Диабет IV-го типа

Моя мама болела диабетом и всё это происходило на моих глазах. Её мама тоже болела диабетом. Так что вольно-невольно эта болезнь и методика лечения и диагностика не являлись -для меня terra incognita. Причём мама болела диабетом в советское время и это было страшно. После смены власти новая государственность с большим вниманием и заботой относилась к диабетным больным. Появились новые приборы и приспособления: дозаторы, анализаторы…В 98 году я перевёз маму в Дюссельдорф и от отношения к диабетикам в Германии мы все впали в ступор. Почти невозможно было поверить, что возможен такой уход и такая забота. Мамин диабет прошёл через 3 государства, но ХХХ было одно – всюду считалось, что диабет бывает трёх типов. Господа, где цветы для меня, где аплодисменты для меня и где в конце концов Нобелевская премия. Я открыл диабет IV-го типа. Он крадётся как зверь тихо, но целеустремлённо, даже дипломированные врачи с огромным стажем и практикой не могут его определить. Диабет IV типа хитёр и коварен, может прикинуться и насморком, и косоглазием, и сердечной недостаточностью. Я столкнулся с этим диабетом в тюрьме. В 2006 году у меня начали страшно отекать ноги. Я не только туфли, я носки не мог одеть. Если я касался отёка пальцем, то там оставалась вмятина глубиной 5-8 мм. В течение получаса отёк выравнивается. Одновременно с этим я потерял нормальный сон, заменив его на бессонницу. Мне стало постоянно не хватать воздуха. Временами стал ослабевать слух и зрение. Иногда поочерёдно, иногда одновременно. Хотя симптоматика диабета была видна на 100%, врач объявила, что у меня какая-то сердечная болезнь. Для дыхания мне стали давать разные препараты, которыми я полностью сжёг слизистую оболочку в носу и которые имели очень сильную привыкаемость. Когда я позвонил в Германию своему знакомому медику, мне объяснили суть и состав этих препаратов. Я уходил от этой зависимости с помощью силы воли в течение почти полугода. Зависимость прошла, а нос остался, маленькая но победа. В Тартуской тюрьме начальником мед отдела была доктор Пайри Пай. Сейчас она Пайри Кой, фамилия изменилась, а суть нет. Мне сразу были предложены всяческие сонники и антидепрессанты. Ещё мне порекомендовали лежать на тюремной кровати, задрав ноги вверх. Покажите мне акробата, который это сумеет и опишите мне реакцию сокамерников, которые увидят меня в такой позе. В качестве сонника мне предложили „Xanax“. По сложнейшей процедуре перемещения этого препарата от тюремного врача к тюремному контролёру, а от него ко мне, я понял, что этот препарат сильный. Я объяснил доктору Пайри, что само присутствие этого препарата в доступной близости уже благотворительно на меня влияет, пусть таблетка лежит у охранника, когда будет совсем плохо, я спрошу. Мне ответила Пайри, что я должен принимать таблетку каждый вечер или не получу вообще. Я небольшой сторонник лекарств и стараюсь не мешать организму заниматься самолечением. Человеческий организм – это система с огромным запасом прочности и возможности саморегулирования. У меня была ХХХ операция, от которой остался шарм от разреза длиной 22 см. Врач сказал мне, что он прописывает мне 2 укола морфия для обезболивания (не помню, морфия или морфина, это не моя область знаний) и ещё три укола я могу в течение суток попросить у медсестры. Я не допустил к себе ни одного укола, я посчитал, что боль – это сигнал организму, что пора поработать. Итог был изумительный. Извините за прозу, на следующее утро я самостоятельно забрался на горшок. Вот такие чудеса совершает наш организм, если ему не мешать.
Эта операция имела ещё одно последствие. Дело в том, что под место разреза попал мой пупок и когда меня заштопали, пупка у меня не оказалось. По этому поводу я написал доктору благодарственное письмо. Учитывая мою национальность и то, что у меня нет пупка „XX век Fox“ предложил мне роль первого человека на Земле, но, поскольку эта студия любит ставить мелодрамы и лёгкую эротику, у меня должна быть партнёрша с таким же отсутствием присутствия. Я написал доктору, что его скальпель открыл мне новые горизонты и дал надежду на изменение судьбы, места жительства и материального положения. Я просил доктора, что если на стол ему попадёт девушка с диагнозом аналогичным моему, то прооперировать её как и меня, о чём я просил известить сразу меня лично и „XX век Fox“. Я обещал доктору приглашение на премьеру фильма, рекламу его таланта и моё пожизненное личное расположение. Доктор на моё письмо не ответил, я расценил молчание, как отказ от всего предложенного мною, а значит и от рекламы. Фамилию доктора я поэтому не называю, хотя помню. Я спросил начальника нашего мед отдела, не имеет ли Ксанакс отношения к наркотикам и имеет ли он привыкаемость. В ответ получил два «нет». Я конечно поверил и перезвонил в Германию. Мне из Германии сообщили, что Ксанакс это сильнейший препарат с сильнейшей же привыкаемостью и по этой причине в большинстве цивилизованных стран запрещён. Когда я сообщил честному «эскулапу» эти сведения, мне абсолютно спокойно ответили: «А что такое, ничего страшного. Выйдешь на волю, будешь постепенно уменьшать дозу и через год всё будет нормально». То есть, по сути меня просто пытались сделать наркоманом. Я не берусь назвать точную цифру, но гораздо более двух трети осужденных получают сонники и антидепрессанты.
Может быть кому-то и желательно, чтобы по тюрьме ходили «овощи», которыми легко управлять и поддерживать режим содержания. Хотя, если хорошо подумать, очень маленькая доля разумности в этих действиях может быть и есть. Кому интересны сильные и энергичные зеки на воле. Ну ладно, продолжим о диабете IV типа. От постоянного затруднения дыхания (скорее всего от этого, я не медик), я приобрёл астму.
От постоянных отёков ног у меня полопались кровеносные сосуды и ноги у меня теперь бордово-синие. Помногу ходить тоже не могу. Уже 6 лет на ступнях не заживают язвочки. Носки постоянно в крови, хожу и жду, когда подцеплю ВИЧ. И тут произошло знаковое событие. На 7-ой год заключения, т.е. в 2010 году меня повезли в городскую клинику на медосмотр. Мне нужно было продлевать водительские права и нужна была мед справка. Я оплатил и анализы, и конвой. Честно говоря, мне не очень понятно, почему всё это нельзя было сделать в тюремном мед отделе. Врачи в платной клинике не пользовались никакими препаратами или приборами, которых нет в нашей больничке. Да и врачи у нас дипломированные и достаточно квалифицированные. Так вот, в клинике мне сделали анализ на сахар. Это был первый анализ за 7 лет заключения. Это при избыточном весе и, совершенно очевидно, 100%-ой симптоматике диабета. Анализ показал содержание сахара 14,7. Это три нормы. Врач сразу позвонила в мед отдел тюрьмы и спросила, почему я не на носилках. Вот тогда меня принялись лечить. И сразу хотели посадить на инсулин. Я сказал, давайте попробуем сначала таблетки. С тех пор прошло 8 лет, дневная норма лекарства у меня не увеличилась. Дело в том, что я наконец знал, что у меня диабет, а значит перестал жрать сладкое и сбивал содержание сахара в крови физическими нагрузками. Главное, я избавился от стресса.
Как только я понял, отчего у меня проблемы с дыханием, со зрением, со слухом, я знал как с ними бороться и восстановил свой организм саморегулирования. Были ещё проблемы с зубными врачами и с протезистами, но это абсолютно отдельная тема и в городах эти проблемы стоят не менее остро, чем у нас, а может быть ещё острее. У нас это бесплатно. Чтобы разогнать слезинки в уголках глаз, расскажу несколько анекдотов. Один анекдот тоже грустный, ни один зек над ним не засмеётся. Я этот анекдот не придумал, а беру в долг. Прошу учесть, что тюремные медики очень прекрасные люди и хорошие специалисты.  Работать в тюрьме крайне трудно, и отношусь к ним с огромным уважением и благодарностью. Если мне не повезло с одним конкретным медиком, то это моё личное еврейское невезение и это не меняет моего отношения к медикам вообще. Так вот анекдот: «Тюремный врач говорит санитару: отнесите этого симулянта в морг.»
А вот пара анекдотов моих лично:
- Таллиннское гор собрание постановило выбить мэру города зубы. Своё решение они объяснили очень просто: Когда у мэра были проблемы с ногой, всюду появились пандусы.
- Урве Пало задаёт вопрос: «Что не в порядке? Почему так плохо работают внутренние органы».
Эрки Нестор: «Урве, это вопрос к кому, к Осиновскому или к Рейнсалу?»
Вы хочете песен, их есть у меня, но лучше промолчу. Чёрт его знает, может появится закон об анекдотах, а я так устал сидеть.