Инстинкт Убийцы 3. Глава 3. 7

7
После жаркого дня земля оставалась теплой даже ночью, накопив тепло за лето, она отдавала его, делая ночи душными и почти неотличимыми от дней. Фатима чувствовала это тепло, вбирала его спиной, лежа прямо на ковре из сухих трав, пострадавших от палящего солнца. Прямо над ней простиралась бескрайняя черная бездна, подсвеченная миллиардами неведомых звезд. Зрелище завораживало своей мощью и красотой, она чувствовала себя песчинкой, крошечным призрачным существом, заглянувшим в вечность. Летнее небо было высоким и ярким, и, глядя в него, ей казалось, что какая-то ее часть отделяется и летит в эту бесконечность, летит на зов чего-то древнего и родного, может, это был голос Первоистока, а может, просто чувство слияния с миром, частью которого являлось всё сущее, в том числе и она. Все мы сделаны из звезд, подумала она, не в силах отвести глаза от звездного неба, все мы часть этой бесконечности. Откуда мы здесь, зачем? Может, мы осколки того самого большого взрыва, а может, просто чья-то игра.
Запах трав вокруг сводил с ума, сухой и горячий даже ночью, но именно сейчас, когда солнце ушло, и воздух немного охладился, этот аромат можно было почувствовать, днем его забивали запахи пыли и выхлопных газов. Некоторые растения цвели, несмотря на обжигающее солнце и долгое отсутствие дождей, полевые цветы, привыкшие к борьбе за жизнь и научившиеся цвести в самых трудных условиях. Странная буря, прошедшая всего 3 дня назад, не принесла влагу, только разрушения, но они выстояли и тут, и теперь ночь наполнялась их сладкими, слегка терпкими ароматами. Фатима вдыхала их полной грудью, стараясь захватить как можно больше ароматного воздуха, и когда голова начинала кружиться от непривычного обилия кислорода, она снова дышала нормально. Ей не хотелось двигаться, не хотелось думать ни о чем, хотелось просто лежать и смотреть в это звездное небо и позволять мыслям нести ее к этим неизведанным мирам, а легкой грусти, вызванной этой красотой, пощипывать сердце. Но она и не торопилась, могла себе это позволить, в конце концов, впереди у нее была еще целая ночь, а вот позволить себе не думать совсем она как раз не могла. Самое крупное и сложное в ее карьере дело выходило на финишную прямую, и она не имела права на ошибку или просчет. И она была спокойна, возбуждение ушло, как и все лишние эмоции, она снова охотилась, она чувствовала в ветре запах добычи, теперь оставалось только правильно выбрать момент и прыгнуть. Ну и подкрасться, само собой.
Она вдруг поймала себя на мысли, что перед каждым делом испытывает похожие чувства, потому что каждое ее дело является для нее новой вершиной, всё выше и выше. Всё правильно, подумала Фатима, глядя на мерцающие звезды, такие крохотные отсюда и такие громадные на самом деле, моя карьера идет по нарастающей, от простого к сложному. Но всему есть предел, это она тоже помнила, этот мир конечен, здесь у всего есть границы. Рано или поздно она заберется на свою самую высокую вершину, а может, уже забралась… Думать об этом сейчас было крайне неполезно, поэтому она закрыла глаза и просто стерла эти мысли из сознания. Может, это дело станет ее непокоренной вершиной, слишком высокой для нее, кто знает? Только Судьба. Когда-нибудь я уйду, подумала Фатима, но не сегодня.
Она тихо улыбнулась, в данный момент ей было хорошо и спокойно, и она намеревалась впитать все эти ощущения до последней капли. Она не думала о том, что завтра может умереть, а может, и сегодня, если какой-нибудь бравый солдат обнаружит ее, эти мысли были привычным фоном, она просто ловила момент, как привыкла за долгие годы свой странной одинокой жизни. Из таких моментов и складывалось то, что помогало ей держаться, помогало противостоять тьме в ее сердце, грусти и холоду, наполняющим каждую минуту ее жизни. Да, теперь у нее был Ян, он согрел одну половину ее души, но вторя по-прежнему оставалась холодной, туда перебралась Фатима, и сейчас, лежа на этой теплой земле и вдыхая аромат трав, покачивающихся над ней, она пыталась согреться, немного, ровно настолько, чтобы не умереть.
Раньше ее жизненным девизом было: «смерть делает ощущение жизни острее», но это было до того, как два ослепительных солнца ворвались в ее ледяной мир. После встречи с тем загадочным молодым человеком, в честь которого она назвала сына, она вдруг открыла, что жизнь итак остра, что в ней есть нечто, режущее душу на части, обостряющее восприятие и наполняющее каждую секунду взрывом эмоций и ощущений. Это был первый удар. А потом этот малыш. 10 лет с ним жизнь была ярче и прекраснее, чем она могла себе представить. Когда-то она помнила, как жить такой жизнью, но забыла, и заново открывать другую сторону жизни вместе с ним было так интересно и так захватывающе. Жизнь не была пресной и не была холодной, и она чувствовала себя живой, не отнимая жизни. И самое удивительное, она вдруг поняла, что хочет жить и дорожит тем, что называют жизнью. Оказалось, что в мире полно того, о чем она и понятия не имела, что она многому может научиться, и это будет приятно. Она изведала темную сторону жизни, узнала ее вдоль и поперек, она была ее миром, но оказалось, что есть и другая сторона, и другой мир, загадочный и прекрасный, и совсем не изученный.
Вот тогда-то она и разделилась надвое, она не могла без Фатимы, ведь именно эта темная сущность помогла ей когда-то выжить, а живя на темной стороне, она усвоила, что главное в жизни – уметь защищаться и всегда оставлять что-то на черный день, потому что он настанет, по-другому в этом мире не бывает. Она училась на собственном горьком и мучительном опыте, а потому ни за что не рассталась бы с Фатимой, но она не могла тащить в этот холодный мир малыша, детям там не место, это она точно знала. Сама-то она была еще ребенком, когда попала на темную половину, поэтому и не могла допустить, чтобы этот красивый малыш вырос таким же искалеченным и несчастным. Ее не спрашивали, а у него был шанс на нормальную жизнь, и этот шанс она держала в своих руках. Так ей пришлось стать другим человеком, и сделать всё, чтобы ее маленький сын никогда не увидел Фатиму. Но она всегда была с ней, как тень, темная и постоянная, она оберегала их, она охраняла их покой, безжалостно расправляясь со всеми угрозами. И она делала свое дело, то, для чего судьба ее создала – она убивала.
И судьба вновь позвала ее, и этому зову она не могла противиться. Фатима глубоко вдохнула чистый ароматный воздух и улыбнулась. У счастья множество лиц и столько же рецептов, но один она знала наверняка: не надо бороться с собой, каждый создан какой-то неведомой великой силой таким, каким должен быть, и кто мы такие, чтобы идти против нее? Даже подумать смешно, неужели люди верят, что могут изменить то, что сделано гораздо более могущественными силами? Многие пытались, и все терпели поражение, хотя сами могли верить, что стали другими по собственной воле и гордиться собой. Люди менялись, это правда, каждый день и она сама просыпалась не такой, какой засыпала вчера, изменения эти были похожи на тектонические процессы в недрах земли – незаметные из-за своей медлительности, но неумолимые. Всё менялось, не по воле людей и не вопреки, просто менялось, так уж устроен мир, приходит время, и всё становится другим в большей или меньшей степени, и считать, что люди управляют судьбой - всё равно, что считать, что хвост виляет собакой. Все мы на цепи, подумала Фатима, и тот, кто никогда ее не натягивал, может жить с иллюзией, что он свободен. Просто мало кому достает смелости рвануться из привычного узкого круга, по которому ходит большинство, и узнать, что свобода наша весьма ограничена. Ровно на длину цепи.
Она не боролась с собой, она давно приняла все стороны своей натуры, это помогло ей выжить и не сойти с ума. Она шла по своему кругу на своей цепи, делала то, чему научила ее судьба. Она приобрела много новых навыков, но сейчас использовала как раз самые древние и основные. Когда они станут не нужны миру, когда судьбе больше не понадобятся ее услуги, она найдет Фатиме замену и заберет этот темный дар, на этот счет Фатима не питала иллюзий, но какая польза беспокоиться о том, что скрыто в тумане времени, когда даже утро может не наступить для нее? Поэтому ей и нужна была Фатима – обычные людские страхи не могли добраться до нее, она жила как будто в другом измерении, и в ее жизни призрака не было места ничему обыденному и банальному, и ничто привычное, типичное и обыкновенное не имело силы в этом сумрачном мире. Когда она была Фатимой, единственное, что ее волновало – добраться до цели, забрать жизнь и не умереть самой, и эта простая вроде бы задача скрывала множество интересных деталей, опасностей, загадок и мини-задач, которые делали ее жизнь насыщенной и яркой. Жизнь Фатимы была одним бесконечным приключением, погоней за солнцем… но солнце было почти вечным, в отличие от нее.
Она изменилась, внутри и снаружи, она уже не носилась как ураган по миру, она свила себе гнездо и отдыхала там всё дольше, потому что стала уставать. Оглядываясь, она видела себя молодой, изящной пантерой, игривой и опасной, не знающей усталости и всегда голодной. Ей нужна была кровь, много свежей крови, этого требовал молодой организм, а энергии было столько, что она могла бежать, преследуя солнце, без отдыха и без остановок. И у нее была злость, самый сильный источник энергии, именно она отрывала ее от земли и несла вперед и вперед, в новые битвы и новую охоту. Но и этот двигатель оказался не вечным, хотя ей казалось, что там столько мощи, что она не иссякнет никогда. Время – самое страшное оружие судьбы, она осталась хищником, пантерой, но злость почти угасла, а голод притупился, у нее появилась семья и дом, и теперь она охотилась изредка, только ради удовольствия. Она могла быть такой же сильной и смертоносной, но уже не постоянно, теперь для прыжка надо было собрать силы, и она не могла не понимать, что с каждым годом времени для этого будет нужно всё больше. И выходя на гонку с солнцем, она уже не рычала на него, а лишь хитро щурилась, слегка показывая свои всё еще острые клыки.
Эти мысли не приносили боли, не вгоняли ее в депрессию, она чувствовала лишь тихую шуршащую грусть, нежную и почти незаметную. Она завоевала свой мир и теперь, когда судьба скажет свое слово и заберет эту удивительную «жизнь на другой стороне», она не останется ни с чем, у нее теперь была и другая жизнь, наполненная своим, совсем противоположным смыслом. Свист ветра в ушах она променяла на потрескивание дров в домашнем очаге, а горизонт теперь ограничивали стены ее дома, и эти перемены не огорчали ее, потому что впервые они были правильными. Я больше не мерзну на ледяном ветру судьбы, подумала она, и я больше не призрак. Маленький Ян стал ее якорем в реальном мире, она больше не была невидимой, он видел ее, и если бы она исчезла, он бы тосковал и ждал ее. И он любил ее, а от этого даже призраки оживают.
Покой – это равновесие, подумала Фатима, вглядываясь в нависающую над ней бесконечность, у меня отняли семью, появилась злость, энергия которой вознесла меня на вершину, но судьба вернула мне долг, у меня снова есть семья, а вот злости уже не осталось. Всё пришло в равновесие, и скоро придет тот час, когда нужно будет уйти, и лучше уйти непобежденной.
Я двигаюсь по инерции, поняла вдруг Фатима, за все эти годы я набрала такую скорость, что просто не могу сразу остановиться, но двигатель уже молчит. На сколько еще хватит той прежней скорости и мощи? Она не знала, но грусть вдруг стала острой и сдавила ее сердце, целая эпоха ее жизни уходила на ее глазах, и она ничего не могла с этим поделать. Подземные плиты сдвигались медленно и незаметно, и вот почти сошлись, и что за новый мир рождался в этом неумолимом процессе, она могла только гадать.
Одна плита символизировала Фатиму и ее тайную жизнь, вторая – ее обычную жизнь с Яном. Она привыкла стоять на одной плите - на темной, потом судьба сделала поворот, и вот она уже стоит одной ногой на светлой плите. 10 лет она вела двойную жизнь, и неужели приходит время окончательно прыгнуть и встать обеими ногами на белую? Или две плиты сольются в один материк, новую жизнь и новую личность? Пугающие, мучительные мысли, но она должна была посмотреть им в лицо. Чем дольше убегаешь от себя и своей жизни, тем большую массу она набирает, и в конце концов может раздавить, потому что от реальности не убежать, пока мы живы, мы ее пленники. Цепь натягивается, подумала Фатима, и ломает тебе шею.
Что бы ни готовила мне судьба, решила она, глубоко вдохнув ночной воздух, как будто старалась вдохнуть часть того покоя и безмятежности, что видела в звездном небе, я буду сражаться, я родилась такой, такой и умру. Всё, чем она была, всё, чему научилась и что делала, записано в ее истории, в каждой ее клеточке, и этого не вычеркнет ни время, ни сама судьба. Будет ли она жить или умрет, она останется собой, может измениться лишь имя, место и время, но не сущность. И под слоями новых образов и ролей всегда останется личность, бывшая Фатимой, матерью и просто несчастной девочкой, рано потерявшей мир и себя и обретшей всё заново.
 - Так уже лучше, - беззвучно прошептала Фатима, закрывая глаза, она взглянула в лицо своим мыслям, этим посланникам времени, и не сломалась. – Сейчас я здесь, я снова на охоте и я всё еще голодна. Я тень, я ночной хищник, я иду, чтобы забрать жизнь, и я уже близко.
Она чувствовала себя у подножия новой горы, не покорившейся еще никому, и у нее были все шансы водрузить на вершине свой флаг.
Закрыв глаза, она еще раз глубоко вдохнула, а потом открыла их и, перевернувшись на живот, поползла. Ночь была абсолютно тихой, ни шелеста ветра, ни криков ночных птиц, даже на базе все как будто спали, хотя Фатима знала, что это не так. Она провела немало часов, наблюдая и изучая, так что точно знала: военный объект по-прежнему подобен опасному хищнику, кажется, что он старый, слабый, что он спит, но стоит лишь попасть в его поле зрения, реакция будет молниеносной и беспощадной. Но у нее были всё же два козыря: первый – этот зверь был совсем уж старым и больным, второй – она была здоровой и молодой охотницей. И опытной. За многие годы ее талант отшлифовался, навыки дошли до полного автоматизма, и она всё еще была в отличной форме. Так что особо она не волновалась, она проникала на гораздо более охраняемые объекты, а тут не было ни камер по периметру, ни даже элементарной сигнализации. Всё это заменяли молодые солдаты, еще вчера державшиеся за мамкину юбку, им было не тягаться с ней, это даже не обсуждалось. Да, там было много людей с оружием и полным правом не церемониться с нарушителями, среди них были и опытные, может быть, она не спорила, но, в целом, она прекрасно понимала, что проникнуть на базу будет несложно, сложнее будет скрываться там, дожидаясь вертолета.
Поиграю в Бильбо Бэггинса, подумала она, медленно двигаясь по теплой земле, представлю, что я в замке Лесного Короля. Только, в отличие от маленького хоббита, у нее не было кольца-невидимки, как и желания торчать там несколько недель. Ян очень любил эту сказку, даже не подозревая, что его мама отчасти сама переживала приключения его любимых героев.
Фатима передвигалась короткими промежутками, каждый раз замирая и прислушиваясь, но всё было тихо, только шелест трав о ее рюкзак и костюм нарушали густую ночную тишину. Она приближалась к базе, и отсутствие луны делало ее совсем не заметной. Да и кто мог ожидать чего-то из ряда вон выходящего? Десятки лет здесь ничего не происходило, база доживала свой век, никаких важных объектов на ней явно не было, так что, в принципе, она могла просто встать и тихонько пойти прямо через степь. Но она была профессионалом высшего уровня, а они на удачу не полагаются. И то, что первый этап был таким относительно легким, ее только радовало, впереди были большие трудности, взять хотя бы тот факт, что она понятия не имела, что ждет ее на острове, не говоря уж о маленькой армии Ады Терер и о том, что Паучиха не из тех, кто легко сдается. Иногда приятно, когда тебя не ждут, подумала Фатима и улыбнулась, и не волнуйтесь, этот гость надолго не задержится.
Она не хотела слишком долго маячить возле базы, но ей нужно было самой увидеть, что и как здесь после урагана, поэтому она приехала во второй половине дня и незаметно пробралась в лесополосу, как обычно изображая прогуливающуюся туристку. Только сумка на этот раз у нее была побольше, но никто снова не обратил на нее никакого внимания, никто не заметил ее, после урагана дел итак хватало. Несколько раз по грунтовой дороге мимо нее проезжали грузовики, накрытые брезентом, судя по всему, на базе кипели восстановительные работы. Ни один грузовик не застал ее на дороге, и каждый раз она замирала и прижималась к земле, скрываясь в зарослях, чтобы не попасться на глаза. Так вот каково диким животным, думала она, стараясь слиться с лесом, она ощущала себя настоящим хищником, прячущимся от людей и охотящимся на них же.
После того, как она снова залезла на дерево и всё осмотрела, оставалось только ждать темноты, а ждать она ненавидела. Чтобы чем-то себя занять, она решила поискать свою камеру, прекрасно понимая, что ничего не найдет, но это было хоть какое-то занятие. Она прочесала лесополосу вдоль и поперек, но, конечно же, ничего не нашла, кроме густых зарослей, сплетенных в нечто, напоминающее шалаш, зато жара и однообразие сделали то, на что она так рассчитывала – прогнали лишнее возбуждение. Она использовала всё, что могла, чтобы подготовиться, всё было обдумано и решено, теперь всё зависело от судьбы: прилетит ли вертолет по расписанию, заберется ли она в него, что будет там, на острове - думать об этом было бессмысленно. Фатима понимала, что без информации ей придется импровизировать, то есть полагаться на свой опыт и инстинкт, но в любом деле у контроля есть границы, и в любом деле наступает точка, где совершается прыжок в неизвестность. Только в этом трамплин уж очень короткий, думала она, устраиваясь в зарослях кустарника, зато и ставки выше, чем когда-либо. Конечно, неизвестность нервировала, но ей нужно было беречь силы, а внутреннее напряжение сжигало их слишком много, поэтому она нашла себе простое отвлекающее дело. Она-то давно усвоила, что нет лучшего лекарства от нервов, чем какое-то занятие.
Свою объемную сумку, набитую полезными в непредсказуемых делах вещами, она спрятала в кустах, и прежде, чем устроиться там самой, вылезла и внимательно осмотрела свое убежище со стороны. Ветки полностью скрывали ее багаж, значит, скроют и ее. Так глубоко в лесополосу никто не заходил, так что растительность здесь была густой и нетронутой, и никаких бутылок, и использованных презервативов. Ей надо было отдохнуть, и это было лучшее место. Взглянув на солнце, Фатима заползла в свой импровизированный домик, до темноты было еще далеко, а до того момента, когда она должна будет покинуть свое зеленое убежище – еще дольше. Жара изматывала, но здесь, в глубокой тени, было приятно и спокойно. Попив воды, она свернулась клубочком на полотенце – именно для этого она его и взяла, а также для того, чтобы во время переодевания мелкие детали костюма не ускользнули и не послужили возможной зацепкой, она не оставляла следов, поэтому и прожила так долго – и принялась ждать и прислушиваться. Она была спокойна и даже слегка расслаблена, ее инстинкты, обостренные и недремлющие, говорили, что опасности нет, и она им верила. У нее было чутье, и сейчас она знала, что может позволить себе отдохнуть. Впереди у меня веселая ночка, думала она, наблюдая, как солнечные лучи пробивают себе дорогу к самым скрытым слоям зелени, пронизывая ветки, как золотые копья, и не менее веселый день, так что мне лучше экономить энергию.
Так, незаметно, она скользнула в чуткий сон, надежно скрытая плотным сплетением веток, она была похожа на лесную нимфу, на прекрасное создание из волшебного мира, где нет людей. Спящая, она всегда утрачивала те черты хищности, которые придавали ей особую пугающую притягательность. Во сне ее красота светилась благородством и экзотичностью, она была такой, какой должна была быть, не наложи мир на нее свою грязную печать. Как будто вместе с сознанием, куда-то в глубину ее сущности уходила и Фатима, открывая женщину, которой могла бы стать та красивая девочка с черными локонами, никогда не знавшая своего отца и живущая с мамой в маленьком доме у подножия горы.
***
Никто и ничто не потревожило ее сон, проснулась она уже на закате, когда от солнца осталась только затухающая оранжевая полоса, а на востоке уже зажигались первые звезды. Тело затекло, но с этим она могла справиться, гораздо важнее было то, что она поспала и, даже не смотря на неудобное место и неглубокий сон, чувствовала себя отдохнувшей и готовой к большой охоте. В ее зеленом домике было уже совсем темно, но глаза быстро привыкли, а кроме того, ей не требовался свет, чтобы найти всё необходимое в своей сумке. С довольной улыбкой Фатима села и потянулась, спешить было некуда, впереди была вся ночь, а до цели – рукой подать. Она выбралась из зарослей и размялась, при этом внимательно прислушиваясь к окружающему миру, но вокруг стало еще тише, чем днем, на дороге за лесополосой дневной поток машин иссяк, у военных тоже было тихо. Где-то кричала птица, как будто не хотела отпускать день, монотонно стрекотали какие-то насекомые в высокой траве, и это были единственные звуки, нарушающие вечернюю тишину. Мир засыпает, подумала Фатима, просыпаются ночные создания, обратная сторона жизни, которую мир предпочитает скрывать в темноте.
Разбудив свое тело, она ненадолго отлучилась и вернулась в убежище, решив, что пришла пора поужинать. Прямо как походы для детей, подумала она, механически поглощая высококалорийную военную еду – специальный рацион для боевых условий, только вот дети не едят в темноте на ощупь, и вряд ли носят в рюкзаках оружие и черный костюм для тайных делишек. После еды она не спеша переоделась, тщательно проверяя каждую мелочь и удивляясь тому, как мало времени занимают дела, если ты в ожидании, если тебе некуда спешить. Подлый мир, думала она, подлый во всем, начиная с самых базовых вещей, и почему тогда мы должны быть другими? Сумку она решила оставить здесь, ее никто не заметит, а она сможет забрать ее потом. Если это «потом» будет. При обилии тревог в ее профессии, о некоторых вещах она могла не волноваться, и это радовало.
Время тянулось бесконечно, но всё же двигалось, звезды на черном летнем небе сменили положение, на базе сменился караул, в ночной тишине Фатима слышала перекличку. Луны не было, в этом ей тоже повезло, так что, когда она наконец вышла из своего укрытия, она была всего лишь обычным сгустком черноты, ничем не выделяющимся в ночном мире. Вот и началось, подумала она, когда надежное укрытие лесополосы осталось позади, я вышла в открытый океан, мое большое путешествие отсчитывает первые секунды.
Она снова не торопилась, и не только из-за предельной осторожности, ночи в августе длиннее июньских, а расстояние от лесополосы до базы было просто смехотворным. Ползу, точно как черепаха, думала Фатима, замирая и прислушиваясь через каждый метр, зато экономлю силы. Никаких кустов в этом поле не было, только редкие высокие травы, днем они не давали никакого укрытия, но сейчас на нее стороне была ночь, скрывающая все тайны. Довольно часто Фатима позволяла себе просто полежать на теплой земле под таким вот зонтиком высокой полевой травы, нацеленным в черное небо так бесстрашно и стремительно, ей нравилась эта картина, нравился аромат горячей земли и скромных цветов, растущих вокруг нее. Это больше походило на отдых, чем на работу, но вся эта спокойная чудесная атмосфера на могла усыпить ее бдительность, она точно знала, где она и зачем, а если в данный момент всё спокойно, так почему бы не поймать этот момент и не насладиться им?
Так, не спеша и погружаясь в мысли, она постепенно пересекала поле, и чем ближе к базе она подбиралась, тем острее чувствовала мир вокруг, расслабленность уходила, уступая место сосредоточенности. Еще пара остановок, и я буду у самого забора, подумала она, осторожно поднимая голову из травы и всматриваясь в темноту. Под звездами она не была такой кромешной, как в лесополосе, так что ее глаза, привыкшие к ночному миру, видели всё настолько хорошо, насколько позволяло человеческое зрение. До высокого забора было уже совсем не далеко, а за ним ее тоже ждала в некотором роде неизвестность. Но в этом случае, у нее хоть был план, и она знала расположение каждого строения за забором, а вот что там на острове… об этом она могла узнать, причем в самое ближайшее время.
Чувствуя себя настоящим ночным охотником, Фатима проползла еще немного, замечая, как в запах трав добавился едкий запах машинной смазки – совсем рядом были целые лабиринты каких-то огромных деталей и запчастей, этот склад под открытым небом был лучшим местом для проникновения. Интересно, думали ли когда-нибудь сами военные об этом, задалась вопросом Фатима, или за десятки спокойных лет полного бардака так расслабились, что даже не выставляют караул? Хотя, ответ лежал прямо пред ней – одинокие громадины у самого забора и абсолютная тишина. Ну да, вам-то бояться нечего, подумала она, слыша каждый шорох, замечая каждое колебание теней, а на Аду вам плевать, собственно, как и ей на вас. Наметив траекторию, она снова опустила голову и поползла.
Когда до забора осталось всего несколько метров, в абсолютной ночной тишине она вдруг ясно услышала шаги, как будто насмешка судьбы над ее уверенностью. Очень вовремя, подумала Фатима, если бы этот человек-невидимка появился позже… Она замерла, сливаясь с темнотой и землей. Звук солдатских сапог приближался, часовой явно старался побыстрее пройти вверенную территорию и продолжить в караулке то, что они там делали, нетерпение прямо-таки слышалось в каждом звуке, который он производил. Да, он появился вовремя, и она по-прежнему не считала, что с ним или с его сослуживцами будут какие-то проблемы – люди, не верящие уже ни в какие идеалы и поклоняющиеся деньгам, призванные против воли делать то, что не хотят, явно не будут лезть из кожи вон. Все они здесь просто отбывали время, создавая видимость, что, в общем-то, делали и остальные люди этой страны.
Шаги приблизились, часовой поравнялся с ней, прочистил горло, смачно сплюнул, всё это Фатима слышала так отчетливо, как будто стояла рядом, а потом, к ее облегчению, звук стал удаляться. Она подождала еще какое-то время, внимательно вслушиваясь в ночь, но всё было тихо, больше ее никто не собирался тревожить. Она ползла по дуге, так, чтобы попасть к боковой стене, и теперь от цели ее отделяло всего несколько метров по прямой. Самое сложное будет встать и оказаться такой видимой и уязвимой, подумала она, не спеша преодолевая последние метры, иногда у стен есть не только уши, но и глаза.
Никем не замеченная, она добралась до забора и села, привыкая к более высокому положению. Фатима сидела почти вплотную к бетонной панели, из таких был сделан забор по периметру, так что могла убедиться, что ни глаз, ни ушей у этих стен нет, они были слепы и глухи. Вот и славно, значит, мое маленькое вторжение останется тайной, подумала она и медленно встала в полный рост.
Забор был высоким, гораздо выше человеческого роста, наверху его укрепили колючей проволокой, натянутой между стальными прутьями с интервалом примерно 5 метров. Фатима рассчитала свой маршрут так, чтобы выйти как раз к одной такой стальной балке, это и был ее путь за забор. Стоять так было некомфортно, хотя она прекрасно понимала, что никто и не подозревает о ее присутствии, поэтому она решила поскорее попасть на ту сторону и снова стать невидимкой.
Из одного из многочисленных карманов она достала прибор, похожий на рулетку, какой пользуются для замеров строители, только эта по назначению больше походила на экипировку Бэтмена. Да уж, подумала она, прицеливаясь, Ян и не подозревает, что его мамочка просто сборный портрет из его любимых мульт-героев. Когда она убедилась, что всё правильно, она нажала на кнопку, и из рулетки беззвучно выстрелил черный жгут с металлическим наконечником, покрытым резиной. За доли секунды он обвился вокруг стального прута, невидимые крепления на наконечнике зафиксировались на самом жгуте, и он натянулся, готовый к работе. Что ж, подумала Фатима, довольно улыбаясь, вот и блага цивилизации, прогресс-то не стоит на месте. Она вполне могла забраться на стену по старинке – разбежаться и, пробежав по вертикальной поверхности, схватиться за прут, силы еще как позволяли, но не позволяла осторожность. А эта черная нить была незаметна на заборе и могла держать ее на себе сколько угодно, при этом шума Фатима не произвела бы вообще.
Она закрепила рулетку на поясе и подергала жгут. Конечно же, он надежно держал, за такие деньги, что она отдала за снаряжение, иначе не должно было быть. Она еще раз довольно улыбнулась, как ребенок, наконец получивший возможность поиграть с новой игрушкой, а потом натянула маску на лицо и начала взбираться по стене, ловя каждый шорох. Там, наверху, мне всё же придется рисковать, думала она, медленно и максимально тихо поднимаясь к проволоке, не может же быть всё слишком легко, это было бы странно. Не будь этой проволоки, она бы просто легла на забор и скатилась на другую сторону, но теперь ей придется перешагнуть через нее, другого варианта не было. Хорошо, хоть проволока не под напряжением, подумала она, бывают в жизни и светлые моменты. Хотя, в этом костюме и перчатках тока она могла не бояться, это тоже был светлый момент. Пока что меня прямо преследуют светлые моменты, подумала Фатима с тревогой, как бы судьба не отыгралась потом. Уж она-то хорошо знала, что жизнь – это качели, невозможно всегда быть на подъеме и всегда получать. Ладно, подумала она, на острове точно не будет так просто, вот и равновесие, так что побереги силы и не трать их на пустые мысли о том, что не дано знать и контролировать.
Через проволоку она перебралась благополучно, и пусть заняло это всего пару секунд, каждую из них она ожидал услышать чей-то голос, кричащий: «Там кто-то на заборе! А ну стой!». Но никто не крикнул, всё было по-прежнему тихо и спокойно, часовой сделал обход и теперь травил байки с сослуживцами в караулке, а остальные спали. По крайней мере, в этой части базы Фатима была одна. Спускаться так же медленно она не стала, просто сняла жгут – для этого ей пришлось отцепить рулетку, держась одной рукой за металлический штырь - осторожно миновала проволоку и спрыгнула, мягко приземлившись на траву. Все, теперь отступать было некуда, первый этап операции был завершен. Теперь надо осмотреться и поискать укрытие, подумала Фатима, морщась от сильного запаха машинной смазки.
Вокруг нее лабиринтом высились запчасти от боевых машин, сложенные друг на друга, кое-где они были накрыты брезентом, но большинство просто ржавело под открытым небом, с каждым дождем теряя смазку, нанесенную кем-то более заботливым, наверное, тысячу лет назад. Асфальта здесь не было, а так как ходили здесь редко, трава неровными клочками проросла между этими железными стенами, и особенно густо возле забора. Туда практически не попадала ядовитая смазка, догадалась Фатима, заметив, что рядом с самими железками не растет ничего. Фатима нажала на кнопку на рулетке, и трос с мягким шелестом спрятался в свою раковину, а сама она быстро метнулась к ближайшей громадине, слившись с темнотой. Она не думала, что часовые ходят так близко к забору, но рисковать не могла. Прислонившись к нагретому за день металлу, она подняла голову и посмотрела на небо, звезды проделали уже немалый путь, но всё еще были такими же яркими. Глядя на них, она внезапно ощутила легкий толчок счастья в груди, сердце забилось быстрее, и она улыбнулась под маской. Черт возьми, подумала она, я ведь и правда здесь, я иду за Адой, я начала восхождение на свой новый Эверест. Но, не смотря на радость, она не могла не заметить, что положение звезд сильно изменилось, скоро рассвет, а значит, ей надо позаботиться о надежном укрытии. Пока из графика она не выбилась, и по возможности не собиралась делать этого и дальше.
План базы возник в ее голове, как будто она загрузила файл и теперь просматривала его. Лучшим местом для того, чтобы спрятаться, были хозяйственные постройки прямо напротив вертолетной площадки, Фатима видела, что туда никто не заходил месяцами, но это было до урагана. Теперь же часть их просто снесло, а оставшиеся начали активно использовать – база тоже претерпела немалые разрушения, и теперь ее восстанавливали, а строительный материал надо было где-то хранить. Значит, выхода было два: либо прятаться за постройками (к счастью, они были близко к забору, явно по технике безопасности такого бы раньше не допустили, но не теперь), либо оставаться здесь, среди этих железных лабиринтов. Пока темнота мне помогает, решила Фатима, надо обследовать территорию, опыт научил ее, что при ближайшем рассмотрении многое оказывается совсем не таким, каким видится издалека. Ей нужно было найти оптимальное место, чтобы, когда прилетит вертолет, она могла быстро и максимально незаметно попасть на его борт.
Для начала она решила взглянуть на вертолетную площадку и небольшое низкое здание пред ней – там, по-видимому, располагался их маленький ЦУП. Для этого ей нужно было всего лишь пройти прямо сквозь этот железный лабиринт, здание стояло почти впритык к нему. Там наверняка есть дежурные, подумала она, хотя никаких огоньков в окнах не видела, по крайней мере, на записи. Отсюда она их видеть и не могла, так как окон с той стороны не было. Потом она собиралась пробраться к постройкам и своими глазами увидеть, насколько они пострадали и можно ли найти там укрытие, при этом она не забыла про часового, пусть невнимательного и сонного, но если он вдруг наткнется на нее или увидит и при этом будет вне ее досягаемости… Что ж, так глупо сорвать дело мог только новичок или тот, от кого окончательно отвернулась удача.
Бесшумно как тень, Фатима двинулась через узкие и широкие проходы, вонь от железяк шла невыносимая даже на воздухе, но через пару минут она начала привыкать к этому запаху, хотя жадно ловила каждое легкое движение воздуха. Эта вам не поля с цветущими травами, подумала она, неслышно ступая по мягкой земле, вот бы запасти тот аромат и теперь дышать им, а не этой вонью. Но всё это было несущественно, просто обычное течение мыслей, на самом деле она прекрасно могла терпеть и не такие условия, ради достижения цели она многое могла, гораздо больше, чем предполагала сама.
Когда от невысокой кирпичной постройки ее отделял всего один ряд металла, до нее снов донесся звук шагов, в ночной тишине слышимость была отличная. Часовой, поняла Фатима и тут же метнулась к ближайшей груде запчастей. Она была абсолютно спокойна и собрана, она знала, что ее не увидят, сюда точно никто не зайдет, а даже если бы и зашел, ночь помогала скрываться даже тому, кто этого не умел, а уж она-то в совершенстве овладела этим искусством. Фатима прижалась к железкам, вдыхая густой запах машинной смазки, и замерла, повернув голову к зданию, чтобы максимально сгладить силуэт. Шаги приближались, те же шаркающие, что и раньше, когда она еще была по другую сторону, тот же самый часовой неохотно, но исполнял свой долг. Она слышала его приближение и знала, что ей придется перемещаться, судя по густой траве возле забора, там часовые ходили не часто, но зону металлического лабиринта от постройки отделяло приличное расстояние, и земля там была утоптанной, значит, именно здесь он и пройдет, всего в нескольких метрах от нее. Но затаиться сразу со стороны забора она не могла, если часовой шел мимо разрушенных построек – а он наверняка так и шел – он мог увидеть ее, поэтому единственное, что ей оставалось – перемещаться вместе с ним.
Шаги приближались, сейчас он как раз видит темные коридоры между железками, подумала Фатима, если бы она сидела там, он видел бы и ее. Часовой шел молча, изредка покашливая, что очень помогало ей определять его местоположение. Главное, выбрать правильный момент для перемены позиции, думала Фатима, абсолютно не нервничая, этот тюфяк не представлял для нее никакой угрозы. Часовой дошел до конца построек и, конечно же, повернул на вытоптанную дорожку, пора, решила Фатима и неслышно переместилась за угол железной громады, так же слившись с тенями. Поравнявшись с ней, часовой громко прочистил горло и сплюнул, выругавшись шепотом. Молодец, подумала Фатима, крайне «профессионально», пусть все знают, где и ты и куда идешь. И ей от этого было только легче.
Когда шаги стали удаляться, она осторожно выглянула, просто позволила любопытству взять верх, опасностью тут ведь и не пахло. Часовым оказался тощий молодой солдат, волочащий длинные ноги в кажущихся нереально огромными сапогах. Такой даже любителю помешать бы не смог, не говоря уж о лучшем специалисте. Иди-иди, мальчик, мысленно сказала ему Фатима, не хотелось бы тебя убивать, очень не хотелось бы, так что продолжай кашлять, ругаться и не смотреть по сторонам. Убивать его было бы даже как-то стыдно.
Проводив взглядом горе-вояку, Фатима приготовилась продолжить путь, и вдруг ее взгляд упал на груду железок прямо напротив нее. В этот коридор она не заходила, поэтому раньше не видела, какой подарок приготовили ей военные – в одной куче лежали какие-то запчасти, образовывающие нечто похожее на небольшую пещеру или нишу, но и это было еще не всё. С этой громадины свисал брезент, криво и плохо прикрепленный, но он был там, образуя просто идеальное укрытие. Никто не заметит, если его немного подтянуть и закрыть им эту нишу, подумала Фатима, вот и первый вариант.
И снова мрачное предчувствие омрачило радость от находки. Слишком уж всё легко получается, а она хорошо усвоила, что безвозмездных подарков судьба не делает, за каждый придется платить, причем, огромную цену. Ну, некоторым она вообще ничего не дарит, попыталась успокоить себя Фатима, а если уж делает подарки, значит, знает: тебе есть чем заплатить. Но эти мысли не успокаивали. Да, у нее было многое, но ничего такого, что она готова была бы отдать в уплату.
Нечего копаться в себе сейчас, решил она, не надо тратить силы на неподвластное, у тебя есть, чем заняться, вот и займись. Убедившись, что всё тихо, она снова вернулась в свой коридор и продолжила движение, остановившись лишь затем, чтобы достать из рюкзака очки, похожие на очки для плавания. На самом деле они помогали спасти глаза от разного излучения или просто яркого света как под водой, так и на поверхности. Кроме того, они позволяли видеть скрытые от обычного зрения лучи, ну и, конечно, ночное видение прилагалось. Современное чудо-игрушка, за которую она отвалила немалые деньги. Но оно того стоило, насмотревшись в бинокль на странный радужный туман, окружающий остров, она уже не знала, чего ожидать, поэтому вязла их на всякий случай. Сейчас никакого опасного излучения можно было не бояться, но очки были темными, а впереди ее ждал свет. Закрепив их на голове и не включая пока никакие функции, она двинулась вперед. Одно укрытие она нашла, но всё же не отказалась от мысли рассмотреть и постройки, утром всё могло оказаться не так прекрасно, поэтому ей надо было иметь несколько вариантов. Надо было найти лучшее место для старта, а времени у нее оставалось совсем не много, вместе с ночью уйдет и ее невидимость, а она была одинокой незваной гостьей на территории вооруженных людей.
Оказавшись у самой границы железного лабиринта, Фатима внимательно огляделась по сторонам, от кирпичной стены постройки ее отделяла широкая дорожка, абсолютно пустая. Часовой только что прошел, подумала Фатима, так что вперед. Быстро и бесшумно она пересекла расстояние и прижалась к стене домика, заменявшего центр управления полетами, оказавшись между строением и забором, то есть в относительной безопасности. Перед входом на другой стороне горел свет, и после темноты, к которой привыкли ее глаза, он казался ей просто адски ярким. И всё же она должна была посмотреть, поэтому, прижимаясь к земле, она поползла к углу строения сначала со стороны построек, справа от нее. Придется выглядывать, подумала Фатима, жалея глаза, но дело было даже не в неприятных ощущениях, очки помогут их смягчить, но после темноты и яркого света она станет слепа на несколько секунд, пока глаза снова не привыкнуть к смене освещения, эти секунды и тревожили ее. Но выбора всё равно не было, так что она просто надела очки и осторожно выглянула.
Свет больно резанул по глазам, хотя очки значительно ослабили его яркость, но всё же они были предназначены для другого, так что глаза начали слезиться и моргать. Но она смогла увидеть то, за чем пришла, прямо пред ней была вертолетная площадка и вся территория базы, освещенная тусклыми лампочками на каждом здании. Справа от нее уже не таким ровным рядом стояли небольшие сарайчики, ураган значительно потрепал их, некоторые были разрушены совсем, и кое-где всё еще валялись доски и прочий хлам, хранившийся в них. Днем тут наверняка народу полно, подумала Фатима, внимательно разглядывая темные силуэты строений, конечно, отсюда и еще в темноте она не могла рассмотреть всё как полагается, но это она намеревалась исправить в самое ближайшее время. Еще этот свет бил в глаза, но она уже начала привыкать к нему и даже заметила проваленные крыши на нескольких постройках, хотя стены остались целыми, по крайней мере, с этой стороны.
Сама площадка была небольшой и открытой, от сарайчиков ее не отделяло ничего, кроме пространства, это было плохо, спрятаться с этой стороны можно было разве что в одном из сараев. Точно напротив ЦУПа с другой стороны перед площадкой был навес (судя по сияющей даже в темноте крыше, ее только что поставили, что было совсем неудивительно после такого урагана), под ним рядами стояли машины, в основном грузовики и пара пассажирских «Газелей». Таким образом, вертолетная площадка была ограничена с трех сторон. Фатима видела в этом три шанса.
Прямо напротив полуразрушенных хозпостроек, уже за площадкой, со стороны главных ворот раньше в небо упиралась ржавая обзорная вышка, теперь от нее не осталось ничего. Должно быть, она упала на плац, не разрушив столовую, находящуюся с другой стороны, и ее ржавый скелет уже успели вывезти с территории базы. Больше ничего с той стороны не было, только асфальтированная дорога вела до самых главных ворот. Бежать среди бела дня вот так, без всякого прикрытия, да еще когда тут наверняка снуют солдафоны, ремонтирующие поврежденные ураганом здания, прикинула Фатима, нет, вариант перебраться из железного лабиринта сразу в вертолет отпадал. Она еще раз окинула взглядом всю базу, отсюда ей был виден штаб – она поняла это по флагу на козырьке пред входом – и длинное, похожее не коровник строение – казармы. Следующее здание на одной линии с ними – арсенал. Назначение каждого здания она давно изучила с помощью камеры, теперь только соотносила теорию с практикой. Ладно, кое-что уже прояснилось, решила она и спряталась обратно за кирпичную стену.
Оказавшись снова в относительной темноте, она не стала снимать очки и терять время, хотя перед глазами тут же заплясали синие круги и точки, глаза отдохнут чуть позже, в конце концов, впереди у нее еще немало часов ожидания. Ждать она ненавидела, поэтому постаралась выбросить эти мысли из головы, сейчас у нее было чем заняться, а остальное – часть работы. Главное, что я двигаюсь к цели, подумала Фатима, переползая обратно к задней стене низкой постройки. Ее слух обострился до предела, но вокруг было тихо, часовые, к счастью, ходили редко и всегда оповещали о своем приближении. Она притаилась за углом, прикидывая, что делать дальше, но тут услышала звук – дверь маленького ЦУПа со крипом открылась, и по бетонному покрытию гулко стукнули сапоги. О, черт, раздраженно подумала Фатима, ну неймется этим воякам, что на этот раз?! Она сняла очки, готовая ко всему, если этот солдафон вдруг решит прогуляться в ее сторону, но пока ничего не нарушало воцарившуюся вновь тишину. Чиркнула зажигалка, в предрассветной тишине звук был таким громким и четким, как будто он щелкал ею перед носом у Фатимы. А, покурить вышел, подумала она, но напряжение не спало, только не вздумай пройтись за домик, а то курение, и правда, тебя убьет.
Не имея возможности выглянуть, она решила пока изучить то, что позволял увидеть угол обзора и темнота, всё равно, пока этот некто не выкурит свою сигарету, с места она не сдвинется. Он тоже не двигался, она слышала, как он шумно выпускал дым и шаркал ногами, иногда покашливал, но, похоже, никуда не собирался. Она посмотрела в ту сторону, где была лесополоса и дорога. Отсюда ей был виден угол низкого тоже одноэтажного здания – столовая, она знала это, как и то, что прямо за ней – большой склад. Это была обычная тыловая база по снабжению, сюда привозили и увозили на вертолетах и грузовиках всякую всячину, от продуктов до автомобильных запчастей. Прямоугольное здание столовой выходило своей узкой стороной на вертолетную площадку и груды запчастей. Плюс был в том, что окон с этой стороны было меньше, минус - в том, что они всё же были. Конечно, вероятность, что тебя увидят, больше, если на тебя смотрит больше глаз…но в ее деле для провала достаточно было и одной пары. И так как со стороны столовой всё было открыто, единственный пока шанс ей виделся именно со стороны сараев и этого маленького ЦУПа. Сложно и рискованно, но возможно.
И всё же ей надо было увидеть, как стоят машины, и что изменилось после урагана.  Какое-то время вертолет будет стоять, пусть не так долго, как в дни смены персонала, но достаточно, чтобы успеть. Если, конечно, ей не помешают. В моем ремесле всегда есть место для целой тысячи «если», подумала она, наверное, это и характеризует мою профессию как творческую. Она усмехнулась под маской и еще раз окинула взглядом темное здание столовой. Никаких деревьев, никаких кустов, только газон ближе к забору и бетон на остальной площади. Врагу негде укрыться, подумала Фатима и вспомнила изречение: «Нет отсутствия возможностей, есть недостаток желания», ну у нее-то с мотивацией точно было всё в порядке.
Пока она всматривалась в темноту и прислушивалась, курильщик шумно затянулся, покашлял, выпустил дым и наконец оставил ее в одиночестве. Дверь снова заскрипела и хлопнула, а потом воцарилась прежняя тишина. Ну вот, обрадовалась Фатима, веселье продолжается. Этот непредвиденный простой немного выбил ее из графика, и теперь ей надо было спешить – скоро снова пройдет часовой, а здесь у нее мало шансов остаться незамеченной, разве только если перемещаться вместе с ним и надеяться, что никому больше курить не захочется. Всего несколько секунд на обзор, максимум минута, но больше ей и не требовалось, план базы хранился в ее голове, ей только нужно было внести небольшие корректировки, созданные ураганом.
Надев очки, она снова подползла к правой стене и выглянула из-за угла. Машины стояли под навесом ровными рядами, это было уже хорошо, но еще лучше были мешки и ящики, сложенные между машинами, сарайчиками и вертолетной площадкой, у самой ее границы. Окна столовой выходили как раз на эту сторону, но ряды машин могли скрыть ее, плюс эти ящики, поставленные друг на друга. Еще один шанс. А большего она и не просила. В ее пользу так же был тот факт, что вертолет обычно прилетал во время обеда, значит, все будут смотреть в тарелки, а не по сторонам, это ведь не обед в санатории, тут всё по расписанию, всё быстро и без лишней лирики.
Что ж, с этой стороны были хоть какие-то варианты, но будет день, неизвестно, сколько машин останется стоять, и там наверняка будут шастать люди, приезжая и уезжая, может, они перетащат эти мешки и ящики, и что тогда? Ах, сколько же этих проклятых нюансов, подумала Фатима, прямо пред ней в длинной, похожей на конюшню казарме спали десятки человек, уже через несколько часов они встанут и начнут суету. Да, подумала она и вздохнула, справиться с этим делом будет гораздо сложнее, чем с любым другим. Усталость вдруг навалилась на нее, это было ново и непривычно, это испугало. И разозлило. Не ной, одернула она себя, на Эверест лифт не возит, так что зажми флаг в зубах и ползи, если хочешь, чтобы он развевался на вершине.
И всё же, подумала она, в этот раз я рискую как никогда, а надо бы наоборот. Судьба, снова ответил внутренний голос, с этим ты ничего не поделаешь. Согласна, подумала Фатима и нацелила свой взгляд на постройки. Надо успеть до того, как опять пройдет часовой, решила она, быстро и бесшумно скользя в густую темноту возле самого забора, главное – не оказаться на открытом пространстве в то время, когда он уже покинет свою караулку. Прижавшись к забору, она замерла и прислушалась, понимая, что всё равно не увидит его отсюда, этот шаркающий сопляк уже вполне мог тащиться к ней, идя через плац, или только открывать дверь караулки. Ждать, пока он пройдет или рискнуть?
Она подняла голову, небо стало светлее, летом рассвет всегда приходит стремительнее, еще немного, и темнота уже не сумеет ей помочь. Она попыталась прикинуть, сколько времени прошло с тех пор, как она видела долговязого часового, но пользы от этого было мало – исходя из тех же наблюдений, он обходил территорию, когда ему вздумается, через весьма приблизительные отрезки времени. Может, он еще минут 20 будет заседать с товарищами, а может, они спят там уже, забыв про службу, думала она, понимая, что время уходит, и решение надо принять. Она еще раз посмотрела на небо, оно было уже не совсем черным, скорее темно-темно синим. Рискну, решила она, мое дело всегда замешано на риске, а судьба пусть сама решает: оправдан он или нет.
Первую постройку от нее отделяло всего несколько метров зеленого газона и узкая бетонная дорожка. Прислушавшись в последний раз – просто для успокоения, она знала, что всё равно не услышит отсюда его приближение – Фатима двинулась к строениям, прижимаясь к забору и сливаясь с темнотой в своем черном костюме. Даже если часовой уже вышел, он вряд ли мог ее видеть, Фатима превратилась в одну из теней, дышащий сгусток черноты, осторожно двигающийся вдоль забора. Ее могли видеть только с близкого расстояния, но поблизости никого не было.
Повезло, подумала она, с улыбкой приваливаясь к деревянной стене первого сарайчика. Не все они были деревянными, попадались и кирпичные, но все они были повреждены ураганом, просто в разной степени. Хорошо, что эти постройки вообще пережили ураган, подумала Фатима, осматриваясь в новом укрытии, задача сильно бы осложнилась, если бы от них осталась пара стен или просто груда кирпичей и досок. Постройки стояли почти вплотную к забору, это было бы просто идеальное место для проникновения, если бы не вторые ворота, расположенные как раз с этой же стороны. Большого КПП там не было, не то что на главных, но там тоже дежурил часовой, явно дремлющий в своей маленькой будке. Она не видела ни саму будку, ни его, просто знала - видела через камеру. Эти ворота не открывались ни разу за всё время наблюдения, и Фатима полагала, что их вообще не открывали уже много лет, и петли и замки там изрядно проржавели. Упадок, вот какое название надо было дать этой базе, но ей это только помогало. Хорошо, что мне нет до вас дела, подумала она, а то, будь я диверсантом, от вашей фермы осталось бы гораздо меньше, чем оставил вам ураган.
Она заползла за сарай и оказалась в узком коридоре между забором и сплошной стеной, которую образовывали постройки. Здесь было тихо и безопасно, и ей это нравилось. Но вряд ли я смогу здесь остаться, думала она, осторожно пробираясь вдоль построек в сторону ворот, днем тут наверняка туча народу. Даже в темноте она видела, что многие сарайчики серьезно пострадали от урагана, а впереди дорогу ей преграждал лист шифера, упавший с одной постройки, еще не убранный военными. И всё же ей было интересно, что из этого она сможет использовать, и сможет ли вообще, поэтому она тихо ползла по мягкой траве, такой же нетронутой здесь, как и там, где она приземлилась, спрыгнув с забора. Пока все стены на ее пути были целыми, но в предрассветной тишине она слышала звук капель, где-то впереди ураган постарался на славу.
Она еще не добралась до поврежденной постройки, когда услышала, как мимо снова проходит часовой, он всё же не заснул, и всё так же шаркал ногам и вздыхал. Здесь ей было нечего бояться, поэтому она даже не остановилась, просто замерла на секунду, прислушалась, убедилась, что шаги удаляются, и снова поползла вперед. Звук капель стал громче, и до нее долетел запах хлорки, почти пришла, подумала Фатима и увидела черную зияющую дыру в стене сарая. Эта постройка была деревянной и что-то, сейчас уже нельзя было определить, что, вырвало большой кусок задней стены, оставив обломанные доски торчать как острые зубы мертвого чудовища. Ну, наконец-то что-то интересное, обрадовалась Фатима и устремилась вперед. Большая часть повреждений пришлась на передние части и крыши построек, видимо, забор защитил задние стены от урагана. Не везде, конечно, но это было первое серьезное разрушение на ее пути. Осторожно ощупывая края досок и всё пространство пред собой, совсем как слепая, Фатима начала исследовать находку. Надо было торопиться, но она всё же тщательно и не спеша ощупывала каждый сантиметр – было еще слишком темно, а вокруг могли быть острые предметы, только пораниться ей сейчас не хватало.
Дыра в стене была довольно приличного размера, она вполне могла бы войти в нее, слегка пригнувшись, но она просто поползал вперед, погружаясь в еще более концентрированную темноту. Прямо перед ней в полу белело что-то, похожее на уличные туалеты. Ну да, всё сходится, подумала Фатима, ухмыляясь под маской, запах хлорки, капающая вода. Судьба любит пошутить, нет, чтобы открыть доступ в какое-нибудь чистое и уютное помещение, нет, она попала именно в туалет. Бетонный пол был усыпан обломками досок и какого-то строительного материала, из него торчали трубы, тянущиеся вдоль деревянной стены к раковине, один край ее был отбит. Прямо напротив Фатимы была дверь, выходившая как раз на вертолетную площадку. Не совсем конечно, но близко. В керамическом туалете в полу бежала вода, но никакой трубы для бачка Фатима не увидела, видимо, ее вырвал ураган, а может, ею как раз и проломил стену. Из крана над раковиной капала вода, звонко и непрерывно.
Фатима встала и начала осматриваться, не хотелось ей ползать по полу туалета, пусть даже пахнущего чистотой. Она подняла голову и увидела клочок звездного неба, часть крыши тоже снесло, видимо, вместе со светильником, потому что бесхозный теперь провод свисал с потолка, как мертвая змея. Этот ряд хозяйственных построек был относительно новым, поэтому часть их была деревянной – те, что стояли раньше – а остальные, кирпичные, уже достроили потом, заполнив пространство и сделав аккуратную линию домиков вместо разрозненных одиноких строений. Удобно, подумала Фатима, особенно мне. Она перешагнула через дырку в полу и направилась к двери. Металлическая щеколда была на месте, дверь вообще никак не пострадала и была без единой щели. Всё равно там сейчас темно, подумала Фатима, а днем меня тут не будет. Дверь была плотно закрыта, и она не рискнула ее трогать, перед глазами сразу возник ролик из передачи «скрытая камера», когда человек дергает за ручку двери, и всё строение обрушивается. Тут камер не было, да и у военных вряд ли возникает желание шутить, но у стихии было как раз такое чувство юмора.
И всё же стартовать отсюда было бы гораздо удобнее, подумала она, до площадки совсем недалеко, плюс можно слышать, а может, даже видеть всё, что там происходит. Ладно, подумала она, время не ждет, пора продолжить исследования. Она развернулась, чтобы вернуться на свой маршрут, когда ее глаза, привыкшие к темноте, уловили какое-то движение справа. Как молния она развернулась, готовая атаковать, но никого не увидела. И тихо вокруг, сообщил голос разума, любое существо издает шум, особенно в такой тишине, ты бы услышала. Нервы, подумала она, но она видела что-то, поэтому должна была проверить. Стараясь не наступить на обломки под ногами, она неслышно подошла к правой стене и замерла. Достать фонарик она не могла, оставалось только ждать повторения или двигаться на ощупь. Не успела она принять окончательное решение, как легкий порыв ветра поник в разрушенную постройку, и прямо пред ней тень снова пришла в движение, издавая едва слышный шелест. Фатима протянула руку, испытывая облегчение и злясь на себя, что не заметила этого сразу, ее рука погрузилась в темноту и как будто прошла сквозь стену, захватив темную ткань. В стене была еще одна дыра, и не заметила ее Фатима потому, что ее завесили темным брезентом, ели бы не ветерок, она бы так и не обнаружила, что имеет доступ в соседнее помещение. У темноты есть и минусы, подумала она, иногда весьма существенные.
Она осторожно отодвинула брезент и заглянула внутрь. Соседняя постройка была кирпичной, так что деревянная стена туалета, такая же зазубренная, соприкасалась с кирпичной дырой. Обломки кирпичей торчали только с одной стороны – этот сарай уже начали ремонтировать, и часть дыры была уже заделана. Какого размера она была, сейчас сказать было сложно, но Фатима всё еще с легкостью могла пройти в нее, что она и сделала. Занавес закрывается, подумала она, оказавшись в соседнем помещении и отпуская ткань.
Эта постройка была больше и длиннее, окон не было. Фатима подняла голову, крыша тоже была на месте, так что темнота была абсолютной. Так я много не узнаю, подумала она и на ощупь двинулась влево, там должна была быть дверь, насколько помнила Фатима, металлическая. Она хотела убедиться, нет ли там повреждений, чтобы достать фонарик и не беспокоиться, что свет могут увидеть. По пути она споткнулась обо что-то, напоминающее ведро, шума почти не было, так как она двигалась медленно и осторожно, но внутри всё сжалось и похолодело. Всё хорошо в меру, думала она, выставив пред собой руки и медленно продвигаясь к двери, темнота спрятала меня, но и окружающий мир от меня. Включать ночное видение на очках она тоже пока не спешила, решила экономить заряд.
Насколько она могла определить на ощупь, дверь была цела, и в стене не было больших дыр или трещин, Фатима решила рискнуть. Она сняла рюкзак, фонарик был в одном из карманов ее костюма, просто сразу яркий свет больно ударил бы по глазам в такой кромешной тьме, да и потом, всегда лучше сначала осмотреться. Отойдя подальше от двери, Фатима присела, опустила фонарик в рюкзак и только потом включила его, отвернувшись и прикрыв глаза. Даже такой свет показался ей ослепительно ярким, и она заморгала. Когда глаза привыкли, она убедилась, что это помещение гораздо больше деревянной уборной. Вдоль кирпичных стен и через всё помещение тянулись полки, почти все они были пусты, лишь кое-где остались какие-то банки и коробки. Фатима перевела взгляд на дверь, никаких щелей или проемов там не было, стена была совершенно целой, а металлическая дверь крепко держалась на своем месте. Хорошо. Она повернулась и посмотрела на дырку в стене, ее снова прикрывал брезент, вся стена была завешена им, пол был чисто подметен, здесь явно активно шли ремонтные работы. Она встала, на этот раз не зацепившись за ведро с раствором, и начала осматривать помещение, интуиция говорила, что это важно, а с ней она не спорила.
Первым делом она подошла к брезенту, отодвинула его и заглянула, всё так же держа фонарик в рюкзаке, света ей вполне хватало. Следы свежей кирпичной кладки можно было разглядеть даже при таком тусклом освещении, стена была разрушена почти вся, Фатима, как ни старалась, не смогла представить, что могло здесь произойти, но большую ее часть уже восстановили. Еще один день, подумала она, и здесь всё будет закончено. Она не знала, почему это важно, но эта мысль встревожила ее. Будем разбираться, подумала она, отходя от завешенной брезентом стены и направляясь к полкам. Фатима подошла к ближайшей и достала фонарик, в глубине что-то стояло, но почти все полки были пусты. Свет отразился от прозрачной пластиковой упаковки, ударил по глазам, она зажмурилась и только потом смогла прочитать «Соль» на одной из коробок в упаковке. Кладовка, вот что это такое, поняла она и усмехнулась, сейчас она очень напоминала хоббита, тайно живущего во дворце Лесного Короля. Только у него было кольцо-невидимка, подумала Фатима, мне бы оно точно не помешало.
Она двинулась дальше, светя фонариком на полки. Часть продуктов унес ураган, остальную перенесли в другое место, но кое-что то ли не успели еще перенести, то ли просто оставили. Она обнаружила мешок с сахаром, коробку с банками консервированной рыбы, даже коробку с печеньем и пластиковые мешочки с макаронами. На самой дальней полке нашлись даже большие банки с соленьями. Полки были широкими и тянулись от пола до потолка, но всё равно этого бы не хватило на всю базу, основные запасы явно хранили в большом складе за столовой. Что ж, подумала она, может, в следующей кладовке окажется еще и десерт, она улыбнулась и двинулась обратно. Прежде чем погасить фонарик, она бросила еще один взгляд на дверь, конечно же, никакой щеколды с этой стороны не было, а вот снаружи наверняка есть и замок, не только щеколда. Значит, отсюда точно не выйти и не спрятаться, даже если ремонтные работы остановят, и здесь никого не будет. Ладно, она решила обследовать всё, вот и обследует.
Погасив фонарик, она снова привыкала к темноте, правда снаружи она уже не была такой кромешной, близился рассвет, и звезды всё еще давали немного света. Она продолжила двигаться вдоль забора, тщательно осматривая каждую постройку, многие были повреждены, некоторые несильно, там, где лист шифера перегородил ей путь, верхняя часть постройки была полностью разрушена. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы заглянуть внутрь, она даже посветила фонариком – свет на зданиях пробивался бы сквозь щели, будь они здесь, но в постройке было темно – луч выхватил лопаты, ведра и мешки с чем-то, может, с песком. Больше кладовок с едой она так и не нашла, возможно, они скрывалась за одной из уцелевших стен, а может, их больше и не было. Это уже не казалось важным, но вот первая кладовка почему-то имела значение, хотя она не смогла бы ответить, почему.
Фатима добралась до самой границы построек, дальше был арсенал и будка часового на вторых воротах за ним, там делать ей было нечего. Пора в укрытие, подумала она, пока еще темнота на моей стороне. Скоро прилетит вертолет, и, если судьбе будет угодно, уже через несколько часов на остров Ады Терер впервые ступит другая женщина. Эти мысли возбуждали, она прямо трепетала от нетерпения, но в то же время была холодна и собрана. Эмоции кипели где-то глубоко внутри, Фатима не дала им выйти наружу, она не могла себе позволить тратить энергию на них. Возвращаясь, она решила воспользоваться туалетом, снова подумав о хоббите, скрывавшемся в бесконечных коридорах лесного замка, но, в отличие от него, она не собиралась задерживаться здесь, да и волшебное кольцо ей заменяла темнота, а эта магия была непостоянной.
Никем не замеченная, она добралась до своей «пещеры», день наступал, безжалостно вытесняя темноту на запад, где она еще держала позиции. Мир вокруг погрузился в сине-серый сумрак, но с каждой минутой контуры предметов обретали четкость и яркость. Скоро взойдет солнце, подумала Фатима, и тогда здесь станет по-настоящему жарко. Железо накалится, а она еще и в костюме, он, конечно, был выполнен по последнему слову науки и прекрасно обеспечивал терморегуляцию, но против природы человек всё еще был бессилен, особенно против жары. Да, несладко мне тут придется, подумала она, сидя возле своего укрытия, ловя каждую минуту на открытом воздухе, надеюсь, «птичка» не заставит меня долго ждать.
Она решила до последнего просидеть снаружи, это было гораздо приятнее, чем в железной пещере, и теперь внимательно прислушивалась и смотрела по сторонам. Было еще прохладно и свежо, но она знала, что это блаженство еще максимум на пару часов, поэтому глубоко вдыхала влажный утренний воздух. Из рюкзака она достала маленькую бутылочку с водой, она знала, что ждать на жаре без воды нельзя, поэтому пришлось всё же тащить с собой лишний груз. Уже через час он не покажется таким уж лишним, подумала она, делая маленький глоток, да и не такая уж это тяжелая ноша. Она не рискнула открывать кран в разрушенной уборной, поэтому пила то, что принесла с собой.
Когда день полностью вступил в свои права, на базе всё еще было тихо, но Фатима больше не могла позволить себе вот так сидеть на чужой территории, ее магия ушла, а без нее она становилась гораздо уязвимее. Вздохнув, она отдернула брезент и заползла внутрь, буквально физически ощущая, как тревога и маленькое пространство давят на нее. Как будто я не в укрытии, а в ловушке, подумала она, стараясь устроиться поудобнее. Места в общем хватало, она могла сидеть, не горбившись и почти могла вытянуть ноги, это было даже больше того, на что она рассчитывала, в темноте ведь нельзя было всё как следует разглядеть. Она посмотрела на часы, было почти полшестого, еще примерно 6 часов здесь, и это могло считаться удачей. Да, трудная у меня работа, подумала Фатима и улыбнулась, я заработала свои миллионы, каждый цент и копейку я отработала сполна. Слышимость здесь была хуже, но она всё же услышала, как первые проснувшиеся – женщины, работающие на кухне – прошли на свои рабочие места, для них день уже начался. Фатима задернула брезент, отрезав себя от солнечного света, и в ее маленьком мире снова воцарилась ночь.
Тоскливо тут, подумала она, но тут же пресекла такие мысли, ей предстояло просидеть здесь еще не один час, и это при удачном стечении обстоятельств, так что нельзя было распускать себя и поддаваться совершенно ненужным эмоциям. Пусть я сижу в этой консервной банке, подумала она, но у меня всё в порядке, я на пути к цели, а ты, Ада, смотри на этот прекрасный день и впитывай каждую его секунду, потому что, скорее всего, он будет для тебя последним. Да-да, надеюсь, ты встанешь сегодня пораньше, подумала Фатима, не проспи последние часы свой великолепной жизни. Успокоившись, Фатима хищно улыбнулась, а потом облокотилась на прохладный еще металл и приготовилась ждать.