Ошибка в методике

Довольно много времени провёл в тюрьмах. Меняются люди, лица, фамилии. События, если присмотреться, остаются неизменны, меняется только окрас. Поскольку последняя моя тюрьма – Тартуская, то рассмотрим вопрос на её примере. Существует извечное противостояние между тюремной администрацией и тюремным населением. С обретением государственной независимости напряжение этого противостояния значительно уменьшилось и противостояние перешло в фантомный эффект. Сейчас можно спокойно, никуда и ни во что не влезая отсидеть срок. Давно канули в лету бараки с трёхэтажными нарами по 50-60 человек в кубрике. Камеры сейчас на двух человек и появилось то, чему мы и названия-то не знали. Появилось личное пространство. Роскошь небывалая. И вместе с личным пространством у каждого зека появилась возможность выбора. Но не у всех. Нет такой возможности у лидеров. А лидеры бывают трёх разновидностей. Это лидеры, те кто хочет казаться лидерами или ошибочно думает о себе, как о лидере, и те, кого хочет видеть лидером и даже пытается сделать лидером администрация. Эта проблема очень серьёзно стояла во все века, при любой власти, во всех тюрьмах и лагерях. Среди реальных лидеров бывают лидеры, имеющие тайного друга в погонах. Очень редко, но бывают. Но эти лидеры уже при деле, а тюремным работникам нужны свои лидеры. Для них это и показатель работы, и методика влияния на преступное сообщество. Беда в том, что в наше время осуществляется недостаточный контакт меду разными службами и министерством. И поэтому поиски и создание лидера для тюремных работников часто оказываются головной болью, а то и геморроем. Геморроем в прямом и переносном смысле. А вот привету пример. Сидят на Батарейной тюрьме два мазурика, многие их принимают за братьев. И немудрено, на братьев они походили и внешне, и внутренне. Молодые, спортивные, подтянутые и безудержно татуированные. Причём татуировкой у них была покрыта вся голова. А ещё мазурики очень любили вещи. Эти вещи делились на две группы. Они были или вкусные, или красивые. И все эти вещи попадали в одну и ту же категорию - чужие вещи. А чтоб чужие вещи делать своими, надо формировать в камере, где сидело тогда по 16 человек, коллектив таких же ублюдков как они, но послабее. Это чтоб трона не лишиться. Начиналась «приватизация» с уговаривания, но очень быстро мазурики переходили к решительным действиям. Несчастного обладателя чего-либо им приглянувшегося или сильно-сильно били, или опускали. Не жалели никого. Главное, что мешки с имуществом становились всё больше и больше. И вот с этими мешками они прибыли в Тартускую тюрьму. Правда, до этого они успели посидеть в петушатнике в тюрьме Мурру. Всё-таки пришлось частично ответить за дела прошлые.
И вот из этих ублюдков стали лепить лидеров. Такие действия в тюрьме всегда заметны. Гомункулусу начинают разрешать гораздо больше, чем всем остальным и это ошибка номер два. Хитро мудрая и многоопытная зековская среда сразу получает сигнал. У этого индивида за спиной погоны и лучше с ним не ссориться. Себе дороже станет. А ошибка номер один состояла в том, что куратор поставил своих протеже баландёрами. Это значит раздатчиками пищи. Баландёр в тюрьме - это почти «рука Бога». От него зависит, будет у тебя в миске 250 грамм супа с мясом или воды с капустой. 250-то грамм будет всегда, а остальное – вопрос совести и ловкости рук баландёра. Баландёры – это каста и ссориться с ними гораздо опаснее, чем с директором тюрьмы. Директора тюрьмы ты видишь раз в 2-3 года, а баландёра три раза в день. Почему я называю ошибкой номер один постановку этих мазуриков баландёрами?  Объясню. Какие нафиг баландёры с петушатника?! И ещё один аспект. Тюрьма-то наполовину следственная, и только баландёры имеют возможность видеть зека, которому назначена полная изоляция, три раза в день глаза в глаза. Вывод напрашивается сам собой. Баландёром может работать только тот, кому очень доверяет администрация и кто, в свою очередь, очень доверяет администрации сам.
Площадки для обоих лидеров расчистили, лидеры, полидерствовав в тюрьме, ушли на свободу. Первый лидер выбрал для проживания Таллинн. Начал он довольно ретиво. Даже засветился у чародея Вебера и в программе «Батарея». ХХХ нутро взяло своё. Кушать хотелось сильно, это при том, что из всех специальностей было только две: баландёр и парикмахер. А вот не востребован в Таллинне баландёр. Некому раздавать баланду, а значит и нет возможности стащить что-нибудь из общего котла и сожрать. А кушать хотелось всё больше и больше. И стал этот лидер отбирать мобильники у школьников и молодых девчонок. Было на него несколько заявлений в полицию. Если бы его арестовали сразу, может быть его и можно было спасти, но тень в погонах всё верила ему, всё давала ему шанс исправится. Вполне могло быть, что доверие тени подтверждалось какими-либо действиями Гомункулуса. Кончилось всё очень плохо, совсем плохо. Гомункулус всё больше и больше озлобливался и в конце концов убил человека. Сейчас он сидит в тюрьме и изображает из себя сумасшедшего. Это чтобы вместо тюрьмы сидеть в сумасшедшем доме. Вряд ли получится, очень сильный запах. Со вторым Гомункулусом стало ещё смешнее. Он освободился в город Тарту и начал с того, что стал делать тату за деньги. Дело пошло бойко, поскольку он сам был ходячей рекламой. Татушки стоят дорого, а основная его клиентура была из безденежной молодёжи. Возникла вязкая система кредитов и отсрочек, эта система держалась на неплохих кулаках и имидже страшного тюремного волка. Прямо Серый Волк Ахто Леви и никак не меньше. Сейчас эта система жёстко сформирована. У баландёра под рукой молодёжная банда, где половина несовершеннолетние и не попадают под уголовную ответственность. Баландёр вкусно кушает и мягко спит. Не спит молодёжная полиция. Баландёр стал для них проблемой, но грубо не подставляется. Да и тень за плечами, видимо, продолжает темнеть. Но свято место не бывает пусто. Выпустили в большую жизнь двух лидеров, надо следующих готовить. И тут конфуз хоть стой, хоть падай. У кандидата в лидеры выбиты четыре средних зуба на верхней челюсти, причём выбиты так, что корни остались и торчат. Любой пионер, любой скаут и уж, конечно, любой зек знает, что ни кулаком, ни кастетом так зубы не выбить. Существует только одна стоматологическая технология, оставляющая такие следы.
Это когда один конец доминошки приставляют к зубу, а по другому концу бьют зековской  миской. Ну ограничен у зека набор инструментов. Помнится мне, что такая отметила делается не кому попало, и очень конкретным лицам. Не берусь утверждать точно, но слышал от людей, которым я верю, что вроде бы это связано с камерным минетом.
Такую заготовку для лидера я называю ошибкой в объекте. Следующий мой рассказ о тюремной жизни будет называться «Беззубый авторитет».
;