлом, оружием и жратвой в питательных таблетках, как прибитые туристы альпинисты. Иван терпеть этого не мог и не понимал, в чем смысл хождений по лесам, горам и полям. А еще сплавам на плотах и байдарках по рекам. Вот зачем? Память предков покоя не дает? Нет, это конечно лучше, чем хлебать пиво на диване перед телевизором или делать тоже самое на даче. Человек растет, преодолевая сложности и самого себя, становится лучше и живет дольше, полнее и интереснее. Но когда в твоей жизни и так приключений выше головы, то хочется комфорта и уюта в редкие минуты отдыха, а не беготни и драк со стрельбой и матерной руганью. Пешее путешествие по чужой земле, населенной враждебными существами предполагает именно это, причем в избытке.
- А еще надо перебить охрану, угнать корабль и разобраться в управлении, - тихо шепчет Иван. - Значит, нужны пленники, знающие что к чему. Их надо заставить говорить. Но с этим проблем не будет, - говорит он, искоса бросив взгляд на топор Тараса. - Потом вернуться и решить, что делать дальше. А если одного корабля не хватит на всех? А куда лететь? Много вопросов и ноль ответов!
Транспортер под управлением Платона возвращается на орбиту. К счастью или по какой-то другой причине авераты не располагали спутниковой группировкой для контроля поверхности планеты и околопланетного пространства. Возможно, посчитали ненужным, ведь врагов-то нет. Или просто сэкономили, чего тут контролировать-то, мышей с крысами, которые с палками по лесам бегают?
А вот базу сторожили хорошо. Сразу три спутника следили за районом космодрома, образуя как бы электромагнитный купол. Пробраться по воздуху никак не получится. Вот Платон и вернулся в ближний космос, дабы оттуда смотреть, подсматривать и подслушивать, а также давать ценные советы и поучать. "А мы будем дряпаться по лесу, лазить по камням, ловить сусликов и жарить их на огне, - думал Иван, надевая тяжелый рюкзак. - Ведь это так здорово, давиться пригорелым мясом грызуна, браться за все грязными руками, серить в кустах и мыться в холодном ручье, отгоняя комаров от голой жопы. Вот так бы и жил до старости!"
Последние километры до базы транспорт под управлением Платона буквально полз над землей, царапая брюхом вершины деревьев. Реактивные турбины для полетов в атмосфере сжигали верхушки, оставляя широкий обугленный след, но Платон предложил не париться – авератам не до того, чтобы отслеживать все мелочи вокруг.
- И не факт, что они вообще там есть, - заключил он.
- Удрали, как только получили известие о событиях на Терравиуме? Такое возможно? - спросил Иван пленника.
- Нет, - помотал головой бывший владелец школы гладиаторов. - Все полеты в иные миры совершаются только по высочайшему повелению Великой Матери.
- Но ее нет!
- Значит, и полетов нет.
- А разве не предусмотрена процедура ускоренной передачи властных полномочий в случае внезапной гибели первой матери другой …. матери. Ну или заместителю.
- Нет. Такая катастрофа, которую ты устроил тут, произошла впервые, - прошептал аверат и мутная пленка века затянула единственный глаз.
- Насчет меня и катастрофы это преувеличение, - невозмутимо ответил Иван. - А по поводу власти вы сами виноваты, не стоило быть такими самоуверенными. Вот у нас на Земле предусмотрено все, незаменимых людей нет. И вообще бюрократия - это одно из величайших достижений человеческой цивилизации.
- Мы на месте, - сообщил Платон.
Гул двигателей стихает, транспортер снижается и садится на грунт. Мигает сигнальная лампочка, грузовая аппарель опускается, в грузовой отсек врывается прохладный воздух планеты гарпов. Проходит полминуты, прежде чем разблокируется дверь и экипаж может выйти из пассажирского отсека – датчики берут пробы воздуха, электронные мозги анализируют состав и дают разрешение на выход. Тоже своеобразная бюрократия, но без нее в таких случаях не обойтись.
Первым "на волю" выходит аверат, груженый по самое «немогу». Мстительный Иван решил использовать его как скот для перевозки тяжелых вещей, то есть тащить съестные припасы, веревки и крючья для лазанья по горам, коробки с таблетками для обеззараживания воды и прочие нужные в походе вещи. Тарас одобрительно кивал, глядя на согнувшегося под тяжестью аверата, Лука не обращал внимания. Только Надя вопросительно посмотрела Ивану в глаза.
- Пусть прет, - буркнул Иван. - Он из меня мальчика для битья сделал. Знаешь, как больно, когда тебя лупят со всех сторон палками?
- А станет бухтеть, мы его в супе сварим! - жизнерадостно поддержал Ивана Тарас.
- Фу, как ты можешь! - возмутилась Надя.
- Действительно, нашел кого в супе варить – старого петуха, - согласился Лука. - Мясо жесткое.
Платон исхитрился посадить транспортер ближе, чем предполагалось. До горной гряды какие-то жалкие полтора десятка километров. Можно пройти за день, передохнуть у подножия скалы и подняться на хребет. Посему в путь отправились без лишних проволочек. Лес в этой местности не был густым, подлесок практически отсутствует, а именно он и создает трудности в пешем переходе. Дикие звери, на которых так рассчитывал Тарас, нападать не хотели. Может, наелись и дремлют в тенечке. Может, запах пришельцев не нравится. Путешествие по инопланетному лесу получалось скучным, как поход скаутов по лесопарковой зоне. Даже пара остановок на отдых и перекус не внесли разнообразия. Костры разводить не стали, искупаться в лесном озере с лягушками, пиявками и водяными жуками не пришлось, ибо реки не встретились, а озер приличных не нашли. Так и шли, похрустывая опавшими ветвями странных деревьев, похожих на пальмы, только вместо веерных листьев изгибаются на ветру какие-то щупальца, распугивая пауков, крупных и надутых, как шары для бильярда.
- Скучно-то как. И мухобойку не взял, а надо бы, - произнес Тарас, сшибая веткой очередного паука, который раскачивается на невидимой нити паутины, как пьяный альпинист на страховочном тросе.
- Неужели не надоело топором махать? - спросила девушка. - Почему нельзя просто идти, любоваться природой и разговаривать о чем-то приятном.
- Действительно! - поддержал Наденьку Иван, глядя на изнывающего под тяжестью громадного мешка Минхерца.
У подножия хребта остановились. Место для отдыха выбрали под выступом скалы, недалеко от хилого водопада. Девушка сразу отправилась к ручью. Тарас тоскливым взглядом обвел заросли, разочарованно сплюнул и достал точильный камень – нету зверей лютых, вот нету и все! Придется опять топор точить. Лука помог совсем обессилевшему Минхерцу снять мешок. Достал консервы – не простые, а саморазогревающиеся, краденые в свое время у авератов! - сухари, открыл флягу с водой. Вежливо предложил сухарик Минхерцу, но тот слабо мигнул мутным глазом и откинулся.
- Как хошь, - пожал плечами Лука и включил разогрев консервы.
Иван есть не хотел. Он всю дорогу ломал голову, размышляя - как же пробраться на строго охраняемый объект, не лишившись головы? Преодолеть железную ограду под напряжением, обмануть автоматические пушки, обдурить охрану, которая все видит и слышит – как? Космодром очень серьезный объект, его охраняют по высшему разряду. Наверняка еще и минами нашпиговали по периметру.
- А у нас два ружья и топор Тараса, - вздохнул Иван. - Мало того – в корабль надо попасть, угнать его. Авантюра в чистом виде! Хорошо хоть с погодой везет.
Погодка и правда дивная! Солнце мягко светит сквозь вершины странных пальм, слабый ветер гуляет меж стволами и приятно остужает лицо. Иван снимает кожаную куртку с хитиновыми накладками. Подумав, снимает и штаны. Они тоже кожаные и тоже с нашлепками из прочного хитина. Оставшись в нижнем белье и сапогах, решает прогуляться до ручья – сполоснуться в прохладной воде лишним не будет, в посадочном модуле душ не предусмотрен, а пеший переход по долинами и по взгорьям утомляет. Будучи мужчиной чистоплотным Иван наскоро простирывает бельишко, аккуратно развешивает по веткам и погружается в холодную воду аж до ушей. Ручей в этом месте слегка разливается, образуя неглубокую лужу с проточной водой – этакое джакузи. Если бы не выпуклые валуны на дне, то как в бассейне при сауне в каком ни будь отеле пять звезд и all inclusive.
Впервые за много дней Иван мог позволить себе ни о чем не думать, не переживать и не мучиться сомнениям, а просто лежать в прохладной чистой воде и смотреть на далекое синее небо, почти такое же, как на Земле. Почти, потому что в голубой выси парили не орлы с альбатросами, а громадные летучие мыши, похожие на крылатых собак. Только что не лаяли.
- Это мышки местные мартышки! - произнес Иван и погрузился в воду с головой.
Ветер гуляет по вершинам деревьев со странными гибкими ветвями, лучи местного солнца беспрепятственно проходят сквозь них и греют тонкий слой белесого мха, который покрыл всю землю вокруг и похож высохшую морскую пену. Не хватает только скособоченных под собственной тяжестью грибов вокруг и криков кукушки, методично оповещающей весь лес, что у нее поехала крыша в смысле ку-ку. Иван неспешно, как оживший утопленник из фильма ужасов, высовывается из воды. Открыв глаза видит небо и парящих в синей выси "собак". Твари лениво машут кожистыми крыльями и как-то странно смотрят вниз, как будто видят что-то интригующее и любопытное.
"Хищники высматривают жертву, - подумал Иван. - Какого нибудь паучка весом в пол кило. Мыши ведь насекомоядные, на козявок по ночам охотятся. А эти днем жрут, а ночью гадят." Окончив научный диспут сам с собой он снова погружается в прохладную воду, но уже с открытыми глазами. Это неприятно, вода раздражает глазное яблоко, зато видно, как сквозь мутное стекло. Чуть заметно вздрагивает земля, дрожь передается по воде Ивану. Некто тяжелый неторопливо идет совсем рядом. Не крадется, как делают все дикие животные, а именно идет никого не опасаясь.
"Наверно Тарас, - подумал Иван. - Надоело без конца топор шлифовать и тоже решил искупаться." Вынырнув из воды Иван поворачивается на звук шагов, хочет позвать Тараса, но замирает с разинутым ртом – вместо накачанного быка в звериной шкуре с неизменным топором в руках мимо ручья неспешно идет свирепого вида гарп. Здоровенная дубина – кажется, выструганная из бревна - вся утыкана осколками чего-то похожего на кристаллы. Острые грани нехорошо блестят слюдяными искорками, рукоять на три человеческих ладони обернута кожей, с торца высунулся загнутый, как восточный кинжал, зуб неведомого зверя. И вся эта штука покоится на плече, укрытом панцирем из жесткого хитина. Панцирь покрывает грудь, спину и живот, спускается на бедра пластинчатыми накладками и достигает колен. Ноги до щиколоток защищены поножами из хитиновых пластин. Обуви нет, когти торчат как у медведя, огрубевшая кожа вминает мелкие камешки в землю и ломает сухие ветки. Покрытая редкими волосами голова гарпа "светится" бледной кожей. Вытянутая крысиная морда тоже почти лишена волосяного покрова, смешно торчат круглые уши, дергается розовый пятачок носа. Тварь неспешно идет куда-то по своим делам, задумчивый взгляд устремлен под ноги, словно гарп погружен в раздумья о смысле всего сущего.
Медленно, словно скончавшаяся от сердечного приступа лягушка, Иван опускается на дно. "Только бы эта тварь не вздумала мочиться в ручей! - подумал он. - Тогда точно сердце остановится." Мочиться крыс не собирался. Во всяком случае не сейчас. Он просто брел по своим делам, не интересуясь происходящим вокруг.
"Надя! - всколыхнула мысль Ивана. - Она выше по течению и эта тварь вот-вот ее увидит." Он тотчас с шумом выныривает из воды, стряхивает воду с лица и …. понимает, что он не только гол – это ерунда! - но и безоружен. Его ружье и нож остались на стоянке. И что делать? Можно заорать, свистнуть, взвизгнуть – неважно, лишь бы услышали, но пока Тарас и Лука прибегут, гарп его в землю вобьет.
Гарп, то есть человекообразная прямоходящая крыса ростом под два метра и весом явно больше ста килограммов смотрит остановившимся взглядом на голого человека. Круглые навыкат глаза чуточку увеличиваются, вытянутая морда растягивается в радостном оскале – еда! Готовая еда, очищенная от одежды и вымытая, надо только выпотрошить. Крыс снимает шипастую дубину с плеча и раз другой описывает круг, разминая кисть. Иван стоит по пояс в воде, взгляд мечется по сторонам в поисках чего-то такого … подштанники в морду швырнуть? Потом сапогом в харю и бежать изо всех сил – ага! Обозленный крыс швырнет дубину вслед и одним ударом переломает ноги или вышибет мозги.
- Да, это не вариант, - пробормотал Иван. - Но что-то надо делать.
Он быстро выбирается из воды, тянет руки к одежде … крыс без размаха швыряет дубину, Иван едва успевает нагнуться и шипастое орудие первобытных людей пролетает над ним, слегка поцарапав кожу на спине. Это больно! Обозлившись, Иван хватает сапог и запускает прямо в моду крысу. Тот явно не ожидал такой подляны от беспомощной, по его мнению, жертвы и даже головой не дернул. Толстая подошва, рассчитанная на ходьбу по камням, бьет в нос с такой силой, что пятак сминается, брызжет кровь и сопли. Крыс ревет от боли, хватается за морду и бросается на жалкого человечка, растопырив когтистые пальцы и выпучив глаза.
На стороне крыса сила и масса, на стороне человека только ловкость и быстрота. Иван уворачивается от когтей, бьет пяткой в колено, рассчитывая сломать ногу. Но удар получился слабым, а кости дикого гарпа были крепкими. Крыс пошатнулся, упал, но тотчас вскакивает и быстро идет к Ивану. Бежать и прыгать надобности нет, жертва безоружна и не убежит по россыпи камней. Иван отступает, швыряет камни. Крыс легко уклоняется или просто отбивает их лапами.
"Над визжать, - понял Иван. - И чем громче, тем лучше." Свистеть он так и не научился, поэтому разевает пасть, вдыхает побольше воздуха и … гладкий и продолговатый, как страусиное яйцо, камень врезается в лоб крысу, отскакивает словно теннисный мячик и падает на землю. Тотчас слышится пронзительный крик Нади:
- Беги!!!
Иван срывается с места в галоп и мчится на крик, прыгая по камням, как всполошенная жаба. Видит девушку, она стоит меж двух валунов возле ручья. Голая, освещенная солнцем, мокрые волосы расплескались по плечам! – Иван наддал так, что ветер засвистел в ушах. В мгновение ока оказывается рядом. Тоже, кстати, голый. Девушка хватает его за руку и они бегут вдвоем, будто Адам и Ева, в спешке покидающие райские кущи после несанкционированного поедания запретного плода.
Обеспамятевший на мгновение крыс приходит в себя. Он рычит и брызжет слюнями, как Змей Горыныч, которому на хвост наступили. Забыв про дубину бросается в погоню за едой, которая уходит прямо на глазах. Да еще и двойная порция! Крыс бежит, помогая себе руками, отчего становится удивительно похожим на своего мелкого неразумного предка. Звериная шкура, выполняющая роль одежды, только мешает, цепляясь за ветви и путаясь под ногами. Крыс несколько раз падает, расшибает морду в кровь, рычит и как-то витиевато, с паузами и придыханием выговаривает непонятные короткие фразы. Видимо, неформальными выражениями комментирует происходящее. В конце концов он срывает остатки шкуры и бежит голым, размахивая руками и еще кое-чем другим.
Иван бежит держа Надю за руку, будто Парис, похитивший Елену. Бегать босиком по камням утомительно и опасно, можно запросто упасть, разбить голову и переломать кости. Надо бы свернуть к стоянке, тогда Лука и Тарас помогут, но как? Валуны теснятся вокруг, их становится больше и приходится не бежать, а скакать и прыгать, как два больших кузнечика. Движения замедляются, мышцы наливаются свинцовой тяжестью, прерывистое дыхание переходит в хрип.
- Все! - срывающимся голосом произносит Иван, забравшись на громадный, как грузовик, камень. - Хватит бегать. Ты уходи, а я задержу этого типа.
- Я с тобой, - не согласилась девушка.
- Нет, ты уходишь!
Он легонько подталкивает Надю и машет рукой – брысь отсюда и не мешай. Взгляд бежит по плоской вершине, коротко задерживаясь на камнях и трещинах – надо чем-то отбиваться от крыса. Приметив пару валунов подходящего веса и размера, Иван берет один в руки и подходит к краю камня. Преследователь совсем рядом, через каких-то пару секунд он уже будет внизу. Но крыс не дурак, он сразу поймет, для чего камень предназначен. Иван отходит назад и опускается на одно колено. Как только запыхавшийся с непривычки крыс появляется на вершине, Иван со всей силы швыряет камень прямо в морду.
Увернуться крыс не успевает. Валун сминает вытянутый нос, дробит зубы и вышибает сознание. Вдобавок гладкая поверхность камня скользит, кривым когтям не за что зацепиться. Крыс падает, напоследок хорошо "зацепившись" скошенным подбородком о край валуна. Иван хватает второй камень и подбегает к краю, вытаращив глаза от счастья – он завалил громадного, как шкаф, гарпа крысочеловека с одного удара! Правда, камнем, а не кулаком. Но все равно это не мыша тапком прихлопнуть!
- Ай да я! Ай да сукин сын! - тихо шепчет Иван, словно Александр Сергеевич, наконец-то закончивший драму о Борисе Годунове – да-да, попробуйте-ка сочинить белым стихом романтическую трагедию да написать гусиным пером без малого две сотни страниц. А если с черновиком и правками, так все триста. И не так выразишься!
Иван опускается на корточки и, вытянув шею, аки гусак любопытный, подкрадывается к краю. У подножия лежит бездыханный крыс, раскинувши руки и ноги, будто распятый на гвоздики. Под головой пузырится кровавая лужица, из полураскрытого рта вывалился язык, в распахнутых круглых глазах стынет удивление – как же так?
- Вот блин! - только и произнес Иван.
Он опускает задницу на пятки и замирает в позе горгульи, восседавшей в компании таких же страшилищ на фасаде Нотр-Дам-де-Пари до того, как он сгорел. Только сейчас Ваня услышал, как шуршат листья, шумит ветер вершинами деревьев … и дует в задницу, приятно охлаждая голое тело. "Надо вернуться за одеждой, - решил Иван. - И сапог найти, которым мышу в морду дал." Едва он так подумал, как раздался голос Нади:
- Ваня, я тебе одежду принесла!
Он подпрыгивает, становится по стойке смирно и складывает ладони "лодочкой" на промежности. Девушка стоит совсем рядом, деликатно глядя в сторону. Одежда Ивана висит на вытянутой руке, единственный сапог болтается на мизинце.
- Спасибо! - смущенно бормочет Иван, запоздало осознав, что был голым довольно продолжительное время. Впрочем, как и Надя. Она, кстати, уже одета и даже оружейный ствол выглядывает из-за спины. И когда успела?
- Лови второй сапог! - раздается жизнерадостный голос Луки и утраченная в ходе сражения обувка падает прямо в руки Ивану.
- И тебе спасибо, - вздыхает Иван, понимая, что бегающим нагишом его видела не только Надя.
- А ты молодец, такого быка завалил голыми руками, - уже серьезно произнес Лука.
- Просто повезло, - улыбнулся Иван.
Подошел Тарас, глянул на издохшего крыса, покачал головой и уважительно произнес:
- Уважаю! Я бы полчаса топором махал. И не факт, что уложил бы. А ты сразу раз и на мясо!
- Фу, неужели ты "это" есть собрался? - скривился Лука.
- Нет. Это так, фигура речи, - отмахнулся Тарас. - Но поесть действительно надо.
- И начинать подъем, ждать нечего, - кивнул Иван. - А где петух? - спохватился он.
- К дереву привязан, наши припасы сторожит, - ответил Тарас. - Идемте уже обедать!
- Он привязан и сторожит?
- Ну да! Припасы-то куда денутся?
Глава 6.
Каменный пояс, окружающий базу, напоминал Колизей. Такие же строго вертикальные стены, выступающие фронтоны над неровными рядами странных отверстий, удивительно похожих на дверные проемы и красноватый цвет камня в слабеющих лучах закатного солнца. Лесная поросль отступила от стены, земля проросла корявым кустарником и покрыта щетиной жесткой короткой травы. К основанию стены уже подкрадывается сумрак, мрачные тени набирают силу и сама эта стена кажется границей, за которой обитают злые существа. Они не любят дневной свет, голубое небо вызывает отвращение, а от солнца получается несварение желудка.
- Не знаешь, что за дыры? - задал вопрос Иван аверату, указывая на ряды отверстий в стене.
- Нет, - чуть слышно ответил Минхерц, сидя на голой земле.
Он так устал тащить мешок с припасами, что садился всякий раз, когда останавливались.
- Поднимаемся или перекантуемся здесь до утра? - спросил Тарас.
- Давайте поднимемся хотя бы до второй линии этих дыр, - поспешно говорит Надя. - Здесь как-то неприятно оставаться.
- Да, неуютно, - согласился Иван, глядя на мрачные заросли леса. - Да и холодно тут.
- Шпана всякая шляется, - кивнул Лука, намекая на недавнюю встречу с крысом.
Абордажный крюк цепляется за неровный край проема. (Крюк вообще-то самый обыкновенный, абордажным его считает Иван. Так красивше!) Плетеная веревка толщиной в палец, лезть неудобно, она режет ладони и норовит выскользнуть. Иван обматывает руки кусками тонкой кожи змеечеловека, которую заботливо припас Лука – когда содрать-то успел? - и шустро карабкается вверх. Дыра первого уровня зыркнула черным глазом, дохнула нагретым нутром – заходи, мол, гостем будешь. Иван мельком глянул и не увидел противоположной стены. Появилось нехорошее предчувствие, мелькнула мысль – уж не норы ли это? А если норы, то для кого? Но размышлять некогда, надо залезть, поднять вещи и поднять девушку. Которая, кстати говоря, буквально прожигает взглядом Ивана и наверно скоро выстрелит в него, чтобы лез быстрее. Внизу уже темно!
Иван мельком глянул в темноту дыры, никого нет и звериным запахом не тянет. Помогает Наде, Тарас и Лука поднимают вещи, петуха тащат последним.
- Интересная пещера, - говорит Тарас, вглядываясь в темноту.
Щелкает кресало, вспыхивают искры, загорается чадный факел. Темнота отступает, пламя освещает стены из пористого камня, блестят куски кварца под ногами, видна бугристая стена в конце. Пещера невелика, метра четыре в глубину и шириной два с хвостиком. Снаружи наступила ночь, слышны приглушенные вопли местных сов, где-то квакают болотные твари. Все невольно ощутили, как хорошо, что они здесь, а не там. Смущало только одно – пламя факела явственно склонялось к выходу.
- Фигня какая-то, - заметил Иван.
- Да, сквознячок, - согласился Лука.
Тарас молча идет вперед, возле стены останавливается и обернувшись вполоборота говорит:
- Тут проход. Воздухом тянет оттуда.
Наступает тишина. Всем понятно, что остаться в пещере не получится, потому что проход идет дальше. И оттуда может кто-то или что-то вылезти.
- Только этого не хватало на ночь глядя, - вздохнул Иван.
- Перекусим и пойдем дальше? - спросил Тарас.
- Придется, - скривился Иван. - Ты не против? - спросил он у Нади.
- Ну не спускаться же обратно! - кивнула девушка на черный лес. - Но прежде чем мы сунемся в эту дыру, неплохо бы связаться с Платоном.
- Да, пусть посмотрит, куда эта нора ведет. И вообще! - поддержал Тарас.
Несмотря на внушительную толщу камня над головой, связь оказалась превосходной. Платон согласился, что дряпаться по стене, когда имеется возможность пройти сквозняком, полный отстой. Он сообщил, что дыра ведет внутрь кольца и вообще таких дыр тут много. И скорее всего, это норы каких-то живых существ, потому что все они ведут в одно место, через которое надо пробраться, чтобы выбраться наружу. Вот как-то так.
- Он издевается? - засопел Тарас. - Я ему покажу место, через которое надо пробраться.
- Неудачно выразился, - примирительно говорит Иван, прикрыв микрофон ладонью. - Это похоже на гнездо, Платон. Я прав? - спросил он.
- Похоже, но не обязательно, - ответил Платон. - Эта каменная чаша не совсем каменная, скажем так. Сканер показывает, что это пористый материал, он только похож на камень, но таковым не является.
- Прохвессор! - хмыкнул Лука. – "Похож, но не является"!
- То, что он пористый, мы заметили, - согласился Иван. - И это очень странно.
- Настолько странно, что естественным быть не может. Основание каменной чаши гранитное, оно невысокое, буквально несколько метров. Все, что выше, похоже не на камень ….
– … а на застывшую пену! - закончил фразу Иван.
- Да, - согласился Платон. - Так называемый каменный пояс вокруг космодрома является искусственным сооружением. Вроде стены, которую авераты возвели для защиты от крыс и мышей.
- А они прогрызли норы!
- Не думаю. Больше похоже на полости, образующиеся в результате химической реакции. В процессе остывания горячей массы выделяется газ, он выходит наружу и так появляются эти норы.
- В которых поселяются летучие собаки, - задумчиво пробормотал Иван. - И, возможно, кое-кто еще.
- Какие собаки? - удивился Платон.
- Дикие летучие мыши больших размеров, - пояснил Иван. - Их тут полно. А по земле бродят дикие гарпы с дубинами. Мы одного уже прибили.
- Тогда вам надо быть осторожными. Подождите пару минут, я попробую рассмотреть, куда ведет ваша нора.
- И пока он смотрит, надо пожрать, - внес предложение Тарас.
- И проверить "ночное зрение", - добавил Иван. - С факелами не прокатит.
Пещера в пористых внутренностях стены петляла и кружила, словно ее грыз сумасшедший крыс, страдающий раздвоением личности. Иначе трудно объяснить, почему так много коротких ответвлений, заканчивающихся тупиком. Некоторые ходы вовсе шли по кругу и возвращались в исходную точку. К счастью, проход в стене был не слишком длинным, чуть более полусотни метров. Платон снизился до уровня облаков, чтобы "видеть" лучше, заявив решительный протест воплям Ивана, что его засекут охранные системы и тогда всему конец. Бортовой сканер не обнаружил никакого излучения ни в одном из известных диапазонов. Что означало, что радары отключены и наблюдение со спутников не ведется.
- Этого не может быть! - не поверил Иван.
- Тем не менее так, - ответил Платон. - И вообще создается впечатление, что космодром заброшен. Регистрируется только слабое излучение каких-то приборов, достаточно мощных и есть даже радиационный фон как будто от работающих реакторов. Но всего этого мало для нормально функционирующего космодрома.
- Вот черт! - выругался Иван. - По издыхали все что ли? Эй, минихрен! - окликнул он аверата. - На вашем космодроме бывают дни тишины?
- Понятия не имею, - слабым голосом ответил аверат.
Он попытался вскарабкаться на выступ, не смог, попробовал еще раз. В ту секунду, когда он срывался с края, Тарас поддал колено под зад и аверат взлетел, но невысоко, ибо мешок был тяжел и сразу вернул его на тропу физиономией в пол. Хрустнула застывшая пена, аверат слабо вскрикнул и застыл, будто насмерть раздавленный тяжелым мешком. Тарас запрыгнул на выступ, недовольно пнул мешок и зарычал. Аверат вскочил и шустро пошел вперед, боязливо вжимая голову в шею.
В режиме ночного видения лицевой панели пещера выглядит засохшей кишкой. С потолка свисает какая-то дрянь, под ногами хрустит вспученная волдырями засохшая пена, похожая вулканический пепел. А еще видны продольные полосы на стенах, как будто здесь прошел громадный дикобраз и своим иглами ободрал тут все. Хорошо хоть воздух свежий, поток обдувает открытые участки лица и сдувает пыль от ломающихся под ногами обломков непонятной субстанции, из которой сделана эта стена.
Фильтры лицевых масок очищают воздух от пылевых примесей, но запахи пропускают. Иван несколько раз тянет воздух носом, затем негромко спрашивает идущую за ним девушку.
- Духан чувствуешь?
- Да, но я стеснялась сказать.
- Причем тут я!!! - зашипел Иван. - Тянет спереди.
- Да, воняет, - согласился Лука, услышав разговор. - Тарас, петух не обделался?
- Вроде нет. Похоже, мы приближаемся к стойбищу каких-то пещерных тварей.
- Но животные не гадят у себя в норах!
- Нет, гадят, - возразил Тарас. - Если живут на потолке.
Через несколько шагов нора вывела их в обширное помещение размером с волейбольную площадку. На выпуклом потолке висят вниз головой мыши со сложенными крыльями. Животные пищат, трепыхаются, но улетать по какой-то причине не желают. Крупных особей мало, в основном мелкота, но "мелкота" размером с откормленную кошку. В зеленом свете приборов ночного видения отсвечивают белыми пятнами злые глаза, противный писк царапает мозг и действует на нервы.
Мыши размером с кошку над головой это неприятно даже не брезгливому человеку. Пищат, таращатся, зубастые пасти разевают, но не это главное. Твари, которых тут наверно тысячи, где живут, там и гадят. Пол залит жидкими экскрементами, стены на высоту человеческого роста забрызганы дерьмом. Вонючая масса отсвечивает маслянистым блеском, источает жуткую вонищу и вроде как шевелится, испуская лопающиеся пузыри гнилостного воздуха.
- Надо идти, пока собаки охотятся, - сдавленным голосом произнес Тарас. - С рассветом они вернутся и сожрут нас.
- Да, пошли, - кивнул Иван.
- И побыстрее, иначе я задохнусь! - трагическим голосом сообщила Надя.
"Побыстрее" не получалось. Быстро передвигаться по толстому слою дерьма можно только на водных лыжах и с крутого склона. Иван брел по колени в свежайшем гумусе и тащил за собой Надю, которая едва передвигала ноги в вязкой массе. Тарас забрал мешок у петуха и пер, как ледокол, время от времени подталкивая млеющего от вони аверата. Лука шел последним типа прикрывал тылы, но кому взбредет в голову гнаться за ними по такому говнищу?
Ближе к середине зала слой мышиного дерьма уплотнился, углубился и достиг "развилки". Аверат окончательно склеил ласты и Луке пришлось тащить его держа за воротник камзола. Надя брела как робот, закрыв глаза и вроде как не дыша. Иван всерьез опасался, что девушка уйдет в отключку и придется тащить ее по пояс в трясине дерьма.
Вонь крепчала. Панорамное стекло маски забрызгалось так, что видно все, как в коричневом тумане. Фильтр "сдох", напитался влагой и вместо чистого воздуха выдает концентрированный духан мышиного кишечника. От обилия сероводорода и черт знает чего еще кружилась голова, желудок настойчиво просился наружу и слезились глаза. Кажется, еще немного и все сдохнут, утонув в дерьме или задохнувшись от избытка гнилостных испарений. Но очевидное сбывается не всегда. Озеро дерьма стало мельчать, повеяло свежестью, забрезжил рассвет, жидкий и бледный, словно дизентерийный понос. Все еще насыщенный запахом испражнений воздух уж не слезил глаза, желудок присмирел, вязкая трясина измельчала и ослабела.
Иван сорвал маску, тряхнул головой, сгоняя слезы, громко высморкался и счастливая улыбка растянула слипшиеся губы – дерьмо кончается, жизнь возвращается и пылает светлым огнем надежды выход из пещеры! Тарас громко выдохнул, облегченно швырнул петуха вперед прямо в круг света, вслед запулив мешком для страховки. Иван с удвоенной и даже утроенной силой тащит Надю к выходу, Лука подталкивает обоих в спины.
Гигантская чаша космодрома еще залита темнотой, тонкая каемка света тлеет вдоль вершины горного хребта, но в рассветных сумерках видны очертания аппаратов странной и совершенно неподходящей для полетов формы. Издалека они похожи на хлам, собранный в аккуратные большие кучи.
- Разве на ЭТОМ летают? - удивленно спросила Надя.
- Скажем, перемещаются в пространстве, - уклончиво ответил Иван. - Вроде так. Но сначала давайте смоем мышиный помет.
Ниже, сразу за уступом тускло блестит неподвижная поверхность маленького озера. Несколько тонких ручейков стекают со склона хребта, наполняя полукруглую яму водой.
- Может, не надо? - спросил Тарас.
- Что!? - взвизгнула Надя. - Это почему!?
- Собаки могут посчитать нас добычей, - ответил он и ткнул пальцем вверх.
Над гигантской чашей космодрома кружится стая летучих мышей. Некоторые твари сидят на уступах, висят мордами вниз на карнизах.
- Маловато будет, - пробормотал Иван.
- Чего? - не понял Тарас.
- Мышей маловато. Их должно быть тысячи, а мы видим пару сотен, не более.
- Ну черт с ними, - махнул рукой Тарас. - Давайте хоть немного смоем дерьмо, дышать нечем.
Просто смыть не получилось. Мышиный помет это такая едкая дрянь, которая проникает во все и повсюду. К счастью, углеродная ткань не впитывает мышиные отходы, но дерьмо забилось во все складки и выемки, пришлось почти полчаса провозиться, прежде чем одежда, оружие и обувь приобрели первозданный вид и перестали вонять. Взошло солнце, теплые лучи разогнали мрак впадины. Мыши спешно покинули скальные выступы, суматошно молотя кожистыми крыльями воздух. Черная дыра пещеры глотает их, словно пасть неведомого чудовища.
- Просушимся, пока есть возможность? - предложил Иван.
- Обязательно, мне надоело ходить мокрой, - сразу согласилась Надя.
- Держи, - говорит Тарас, протягивая руку со свернутой в рулон шкурой, которую он раньше носил.
- Ой, спасибо, Тарасик! - воскликнула девушка и с радостью завернулась в теплую, как ватное одеяло, накидку.
Она забирается под скальный навес и с головой прячется под шкурой, чтобы согреться, не забыв показать язык Ивану. Иван хмурится и грозит девушке пальцем - не время, товарищ, заниматься провокациями! Но утренний холод пробирает до костей, поэтому он садится на край выступа, чтобы хоть немного согреться в лучах восходящего солнца. Взгляд скользит по вершинам скальной гряды, опускается ниже. Там, внизу темнота сгустилась и космические корабли авератов стали еще больше походить на горы мусора. "Может, их взорвали? - с беспокойством подумал Иван. - Пока мы тут дряпались по космосАм да по лесам авераты подорвали корабли, а сами … что сами? Куда подевались экипажи?"
- Эй, куроцып! Когда ты тут был с экскурсией, ваши космолеты также выглядели? - спросил он аверата, который понуро сидел неподалеку.
- Это не космолеты, - чуть слышно ответил он. - Аппараты для перемещения в пространстве.
- Спасибо за уточнение. И все-таки – что это такое?
- Аппараты … э-э … они выглядят именно так.
- Да? Я представлял себе иначе корабли, бороздящие просторы космоса. А где располагается обслуга, охрана и прочее?
- Посмотри внимательнее.
Иван недовольно морщится – борзеет петух! Но все же следует совету и всматривается в тающую мглу на дне впадины.
- Теперь понятно, почему так мало собак в пещере, - произносит Иван. - Эй, мужики, смотрите вниз!
Тарас и Лука, гревшиеся в лучах солнца, неохотно высовываются из-за края. Лица сразу становятся серьезными – плато, на котором расположились странного вида аппараты, похоже на поле боя. Множество мертвых авератов лежит на бетонном покрытии вперемежку со странного вида существами. Стартовая площадка буквально завалена трупами, между которыми лениво прогуливаются "собаки" с раздутыми от чрезмерной жратвы брюхами. Кожистые крылья сползают по округлым бокам, твари суетливо укладывают их на спине, но они не держатся и упорно ползут вниз. Трупы обгрызены до костей, падальщики съели только мясо, внутренности побрезговали, они вывалились наружу и маслянисто отсвечивают на солнце. Нагретый воздух поднялся, слабый ветер сдвинул воздушную массу, запах мертвечины обнял людей.
- Что там такое? - подозрительно спрашивает Надя, брезгливо морщась. - Чего дохлятиной воняет?
- Здесь была хорошая драка, - ответил Тарас. - И не сильно давно.
- Кого с кем? - удивилась девушка.
- Авератов. Белых, черных и подземных, - ответил Иван, опустившись на землю. - Мы опять вляпались. Волосатая черная тетка со своим выводком уже здесь.
- Как она сюда попала? - удивился Лука. - На Терравиуме вроде кораблей не осталось.
- Значит, что-то да было. Ведь это она сказала мне о приближающейся катастрофе. У нее было больше времени подготовиться к перелету.
- Но вся техника на месте. И трупов чудовищ полно. Авераты победили?
- Вся техника или нет, этого мы не знаем. Возможно, не вся. Возможно, только отразили первый штурм. Надо найти выживших … куроцып, где жилые помещения персонала?
- В скальном массиве на другой стороне. Там, - указал рукой аверат на противоположный склон.
Солнце взошло, поток золотистого света затопил чашу космодрома, воздух пришел в движение. Корабли, казавшиеся в сумраке терриконами, обрели странную асимметричную форму, похожую на кристалл с разными сторонами. Острые грани чередуются с выпуклостями, прямоугольными уступами и какими-то шипами. Так называемый "корабль" со стороны похож на грубо обработанный кусок кремния. И такого же цвета, переходящего из темно коричневого в желтый и обратно.
- Кусок засохшего дерьма! - хмыкнул Тарас.
- А как внутрь попадают? - удивился Лука.
- Ну, как-то проходят … куроцып, как попасть на корабль? - раздраженно спросил Иван.
- Нужен электромагнитный ключ. Он размыкает молекулярную цепь защиты.
- И где взять этот ключ? - терпеливо спросил еще раз.
Аверат пожал узкими плечами.
- Надо найти выживших, - ответил за него Тарас. - А с обосранным петухом нечего разговаривать.
- Ты прав, - вздохнул Иван. - Тогда одеваемся и топаем на ту сторону.
- Вся площадка в трупах, зря одежду стирали, - заметил Лука.
- Нет стыда в том, чтобы испачкаться кровью, - философски заметил Тарас.
Однако пошли с краю, осторожно ступая на чистые места. А Тарас так и вовсе чуть ли не на цыпочках, да еще и брезгливо морщил носик, когда ветер поддувал и уж слишком воняло гниющим мясом. Иван шел внимательно глядя по сторонам, мало обращая внимания на то, куда ступал. Надя заметила это и спросила:
- Тебя что-то удивляет?
- Да, - кивнул Иван. - Трупы слишком сильно разложились, а здесь не так жарко.
- И что? - удивилась девушка, аккуратно обходя блестящие от слизи куски тела не то аверата, не то чудища подземного.
- Не знаю. Что-то беспокоит.
Запах гниющих трупов усиливается, все надевают респираторы. Чем ближе административные строения, тем больше убитых. Возле стены вообще целый вал из мертвых тел. Авераты и мутанты лежат какими-то слоями, будто слоеная начинка для пирога. Пришлось сделать крюк и обойти зловонную кучу мертвых тел. В здание пробрались через пролом сбоку в стене и сразу наткнулись на трупы, только на этот раз трупы принадлежали защитникам космодрома.
- А мутантов здесь нет! - удивился Тарас. - Только дохлые куры.
- И они как будто убивали друг друга, - заметил Лука.
- Да, похоже, - согласился Тарас.
Иван смотрел на забрызганные кровью стены, искромсанные трупы авератов и лица с оскаленными ртами и глазами навыкат. Ожесточенность схватки была такова, что даже смерть не расслабила лицевые мышцы.
- Их убили не мутанты. Они дрались между собой, - глухо произнес Иван.
- То есть они были заражены? - спросил Тарас.
- Похоже, что да, - кивнул Иван. - Вначале был штурм, мутантов перебили. Затем снова и снова. А потом вспыхнула эпидемия бешенства и защитники стали убивать друг друга. Эй ты, закрой рот и дыши в тряпочку, - сказал он аверату.
- Так мы опоздали!? - воскликнула Надя.
- Не знаю, - пожал плечами Иван. - Корабли на месте.
- И уродов не видать, - заметил Тарас.
- Ночью появятся, - буркнул Лука. - Они вроде дневного света не любят.
- Возможно, - согласился Иван. - Но почему корабли остались?
- Сломанные? - предположил Тарас. - Эй, куроцып! Сколько у вас было кораблей?
- Всего три, они здесь все, - пробубнил аверат в собственную куртку, которую он поспешно прижал к лицу сразу, как Иван ему велел.
Иван аккуратно обходит трупы, внимательно глядя по сторонам. Помещение, в котором они сейчас находятся, это холл, предбанник, за которым начинаются коридоры, ведущие вглубь скалы. Там должны быть жилые помещения, административный отдел и тому подобное. Коридоры действительно есть, их всего четыре и они завалены.
- Похоже, уцелевшие авераты спрятались там, - кивнул Иван на завалы у противоположной стены. - Взорвали входы, чтобы спастись.
- А ты чего молчишь? - спросил Тарас, отвешивая подзатыльник пленнику. - Ты же здесь был, все видел и знаешь. Рассказывай, иначе оторву все, что болтается.
- Персонал спрятался в штольнях, - неуверенно ответил аверат. - Входы завалили.
- Запасные?
- Нет запасных, это все. В штольнях расположены склады и резервные источники электропитания.
- Ну и что делать? - спросил Иван, обращаясь сразу ко всем. - Нужно как-то переговорить с местным руководством.
Сквозь проломы в стенах подул ветер, тяжелый запах мертвечины усилился. Солнце ярко освещает площадку с кораблями странной формы, теплые лучи разогревают трупы и плоть разлагается быстрее.
- Ну и вонища! - скривился Тарас. - Надо что-то придумать побыстрее.
Краем глаза Иван замечает движение на самом верху кучи камней. Медленно, будто он просто осматривается, поворачивает голову и видит, как под потолком шевелится камень. Он сдвигается в сторону, в дыре появляется чья-то голова с громадными вылупастыми глазищами защитных очков и загнутым клювом, больше похожим на рог. Голова обмотана тряпьем и обвязана веревкой. Видимо, чтобы тряпки не сваливались.
- А где шляпа? - тихонько произнес Иван.
- Какая шляпа? - спросил Лука. Он стоял поблизости и услышал произнесенное.
- Широкополая, как у огородного пугала, - со вздохом ответил Иван. - А сейчас медленно повернитесь и посмотрите вон туда. Только без резких движений!
Все послушно оборачивается и видят, как из завала под потолком высунулась и замерла голова какого-то психа в очках и с клювом.
- Мама дорогая! - прошептала Надя.
- А я как-то иначе представлял себе местных космонавтов, - удивился Тарас.
- На мусорной планете такие чудики были, я вспомнил! - произнес Лука. - В кожаных комбинезончиках и шляпах.
- Противочумный комплект. Они боялись заразиться. Но то были грифоны!
- А есть разница, авераты или грифоны? - отозвался с орбиты Платон. - Надо решить вопрос!
- Ты прав, - согласился Иван. - Перебазарим и решим.
Существо с уродливым клювом высовывается до половины, виден грязный комбинезон из искусственной кожи, весь исцарапанный, с многочисленными штопками и заплатками, как будто хозяина коты драли. Заметив устремленные на него взгляды людей существо замирает, потом начинает медленно пятиться обратно в нору. Рука в толстой варежке – иначе не назовешь культяпку с одним торчащим пальцем! - соскальзывает с выступа, существо резко наклоняется и едет вниз в ворохе щебня и мусора, нелепо трепыхаясь и дергаясь.
- Тарас! - негромко произносит Иван.
- Ага! - кивает он и хватает чудика в драном костюме за шиворот.
Слышится приглушенный визг и кудахтанье.
- Аверат, - разочарованно говорит Лука.
- Не, грифоны тоже могут кудахтать, - возражает Тарас. - Щас вытряхну и посмотрим.
Он встряхивает комбинезон, ткань трещит и расходится по швам. Существо внутри пронзительно верещит и скороговоркой произносит:
- Нет-нет-нет!!! Отпустите-не-ешьте!!!
- Тарас! - укоризненно говорит Надя.
- Ладно, не буду, - соглашается Тарас и ставит трепыхающегося птицечеловека на пол.
Существо в драном скафандре поспешно ощупывает себя, зачем-то подпрыгивает, словно проверяя, не звенит ли мелочь в карманах, и потуже стягивает импровизированную чалму на голове. Обладатель скафандра невелик ростом, то есть на голову ниже девушки, худощав и пискляв. Его недавнее верещание было похоже на гнусавое мяуканье простуженного кота, которому на хвост наступили. Хотя с другой стороны с перепугу и не так завопишь. А маленькое существо в скафандре явно испугалось и трясется от ужаса.
Чтобы не выглядеть большим и страшным, Иван опускается на корточки, показывает ладони и как можно миролюбивее спрашивает:
- Что тут у вас случилось?
- Чудовища напали, - чуть слышно ответило существо.
- Почему?
- Не знаю.
- А кто знает?
- Там! - махнуло лапкой существо куда-то за спину и вверх.
- Понятно, - кивнул Иван. - Можешь отвести нас туда?
- Нет. Вы заразные. А он скоро сойдет с ума и начнет кусаться, - сказало существо и ткнуло пальцем в аверата.
Все обернулись и посмотрели на куроцыпа. Бывший боец и владелец школы гладиаторов трясся, как осиновый лист на ветру, хватался за голову и пускал пузыри в смысле из полуоткрытого клюва текла слюна. Единственный глаз закатился, обнажив желтоватый белок с ярко красными кровеносными сосудами.
Иван покачал головой и устало произнес:
- Тарас.
- Ага! - кивнул здоровяк и одним движением сворачивает голову аверату
Громко хрустнули шейные позвонки, дергающееся тело отлетает в сторону и падает в засыхающую лужицу коричневой крови.
- Надо все-таки переговорить с руководством, - говорит Иван, обращаясь к "скафандру".
Существо подтянуло сползающий на тощей заднице костюм, покрутило несуразной головой в портянке, на мгновение задержало взгляд на трупе аверата.
- Идите за мной. Только близко не подходите, - пропищало оно и стало неловко карабкаться на склон обвала.
Глава 7.
Иван решил, что обширное помещение, похожее на заброшенный склад, заполнено трупами. Потому что на полу вповалку лежат тела, завернутые в белую ткань. Вдоль стен выстроились стеллажи в три яруса, на которых тоже лежат белые коконы разной величины, как будто там складируют умерших взрослых и детей. Но удушливой вони от коктейля тления и хлорки, характерного для такого рода помещений, не было. Зато воняло экскрементами, грязным тряпьем и чем-то химическим вроде растворителя для краски. Провожатый остановился и еще раз напомнил:
- Респираторы не снимать!
- Да ни в коем случае, - согласился Иван. - И ни под каким видом. Куда дальше-то идти?
- За мной.
Существо сворачивает направо и громко топает маленькими ножками в громадных бахилах по замусоренному полу из пластмассовых плиток. Заслышав звуки шагов коконы начинают шевелиться и неуклюже отползать с дороги, словно личинки насекомых.
- Они живые! - прошептала девушка. - А я-то думала …
При ближайшем рассмотрении "личинки" больше походили на мумии, потому что поверх ткани были обмотаны веревками или полосками грязной материи. Одна из "личинок" так активно извивалась и дергалась, что обмотка не выдержала и с треском разорвалась. Тряпье свалилось, из вороха высунулась маленькая безволосая голова с загнутым попугайским клювом и вытаращенными от ужаса глазами. Грифон вскрикнул, заверещал и попытался залезть глубже в кокон, но тряпье предательски рассыпалось и грифон вмиг оголился. Взорам удивленных людей явилось существо, удивительно похожее на худую ощипанную курицу. Бледная кожа покрылась пупырышками, появились синие пятна, редкие волоски вздыбились иглами, кожистые мышиные крылья беспомощно дрогнули.
- Это она!? - в притворном ужасе прошептал Тарас.
- Это он!!! - придушенно ответила Надя. - Я сегодня не смогу уснуть!
- В каком смысле?
- В смысле кошмар!
Бешено извиваясь, словно яблочный червяк, извлеченный из сладкой мякоти, грифон завернулся в тряпки и уполз в гущу тел.
- М-да, а порхали такими орлами, - скривился Иван. - Слышь ты, Вергилий сраный, долго еще топать?
- Мы почти пришли, - ответил провожатый. - Нам туда, - и ткнул грязной культей на массивную дверь с круглой рукояткой.
- Вход в местную преисподнюю, - презрительно фыркнул Иван.
- Ты чего такой злой, Ваня? - спросила девушка.
- Да надоели эти пернатые умники! Таких уже сверх существ изображали, а как запахло жареным, так сдулись и воняют тут.
Пахло в зале действительно отвратно. Этакой смесью немытых тел, экскрементов, плесени и химии. Иван раздраженно пнул не успевшего отползти грифона, тот недовольно крякнул и тут же получил еще пинка, да такого, что отлетел в сторону и там затих в куче таких же грязных коконов. Проводник в дурацком шлеме испуганно пискнул и поспешил к двери. Дрожащими руками скрутил рукоятку, попытался открыть, но дверь не поддалась. Иван одной рукой дернул створку и тяжелая дверь отпала, придавив перебинтованного проводника.
Зал, похожий на склад, буквально завален сломанной мебелью, какой-то аппаратурой непонятного назначения и рулонами бумаги. Но не туалетной, а плотной, серой с желтым оттенком. Пол буквально выстлан этой бумагой, видны продольные полосы и дырочки, расположенные в определенном порядке. Иван в детстве был с экскурсией в музее вычислительной техники и видел там такую бумагу. Называется перфолента. Только здешняя перфолента больше похожа на обои. Неподалеку от входа расставлены столы и стулья. Полтора десятка грифонов в скафандрах и глухих шлемах сидят, словно мумии.
- Здесь хранятся тайны древних цивилизаций? - усмехнулся Иван. - А вы кто такие? Жрецы?
- Это старейшины! - пискнул проводник.
Он только что выбрался из-под тяжелой двери и сидит, ощупывая себя культяпками рук. Шлем раздавлен, задняя часть развалилась и лежит на узких плечах этакими лепестками. Загнутый нос чумного доктора смялся и повис на заклепке. Проводник трясет руками и горестно подвывает. Видимо, в ожидании безвременной кончины.
- Старейшины, это вас мы видели на мусорке? - спросил Иван, обращаясь к «мумиям». - Вы там себе камешки подбирали, фигню всякую. Один из вас, сволочь такая, на меня наступил.
Неподвижно сидящие фигуры шевельнулись, некоторые даже встали, но быстро сели.
- Так это ты уничтожитель нашего мира? - произнес один из старейшин.
- Типа того, - кивнул Иван.
Он подошел к стене, выбрал стул по приличнее и сел перед старейшинами, закинув ногу на ноги с таким выражением лица, будто эти чудики в странных костюмах пришли к нему денег просить.
Тарас выдергивает два стула прямо из сваленной в кучу мебели и вежливо кивает на один из них Наде. За спиной с грохотом рушится пирамида из ящиков и шкафчиков, но Тарас и ухом не ведет. Лука подхватывает падающее кресло качалку — откуда оно здесь? - усаживается и начинает раскачиваться, словно ребенок. Птицелюди в защитных костюмах молча наблюдают за всем эти действом не шевелясь и вроде как не дыша.
- А я думал, что на мусорку прилетали белые авераты, - говорит Иван. - Оказывается, нет. Злобные грифоны тоже любят красивые камешки.
- Мы не грифоны, - послышался голос. - Мы есть благородные белые авераты. Грифоны всего лишь наши подданные.
- А, вон как! Ну, это ненадолго. Когда пахнет жареным, власть меняется быстро, - усмехнулся Иван. - Кстати, а кем тогда была куриная мать. Или как там ее?
- Она была символом. Зримым воплощением власти.
- Понятно, - кивнул Иван. - Все, как у нас. Тоже устраивают представления с выборами, назначениями на должности и заседаниями парламентариев типа они что-то решают. На самом деле всем заправляют полтора десятка семей, в которых власть передают по наследству самому умному. Но иногда система дает сбой и появляется джокер - Черная! Я прав?
- Это наша ошибка, - сдержанно ответил голос.
- А я вообще с кем разговариваю? Кто тут председатель колхоза?
- Это я, - наклонил голову в шлеме аверат, сидевший в центра. - Меня зовут …
- Плевать, как тебя зовут! - скривился Иван. - Ты для меня просто главный петух в вашем сраном курятнике.
После этих слов наступила тишина. Сидящий на полу проводник тихо вскрикнул и застыл, будто замороженный. Сидящие за столами авераты зашевелились, но тоже притихли. Слышно только, как поскрипывает кресло качалка под задницей Луки и раздраженно сопит Тарас в надоевший респиратор.
- Поговорим о деле, - предложил Иван, сковыривая ногой грязь с пола. - Ваша планетная система скоро погибнет. Надо сматываться. И вам и нам. Ваша подруга Черная со своими милыми друзьями тоже этого хочет. А машин всего три. Или больше?
- Три. Остальные разобраны, - глухо ответил аверат.
- Вместимость одной машины?
- Три четыре сотни спящих членов экипажа.
- Почему такой разброс?
- Если занять все свободное место, то можно и больше.
- А вас тут столько, что и трех кораблей не хватит. Я прав?
- Нет, мест уже хватает с избытком, - со вздохом ответил аверат. - Но тебе-то что с этого, человек? Кодовые ключи для запуска хранятся у нас. Если мы и позволим тебе и твоим друзьям улететь с нами, то на наших условиях.
- А может быть, на условиях Черной? - с усмешкой ответил Иван. - Твое войско на последнем издыхании, ресурсов нет. А Черная спокойно выращивает новых бойцов, которых не жалко отправить на убой.
И словно в подтверждение его слов вдалеке послышался грохот, стены вздрогнули, с потолка тонкими струйками брызнул песок. Авераты вскакивают с мест, как по команде, машут ручонками и трясут головами в несуразных шлемах.
- Точно как в курятнике, - произнес Иван. - Уходим!
- Куда? - спросил Тарас, расчехляя топор.
- Наружу, тут делать нечего. Разговаривать тоже не о чем.
С грохотом рушится потолок, в клубах пыли и водопаде камней на пол сваливается странное существо, некий симбиоз краба и осьминога. Покрытое шипастым панцирем оно имеет спереди короткие мощные лапы наподобие кротовых. То есть несуразно большие ладони с пятью пальцами, соединенными перепонками. Ладони вывернуты наружу, покрыты жесткой и прочной кожей, а каждый палец заканчивается острым загнутым когтем. Продолговатое тело защищено броней, под брюхом множество мелких лапок для передвижения, на спине горб. Схожесть с осьминогом придает наличие кожистых щупалец, которые высовываются из-под раздвинувшихся хитиновых пластин, словно это майский жук. Щупальца хватают мечущихся в панике гарпов и авератов, душат и отшвыривают бездыханные тела, будто тряпки. И за всем этим бардаком бесстрастно наблюдает пара выпученных крабьих глаз на ножках.
- Отступаем к стене, - как можно спокойнее говорит Иван.
Тарас с сомнением глянул на свой топор и кивнул. Все трое пятятся назад, закрывая собой девушку. Мебельные завалы вдоль стен рушатся, загромождая проход, пряча людей от вылупастых глаз крабоосьминога. Или крабонога, черт его знает как лучше! Но тварь на людей и глазом не ведет. Ей интересны только разумные куры и грифоны. Методично и без суеты она убивает их одного за другим. Душит и разрывает на части мясистыми щупальцами, а то и просто давит мощными передними лапами, неспешно продвигаясь к выходу из подземелья.
- Нас не тронула, - задумчиво произнес Иван. - Почему?
- Не вкусные! - буркнул Тарас, нервно сжимая рукоять топора.
- Запрограммированы на уничтожение разумных птиц? - предположила Надя.
- Получается так, - пожал плечами Иван.
- Тогда пошли и проверим, - предложил Лука.
- В смысле? - поинтересовался Иван. - Постучать чудищу по голове?
- Без меня! - быстро сказала Надя. - Я здесь подожду.
- Да, идея так себе, - поддержал девушку Иван. - Может, ты сам сходишь?
- Юморист? А ты не забыл, что нам надо угнать корабли? Пока разумные куры дерутся между собой, надо действовать.
- Это верно, - согласился Иван. - Но как их угнать? И как попасть внутрь? Нужен какой-то ключ или код.
Пыль в помещении осела, шум и крики отдалились. Из пролома на потолке пахнет сыростью и псиной, слабый поток воздуха шевелит клочья ткани на изуродованных телах авератов, порошит песок и засыпает пылью сохнущую кровь. И в этой тишине, нарушаемой рычанием чудовищ и воплями умирающих авератов в наушниках вдруг раздается голос Платона. Такой радостный и бодрый, будто бывший пират под шумок украл что-то ценное.
- Как дела, молодежь? Новости есть?
- Да так, - неохотно ответил Иван. - Старперов из Высшего Совета авератов только что перебили. Грифонов добивают. Слышишь вопли?
- Так это же хорошо! А у тебя такой грустный голос.
- Ключи, Платон. В смысле как попасть на корабль. Есть идеи?
- Обыщите трупы. Авераты как правило все важное держали при себе.
- То есть ключи или коды запуска кораблей хранились у козлов из Высшего Совета!?
- А у кого же еще? И когда они сматывались с Терравиума, захватили с собой. Это же элементарно, Ваня!
В голосе Платона чувствовалась явная издевка. Иван засопел.
- Типа по карманам пошарить что ли?
- Выпотрошить. Кодовый ключ это микросхема, впаянная в кусок пластика, который зашивают под кожу.
- Ты серьезно!?
- Конечно. Технология древняя, но самая надежная.
- И в какое место чаще всего зашивали? - поинтересовался Тарас.
- Которым проще всего приложить к запирающему устройству, - без тени насмешки ответил Платон. - И учтите - это не всегда ладонь.
- А что же еще? Лоб что ли?
- Ну, не задница точно, - уверенно ответил Платон. - Хотя кто их знает.
Комната последнего заседания Высшего Совета Терравиума превратилась в разделочный цех мясокомбината, потому что трупы пришлось не только потрошить, но еще и резать на куски. Платон, сидя в мягком кресле внутри космического челнока с чашкой горячего кофе — а может чего и покрепче! - резонно предположил, что пластины с кодами могли разделить. То есть одна пластинка для входа, другая для запуска двигателя, третья свет в салоне включить …
- А четвертая воду в унитазе смывать! - с раздражением произнес Иван. - И зашивали их в задницы каждому члену … Совета. Платон, прекрати фантазировать. Ты там с чашечкой кофе сидишь, а мы тут, в крови и говне по уши.
- Прости, больше не буду, успехи есть? - голосом виноватого ребенка спросил Платон.
- Да, я одну нашла, - сообщила Надя, держа на вытянутых окровавленных руках продолговатую прозрачную пластинку в мутно-красных разводах.
- В каком месте? - жизнерадостно спросил Тарас.
- В предплечье, остряк!
Однако это место для хранения пластины, несмотря на его удобство, использовали не все. Кто-то зашил на груди, другой сбоку, а третий вовсе под лопаткой. Поэтому пришлось резать и кромсать всех на бешбармак. Вскоре весь пол был завален костями, потрохами, мясом и клочьями кожи вперемежку с перьями.
- Итак, ключи у нас, - произнес Иван, стоя в луже крови и сам весь в кровавых подтеках. - А теперь спрячьте их, - предложил он Луке, Тарасу и Наде, потому что сам ничего не нашел, только вывозился. - И будем выбираться отсюда.
Это было легко сказать. На выходе продолжалась бойня. Опомнившиеся после внезапного нападения грифоны бились насмерть с вылезшими из земли чудищами и последним далеко не всегда удавалось победить. Грифоны сражались отнюдь не железными шипами. Переносные огнеметные установки изрыгали потоки огня, подземные уроды сгорали в жарком пламени или просто в панике убегали, сгорая на бегу. Скорострельные автоматические винтовки срезали клешни, пули легко пробивали шипастые панцири и секли на куски щупальца с присосками.
Подземных уродов удалось вытеснить на открытое пространство, где они потеряли преимущество тесноты подземелья, а яркий дневной свет ослеплял. Ход сражения явно менялся в пользу грифонов — их больше, они лучше оснащены, а уроды, произведенные в походной лаборатории Черной всего лишь примитивные животные. К тому же их не так много, как показалось вначале.
- Кто бы не победил, нам будет хреново, - быстро произнесла Надя.
- Надо срочно удирать, - согласился Тарас.
- Куда? Твари повсюду! - воскликнул Лука.
И все посмотрели на Ивана, словно у него есть некая волшебная палочка, которой он махнет и они окажутся на борту челнока. Или прямо в салоне загадочного авератского корабля, который дырявит пространство время, как иголка носовой платок.
Но никаких палочек у Ивана не было. И что делать он тоже не знал.
- Я выведу вас отсюда, если возьмете меня с собой, - раздался надтреснутый писклявый голос из вороха рухнувшей мебели под уцелевшей стеной. - Только пообещайте!
Мебельный завал шевельнулся, стулья рухнули на пол и рассыпались на детали. А из образовавшегося проема высунулась голова в дурацком шлеме. Выпуклые стекла защитных очков раскрошились, в отверстиях блеснули круглые блестящие глаза инсекта. Люди удивленно переглянулись.
- Так ты не грифон? - спросила Надя. - А как ты выжил?
- Не знаю. Выжил и все, - пискнул маленький инсект.
- А мы носители заразы для разумных насекомых, помните? - быстро произнес Иван.
- Значит, не снимаем респираторы. И ему тоже нужна защита, - сказала Надя.
- Да, - кивнул Иван. - Надевай что-нибудь на физиономию и к нам близко не подходи.
- Конечно не подойду. Вы все в крови! - пропищал инсект. - Так вы обещаете?
- Да.
- Тогда топайте за мной.
Мелкий проныра знал все ходы и выходы. Будучи инсектом, то есть чужаком в обществе разумных птиц — а еще и потенциальной едой! - потомок тараканов и жуков вынужден был прятаться и лишний раз не светиться. Мелкий жучила питался объедками, слушал о чем говорят хамоватые грифоны и высокомерные авераты, все время прятался и от нечего делать облазил все подземные коммуникации, куда сумел проникнуть.
- То есть под землей можно пробраться прямо к кораблю? - чуточку раздраженно спросил Иван, потому что идет следом и безуспешно пытается приноровиться к маленьким шагам инсекта.
- Да.
- Но мы видели на поверхности какие-то странные конструкции вроде кристаллов. Это что такое? - спросил Иван.
- Это … как вам сказать, - замялся инсект. - Внешняя оболочка, вот!
- А есть и внутренняя?
- Разумеется. В ней располагается экипаж и все, что нужно для жизнедеятельности.
- Вроде капсулы, которая размещается внутрь самого корабля. А почему нельзя все вместе сделать? Зачем так усложнять?
- Оболочка кристалла при активации убивает все живое.
- Как же им пользуются, если все убивает? - удивился Иван.
- Не знаю, - ответил инсект, но как-то не очень уверенно.
- Врешь, знаешь. Ты всех тут подслушивал и за всеми подглядывал. Рассказывай, Вергилий!
- Почему ты называешь меня каким-то вергилием? - возмутился инсект. - Что значит это слово?
- Имя. Так звали одного поэта. После смерти тела он каким-то образом устроился проводником в царстве мертвых. Ты ведь тоже наш проводник, а подземелье не райский сад, - ответил Иван и покрутил головой, указывая на мрачные каменные своды.
- Ну, само перемещение занимает не много времени, - подумав, ответил инсект. - Секунды три четыре. Излучение не успевает проникнуть внутрь капсулы, там защитное покрытие.
Под посадочной площадкой расположился целый подземный город. Когда-то здесь кипела жизнь, если можно так сказать. Жилые помещения персонала, склады, мастерские и черт знает что там еще должно быть на космодроме. Теперь все в запустении. Почти на каждом шагу встречаются обглоданные останки авератов и грифонов, обугленные трупы чудовищ источают гнусную вонь, на стенах копится влага, а воздух сперт и пропитан гниением. Вроде недавно все было в порядке, космодром функционировал в обычном режиме и вот на тебе — все рухнуло и пришло в запустение.
«А ты типа ни причем! - с иронией подумал Иван. - Из-за тебя все произошло. Ты тут революцию и разруху замутил, гад и убийца. Но с другой стороны все сломать хотел не я, а Черная. Просто все так совпало, - начал оправдываться Иван. - И вообще не надо было лезть в чужие миры и заниматься грабежом. У нас тоже на Земле были такие страны и народы, которым везде нужно нос сунуть и свои три копейки вставить».
- Повтори еще раз - кто такой Вергилий? - нарушил молчание инсект.
- Великий поэт древности в нашем мире, - без запинки ответил Иван. - Настолько великий, что его даже через две — нет, три тысячи лет! - помнят и чтут.
Он почувствовал тычок в бок и оглянулся — идущая рядом Надя подмигнула и показала большой палец — молодец, ври дальше!
- Имя какое-то странное, - пробубнил инсект сквозь тряпку на лице. - Что оно означает?
- Э-э, что-то вроде бдительный, знающий. Латынь очень древний язык, я в ней не силен, - не моргнул глазом ответил Иван.
- Что такое поэт?
- Это тот, кто сочиняет стихи.
- Что такое стихи?
- Это … ну, черт! … рифмованные слова. Их произносят с завываниями, обязательно закатывают глаза и машут руками. Не все, правда, но многие.
От удивления инсект даже остановился и выставил перед собой хилые лапки, будто защищаясь.
- Значит, сочинители стихов все больные?
- Как правило да, - вздохнул Иван. - Но они не кусаются, - заверил он.
- А ты не мог бы рассказать стихи? - осторожно спросил инсект.
- Стихи не рассказывают, их декламируют. Или поют. Давай в другой раз, а?
- Нет, сейчас! - капризно произнес инсект. - Мы уже почти пришли.
- Да?
Иван с сомнением огляделся — вокруг обрушившиеся стены, проходы завалены, под ногами расширяющаяся паутина трещин, позади грохот и крики, а впереди кусок скалы, перегораживающий дорогу.
- Ладно, - вздохнул Иван. - Но петь не буду! Черт … вот!
Море счастья обмелело.
И река любви замерзла,
Но осталось озеро надежды.
Треснет зеркало в прихожей,
На гитаре лопнут струны,
Я надену белые одежды.
За собой захлопну двери
И однажды в полнолуние
Я приду на озеро надежды.
В наступившей тишине было слышно, как рушатся своды позади, под ногами дрожит земля, доносятся крики умирающих.
- Это еще и поют!? - сдавленным, будто от ужаса, голосом спросила Надя.
- Пели. Одна старая баба дурным голосом вопила в микрофон, а полный зал придурков слушал и заливался слезами от сочувствия.
- Так она утопилась? - спросил Тарас.
- Еще чего! Просто кривлялась за деньги дураков. Потом смеялась, крутила пальцем у виска и уговаривала поэта и дальше сочинять такую лабуду. Пипл хавает!
- Чего? Кто хавает? - удивился Тарас.
- Стадо дураков с удовольствием слушало эту фигню и платило деньги сумасшедшей старухе, которая искренне считала себя великой певицей, хотя реально ее предел кабак. Вергилий, я выполнил твою просьбу, теперь выводи нас отсюда.
Инсект вздрогнул, как будто очнулся от беспамятства и поспешил в узкий проход, который открылся сразу за скальным выступом. Ивану даже пришлось идти быстрее, чтобы не отстать.
- Лучше бы она утопилась, - послышался из-за спины голос Тараса.
Узкий проход закончился тупиком, но железные скобы лестницы внушали надежду, что это еще не конец пути. Инсект Вергилий без промедления лезет наверх, Иван следом, замыкает цепочку Тарас. Лестница упирается в массивный круглый люк. Инсект крутит диск с выступами, что-то щелкает и люк буквально подпрыгивает, будто с той стороны кто-то рванул изо всех сил.
- Сдвинь его, - просит инсект Ивана и отодвигается, уступая место человеку.
- Ладно, - соглашается Иван.
Люк похож на крышку ракетной шахты, толстый кусок железа явно весит не меньше полу тонны, чтобы сдвинуть, надо как следует упереться — во что? Иван крепче цепляется за лестницу и со всей силы давит на люк. Массивная, как дверь банковского сейфа, литая болванка бесшумно сдвигается с такой легкостью, что Иван едва не упал. Он повис на одной руке, глупо размахивая другой и болтая ногами.
- Что за шутки, Вергилий!? - возмутился он. - Не мог сам открыть?
- Видимо, там гидроусилитель. Я не знал, - смущенно ответил инсект.
Он ловко скакнул наверх, сел на краю и свесил голову в дурацком помятом шлеме, глядя на людей блестящими глазами.
- Забирайтесь быстрее, люк надо закрыть, - сказал он.
Иван осмотрелся. Просторный тоннель уходит в обе стороны. Слева тускло тлеет пятно выхода наружу, оттуда тянет влажным воздухом и запахами леса, а само отверстие перекрыто тройной решеткой. Справа темно хоть коли глаза. Тарас поднялся последним. Пнул крышку, она шустро вернулась в исходное положение и наглухо закупорила отверстие.
- Нам туда? - спросил он инсекта, мотнув головой в темноту. - И что там?
- Шахты, в которых находятся пассажирские капсулы, - ответил инсект.
- А как попасть внутрь корабля? - задал вопрос Иван.
- Экипаж занимает места в подъемной капсуле. Она поднимается и вставляется внутрь кристаллического корабля.
- То есть в нем есть отверстие, вход? Как он открывается и закрывается?
- Я не знаю, - пожал узкими плечами инсект. - Наверно, есть автоматическая дверь.
- Ага, - кивнул Иван. - Навесной замок, щеколда, засов … мало того, что мы не знаем, как попасть внутрь, мы еще и не знаем, как закрыться изнутри!
- И как проложить маршрут, - добавила Надя.
- И куда, - произнес Лука.
- Да, одни вопросы, - кивнул Иван. - А ответов нет. Ладно, идем.
Тоннель вырублен — или высверлен! - в скальном массиве. Прямой, как стрела, идеально круглый, с гладкими стенами — увы, все в прошлом. Сейчас это крысиная нора. Стены выщерблены, гранит раскрошился, под ногами хрустит щебенка, трещины располосовали камень, словно синюшные кровеносные сосуды. По тоннелю гуляет слабый ветерок, странный и тревожащий запах озона, какой-то кислоты и окалины раздражает и пугает. В тоннеле тихо, вопли и шум снаружи тонут в массиве камня. Под ногами хрустит спекшийся песок, фонтанчики пыли возникают и уносятся прочь.
По мере приближения к стартовой площадке неприятный запах усиливается.
- Чем так воняет? - не выдержал Тарас.
- Видимо, произошла утечка аллотропной модификации кислорода! - встревоженно произнес инсект. - Видите голубой свет?
- Не умничай, Вергилий! Объясни по-людски, - попросил Иван.
- Установки для мгновенного перемещения хранятся при температуре абсолютного нуля в оболочке из трехатомного кислорода. Если температура повышается, то оболочка плавится и воздух приобретает голубой цвет.
- Трехатомный … слово-то какое! … озон, что ли? - спросил Иван, делая вид, что вспомнил не напрягаясь.
- Это крайне неприличное слово! Почему ты так выражаешься? - вскричал инсект.
От возмущения он даже лапками машет так, будто нечистую силу отгоняет.
- Ну, общепринятое название, - пожал плечами Иван. - В переводе с греческого вроде как «запах». Но если тебе не нравится греческий язык, тогда пусть будет трикислород.
- Вы, люди, злобные заразные матерщинники! - пафосно произнес инсект.
– Да. Но мы боремся с этим позорным явлением, - согласился Иван. - Ты мне веришь?
- Нет. Идем дальше.
Свет в конце тоннеля сияет все ярче. До выхода остаются считанные шаги, но холод тоже усиливается, голубое свечение обретает синеву.
- Я замерзаю, - сообщила Надя.
- Холодрыга, - согласился Иван. - Как же мы внутрь корабля попадем, Вергилий? Ты вроде сказал, что там абсолютный ноль.
- Это внутри купола ноль. Надо проникнуть в пассажирскую капсулу, там все хорошо, - ответил инсект. - Но меня беспокоит общее повышение температуры вокруг капсулы.
- Остановись Вергилий, - говорит Иван. - Действительно, температура в целом повысилась и сразу конкретно похолодало. Надо подумать, что делать дальше. А заодно приодеться. Ты-то в скафандре, а мы почти голые.
Инсект действительно чувствовал себя очень неплохо в обмотках с головы до пят. А вот людям пришлось срочно доставать из рюкзаков теплые куртки из шкур животных, которые взяли по настоянию Платона. Жизнь научила пирата полагаться только на себя и свои запасы.
- Теплее не стало, - пробубнил Тарас, уткнувшись лицом в шкуру.
- По-моему, еще холоднее, - произнесла девушка.
- Вергилий!? - с угрозой спрашивает Иван.
- Встречный поток воздуха усиливается, что я могу поделать!? - взвизгнул инсект. - Надо возвращаться!
И не дожидаясь ответа бежит обратно, суматошно размахивая ручонками и подпрыгивая, как шаловливый ребенок.
- Тьфу, черт!!! Уходим! - говорит Иван и подталкивает Надю к выходу.
Воздух остужается быстро, выдыхаемый воздух сразу превращается в пар, кристаллики льда оседают на бровях и ресницах. Иван в последний раз оглядывается — цель была так близка, но синий туман, который совсем не похож на обман, лишил последней надежды. Температура падает так, что через считанные минуты окоченеешь до смерти. Над бежать!
Глава 7.
Иван сидит на куче щебня и злобно посматривает на понурившегося инсекта в дурацком скафандре. Хотя обижаться на несчастного таракана не за что — он всего лишь проводник и свое обещание сдержал. Шум драки наверху затихает, изредка доносится чей-то одинокий вопль, раздаются хлопки и взрывы. Из дыры в трубе тянет холодом.
- Надеюсь, враг отступил, - слабым голосом произносит инсект.
- Отдохнет и опять наступит, – махнул рукой Тарас. - Ты хоть понимаешь, что все бесполезно?
- Да. Поэтому мне обязательно надо улететь отсюда.
- Держишься за жизнь? Она все равно конечна.
- Моя жизнь лишь краткий эпизод. Она нужна лишь для того, чтобы …
Грохнуло так, что стены задрожали, с потолка рухнули куски бетона, послышался страшный треск и скрежет рвущейся арматуры.
- Ой! - вскрикнула Надя. - Иван, думай быстрее!
- А разве я? Ну да, щас вот … э-э … черт! Вергилий, раньше такое было? Ну, утечки эти!
- Не знаю, - ответил съежившийся от страха инсект. - Но вероятность, видимо, существовала. Потому что авераты всегда надевали очень неудобные костюмы.
- Костюмы!? Ну конечно! - вскричал Иван. - Ведь лететь надо черт знает куда, там может быть все что угодно, любая зараза или просто агрессивная среда. Скафандры! Почему ты сразу не сказал, что нужны скафандры?
- Потому что вы все время меня торопили! - огрызнулся инсект. - А еще я не знал, что там повысилась температура и озон начал таять.
• Все равно мог бы подсказать, – молвил Тарас угрюмо. - Иван, отрубить ему голову?
Иван хмурится, как управдом Бунша в роли Ивана IV и шибко зловеще произносит, пронзая взглядом несостоявшегося Вергилия:
- Ух ты!!
Инсект падает на колени и верещит тонким прерывающимся голоском:
- Нет-нет-нет!!! Меня нельзя убивать!
- Да? Почему это? - шипит Надя аки змея подколодная, с трудом сохраняя серьезный вид.
- Моя жизнь мне не принадлежит! - возопил инсект
- Это точно, гы-гы! - замогильным голосом возвестил Лука, доставая нож со следами крови на лезвии.
- Не в том смысле! Вы не понимаете!
- Типа последний из Могикан?
- Типа да, но причем тут какие-то могикане? - удивленно произнес инсект. - Кто это?
- Неважно. Нам всем нужны защитные костюмы. Если не хочешь сдохнуть, быстро придумай, где их взять.
- Придется немного вернуться, - вздохнул инсект. - Я знаю дорогу в хранилище. Но не смейте больше мне угрожать!
- Да ладно тебе. Что тут такого?
- Внутри меня зреет новая жизнь!
- Глисты завелись?
- Нет!!! - заверещал инсект. - Жизнь моего народа!
- Жизнь внутри тебя? - удивился Иван. - Это как?
- Мой народ един. Он не делится на две половины!
- В смысле?
- В смысле он и баба и мужик, - со вздохом произнесла Надя. - Потому и носит все с собой.
- Как удобно, - пробормотал растерявшийся Иван.
Понятно, что причиндалы для безопасного полета не могут храниться на другом конце космодрома. Потому дорога к хранилищу оказалась короткой, но не безопасной. Драка между гарпами и тварями Черной достигла такой ожесточенной, что трупы валялись повсюду. Несколько раз пришлось выбираться на поверхность, так как стены и потолок обрушились. Открытые места преодолевали даже не бегом, а прыжками, словно кенгуру, дабы не наступить случайно на дергающееся в предсмертной конвульсии тело. Можно ведь и споткнуться! А еще умирающие хватают за ноги, просят о помощи, требуют внимания и тому подобное. В общем, отвлекают от дел всеми способами. Просто свиньи какие-то!
• Долго еще? – раздраженно спросил Иван, в очередной раз поскальзываясь на чьих-то кишках.
• Уже пришли, – плачущим голосом ответил инсект. – Нам туда, – ткнул он грязной варежкой на пролом в полу и исчез в темноте.
Внизу темно, клубится пыль, ноги вязнут в бетонной крошке. Переваливаясь, как откормленная утка, инсект суетливо перебирается через кучу мусора и останавливается возле двери с причудливым значком.
• Здесь, – говорит он. – Но открыть замок я не могу.
• Ну, еще бы! – кивнул Иван. – Тарас, твой выход.
Здоровяк приблизился к двери. Инсект сгорбился и на всякий случай отошел в сторонку. Тарас пару раз стукнул в дверь, прислушался, а затем со всей силы двинул ногой чуть ниже рукояти. Дверь распахнулась, как отпрыгнула. Истерично взвизгнули петли, рама хрустнула как перебитая челюсть и вся конструкция рухнула на пол. Тарас входит первым, за ним все остальные. Хранилище защитных костюмов смахивало на фойе дорогого отеля – стены отделаны полированным камнем, белые с золотой каймой столы и стулья расставлены по краям, в центре круглая чаша неработающего фонтана. И под навесом с противоположной стороны от входа блестят прозрачными дверями шкафы для хранения защитных костюмов.
• Что значит для солидных гостей делалось! – с ноткой зависти произнес Лука.
• Да, бабла не жалели, – кивнул Иван. – Одеваемся!
На первый взгляд костюмы казались тяжелыми и неудобными, как снаряжение для водолаза образца середины двадцатого века, но внутри был смонтирован экзоскелет, а в небольшом горбу чуть ниже затылка конструкторы расположили электродвижок с аккумуляторной батареей. Конечно, размеры рассчитаны не на людей, но запас позволял разместиться и человеку. Только пришлось снять мешки, теплую одежду и оружие. Последнее особенно не понравилось Тарасу и Луке. Орудовать топором в трехпалой рукавице из толстой кожи не шибко удобно. Как и пользоваться ружьем – толстый палец упирался в спусковую скобу.
• Все готовы? – спрашивал инсект поминутно. – Если да, то валим отсюда.
Он очень хотел побыстрее убраться отсюда, как и вообще с этой планеты, поэтому суетился, ко всем лез с советами, от усердия даже снял дурацкий круглый шлем и перчатки, здраво рассудив, что зараза от людей в скафандрах к нему не перейдет. Себе инсект выбрал самый маленький костюм, который все равно был для него велик. Он напихал внутрь все тряпки, которые только смог найти. И все равно мотня свисала на уровне колен, а ладони буквально тонули в наплыве рукавов. Шлем размером тоже не подошел, глаза были чуть ниже среза прозрачного забрала. Чтобы видеть, приходилось наклонятся и закатывать глаза под лоб. Инсект так и ходил, набычившись и постоянно подтягивая штаны.
Голос из-под шлема звучал глухо, но с мужественной хрипотцой и даже слегка безбашенно. Вот что значит доспехи, путь даже кожаные и не по размеру!
Вход в тоннель покрыт инеем, дышит морозом, неровные края обрамляют клыки сосулек – нет, сталактиты звучит лучше сосулек! – так вот, эти самые клыки сталактитов тянутся вниз и к центру. Они так и норовят проткнуть шлем или порвать кожу на плече. Мелкий и шустрый, как мультяшный гном, инсект юркнул в дыру и поскакал дальше, все время подтягивая штаны. Иван сбил лед рукой и вошел в темный холодный тоннель. Влага из воздуха замерзла и осела на стенах суматошными узорами кристаллов льда, потолок затянуло грязным слипшимся снегом, похожим на несвежий зефир. Тоннель, раньше казавшийся просто неухоженным, теперь выглядел словно дорога к девятому кругу ада. Который, согласно описанию Данте, сплошной лед и холод. В тоннеле темно, мертво и тихо. Если не считать торопливого хруста смерзшегося мусора под ногами суетливого инсекта.
• Тоже мне, metro exodus! – проворчал Иван.
Ходить в защитных костюмах неудобно, передвигаешь ноги, словно у тебя церебральный паралич в легкой форме, но деваться некуда, без защиты сдохнешь от переохлаждения. Иван сразу это понял, потому что холод проникает сквозь толстую кожу на подкладке и надо двигаться как можно быстрее, чтобы согреться. Наверно, поэтому идущий первым инсект все время машет руками и подпрыгивает.
«Пройдя земную жизнь до половины» в смысле пол тоннеля, Иван с компанией друзей остановился, ожидая инсекта, который в очередной раз подтягивает штаны, путаясь в рукавах и слегка пошатываясь под тяжестью круглого, как глобус, шлема. Сия процедура не занимает много времени, но дает возможность передохнуть, ибо передвижение в дурацких скафандрах утомительно и чрезвычайно раздражительно в виду их неудобства для людей. Холод усилился так, что воздух буквально трещит, а микроскопические кристаллики льда наросли густой бородой на дыхательных отверстиях.
• Вергилий, ты уже или тебя пнуть? – как можно вежливее осведомился Иван.
- Да! Типа уже! И я обойдусь без твоих пинков! – огрызнулся инсект. – И вообще …
Пояснить, что «вообще» он не успевает. С треском рушится потолок и в клубах пыли и серебристого инея из пролома выпадает покрытая шипастым панцирем шестилапая тварь с клубком шевелящихся щупалец вокруг рта. Шмякнувшись об пол и получив куском бетона по голове, тварь истошно верещит противным тонким голосом, от которого свербит в ушах, наворачиваются слезы и появляется головная боль. Инсект падает на колени и обхватывает круглый шлем руками, будто силясь снять его.
«Ну вот, опять какая-то дура свалилась! – раздраженно подумал Иван, морщась от боли в голове. – Всякий раз, когда пробираемся очередной крысиной норой, кто-то валится сверху, орет как ненормальный и лезет в драку». Он пятится, стараясь закрыть собой девушку, одновременно пытаясь достать ружье из-за спины. Но пальцы только скользят по гладкому прикладу, толстая кожа перчаток сковывает движения. У Луки та же история, Тарасу нечего и соваться с топором, а Надя вообще должна в стороне стоять. Злобная уродина верещит не переставая – задницей, что ли, воздух закачивает? – щупальца хлещут воздух, шесть лап с острыми когтями на концах мнут мерзлый песок. Тварь явно собирается наброситься на людей.
- Мы, что ли, виноваты, что ты провалилась сюда, дубина этакая? – произносит Иван.
Ему наконец удалось схватиться за приклад и вытащить оружие. Указательный палец ложится на рукоятку затворной рамы, Иван тянет затвор к себе, но железяка даже с места не сдвинулась! Затворная рама намертво вмерзла в пазы ствольной коробки и как ни дергал Иван за рукоятку, рама даже не дрогнула.
Уродливая помесь краба с осьминогом наконец замолкла. Бешено извивающиеся щупальца замедлили движения, шипастый, в черных пятнах, панцирь поседел, покрывшись кристалликами льда.
• Почему ты не стреляешь!? – взвизгнула прямо в ухо Надя.
• А нет надобности, – как можно спокойно и даже небрежно произнес Иван. (Не сознаваться же, что затвор не догадался протереть насухо и поэтому его прихватило!) – Просто смотрим, что будет дальше.
Мутант делает несколько неуверенных шагов навстречу людям. Заиндевевшие лапы с трудом отрываются от мерзлой земли, сочленения суставов едва ли не скрипят, проворачиваются рывками, явно причиняя боль. Щупальца перестают извиваться, безвольно обвисают вокруг рта и прямо на глазах замерзают. Движения твари все больше замедляется, в выпуклых глазах появляется что-то вроде непонимания и страха. Спустя мгновение раздается громкий треск и передняя пара ног ломается, как деревянные. Чудище издает короткий рев, ломается еще пара ног с правой стороны и тварь медленно заваливается набок. От удара сыплется иней с потолка, струйки песка устремляются вниз, окоченевшие лапы торчат как палки. Выпуклые крабьи глаза покрываются наледью и за считанные мгновения тварь превращается в ледяную скульптуру.
- Терминатор Т – 1000! – шепчет Иван.
• Что еще за терминатор? – теребит его Надя. – Этот урод так называется? Как ты узнал?
- Да так, старое кино вспомнил, – махнул рукой Иван. – Топаем дальше, а то замерзнем на хрен.
Но "дальше" стало так холодно, что кожаные прикиды вообще перестали сгибаться. Спасало то, что сочленения на ногах в районе, скажем так, близком к промежности, были не кожаными, а из какого-то многослойного пластика, который хоть с трудом, но все же гнулся. Мороз пробирает вглубь костей и распространяется вширь. До выхода из тоннеля остались считанные шаги, спасение близко. Но вот вопрос - как попасть внутрь корабля?
"Лучше бы вернуться и еще раз подумать, - проползла вялая мысль по закоулкам стынущего мозга Ивана. - Но уже не успеть. Надо бы пробежаться, а я ног не чую, как на костылях … да ну его на хрен все!" Сонливость тянет вниз, хочется лечь и закрыть глаза, не видеть и не слышать, упасть и забыться. И видеть сны, в которых ты летаешь верхом на крылатом коне и теплые ветер обдувает лицо и раскинутые в стороны руки … мощный удар по шлему будто копытом крылатого коня спугнул сон и вернул бодрость, а вялые мороженые мысли испуганно сбились в кучку и хором крикнули:
- Это какая сволочь так сделала!? За такое надо оторвать …
Что именно как и где надо отрывать, мысли сообщить не успели. Энергия удара распадается на ускорение, помноженное на массу тела, шлем с радостным звоном мчится вперед, прокладывая путь летящему следом за ним телу. Нечто жесткое и колючее, как новый шерстяной свитер, укутывает со всех сторон, вспыхивает и гаснет яркий свет, тело обжигает кипятком и боль начинает ломать суставы. Иван падает на что-то ровное и гладкое, разбивает лицо и губы. Стальной ошейник, на который крепился шлем, раскалывается на мелкие кристаллики мерзлого железа. Острые грани впиваются в шею и небритый подбородок.
Все это чрезвычайно неприятно и даже оскорбительно, спускать такое нельзя. Но вместе с болью и злостью Иван ощутил то, что уже стал забывать - тепло! Восхитительно горячее, обжигающее, заставляющее корчится от боли тепло! А еще удивительно свежий и вкусный воздух, насыщенный яркостью грозовых молний и мерцающим светом далеких звезд.
"Озон! - промелькнуло в мозгу, тонущем в боли. - Так пахнет чертов трикислород. И это значит …" Иван с трудом разомкнул сжатые веки, ровный голубой свет затопил их и он провалился в беспамятство.
Глава 8.
Возвращение в юдоль печали, коей является жизнь человеческая, сопровождалось пинками и криками. Мерзкие писклявые голоса орали прямо в уши « Иван проснись!» и больно пинались.
- Я что, Гулливер в стране лилипутов? - мысленно спросил сам себя Иван.
И произнес вслух, четко разделяя слова:
- Отвалите от меня, шибздики поганые!
Голос прозвучал как-то странно. Однако удары тотчас прекращаются. После короткой паузы писклявый, будто на ускоренном воспроизведении, голосок обиженно вскрикнул:
- Опять я слышу оскорбления в мой адрес!? Да, я маленького роста. И что? А ты ствол дерева неотесанный!
«Господи, да что же это такое? - удивился Иван. - Что за писк такой лилипутский? (Очень давно, в прошлой жизни на планете Земля Иван видел старый диснеевский мультик про Гулливера, в котором маленькие человечки лилипуты разговаривали и даже пели серенады тонкими писклявыми голосами). Значит, я умираю. Эти голоса бред, вызванный кислородной недостаточностью. Но меня только что били! И это не бред!»
- Ты что, опять заснул? - пропищал другой, странно знакомый голос.
Иван с трудом разлепил тяжелые веки. Сверкающий голубой свет ослепил. Иван прикрыл глаза рукой, оглянулся и на всякий случай ощупал себя — вдруг он уже покинул бренное тело и парит в эфире! Но с телом было все в порядке, руки ноги голова на месте, а вот рядом с телом в смысле вокруг него происходит что-то странное. Настолько, что Иван поспешно вскочил на ноги и дико посмотрел вокруг. Стены, пол и потолок искрятся и переливаются всеми оттенками синего и голубого цвета. Такое впечатление, что они сделаны изо льда, внутри движутся звезды, вспыхивающие белым и желтым светом и тут же гаснущие. Какие-то изогнутые диваны расставлены вокруг небольшого — постамента что ли? Сидит Наденька, целая и невредимая, улыбкой на лице. Рядом ухмыляющиеся Лука и Тарас, чуть дальше инсект. Все без шлемов, они аккуратно сложены в кучку. Зеленая физиономия инсекта как-то странно кривится. Наверно, от обиды. Помещение, в котором они находятся, очень приличного размера - где-то метров на сто в стороны и сплошь заставлено ящиками на стеллажах и контейнерами.
- Мы на складе Индианы Джонса? - удивленно спросил Иван и сразу же ошарашенно смолк, потому что его голос звучал, как писк раздавленного пупса. - Что за дела!? - пропищал он выпучив глаза.
- Ваня, это гелий, дорогой, - запищала в ответ Надя. - В воздухе много гелия, это он дает такой эффект.
- Гелий? - вопросительно пискнул Иван. - Это что, шутка такая?
- Это не шутка. Мы дышим смесью гелия и кислорода, - ответил Тарас таким голосом, что Иван поперхнулся этим самым гелием и заржал, как конь. Маленький такой конь, малюсенький. Потому что «ржал» он мерзким крысиным писком. Отсмеявшись с пол минуты Иван кое-как успокоился, внушив себе, что к писку можно привыкнуть и вообще надо как-то жить дальше, потому что дел невпроворот.
- Гелий значит. А зачем озон? - прости, Вергилий, трехатомный кислород! - ведь он может служить только защитой от ультрафиолетового излучения, - говорит Иван, морщась от звука собственного голоса.
- Точно сказать не могу, - пропищал инсект и дернул головой - тоже противно себя слышать! - Вроде бы озон используется как оболочка. А гелий в смеси с кислородом лучше подходит для дыхания после скачка. Какие-то нехорошие процессы в организме блокирует.
Иван садится на полукруглый диван возле Нади, еще раз осматривается и, обхватив нечесаную голову, с явным раздражением произносит:
- Точно сказать не могу, вроде бы - что ни спроси, ничего ты толком не знаешь, Вергилий!
- Да, не знаю, - неожиданно мирно согласился инсект. - Я ведь не астронавт, не ученый, не инженер космического агентства. Я простой уборщик. Слушал разговоры, запоминал. И по большей части не понимал. А спросить было не у кого.
Иван вздохнул - действительно, в чем виноват простой уборщик? Даже человек с так называемым высшим образованием не сможет толком объяснить, что такое электрический ток. Понятия не имеет о теореме Гаусса. И слыхом не слыхивал о парадоксе Ферми, уравнении Дрейка и шкале Кардашева. А как объяснить устройстве реактивного двигателя, к примеру, рядовому жителю древней Рязани? И не только рядовому.
- Ты прав, извини, - сказал Иван. - Мы все тут ничего не понимаем. А времени разбираться во всем нет. Как я понимаю, этот пенек посередине есть пульт управления? - произнес он, еще раз оглядевшись.
Инсект нерешительно кивнул и как-то странно скривил зеленую рожу. Которая у насекомых вообще-то не кривится.
- Ну что же, тогда надо найти место, к которому прикладывается карточка. Или щель, куда ее вставляют. Ну, как в банкомате, - произнес он упавшим голосом. - Что делать-то, а?
- Надо связаться с Платоном. Отсюда наша связь не работает, надо выбираться, - говорит Тарас.
- И надо одеться получше, здесь наверняка есть одежда приличнее нашей, - говорит Надя, указывая рукой на ящики. - Вон сколько награбили.
- Еще нам нужен второй корабль, здесь все наши не поместятся, - добавляет Лука.
- Да, вы правы, - согласился Иван. - Так и делаем. Но сначала давайте разберемся, для чего все-таки этот пульт.
Он подходит ближе, смотрит — какой-то пенек с клавишами! На каждой закорючки, то есть условные обозначения того действия, которое последует, если ткнуть пальцем. А еще наверняка есть комбинации клавиш, которые активируют не знаю что. Иван вздыхает, оглядывается — Надя идет к стеллажам. Даже в отвратном кожаном мешке для старых куроцыпов девушка выглядит привлекательной — ровная спина, гордо поднятая голова и волосы, собранные в аккуратный хвостик.
В поле зрения оказывается и Вергилий так называемый. Хитро выделанный инсект, вообразивший себя вторым Адамом, от которого пойдет род тараканий — какая-то рожа у него подозрительная! Подумав так Иван оборачивается к нему и спрашивает, что называется, в лоб:
- Вергилий, ты ведь знаешь, что это за пульт и где мы находимся. В смысле это все, - обвел он рукой помещение, - совсем не рубка. Корабль управляется не отсюда.
- Я больше ничего не знаю! - торопливо пропищал инсект и опасливо покосился на топор Тараса.
- Зна-аеш-шь, гаденыш-шь! - прошипел Иван. (Это чтобы не пищать в голос, уж больно несолидно получается. А зловещее шипение самое то!) - Тарас, вспори ему брюхо. Он нам больше не нужен, - зашипел Иван еще зловещее, прям как удав Каа.
Тарас с готовностью достает топор из-за спины, широкое лезвие холодно сверкнуло стылым железом.
- Нет! Нет-нет-нет!!! - заверещал инсект будто придавленный поросенок. Маленький такой поросенок, совсем малюсенький.
- Тогда отвеча-ай! - зашипел Иван так, что едва не поперхнулся.
- Это грузовой отсек! - взвизгнул инсект. - Каюты пассажиров и комната управления — как она, рубка? Там кого-то рубят?
- Таких как ты. Продолжай.
- Там, за стеной! - пискнул инсект и дрожащие от страха пальцы указали на гладкую, без единой царапины или выемки, стену за пультом.
Присмотревшись, Иван заметил бледный кругляшик на уровне пояса.
- Прикладываешь карту и открывается проход?
- Да, - плаксиво пропищал инсект.
- А … а сюда, кстати, как попали? Я в отрубоне был, ничего не помню, - наморщил лоб Иван.
- Подъемная капсула, - ответил Лука. - Ты уже был без сознания, когда мы до нее добрались. Этот чудик нажал кнопку, капсула поднялась сюда. Вон там двойные ворота, - кивком указал он на стену слева возле стеллажей.
- Ворота? - удивился Иван. - Хотя да, это же склад награбленного и ворованного.
- Можно подумать, что люди не воруют! - обиженно пропищал инсект.
- Цыц! Мы тырим то, что плохо лежит. Из бедности или от жадности. А разумные куры воровали от не фиг делать. С жиру бесились!
Иван перевел дух, смахнул рукой выступивший на лбу пот.
- Займемся делом, - произнес Иван. - Вергилий, ты тут все облазил, все знаешь. Покажи где что лежит. Лука, присматривай за ним. В смысле если что не так, то сразу секир башка. Тарас, а ты разберись с оружием, посмотри в ящиках. Надо что-то получше, чем топоры и автоматы. Ну, а я попробую разобраться с управлением. И кто-нибудь дайте мне ключ!
Все расходятся по своим делам. Иван некоторое время сидит обхватив голову руками — необходимо разобраться с управлением. А как? Как управляют машиной, которая типа пронзает пространство время? Куда лететь? В какую сторону «пронзать» это чертово пространство? В большом космосе нет дорог и даже нет ориентиров. Звезды, которые мы видим всего лишь отблеск того, что было миллионы лет назад.
«Но ведь куроцыпы как-то летали? - подумал Иван. - И они не сразу стали такими крутыми джедаями. Гибли в огне солнц, пропадали в черных дырах, терялись в звездных скоплениях. Каждая дорога в космосе полита кровью в буквальном смысле. Авераты гибли сотнями, умирали но не сдавались. Это потом они превратились в безвольные комки перьев, а предки были что надо. Я пришел на готовое, надо разобраться в управлении. Оно наверняка не такое сложное, как может казаться. Не должно. Любое разумное существо стремится к упрощению среды обитания. Управление обязано быть простым. Вот обслуживание всего этого аппарата, всех систем — да, нужны спецы. А рулить любой дурак может».
Успокоив себя и повысив самооценку такими рассуждениями Иван отрывает задницу от дивана и направляется к отливающей матовым сиянием стене, сжимая в руке ключ-карту, которую дал ему Лука.
Глава 10.
Раздвижные двери бесшумно разъезжаются. Приятный голос откуда-то с потолка ласково извещает:
- Все системы корабля активированы. Добро пожаловать!
- Так просто? - пробормотал Иван, оглядываясь на всякий случай. - С другой стороны - почему нет? В квартирах богатеньких буратин на Земле тоже все оживает, когда хозяин переступает порог. Заварить коричневую бурду в кофемашине, испечь труп курочки в микроволновке, охладить воздух до температуры морга - очень даже удобно! Это же не космический крейсер, а яхта для вип-персон.
Просторный коридор залит мягким светом потолочных ламп. Пол как цветочная поляна, стены дубовая роща и потолок цвета утреннего неба. Блестит золото декоративных светильников, алмазами искрятся лампы — вот просто умереть и не встать! Светятся перламутром двери кают. Их немного, всего полтора десятка, но на яхтах такого уровня больше и не бывает. Только меньше.
- Не хило! Представляю, какая обстановка внутри, - сказал Иван.
Но заглядывать в каюты не стал, нет времени. Идет по коридору, во все глаза разглядывая невиданную роскошь, невольно стараясь громко не топать. Следующие двери открылись сами, сработали фотоэлементы и простой курьер Ваня Чижиков замер на пороге с открытым ртом, ибо узрел он роскошь невиданную. Столики на двоих, стулья с изогнутыми спинками, канделябры и люстры, столовые приборы - сплошь белое с золотым!
- Людовик Четырнадцатый, мать его! - прошептал Иван. (Он где-то читал, что древний французский король любил именно такое сочетание цвета. Даже панталоны носил белые с золотыми вставками.)
- А как же они … - сказал он и потрогал ближайший стул.
Стул легко сдвинулся с места.
"Не привинчен! - подумал Иван. - Значит, переходы и перелеты на предметы внутри корабля не влияют. И невесомости тоже нет. Интересно, как авераты ухитрялись поддерживать нормальную силу тяжести? Здесь, на планете понятно, а в космосе?"
Дальше оказалось еще интереснее. Зал для отдыха с диванами, креслами и видеопанелями, зал для релаксации с искусственными озерками, ручейками, зарослями декоративных кустиков и карликовых деревьев. Повсюду лавочки, качели и беседки. И все в золоте на белом фоне! Запредельная, в понятии Ивана, роскошь вызывала у него двоякое чувство. С одной стороны все это нравилось и привлекало. С другой нарастало раздражение излишней, прямо кричащей изнеженностью тех, для кого все это создавалось.
- Перебор, - поморщился Иван. - Ничтожные потомки великих завоевателей вселенной - если можно так выразиться. Тьфу на вас!!!
И смачно плюнул в роскошное кресло, продемонстрировав тем самым свою пролетарскую и бунтарскую сущность. Однако ломать и колоть не стал.
Впереди было еще несколько залов размером поменьше. Тоже фонтанчики-лавочки-беседочки. Широкие лестницы с подъемниками вели наверх, там наверняка тоже что-нибудь плескалось и пахло, как в цветнике. Космический дом престарелых! Но Иван заметил одну особенность — количество и размеры помещений явно не соответствовали размеру корабля. Со стороны он совсем не казался таким уж большим.
- Смахивает на торговый центр. Будто какое-то «Седьмое небо», - поморщился Иван. - Как оно тут все помещается? И где находится администрация? В смысле рубка, пульт управления. Где руль этого универмага?! Может, наверху?
Он идет по широкой витой лестнице, игнорируя подъемник и дивясь розовому мрамору с золотыми прожилками, из которого сделаны ступени. Мраморная лестница в космическом корабле! Это же до какой степени надо зажраться? От злости Иван даже вспомнил слова пролетарского гимна — весь мир насилья мы разрушим, кто был ничем, тот станет всем.
- Ну да, - криво улыбнулся он. - И сразу же начнем строить такие же дворцы для себя. Но все-таки, как авераты умудрились засунуть сюда огромный дворец? Кристаллический «пронзатель пространства времени» не выглядит настолько большим. Прям квартира № 50 по Большой Садовой 302-бис!
Иван миновал второй этаж, такой же роскошный, как и первый. Дальше лестница сузилась, утратила мраморную роскошь и закончилась у простых раздвижных дверей из металла.
- Ну вот, другое дело. Сезам, откройся! - произнес Иван и поводил карточкой перед дверью.
Створки с готовностью раздвинулись, Иван осторожно входит в полутемное круглое помещение с одним единственным креслом по-середине. Ни руля, ни пульта с многочисленными кнопками и клавишами он не увидел. Панорамных экранов, мониторов с разноцветными графиками и прочей фигней, которую он привык видеть в кино тоже не узрел. Тихо, сумрачно и пусто. На потолке тускло горит полдюжины светильников и все. Контраст между ожидаемым и реальностью был настолько велик, что Иван только ошарашенно произнес:
- Все украдено до нас?
Комната невелика, метра три с половиной в диаметре. И кроме кресла ничего нет. Иван даже подумал, что это какая-то подсобка для уборщицы. Но ведер и тряпок тоже не наблюдалось.
- Какие, к черту, уборщицы на космическом корабле? Спятил что ли? - озлился на себя Иван. - Скажи еще, что это зубной кабинет.
С досады он бьет кулаком по спинке, кресло послушно поворачивается и на сидении Иван замечает странный предмет, похожий на обруч с линзами. Берет в руки и …
- Да это же очки виртуальной реальности! - восклицает он. - Или смешанной? Неважно как правильно называется. Лишь бы работала эта фигня.
Надевает очки на голову, подгоняет по размеру обруч. Кнопку включения Иван не нашел, но нащупал в затылочной части утолщение с прорезью. Сунул туда карточку и очки ожили. Да как — темнота вокруг исчезла, ровный голубоватый свет залил все вокруг, появились экраны, на которых изображены все те залы, через которые он проходил и еще какие-то. Словно огромное панно, на котором видны все помещения. Иван увидел грузовой отсек, в котором Тарас и Надя потрошат ящики в поисках оружия и снаряжения. Чтобы увеличить обзор и сделать шире нужно всего лишь «коснуться» кончиками пальцев краев и раздвинуть. Тарас старательно складывает в пирамиду самые разные и причудливые «стволы». Видно, что он растерян и обрадован, потому что оружия много, но не совсем понятно, как им пользоваться. Девушка увлеченно роется в громадном ящике, извлекая штаны, куртки, балахоны и нечто вовсе не имеющее названия у мужчин, но ценное для женщин.
- А чем занимается разумный насекомышь? - пробормотал Иван. - А вот чем!
Инсект бродит по грузовому отсеку, размахивая руками и что-то оживленно рассказывая, то и дело оглядываясь на злого человека с громадным ножом, который Лука как бы просто так вынул из ножен.
- Вроде все при деле, - пожал плечами Иван. - А я на экранчики гляжу. Как устранить утечку охладителя?
Начал шарить глазами по экранам, пытаясь найти ответ. Должна быть электронная доска управления или аварийный пульт, который фиксирует неисправности. И такой экран Иван нашел. Маленький квадратик с мигающим огоньком. Иван увеличил размер и понял, что оранжевый огонек указатель температуры. И расположен он на изображении напоминающем паутину.
- И что это за фигня? - спросил сам себя Иван. - Предположим, зеленые точки по всей паутине обозначают температурную норму во всех помещениях, а также на поверхности оболочки. Тогда оранжевый мигун это сбой. Или та самая утечка, которую я ищу. Щас проверим!
Он тычет пальцем в огонек, но ничего не происходит. Пытается сдвинуть с места. Сначала пальцем, затем всей пятерней, совершая при этом замысловатые движения всей рукой. Даже дует, но мигающий огонек упорно держится за свое место. Иван так старался, что аж вспотел.
«Если смотреть со стороны, то я похож на алкоголика, который отгоняет зеленых чертей» - подумал он. Обозлившись, Иван хлопает ладонью типа дает пощечину и происходит чудо — картинка резко увеличивается и оранжевый огонек неохотно сдвигается. Иван машет еще раз. Проклятый мигун съезжает ниже. Надо вверх — понял Иван и поддает снизу. Огонек ползет по тонкой нити шкалы, тускнея и медленно меняя цвет. Он белеет, наливается ядовито зеленым и останавливается, позеленев от злости на грубого человека.
На всякий случай Иван осматривает все экраны и, убедившись, что все исправно, активирует самый главный экран — управления. Появляется объемная карта с пылающими шарами солнц, тусклыми шариками планет и голубыми кружочками рядом с некоторыми планетами.
- Как я понимаю, это точки выхода в пространство, - бормочет Иван, глядя на экраны. - Они совсем рядом с планетами, так что высадка осуществляется челноками. Ну да, как древние мореплаватели подплывали на больших парусниках к островам, а дальше гребли на шлюпках. Туземцы радостно встречали новичков и прыгали от счастья, потому что соскучились по шашлыкам из белых людей. Шлюпки, шлюпки … шлюпки здесь! Это обычные посадочные модули, Платон сейчас на таком загорает. Небось, места себе не находит, о нас, горемычных, переживает. Но вот как запустить эту махину и вернуться обратно?
Иван снимает очки. Мир вокруг тотчас погружается во тьму, глаза медленно привыкают к темноте. Встает, кладет очки на кресло и выходит из комнаты. Проходит все залы и на мгновение останавливается перед дверью в грузовой отсек. Вздохнув, делает шаг. Раздвижные двери расступаются и Иван входит в грузовой отсек. На шум шагов оборачивается Надя.
- Ваня, я нашла все что нам нужно! - радостно воскликнула девушка. - Изолированные костюмы для выхода на поверхность другой планеты. Для людей! И зачем они были нужны куроцыпам? А еще скафандры с броней, напичканные всякой военной электроникой. Тарас набрал стволов всяких разных, на три войны хватит.
- Да, - отозвался здоровяк. - Только вот разобраться надо, как пользоваться. А как у тебя дела?
- Все путем. Нашел командный отсек, вроде разобрался с управлением. Надо полетать немного, привыкнуть.
- Ну так в чем дело? Давай полетаем малость, потом вернемся.
- Высадимся на какую нибудь планету, костюмы испытаем, - предложила Надя.
- Постреляем немного, - добавил Лука, пряча в чехол здоровенный тесак, от которого инсекта в дрожь бросало.
- Ага, - кивнул насекомышь. - И меня наконец оставите в покое.
- Вы правы, - вздохнул Иван. - Все это надо сделать. Но я не уверен, что разобрался в управлении! Вроде ничего сложного. А вдруг я ошибаюсь? За доли секунды мы в буквальном смысле окажемся черт знает где. А если не сможем вернуться? По какой-то причине, не знаю, что-то пойдет не так или еще какая-то фигня. Даже простой посадочный модуль может выйти из строя. Всякое бывает! Мы находимся внутри невероятной машины, она огромна внутри и несуразно мала снаружи. Тут все не так, как в обычном мире.
- Так что ты предлагаешь? - с опаской спросил инсект.
- Надо поговорить с Черной, - после паузы произнес Иван.
- Зачем? - удивленно спросила Надя. - Что эта подземная ведьма может знать о кораблях авератов?
- Вот как раз она и может знать. Не забывайте, что она из рода правителей. С детства знала многие авератские секреты. Вместе с ней в подземелье были ученые, инженеры, которых поразила та же болезнь, что и ее. Возможно среди них были те, кто знал, как управлять такими кораблями.
- Она тебя сожрет и не подавится, - нахмурился Тарас. - С какого перепуга рассказывать тебе об управлении кораблем?
- Ну нет другого пути, нет! Вы думаете, мне нравится эта идея? Нам надо вернуться на Болото, доставить на борт людей. Одного корабля на всех может не хватить, понадобится два. А на звездной карте нашей планеты нет. Не нашел я ее! Я не знаю, как запустить двигатель, как проложить маршрут — ничего не знаю, одни предположения. Если у вас есть другие предложения, говорите, - тихо произнес Иван.
- Она тебя сожрет, - повторил Тарас.
- Ты это уже говорил, - махнул рукой Иван. - Другие варианты есть?
- Ну, тогда вооружись как следует. И броню хорошую надень, - говорит Лука.
- Чтобы подавилась? Ты прав, с голыми руками идти не стоит.
Иван выходит из тоннеля на поверхность. Все здания на территории космодрома разрушены до основания и превращены в груды строительного мусора. Повсюду лежат трупы авератов и чудовищ. Солнце клонится к закату, край соприкоснулся с вершиной каменной гряды, мрачные тени упали на лес и медленно ползут по земле, словно растворяя ее в себе. Отвратительный запах разлагающихся тел делает воздух мутным, словно дым крематория.
Иван покрутил головой, сморщился и хотел плюнуть, но вспомнил, что шлем на башке, надо всего лишь опустить забрало и включить воздушный фильтр. Так и сделал, а затем оглянулся по сторонам — может, есть кто живой? Спросить, где страшенная баба с крыльями, поговорить за жизнь, то да сё. Увы, плоская и ровная, словно поверхность замерзшей лужи, равнина пуста. Если не считать дохлых и умирающих.
Иван глубоко вдыхает отфильтрованный воздух и нерешительно делает первый шаг. Нерешительный в том смысле, что как бы не наступить на чужую требуху или труп. Не хочется пачкать новенький комплект защитной одежды. Трудно сказать, что употреблял дизайнер, создавая сей шедевр, но получилось ярко, креативно и даже празднично. Чешуйчатая броня укрывала Ивана с головы до пяток. Этакий человек амфибия, только без перепонок между пальцев, плавника и гребня на макушке. Да, и нет вытаращенных глаз в пол лица. Каждая «чешуйка» размером в дюйм — если кто не знает, это примерно два с половиной сантиметра! - сделана из непонятного металла, сверкает и отражает все на свете. Пресловутые световые мечи и тепловые лучи тоже. Чешуйки достаточно прочные, их не поцарапать железом, а пули из обычного ружья просто плющились и отпадали, как скончавшиеся с перепоя клопы. Амортизирующая подкладка толщиной в два пальца гасит кинетическую энергию даже небольшого снаряда, хотя на ногах удержаться трудно. Все это Иван не поленился проверить перед выходом, а Тарас и Лука с удовольствием помогали под неодобрительные взгляд Нади.
Дополнительной защитой служили кираса из такого же металла с всевозможными карманами и накладки на руки и ноги. Когда Иван напялил все это на себя, то стал похож на робокопа, терминатора Т 1000 и механического погрузчика с дистанционным управлением в одном флаконе.
Однако движений эта упаковка не стесняла, можно было прыгать, бегать, кувыркаться и даже падать навзничь лицом вниз без риска расквасить нос или набить фингал сразу на оба глаза. В выборе оружия Иван проявил здоровый консерватизм — выбрал самозарядную ручную пушку калибра противотанкового ружья с дисковым магазином и бронебойно-зажигательными пулями. Что вызвало одобрительное похлопывание по плечу Тарасом и показ большого пальца Лукой, ибо не пристало мужчине выкобениваться с лучевыми мечами, плазменными мушкетами и пучковыми стрелялками.
Иван шагает по изрытой воронками стартовой площадке, старательно переступая через гниющие трупы и оторванные конечности. Его хорошо видно со всех сторон и потому он надеется, что какой нибудь еще не сдохший уродец заметит его и настучит хозяйке. Глупо, конечно. Но не бегать же по развалинам и орать, размахивая руками — вот он я, чудища! Налетай, рот не разевай! Он дошел почти до развалин, поминутно спотыкаясь и оскальзываясь, прежде чем бетонное покрытие вздулось нарывом и с громким треском лопнуло. После чего из крошева земли и бетона вылезло очередное уродство, покрытое панцирем, с традиционными клешнями, усами и выпученными глазами.
- Ну наконец-то! Ты разговаривать можешь? - осведомился Иван и снял ручную пушку с предохранителя.
Чудище разговаривать не умело. Или не хотело. Оно зашипело, пошевелило прутьями усов, клешни несколько раз сомкнулись и разомкнулись с неприятным стуком.
- Значит, языку не обучен, - разочарованно произнес Иван. - А я хотел поговорить!
Три выстрела прозвучали, как короткая барабанная дробь. Срубленные клешни падают на землю, на пупырчатой морде возникает дырка, а из спины бьет мутный фонтан крови и чего-то серого и густого. Бронированная туша оседает на задние лапы и остается в таком положении некоторое время, словно задумавшись. Иван обходит умирающее тело, аккуратно ступая где почище. Но это затруднительно, учитывая количество трупов, так что ноги до колен быстро пачкаются в крови. Сдохшая после короткого раздумья тварь с дырой в голове падает навзничь и отвратительно пахнущая жижа разлагающихся трупов выплескивается к пронзительно синему небу. Иван реагирует слишком поздно, да и укрыться негде, так что его серебряное одеяние становится серым с пахучими коричневыми подтеками.
«Будто в дерьме искупался! - с досадой подумал Иван. - Тут дожди бывают?» Сияющее солнце и синее небо дали понять, что не сегодня. Настроение испортилось и Ваня Чижиков решительно зашагал к развалинам, не глядя под ноги. Под железными подошвами хрустят мелкие камешки, кости и черепные коробки. В тишине, нарушаемой только радостными воплями местных падальщиков — так всегда бывает, если вовремя не убрать трупы! - хруст костей слышен особенно четко. Как и топот кованых подошв по бетону.
- Может, услышит кто? - с надеждой в голосе произносит Иван. - Или увидит.
И его увидели. Послышалось хлопанье крыльев, раздалось гнусавое карканье и нечто с кожистыми крыльями птеродактиля и телом таракана приземляется метрах в трех. Тварь крутит шишкастой башкой, тусклые глаза как у дохлой рыбы тупо глядят на человека. Тварь разевает усыпанную мелкими зубами пасть и … срабатывают слуховые фильтры, Иван слышит только громкий писк и шипение. «Ультразвук! - догадался Иван. - Решила оглушить меня? Шиш». Тварь пищала довольно долго, с полминуты. От усердия аж позеленела и начала притоптывать когтистыми, как у птиц, лапами. Потом затихла и недоумевающе посмотрела на человека. Типа чего стоишь-то? Давай падай и бейся в конвульсиях.
Иван вздохнул, похлопал себя ладонями, счищая подсохшую на солнце грязь и на всякий случай приготовил ружье. Крылатый урод отдышался и вознамерился было еще поорать, но не получилось. Вместо мощного ультразвукового удара получилось шипение с повизгиванием.
- Что, голос сорвал? - поинтересовался Иван. - Это бывает. Надо было не напрягаться. Так ведь и обделаться можно. Ты валишь отсюда или как? - спросил он и прицелился прямо в рожу чудищу.
Тварь наклонила голову, словно прислушиваясь к звуку человеческого голоса, нерешительно потопталась на месте и вдруг передние лапы подломились, сложенные горбом на спине крылья ниспадают и грозное чудище утыкается мордой в землю. Несколько раз судорожно вдыхает воздух, по телу пробегает волна дрожи и тварь затихает.
- Сдохла!? - удивился Иван. - Но я совсем не это имел ввиду, говоря «или как». Но если тебе так удобнее, ладно.
Кожистые крылья вытянулись на обе стороны метра на три. Пришлось обходить прямо по гниющим трупам. Когда Иван перешагивал через кончик крыла, оно вздрогнуло и зашевелилось. Иван тотчас отшатывается и хватается за ружье, но сразу опускает ствол и замирает на месте от удивления — чудище не ожило, как он было решил, а начало разлагаться прямо на глазах. Зеленая пупырчатая кожа лопается сразу по всему телу, потоки жидкого гноя выплескиваются из ран, отваливаются куски мяса, обнажая белесые кости, а крылья покрываются быстро расширяющимися дырами. Разложение трупа происходит словно в ускоренном воспроизведении видеосъемки.
- Ну ни фига себе! - только и сумел произнести Иван.
Он огляделся по сторонам и увидел, что останков чудовищ, созданных мрачным гением Черной, почти нет. Среди множества трупов птицелюдей можно увидеть только скелеты или отдельные части скелетов, причем кости выглядят будто изъеденными кислотой — в язвах и дырах.
- Искусственные существа, - говорит Иван, глядя на исчезающий труп крылатой твари. - Скороспелки, которые также быстро умирают и растворяются в окружающей среде. У людей также, - вздохнул он. - Только помедленнее. Но где же директор этого зоопарка? Она же научный руководитель и главный злодей этой истории.
- Рядом с тобой, клоун! - раздался в наушниках знакомый хриплый голос.
Иван аж подпрыгнул от неожиданности и суматошно замахал руками.
- Почему сразу клоун? - возмутился он.
- Потому что только белые авераты и клоуны носят глупые яркие одежды. И настолько упиваются собственной значимостью, что ничего вокруг себя не видят.
Голос звучит откуда-то сверху. Иван завертел головой, но жестко закрепленный шлем не давал видеть смотреть в стороны, тем более вверх.
- Включи круговой обзор или сними ведро с головы, - издевательски сказала Черная.
Как включить круговой обзор Иван понятия не имел — некогда было разбираться со всеми прибамбасами. А инструкции, как пользоваться скафандром, не нашли. Поэтому он просто снял шлем, несколько раз глубоко вдохнул пахнущий нечистотами воздух. Типа жарко стало, решил освежиться и вообще. Поток воздуха разворошил волосы на затылке. Иван обернулся. Черная в своем традиционном мрачном одеянии с кровавым подбоем — (Понтия Пилатовна хренова! - раздраженно подумал Иван.) спускается к земле, стоя на прямоугольной платформе с характерными утолщениями по углам. Прогулочный дрон зависает в паре дюймов над поверхностью, Черная сходит на землю.
- Рад меня видеть?
- Э-э, пока не знаю.
- Понятно. Значит, будешь опять чего-то клянчить.
- Хочу предложить взаимовыгодную сделку.
- Дай угадаю. Вы проникли внутрь кристаллического корабля, но не знаете, как им управлять.
- В некотором роде — да!
- И ты решил обратиться ко мне, - кивнула Черная. - Но с чего ты решил, что я знаю?
- Ты умеешь спрашивать.
- Льстишь?
- Нет. Ты действительно можешь заставить говорить даже труп.
- Преувеличение! - отмахнулась Черная. - Пара минут после отключения системы кровообращения, не больше.
- Ты это сделала?
- Разумеется. Заранее, на Терравиуме. Омерзительно белые авератики мне все рассказали. Но пока я добралась до старейшин, ты, злобная мартышка, успел выпотрошить их и забрать ключи, - прошипела Черная.
- Тебе надо было не лезть сразу в драку, а договариваться по хорошему, - пожал плечами Иван. - У меня же получилось.
- Ты со своей бандой порезал на куски последних представителей древней цивилизации, высших существ! И это называется «договориться по хорошему»!?
- Трагическое стечение обстоятельств-вынужденна мера-так бывает, - пояснил Иван. - Мы договорились?
- О чем, мерзавец?
- Ты расскажешь, как управлять этими кристаллами. А я отдам тебе третий ключ. Ты не смотри, что кристалл такой маленький. Внутри места много, хватит всем твоим друганам.
- Без тебя знаю!
- Откуда? Ах да, ты же копалась в мозгах умирающих авератов. Ну так что?
Черная вздохнула, недовольным взглядом окинула заваленную трупами стартовую площадку, словно сожалея, что нельзя добавить еще. А может и вправду жалела. Так бывает. Жидкое, словно манная каша на воде, облако заслонило солнце, тень наползла на стартовую площадку, прохладный ветерок дохнул трупной вонью. Черная вдохнула полной грудью освежающий запах дохлятины, глубоко запрятанные глаза блеснули цветом вулканического выброса.
- Не в чем сомневаться, принцесса, - вкрадчивым голосом заговорил Иван. - Подберешь себе звездную систему по вкусу, выберешь планету с хорошей погодой, обоснуешься на острове с пальмами и песчаным пляжем и начнешь ставить опыты над аборигенами. Никто мешать не станет. Вырастишь шестируких белых авератов — себе для прислуги. Потом создашь говорящих тараканов. Они станут аборигенов для твоих опытов ловить. Будешь жить во дворце! Покрасишься в блондинку, побреешь ноги, станешь богиней красоты и покровительницей изящных искусств.
- Совращаешь меня, подлец?
- Рисую перспективы. Широкими мазками.
- Ну а сам-то что надумал делать? Хочешь вернуться на родную Грязь? Кем ты был там, И-Ван Чи-Жик?
- Никем, - признался Иван. - И звали меня никак. Но тот, кто управляет нашими жизнями, решил изменить мою судьбу и я оказался в вашем мире. Возвращаться в свой мир я не хочу. Я такой же изгой, как и ты.
- Совсем не такой, - фыркнула Черная.
- Такой, такой. С небольшой разницей — я не претендую на трон. А тебе он необходим.
- Я рождена правительницей!
- Ну и что? Отказаться от власти всегда можно. Но ты не сможешь.
- Пожил бы с мое в подземелье и тоже не смог бы.
- Ну да, родовая травма. Незаживающая рана! Но мы отвлеклись от главной темы, королева. Итак?
Мутное облако свернул в сторону, солнечный день вернулся, трупы продолжили разлагаться с удвоенной силой.
- Ты можешь обмануть меня, - скривила и без того страшное лицо Черная.
- Разве я обманывал тебя раньше?
- Нет, - согласилась Черная. - Выжидал подходящего момента. И вот сейчас обманешь так обманешь.
- Перестань, королева, - махнул рукой Иван. - Нам все равно не нужны все корабли, за глаза хватить пары. Так что давай рассказывай и я отдам тебе ключ.
- А он при тебе? - спросила Черная и глаза вспыхнули рыжим огнем.
- Ну что ты, богиня! Мы же старые друзья, друганы и собутыльники, знаем друг друга как облупленные — ни в коем случае.
- Подлец, - вздохнула Черная. - Ладно, слушай …
Иван сидит на крыльце дома Платона. Рядом на ступеньке дышит теплом украшенный драгоценными камнями чайник, в платиновой чашке успокаивается только что налитый чай. Вернее, горячая настойка из какого-то местного растения, название которого Иван забыл сразу, как только Платон произнес его. Солнце уже клонится к воде, слабый ветерок приносит запахи моря, какие-то пичужки суетятся на развешенных для просушки сетях. Перевозка людей на корабли идет с самого утра, челноки снуют между странными синими аппаратами и Болотом как … как челноки! Всех надо разместить, загрузить и разгрузить нехитрый скарб рыбаков и охотников. А еще съестные припасы, воду и домашних животных. Их немного, но даже одной собаке нужно место, ведь бросать друзей нельзя.
Платон руководит процессом, выслушивает жалобы, решает вопросы и гасит ссоры. Он вождь, это его обязанности и выполняет он их с усердием и даже радостью. Лука и Тарас принимают людей на борт и распределяют по местам, попутно объясняя что можно, где и как. И что категорически нельзя. Надя помогает Платону, который все-таки не может успеть везде, а Иван, как самый главный надежа и опора человечества на планете Болото вроде не при делах. Странное чувство пустоты овладело им, нет мыслей, прошлые страхи отступили и кажется, что уже больше ничего не надо и ты в стороне.
- Это ненадолго, - чуть слышно шепчет Иван. - Надо выбрать подходящую по условиям планету. Выбрать место для поселения, построить дома, школу, детский сад, что-то придумать с больницей, какой-нибудь знахарский пункт с бабкой ведуньей для начала. Создавать новую цивилизацию людей. А как это делать хрен его знает! Еще найти планету с подходящими условиями для инсекта мужебабского.
Иван поднимается со ступеньки, потягивается и разминает затекший от долгого сидения зад.
- Ладно, - говорит он в полный голос, глядя на заходящее солнце. - Не боги горшки обжигают, что-нибудь придумаем!
Терравиум, часть третья
© Copyright: Андрей Ильин 3, 2022
Свидетельство о публикации №222121701448
Свидетельство о публикации №222121701448
Рецензии