Карикатура
Тетрадь эта принадлежала Женьке Серёгину, ужасно отвратительному типу, баламутившему весь 10-й «А». «Это же надо, какой мерзавец! – мысленно возмутилась Татьяна Владимировна. – Ну, погоди! Вот уж я тебе сейчас нарисую такую жирную двойку: на всю жизнь запомнишь её!» – мстительно подумала она и тут же принялась перелистывать тетрадь в обратную сторону, отыскивая нужную страницу. Но тут Татьяна Владимировна благоразумно решила все-таки прочитать Женькино сочинение, чтобы найти в нем достаточное для двойки количество ошибок. Сочинение оказалось вполне приемлемым. Нормальное сочинение. И ошибок почти не было. Как назло: ни орфографических, ни пунктуационных. Так: две речевых и две грамматических. Если бы не эта злосчастная карикатура, с чистой совестью можно было бы ставить четверку.
Ставить заслуженную оценку не хотелось. Он такие вещи вытворяет, а ему ещё положительные отметки выставляй. Он, вообще, может быть, списал у кого-нибудь. У Паршиной, к примеру. Татьяна Владимировна отыскала в стопке тетрадь отличницы класса Паршиной Людмилы и, проверивши работу, не обнаружила никакого сходства между сочинением Паршиной и Женькиным опусом.
И тогда Татьяна Владимировна принялась проверять и все остальные работы, а также перелистывать все тетради: вдруг кто-нибудь еще что-нибудь там подобное выдал?
Нет, все тетради оказались в полном порядке. И сочинения написаны прилично. Тут Татьяна Владимировна припомнила, что сегодня Серёгин очень уж беспокойно вёл себя на уроке. Весь урок общался с соседями по «камчатке». Ну да, ещё и хихикали они там, передавая друг другу что-то. «Да вот эту тетрадь и передавали, - догадалась Татьяна Владимировна. - На уроке нарисовал карикатуру, а потом хвастался перед приятелями. Интересно: он специально для меня нарисовал, или чтобы друзей позабавить?».
Татьяна Владимировна принялась размышлять о том, что руководило Серёгиным в тот момент, когда он занимался этим «художественным творчеством»? Если он хотел досадить преподавателю, то разве не соображал головой, что должно за этим последовать? А если он просто развлекал товарищей, то почему не выдрал этот лист перед тем, как сдать на проверку тетрадь?
«Так ведь не успел вырвать-то! – догадалась Татьяна Владимировна и обрадовалась почему-то этой мысли. – Я возле его стола стояла. И когда прозвенел звонок, тут же взяла его тетрадь».
Татьяна Владимировна поднялась из-за стола и пошла на кухню. Включила плиту и принялась варить кофе. Она вспомнила вдруг, как в институте (еще на первом курсе) она сама влипла в очень курьёзную историю. Это было на лекции по историографии. Преподавал сей отвратительный предмет солидных лет мужчина, который и сам, вероятно, не слишком обожал историографию, равно как и вообще историю. Он читал лекцию по конспекту так монотонно и скучно, что студенты (из тех, кто посещал занятия) заранее принимали наиболее удобные позы, чтобы хорошенько на лекции вздремнуть. К тому же, историограф постоянно опаздывал на свои лекции. И вот как-то раз, ожидая преподавателя, Татьяна Владимировна взгромоздилась на кафедру и принялась увлечённо пародировать преподавателя. Видимо, пародия была довольно удачной, поскольку публика была в восторге. Аудитория содрогалась от неудержимого смеха. И вдруг все увидели преподавателя. Он стоял в дверях и смеялся вместе со всеми. Наступила гробовая тишина. Татьяна Владимировна заткнулась на полуслове, испуганно вытаращив на преподавателя глаза. «Продолжайте, продолжайте! – махнул рукой историограф. – У вас так здорово это получается. Театр – да и только!»
Вернувшись в комнату, Татьяна Владимировна взяла в руки тетрадь Женьки Серёгина и развернула её последнюю страницу.
«Что ни говори, а изобразил он меня талантливо, - решила она, внимательно рассмотревши рисунок. – Похоже, в общем-то. Часы только вот зря он так увеличил. Впрочем, для жанра карикатуры это нормально. И что же? За этот виртуозный экспромт я должна ставить человеку двойку? Несправедливо!»
Перелиставши тетрадь, Татьяна Владимировна взяла ручку с красной пастой и поставила за сочинение заслуженную четверку. Потом на внутренней стороне обложки принялась творить, вооружившись ручкой с фиолетовой пастой.
*
Все стояли у своих мест, вытянувшись в струнку, когда Татьяна Владимировна вошла в класс.
- Здравствуйте, ребята! – как обычно звонко и бодро поприветствовала всех учительница и велела всем занять свои места.
Татьяна Владимировна аккуратно уложила на столе стопку тетрадей и обвела взглядом аудиторию.
Класс замер в ожидании чего-то такого страшного и ужасного.
- Мне понравились ваши сочинения! – сразу же заявила Татьяна Владимировна. – Все понравились. Двоек нет ни у кого. Тройки, к сожалению, пришлось поставить некоторым учащимся, в основном, из-за ошибок в пунктуации. Дежурные, раздайте, пожалуйста, тетради, и будем работать.
*
Как обычно после звонка на перемену все в один момент упорхнули из класса. А Женька Серёгин остался.
- Что, Серёгин, у тебя уже все уроки закончились? – спросила Татьяна Владимировна.
- Нет. Вы это… Татьяна Владимировна… в общем… ну, как его это там?
И вдруг он звонко и заразительно расхохотался:
- А здорово вы меня, Татьяна Владимировна, разукрасили! Ей-богу! Ха-ха! На всю жизнь сохраню! Ну, классно прям!
Глядя на эту открытую, хохочущую мальчишескую рожицу, Татьяна Владимировна и сама, не удержавшись, рассмеялась.
Так они и смеялись, глядя друг на друга. В дверной проём кабинета то и дело заглядывали удивленные ученики. А они все смеялись и смеялись.
Свидетельство о публикации №222121701473