Аномалия 12, 13 главы

   12.

   И вот, наконец показался деревянный указатель. На нем было указано направление в Остиллак. Повозка остановилась. Мы с Крисом слезли с верхушки сеновала на колесах и, отдав нашему возничему монетку, двинулись к городу. Заскрипев деревянными частями, телега, запряженная двумя поджарыми конями, двинулась дальше - Айван поехал прямо, пожелав нам доброго пути.
   Мы шли, наслаждаясь пением птиц и жужжанием пролетающих насекомых. Солнце светило нам в затылок, не мешая глазам обозревать красоту местной природы.
   - Ты знаешь, Крис, здесь так мило и безмятежно... Кажется, эта гармония нерушима. Однако, несмотря на то, что это не привычный нам мир... проблемы те же, что и в наше время, - начала я.
   - Да с чего же им не быть? Здесь же обычные люди живут - такие как мы с тобой, а не супермены. Идеальных нет, сколько не ищи, - откликнулся мой спутник, беря мою руку в свою. Пальцы его были прохладными.
   Я рассказала ему историю Греты Вайс. Кристиан внимательно слушал и мрачнел. В конце своего монолога, я задала вопрос, который не стала задавать, если бы знала, к чему он приведет.
   - А тебе изменяли? – спросила я.
   Крис с полминуты молчал, а потом холодно молвил:
   - Зачем ты об этом спрашиваешь? С какой целью?
   - Целью? Ни с какой целью...просто интересно...- ответила я, чувствуя, что наш разговор приблизился к опасной черте. И нет чтобы промолчать, выждав паузу...
   А Кристиан меж тем остановился и заглянул мне в глаза.
   - Тебе интересна боль расставаний? Ты жестока, - его васильковые очи были похожи на куски арктического льда.
   - Мне тоже было больно, - примирительно произнесла я, опуская вниз свои «зеркала души».
   Но тут Ла Ферье прорвало.
   - Почему вам, девушкам, всегда хочется знать о бывших? Какой была размолвка и так далее. Зачем? Когда люди расходятся, всегда виноваты оба. В той или иной степени. Не скрою, я действительно мог причинять боль тем, с кем встречался, но зачем об этом говорить? Для сравнения?!
Сердце ушло в пятки, когда я наконец поняла, что сделала. Однако вопросы Кристиана ранили меня, усугубив горечь прошлых потерь.
   - Никки, я согласен, - продолжил упрекать меня Ла Ферье, - что многое познается в сравнении. Но будь проще. Да, я не тот юнец, каким был 18-20 лет назад. Я взрослый мужчина. И у меня было немало женщин. А разве у тебя не было мужчин? Не уверен. Но раз на момент нашей встречи ты была в поиске, значит...
   Но моя ладонь, хлопнув Криса по щеке, не дала ему договорить. То, чем он хотел закончить свой монолог, было слишком дерзким и оскорбительным.
   Держась за ушибленное место, Ла Ферье играл желваками.
   - Я наслаждался общением с тобой, - начал он с досадой в голосе, - пока не ты не скатилась на рельсы разговоров о бывших. Я знал... О том, что... А-а, что тут говорить..., - и  коллега, запнувшись, замолчал. А потом развернулся и пошел в город один, засунув руки в карманы брюк. Вывод напрашивался только один – мой друг очень огорчился. Если не сказать разочаровался. Однако, при этом Кристиан не повел себя как большинство самоуверенных красавчиков – не стал бросать унижающих мое достоинство слов, гордо задрав голову - мол «я другую себе найду, королева тут нашлась! Терпеть ее еще тут! ».
   Безусловно, слова Ла Ферье о "рельсах" меня очень обидели. И все же я почувствовала укол совести. Потому как первая задала провокационный вопрос, не подумав о том, что разговоры о сугубо личном, например о прошлых отношениях - это скользкий путь. И, когда идет период ухаживаний, лучше всего на него не вставать, а быть осторожным. Ведь перед тобой человек со своим внутренним миром, чувствами и прошлым опытом, не всегда положительным... А я забыла об этой простой истине... О чем я только думала? Выпад Кристиана был ни чем иным, как защитной реакцией. И оправдан в какой-то мере. Хотя и  охарактеризовал его как вспыльчивого человека. Но, несмотря на это, Крис не стал развивать наш конфликт, сдержавшись. Он не начал спорить со мной, обвинять в неуважении к себе или доказывать свою правоту.
Поразмыслив над этим минут пять, я все же последовала за другом. По дороге, мне вдруг вспомнились слова коллеги о его первой и безнадежной любви. То есть, на чувства Ла Ферье когда-то не ответили взаимностью... Было ли так со мной? Было... Но. Крис, переступив через свои неудачи, позволил себе новые отношения. А легко ли ему было решиться? Думаю, он не раз размышлял на эту тему. Как и я.
   В горле от этих мыслей встал горький комок. Стало очевидно - я не хочу терять моего любимого француза. Но что это? Банальная привязанность или... Начало чего-то большого и прекрасного?
   А меж тем мы с Ла Ферье остановились у лавочки, что стояла у тупика железнодорожной полосы. Он сел на деревянную решетчатую поверхность сидения и скрестил руки на груди, устремив лицо вверх, в голубое небо. Я залюбовалась его красивым утонченным профилем.
   Скромно подсев на край скамьи, я не смела даже глаз поднять на милого сердцу друга. Отведя глаза в сторону и, набрав воздуха в легкие, я произнесла два первых слова в его адрес:
   - Прости меня.
   Как же нелегко дались мне эти слова! Признавать свои ошибки всегда трудно. Но необходимо, если дорожишь отношениями. Поэтому, я продолжила:
   - Я не хотела тебя задевать, Кристиан. Всему виной то, что было со мной ранее. Мне и впрямь тяжело переносить разлуки...и...расставания. Опыт прошлых встреч влияет либо хорошо, либо плохо. На меня - плохо, заставляя совершать ошибки в настоящем... Я просто не подумала, прежде чем задать тебе вопрос. Это не оправдание, это факт.
Он не ответил мне, но я всем телом почувствовала, как напряжение между нами спало. Это была победа. Значит, есть шанс, что мой француз оттает и я вновь окажусь в его крепких объятиях. Услышу нежности в свой адрес, которые он произносил приятным голосом с хрипотцой.
   - Николь…, - начал Кристиан уже спокойным голосом, - и ты извини, что причинил тебе боль грубыми словами в твой адрес… Тоже порой... наступаю на одни и те же грабли. Ты права - негативный опыт прошлых отношений даёт о себе знать. И увы, в самый неподходящий момент, -  и друг вновь опустил голову. Но спустя минуту, продолжил:
   - Ты знаешь... Наташа, во время одного из наших совместных полетов, рассказала о тебе. Но не про личную жизнь, а про то, какая ты подруга. Она не говорила много, всего пара фраз. Однако мне стало очень любопытно - на самом ли деле она говорит правду, без прикрас, или нет. После ее слов, я стал наблюдать за тобой при каждом удобном случае. И тогда, я не случайно оказался в "Зоне 51"- нашего так называемого "зала развлечений"... У меня был шанс еще раз повидаться с тобой, - признался мой возлюбленный с легкой улыбкой.
   - О, Кристиан, - молвила я, восхищенно глядя на него. А мой возлюбленный француз продолжал:
   - И вскоре я убедился, что твоя подруга была права в отношении тебя... В этом смысле я был ей благодарен.
   Когда Ла Ферье говорил мне все это, я видела в его глазах искренность.
   - Прежде чем подсесть к вам в столовой, - снова начал мой друг, - я много раз спрашивал себя - готов ли я завязать с тобой отношения, которые вполне себе могут вылиться во что-то серьезное. И, когда мы общались с тобой в кафе, я понял, что готов к этому... Тогда ты произвела на меня впечатление своей несомненной красотой снаружи. А потом – качествами. Ведь ты вела себя со мной так легко и непринужденно, была готова даже посмеяться над собой... А потом мои выводы о тебе подтвердил совместный полет на Каллисто и вылазка… А сейчас... Ты только что признала свою ошибку, не обвиняя в ее причине меня или других. Из тех, кого я знаю, далеко не каждый на это способен.
   Я была растрогана его словами. Подсела ко Крису ближе со словами:
   - Ты столько приятных слов мне сейчас сказал. Спасибо. Но ведь и я не идеал, если говорить откровенно.
   - Я тоже, но зачем это делать приоритетом? - парировал Ла Ферье. - Лучше подумать о том, сможешь ли ты переносить недостатки любимого человека.
   От этих слов я растаяла. Медовым голосом я смогла сказать только это:
   - Ты прощаешь меня, мой ненаглядный?
   Выражение его лица поменялось за какие-то пару секунд! Васильковые глаза засияли от восторга, став ярче сапфиров. Губы дрогнули приоткрывшись, а румянец на скулах проступил на них алыми пятнами. Ла Ферье заключил меня в объятия и прижал ко груди.
   - Конечно, королева моя, - прошептал он мне на ухо.
   И последовал примирительный поцелуй. Столь глубокий и волнительный, что я поняла - этот  мужчина готов на многое ради сохранения наших отношений. Прощать тоже, если придется. Однако при этом он определил для меня границы дозволенного.
   А что я? Я приняла их, конечно. Пределы моего терпения он уже узнал и понял, как было видно из его действий.
   Находясь в объятиях возлюбленного, я сравнила себя с кусочком сахара в горячем кофе...
   Мы разомкнули свои жаркие объятия только тогда, когда услышали стук. Похожий на тот, что доносился до наших ушей еще на пляже у океана. Наверняка это был вагончик. И я оказалась права в своих догадках. Спустя минут семь, к нам приблизился автономный кузов на колесной паре, разукрашенный по бортам аляповатыми рисунками, с деревянной крышей и двумя парами фонарей. Когда вся эта конструкция остановилась рядом с нашей скамьей, мы с Кристианом вошли внутрь. Снова сели на последнюю пару сидений со спинками, надеясь, что указатель направления в город совпадает с маршрутом нашего транспортного средства.
   К счастью, именно так и случилось. Въезжая в Остиллак, мы завертели головами, озираясь. И каково же было наше изумление, когда, при очередном повороте в пределах населенного пункта, мы увидели бар с названием «Хорхио».

***

   И что же мы увидели, сойдя с вагончика напротив  питейного заведения? Двухэтажное деревянное здание, цвета мореного дуба (темно-коричневый), нижние окна которого были зарешечены, а верхние занавешены однотонной тканью (темно-красные). Из чего я сделала вывод - второй этаж это были номера для ночлега, а нижний - помещение бара, возможно совмещённого со столовой. Дом был отдельным строением, с резной вывеской над входом. Это указывало на то, что хозяин щадил соседей, если вдруг в его заведении вечер пойдёт не совсем гладко. Если я смотрела на то, каким был фасад, то взгляд Криса привлёк мотоцикл. Да, именно мотоцикл без приставки аэро -.
   В наше время (точнее в нашем с Крисом мире) работающих на углеводородах средств передвижения уже не было. Их можно было увидеть разве что в специализированных музеях. А тут! Ретромотоцикл! Услада для глаз Ла Ферье.
   - Какой красавец! – воскликнул восхищенно Крис, осматривая «железного коня» (я оказалась права - двухколесник оказался для Криса отрадой для очей). – Сузуки RV200! – Кристиан погладил сидение мотоцикла цвета серого металлика. Присвистнул. – Откуда он здесь такой?! Это ж начало 21 века! – не унимался мой любимый француз. – На чем же он ездит здесь?!  На воздухе?!
   Я улыбнулась, вместе с Крисом оглядывая хромированные части транспортного средства, явно сделанного не в этом городишке.
   Должно быть, услышав восторженные возгласы моего друга, к нам навстречу вышел высокий мужчина, открыв деревянные двери заведения. Его темно-рыжие волосы были коротко острижена, а борода, наоборот отпущена. И доставала ему до середины груди. Он вытирал тряпкой руки. На Кристиана он посмотрел с подозрением, а на меня оценивающе.
   Наконец он спросил:
   - Понравился?
   - Ну ещё бы! – откликнулся мой коллега. - Это ж такой отличный мотоцикл! Он в рабочем состоянии?!
   - Нет, - был ответ Кристиану. - Но когда-то был.
   У коллеги на лице появилось выражение чуть ли не скорби.
   - Ах, какая жалость! - Крис покачал головой. - Такая мощь пропадает...
   - Хм… У меня в сарае, за этим домом, есть канистра с топливом для него. Починишь, прокатишься с ветерком что называется. И ее заодно. Впечатлишь, - улыбаясь, предложил хозяин заведение «Хорхио». Лицо выражало азарт. Он был уверен, что Крис восхищается мотоциклом чтобы просто порисоваться.
   - У меня нет инструмента, - произнёс мой коллега серьёзно. – Но у меня вопрос. А почему он стоит перед баром? Не боитесь, что угонят? Все-таки не коляска…
   А бородач, прищурив карие глаза, неожиданно спросил:
   - Откуда вы, ребята? И как вас зовут?
   - Мы друзья одного вашего приятеля – Генри Вайса, - нашёлся Ла Ферье и начал закатывать рукава своей белой рубашки. Я Кристиан, она - моя подруга Николь (я кивнула, подтверждая слова коллеги). Очень хочу взглянуть на этого малыша более внимательно.
   Мужчина одобрительно кивнул. Вся его фигура расслабилась, лицо стало более дружелюбным.
   - Генри! Давно не видел его! Ну раз он послал вас ко мне, значит просит за вас.
   И Кристиан передал записку Вайса рыжему бородачу.
   Тот прочёл и улыбнулся.
   - Узнаю его почерк, - убирая клочок бумаги в карман, произнёс владелец «Хорхио».
   - Ваше предложение по мотоциклу еще в силе? – меж тем спросил Кристиан.
   - Да. А стоит мой Сузуки у бара потому, что я умею ездить на нем, но не чинить, - и рыжий бородач дотронулся до руля своего транспортного средства, ныне стоящего без дела.
   - Если поломка будет не значительной, вы ещё покатаетесь на нем, - сказал обнадеживающим тоном голоса мой француз.
   - Посмотрим. Веди его за угол. Сарай в твоём распоряжении. А Николь может пока что-нибудь перекусить у меня в баре, - глядя на меня уже с любопытством, произнёс владелец заведения. - Меня зовут Хорхио О'Челли.

   ***

   И что вы думаете? Мой любимый француз сделал это! Он смог привести мотоцикл что называется в чувство! Бодрый рык движка привёл Хорхио в небывалый восторг! Приятель Генри Вайса выскочил из бара и вскоре показался вместе с Крисом, войдя с ним в свое заведение через чёрный ход. Оба весело переглядывались.
   - Ну ты и мастак! Я думал уже никогда не услышу рев движка моего Сузуки! Кристиан, ну ты и голова! Бесплатный обед тебе и подруге! – Хорхио сиял от радости.
   - Хорошо, что у вас были подходящие жидкости, правда я не имею понятия откуда... Но это и так важно, как то, что мой желудок уже стерильнее чем хирургический стол, - мой друг начал острить, что говорило о его хорошем настроении.
   Бородач улыбнулся, но на лице его отразилось недоумение. Он не понял шутки моего друга, но сделал вид, что это не так.
Вскоре на столе передо мной и Ла Ферье появились овощи и мясо. А затем и кофе. Хотя я и перекусывала ранее, но то, что было подано ранее, сейчас и рядом не стояло с теми отменными блюдами, что были поданы Хорхио ныне.
Пока мы насыщались едой, бородач рассказывал нам о здешней жизни местных приятелей, которые совсем скоро должны были наведаться к нему. Встречаться с ними, откровенно говоря, мне очень не хотелось. Да и судя по реакции на новость Кристиана, я поняла, что он тоже.
   - Спасибо, месье О'Челли, но я сейчас не прочь прокатить Николь на вашем мотоцикле. Я залил топливо. Его достаточно, чтобы объехать город и окрестности, - напомнил мой друг про обещание Хорхио.
   - Что ж, ты заслужил это право. Я человек слова, - и бармен (он же владелец заведения) качнул головой. О'Челли наклонился, пошарил по ящикам за стойкой. Вскоре выудил ключи зажигания и положил их перед Крисом.
   - Вот, держи. И ещё, - с этими словами приятель Вайса пристально посмотрел в глубину васильковых глаз моего француза, - здесь все знают чей Сузуки. И если понадобится, разыщут тебя и подружку. Бензина и впрямь немного, ты прав, хватит не надолго, - Хорхио подвинул ключи от мотоцикла ближе ко Ла Ферье.
   - У меня и в мыслях не было лишать вас друга, - поняв явный намёк О'Челли, произнёс Ла Ферье, спокойно выдержав давящий взгляд карих глаз бармена.
   - Вот и договорились, - произнес бородач и улыбнулся.

   ***

   Я со страхом села на рычащее и чадящее произведение инженерной мысли 21 века. Надела защитный шлем (ума не приложу откуда О 'Челли достал второй) и обняла крепкий торс возлюбленного. После чего Ла Ферье стартовал.
Несмотря на то, что мотоцикл издавал режущие слух звуки, поездка стала мне нравиться. Кристиан вел его четко и уверенно. Стиль вождения был очень техничным. По-другому и быть не могло - Кристиан не зря имел права на вождения различных транспортных средств, включая и собственный аэромотоцикл, который дожидался своего хозяина в гараже его дома на Земле.
    Вначале нашего маленького путешествия на двухколеснике мелькали улочки, перекрёстки, повозки, люди и различные животные. А потом мы выехали за пределы Остиллака. И сразу свернули налево, на проселочную дорогу, ведущую к горам. Но еще до подъема, перед нами предстал луг! Дорога пересекла его, упираясь в сумеречный горизонт с кроваво-красным закатом. Когда наш путь уже уперся в крутой склон первого холма,Крис остановился, заглушил двигатель и уложил средство передвижения на траву.
   - Пройдемся? - предложил он, глядя на меня с ласковой улыбкой.
   Я согласилась. По дороге наверх я надела шаль. За разговорами мы не заметили, как вышли к небольшому каменном выступу. Встали на его середине и восторженно переглянулись - ведь перед нами простиралось большое горное озеро. А на дальнем краю светились три огонька.
   - Думается мне, что там живёт Мигель Даурисио, - вдруг произнёс мой друг, оглядывая меня с ног до головы.
   - Вполне возможно, - откликнулись я, кивая. Крис озвучил мои мысли.
   - Если бы мотоцикл был моим, я бы не раздумывая ринулся туда, но... Во-первых Сузуки принадлежит Хорхио и я не могу нарушить слово, данное ему. А во вторых, дорога туда на двухколеснике слишком опасна, - Кристиан нежно придвинул меня к себе.
   - И мне бы пришлось тебя спасать. Очередной раз, - молвила я, касаясь его груди.
   - А я бы не был против, - Ла Ферье потрогал мои косы, собранные кверху. Защип шпильки ослаб и прическа распалась.
   - Как тебе не стыдно, - несерьезно пожурила я возлюбленного. - Испортил мои старания!
   - О, прости, но ты не стала менее хороша, - Крис провел рукой по моим щекам.
   - А ты все ищешь повод для поцелуев, - нарочно надув губы, сказала я.
   - Это же естественно для влюбленных, не так ли? - обаяние Ла Ферье вновь меня обезоружило.

   ***

   Уже позже, когда закат догорел, мы встали с наших походных сумок (сидеть на камнях было слишком холодно и вредно для здоровья), и направились вниз. В его руке горел фонарик, который дал ему Генри Вайс (и снова вопрос откуда он взялся, тем более на батарейках). Мы дошли до мотоцикла и сели на него с намерением вернуться к Хорхио, где мы могли заночевать и утром отправиться к Мигелю Даурисио.
   Но не суждено нам было рано уснуть. Когда мы приехали к бару, там, судя по возгласам, что мы слышали у дверей, собралось много народу. Переглянувшись, мы вошли. И сразу оба напряглись, ибо насчитали человек 15 за барной стойкой и примерно 25 вне ее, за высокими столиками.
   - Бар "Хорхио" явно пользуется популярностью среди местного народа, - констатировал мой друг, взъерошив стриженные пепельно-русые волосы и морщась от дыма курительных трубок и самокруток. От резкого запаха табака я закашляла, прикрывая рот рукой.
   На меня тут же обратили внимание. На Кристиана соответственно. Я почувствовала себя неловко. Думаю и Ла Ферье тоже.
   А О'Челли торжественно продекламировал:
   - Вот, он смог починить мой Сузуки!
   Его приятели с восторженным одобрением высказались:
   - Пива ему за мой счет! Парень - голова!
   Крис широко улыбнулся, стиснул мою руку и обратился к Хорхио:
   - Спасибо, друзья, но мы с Николь устали и хотим выспаться перед завтрашней дорогой.
   Но его безобидные слова были восприняты гостями О'Челли превратно. Один из посетителей сказал откровенную пошлость.
   - Курочка хороша, что и говорить. Грех петушку не потоптать, - произнес мужчина в мятой шляпе с заломами и с трехдневной щетиной, глядя на меня маслеными глазами. Он осклабился.
   Я закусила губу, заставив себя молчать. Но Криса это подхлестнуло. Было видно как неприятно ему было слышать подобные "комплименты" в мой адрес. Но я сжала его пальцы своими – мол, не стоит влезать в неприятности накануне похода в горы, где понадобятся силы.
   Но следующий выпад заставил моего француза все таки стиснуть кулаки.
   - И правда, Лекс! А может она составит нам компанию?
   Я взглянула на Хорхио. Он развел руками,  но на его лице было написано любопытство. Он жаждал знать как поведет себя мой друг. 
   И вот Крис уже сидит за столом Лекса (грузного мужчины в неопрятной одежде и самокруткой во рту).
   - Если победишь меня, - ставя руку на локоть, произнес Кристиан, обращаясь к толстяку, - она присядет к тебе. Если нет - встанешь на стол и прокукарекаешь, - и коллега подмигнул мне. Его лицо излучало оптимизм. Но с чего бы? Я подошла ближе к Хорхио и услышала слева женский и мужской голоса:
   - Ставлю пять против одной, что выиграет красавчик (это про Криса сказала женщина).
   - Ставлю десять против двух, Лекс победит, - это был скрипучий голос мужчины.
   А я была не жива и не мертва. Волнение заставило мое сердце бешено колотиться в груди. К тому же Крис обещал толстяку, что я к нему присяду, если проиграет ему. Но как же так?! Или его слова о своей привязанности ко мне - фальшь?!
   Я обратила взор на друга и его оппонента, ожидая проигрыша первого. Но каково же было мое удивление, когда этого не произошло. Толстяк проиграл Ла Ферье, причем последний уложил руку противника хоть и не сразу, но уверенно.
   Что?! Грузный Лекс был массивнее Кристиана раза в два, и точно не был слабаком, судя по вздувшимся буграм мышц под сальным и подвернутым рукавом рубашки. А тут... Не то чтобы я не поддерживала моего друга. Но я понимала - габаритами оба противника существенно различались.
   Когда Ла Ферье подошел ко мне, и встав спиной к стойке бара, громко сказал:
   - Мы все ждем, Лекс! Ты согласился с моими условиями!
   И тот,  медленно поднявшись на свой стол, изобразил руками крылья петуха и прокудахтал. Получилось отменно, словно он этим только и занимался. Зал взорвался смехом. Под улюлюканья, толстяк спустился на стул и недовольно стал что-то бормотать.
   А Крис, наклонившись к самому моему уху, молвил тихо:
   - Скорее пошли через черный ход вон отсюда. Нам тут делать нечего.
   Я кивнула и вскоре мы скрылись в дверях второго выхода из бара.

   13.

   Но стоило нам скрыться за поворотом, как я, остановившись, накинулась на Кристиана с крайне гневным возгласом:
   - Крис, ты с ума сошел?! Ставить на меня?! Да как ты посмел?! Этот пьяный детина стал бы домогаться меня!! Объяснись немедленно!
   Задавая эти справедливые вопросы, я стиснула кулаки. Кровь прилила к моему лицу. Уверена, что и глаза мои метали молнии.
   А тот, опустив подбородок вниз, молвил:
   - Прости, что не успел ввести тебя в курс дела... Николь, я бы ни за что не подверг твою жизнь опасности, если бы не был уверен в своих силах.
   Его негромкий тон голоса поумерил мой пыл, расположив слушать, а не давить.
   - Уже поздно, а тут недалеко сдается комната. Может последуем туда? У меня есть еще средства, чтобы разместиться с комфортом. Наконец, не стоит выяснять отношения на улице, - продолжил мой француз примирительно.
   - Я в том случае пойду за тобой, если ты объяснишь мне свое поведение, - менее гневно ответила я, хмурясь, но все же уперев руки в бока.
   - Конечно, - Ла Ферье кивнул головой и указал направление рукой.
   Мы осторожно тронулись в путь. Обходя лужу, освещенную светом из окон, я спросила:
   - И когда же ты успел увидеть объявление о сдаче комнаты?
   - Когда чинил Сузуки О'Челли, - ответил Крис и открыл передо мной калитку. - Он не следил за мной, держа тебя, можно сказать, в заложницах. И я, воспользовавшись случаем, разузнал обо всем. Нас уже ждут, - закончил Ла Ферье, слегка улыбнувшись и постучал в дверь узкого дома, с нависающими с козырька фонарями в плетеных корпусах, которые едва горели.
   Слова Криса огорошили меня.
   - А ты планировал мне об этом рассказать, Кристиан? - спросила я, прямо смотря тому в глаза. - Ты предложил мне серьезные отношения, а это подразумевает так же делиться планами. Мы же с тобой в одной лодке, разве не так?
   - Я держал этот вариант запасным, - ответил мне Ла Ферье просто.
   - Почему? - я удивленно вздернула брови.
   - Хорхио мне сразу не понравился. Очень скользкий тип. Да, он накормил нас, оплатив мне труд. Дал прокатиться на мотоцикле. Но при этом он очень плотоядно смотрел на тебя, и не стал вмешиваться в назревающий конфликт с Лексом, хотя как по-настоящему благодарный человек вполне мог бы это сделать. Значит, у него были какие-то свои планы, - объяснил наконец Кристиан свое поведение.
   Я хотела было открыть рот для очередной порции вопросов, но дверь открылась и на пороге дома возникла пожилая, но еще крепкая женщина. Она держала керосинку перед собой, глядя на нас через толстые линзы очков.
   - А, Кристиан, заходи. О, ты привел с собой свою спутницу. Ну что ж, приятно видеть. Вы же только на ночь? - хозяйка пропустила нас внутрь дома.
   - Да, мадам Отье, завтра нас ждет долгая дорога.  И мы просто валимся от усталости, - улыбнулся лучезарно друг, взяв меня за руку. - Вы сказали пять монет?
   - Именно, молодой человек, - и женщина раскрыла свою ладонь.
   Крис отсчитал монетки, взятые из своего кармана и отдал их хозяйке дома, на худое тело которой было надето платье из толстой светлой ткани и коричневый шерстяной кардиган, связанный вручную спицами. Дополняли ее необычный образ чепец на голове и разноцветная шаль на плечах.
   - Мой старик уже спит, так что ступайте за мной тише. Половицы ужасно скрипят, - пожаловалась хозяйка и двинулись за ней по деревянной винтовой лестнице на второй этаж. Потом на чердак.
   - Тут, - открыв нам деревянную узкую дверь, произнесла пожилая жнщина, - жила моя дочь, когда была подростком. Сейчас она уже взрослая. И давно съехала. Я подумала, что хватит делать из этой комнаты музей. И решила сдавать. Тут вы можете заночевать. Потолок высокий и поэтому можно стоять в полный рост.
   - Хм, необычный вход для чердачной комнаты, - оглядывая помещение, произнес Ла Ферье. Затем остановил взгляд сапфировых омутов на мне.
   Я одобрительно кивнула, ведь мне понравилась уютное небольшое и светлое помещение с треугольным потолком; квадратным окном, на подоконник которого при желании можно было присесть. А кроме того, был выход на маленький крытый балкончик, что делало спальню еще более уютной.
   - Мы делали перепланировку, - ответила Отье моему коллеге и другу. А затем добавила:
   - Если понадобится, то в углу есть матрас. Им можно воспользоваться. Помыться же вы можете на втором этаже. Все комнаты заперты, а умывальня открыта, - и женщина закрыла за нами дверь, прежде выйдя из комнаты. После ее ухода, я села на кровать и шумно вздохнула. Крис встал у окна, вложив кисти рук в карманы. Несмотря на поздний час мне не хотелось спать - слишком многое произошло за последние полсуток.
Лицо моего друга мягко освещалось светом фонарей спереди, а его спина подсвечивалась лампадкой, что пожилая хозяйка дома заботливо оставила в нашей импровизированной спальне. Я ждала от Кристиана продолжения его рассказа, но он почему-то молчал, уставившись в окно. Наконец, Ла Ферье развернулся, взял матрас расположил его рядом с кроватью, бросил на него плед и встал передо мной со словами:
   - О том, что я тебе сейчас расскажу, ведают Тони Браун, моя семья и доктора, что лечили меня в институте Остина. И...еще...кхм...узнаешь ты, - и Крис снял с себя рубашку, оставшись в одной белой майке и брюках.
   Я невольно залюбовалась им, ведь мой француз был очень хорошо сложен. Рельеф его мышц теперь не был скрыт рубашкой или комбинезоном.
   - Подойди, Николь, потрогай вот здесь и здесь, - было видно, как Крис напрягся от своих же слов, однако лицо его сохранило спокойное выражение. Я поняла - мой друг морально готовился к тому, что собирался показать.
   Я послушно встала и подошла. Потрогала его тело в указанном месте.
   - Попробуй нажать сильнее...  Вот так, - и Ла Ферье  надавил моими пальцами на свою ключицу, а затем на надплечье и сустав.
   - Что чувствуешь? - спросил он.
   Я приоткрыла рот от неожиданной догадки. Отступив на шаг от него, спросила:
   - Так это искусственная рука?! - я была шокирована.
   - Да. Отчасти. Случилось это шесть лет назад, после неудачного полета на Фобос. Жуткая история для того, чтобы о ней сейчас рассказывать... Скажу лишь, что тогда я чуть не погиб, но Тони спас меня, - Крис опустил голову. Однако, спустя пару секунд, продолжил: - Для полного восстановления мне потребовались месяцы реабилитации в клинике и полтора года для полного привыкания... Я думал космос с тех пор закроется для меня. Но мой руководитель группы смог добиться для меня разрешения. После долгих обследований для пригодности к службе, я смог наконец вернуться к работе, да и в общем к нормальной жизни... С теми, с кем я проходил лечение, все обстояло хуже...Я видел их надломленными, потерявшими веру в себя...
Кристиан, говоря об этом, выглядел расстроенным.
   - Но я никогда бы не смогла отличить искусственную от настоящей, потрясающая работа! - восхитилась я, трогая его предплечье с бугорками мышц.- И мне нравиться то, что я ощущаю.
   - Хм, - улыбнулся Ла Ферье, - плечевой сустав и предплечье искусственные. Как и локтевой сустав. Но лучевая кость и кисть сохранены. Я до сих пор восхищаюсь докторами...Мне сулили полностью отнять руку, но их мастерство...помогло сохранить ее нижнюю часть... Циркуляция крови по всем частям моей конечности сохранена и восстановлены все естественные ее процессы. Я чувствую холод и жару, чувствую, когда нежно прикасаюсь к тебе..., - и Крис, взяв мою руку в свои ладони, погладил пальцы. В этом я увидела признак доверия. На мгновение душа моего друга обнажила себя, показав уязвимость и ранимость. - При всем желании Лекс не смог бы причинить вреда искусственной части моего тела. А кроме того, я могу регулировать силу искусственной мышцы. И делал я такое не раз, - улыбнулся мой друг. – Поэтому и победить он меня не смог, - и Крис взял в руки рубашку, с намерением ее надеть. – Это может показаться тебе нечестным. Но он оскорбил меня и тебя. Я мог бы игнорировать его выпад, но мне захотелось его проучить. Прости, что заставил тебя волноваться.
   После его откровения мой гнев утих. Но все же оставил после себя неприятное послевкусие. Я осторожно, чтобы не задеть чувств Криса, произнесла:
   - Спасибо, что рассказал обо всем, - я говорила искренно. – Я видела, как тебе нелегко было это сделать.
   Ла Ферье обнял меня.
   - И давай это останется между нами?  - спросил он, серьезно глядя мне в серые глаза. – Во все времена люди относились к ненастоящим частям тела не слишком-то хорошо, хотя теперь это стало для нас чем-то обыденным...
   - Да. И хочу чтобы ты знал, твой секрет - не повод для меня прекратить отношения с тобой или относиться как-то по-другому, - я крепче прижалась к милому французу.
   - Уже поздно, моя королева, завтра будет длинный день, а тебе нужно поспать, день был насыщенным, - произнес Ла Ферье. - А я еще посижу на балкончике. Он очень очарователен. Оттуда видны звезды... Или ты хочешь со мной? - спросил Кристиан, предложив мне выбор.
   - Нет, пожалуй, я действительно посплю побольше, - отказалась я, отходя от него и расплетая косы.
   - Тогда, спокойной ночи, - и я услышала как он открыл, а затем закрыл дверь, ведущую на терраску.

***

   Утром, открыв глаза едва забрезжило утро, я обратила внимание на пол. А там не было ни моего француза, ни матраса с пледом.
Первая мысль – куда все делось?
   Я быстро встала, надела платье и вышла на балкон. К моему удивлению, Кристиан спал там. Периметр терраски позволял ему ночевать в данном месте полулежа-полусидя. Под голову и часть спины были подложены подушки, что были замечены мной еще вчера вместе с матрасом. Плед был толстым и судя по той расслабленной позе, в которой спал мой друг - ему не было холодно. Его и без того приятные черты лица, были сглажены безмятежностью сна, придавая обладателю еще большую миловидность. Не спраившись с нахлынувшими нежными чувствами, я подошла к Ла Ферье, присела на его постель и крепко поцеловала в уста.
   Тот сонно зашевелился и открыл глаза.
   - Доброе утро, - сказал он.
   - Доброе утро, Крис, - улыбаясь от вида его милого заспанного лица, ответила я.
   - Ты рано, - продолжил мой ненаглядный француз, причмокнув губами и снова закрывая прекрасные васильковые очи.
   - Потому что легла наверняка раньше чем ты, - я коснулась мизинцем кончика его носа.
   - Да... В комнате было жарко и я лег здесь, - Крис потерся скулой о подушку и напомнил мне моего кота Тортика. Тот тоже любил тереться таким же образом. – Свежий воздух полезен…
   - Соня, поря вставать, мы пропустим вагончик. И никуда не уедем, - тормоша его, я побуждала Ла Ферье встать с его комфортного ложа.
   - Я встану, если ты отвернешься, - пробормотал он.
   - Ой, я не знала, что тут обитает «девица красная»! Это так Наташа обычно величает тех, кто смущается, - улыбнулась я, пощипывая друга за бока.
   Крис слабо отбивался от меня, борясь с остатками сна.
   - Ну и пусть, - откликнулся он.
   - Хорошо, Крис, я уйду. Как знаешь! Я никогда не вернусь к тебе, негодяй! - я, изображая как плохая актриса обиду, нарочито высоко вздернула нос, встала и пошла в комнату. При этом я драматично заломила руки и шмыгнула носом. Провожал меня  негромкий, но заразительный смех Кристиана.

   ***

   Когда мы с ним спустились на первый этаж дома, то застали его хозяйку за приготовлением завтрака. Аромат еды сразу защекотал мои вкусовые рецепторы, заставив желудок заурчать.
   Кристиан же шумно потянул носом воздух и произнес:
   - Мадам Отье, доброе утро! А чем же это так вкусно пахнет?
   Та повернула голову к нам и улыбнулась:
   - Доброе, да это просто яичница с кусочками курицы и свежеиспечённый  хлеб.
   - Чудный завтрак! И сколько он будет стоить? – спросил Крис, учтиво.
   - Ну... монетку, - скромно назвала цену пожилая женщина, смущённо опустив глаза.
   Крис положил местные деньги на кухонный стол.
   - Пожалуйста, уважаемая, только накормите нас. Уж очень привлекательно то, что вы приготовили! Живот сводит! - Ла Ферье включил свое обаяние, раздвинув губы в милой улыбке.
   Потом он сел за стол, завернул край салфетки за ворот рубашки и поглядел на меня. Я последовала его примеру. Присела за прямоугольный обеденный стол с белой скатертью и совершила манипуляции, что и коллега. На середине предмета мебели стояли свежесрезанные ромашки и клевер, который распространял медовый запах.
   А мадам Отье, улыбнувшись в ответ Кристиану, вскоре поставила перед нами тарелки со съестным. Мы с ла Ферье просто накинулись на еду, которой вскоре не стало. Ни крошки. Потому что мы не ели очень давно. Обед у О'Челли был почти сутки назад, а пирожки дочери Генри Вайса закончились тогда, когда мы с Крисом сидели на каменном выступе за пределами Остиллака.
   - Вы и в впрямь очень голодны, - смотря на то, как мы быстро расправляемся с завтраком, произнесла пожилая хозяйка дома.
   Затем мадам Отье поставила перед нами кофе. Мы с удовольствием пили ароматный напиток, попутно задавая вопросы хозяйке дома. Интересуясь тем, откуда она и как приехала сюда. Но она больше рассказывала нам об увлечениях своего мужа. А мы о том, как нам нравятся местные колориты. Упомянули о празднике, на котором побывали в Анфоле. Мадам Отье улыбалась, слушая нас, а потом заявила, что именно там и познакомилась с будущим мужем.
Позже, поблагодарив за ночлег и завтрак, мы с Крисом встали из-за стола и взяв свои вещи, направились из дома к конечной станции вагончика, следующего по маршруту «Остиллак - Мимо дальних гор».

   ***

   Утро было теплым. Я шла по улочкам города, улыбаясь слабому ветерку и лучам солнышка. Такое позитивное настроение передалось и моему спутнику. Он тоже раздвинул губы в улыбке, подставляя лицо поцелуям утра. А затем  я услышала:
   - Как хорошо, что можно вот так вот непринужденно пройтись с кем-то, наслаждаясь самим фактом такой прогулки. Когда тебе и молчать комфортно, и разговор не отягощает.
   Это признание шло изнутри личности Криса и не было рассчитано на впечатление. 
   - Согласна с тобой. Все время куда-то спешишь и при этом думаешь - почему в сутках всего 24 часа? – откликнулась я.
   - Да, - кивнул головой мой любимый француз.

   ***

   А мы все шли и шли. По дороге спрашивали местных на правильном ли мы пути к станции. Люди показывали направление и мы корректировали маршрут. Уже дойдя на крытой станции, мы увидели маленького мальчика, лет 8-ми, что стоял у угла дома и плакал. Рядом с ним стоял велосипед. У велосипеда что-то случилось, отчего мальчуган в панталонах был расстроен настолько, что не мог сдержать слез. Мимо него не возможно было пройти, не обратив внимание.
   Мой друг, прибавив шаг, вскоре подошел к парнишке и спросил, садясь рядом на корточки:
   - Ты чего плачешь, малыш?
   Ребенок посмотрел на него заплаканными голубыми глазенками и ответил:
   - Я ехал к бабушке. На дорогу выбежала собака и я испугался.... а потом упал... ударился, а руль теперь кривой...я не могу ехать... Велосипед подарил папа... Что я ему теперь скажу? – и мальчик вновь начал плакать. Было видно, что малыш любит отца и расстраивать его совсем не хочет.
   Кристиан посмотрел на меня. А я на колени малыша. Там были ссадины, но больше ничего серьезного. Я достала из своей сумки что-то вроде носового платка (разумеется не использованного по назначению) и смочив его водой из фляги (опять же подарок Генри) и стерла грязь с коленок парнишки. Крови почти не было, чему я была очень рада. Кристиан же поднял велосипед и поглядев на него, произнес, обращаясь к пострадавшему мальчугану:
   - Я выпрямлю рулевую колонку велосипеда и смогу вставить на место цепь. Тебе далеко до бабушки?
   - Нет, за следующим углом она живет,  - ответил малыш, успокоившись и показав направление туда куда ехал. Слезы высохли и он казался уже не таким расстроенным.
   - Я прошу тебя, лучше иди к ней пешком, - Кристиан был серьезен.
   - Хорошо, - мальчуган кивнул белокурой головой.
   Мой француз справился со своей задачей и передал средство передвижения мальчику.
   Тот радостно улыбнулся, повертел рулем и сказал:
   - Спасибо! – и протянул Крису светлый камешек.
   - Ну вот, а теперь скорее к бабушке. Наверное заждалась тебя, - мой коллега улыбнулся малышу и взял в руки подарок.
   Я была удивлена тем, чтО попало в руки моего друга. Хризоберилл, а проще – кошачий глаз. Камешек был круглым и желтым, с темной прожилкой по середине. Своим внешним видом он действительно напоминал глаз кота.
   - Какой красивый, - сказала я мальчугану, восхищаясь его подарком.
   - Я нашел его, когда мы ездили с мамой и папой к побережью, - сказал мне парнишка. – До свидания! – попрощался он после. И вскоре скрылся с наших глаз.
   Я и Крис переглянулись.
   - Я не видела такие на берегу, - констатировала я, обращаясь к коллеге. – Да и чтобы кошачий глаз... На Земле они есть только в карьерных разработках, но ни в коем случае не валяются под ногами. Они нуждаются в обработке, чтоб так выглядеть...Хм, - пожала я плечами.
   - Ну...Тут такое место, что очень многое не поддается логическому объяснению, - сказал Ла Ферье, кладя камень в карман своих брюк и беря мою руку в свою.
   И мы возобновили свой путь до станции.