2. Врач, ч. 1

В первый раз его увидел в приёмном отделении, невысокий, лет пятидесяти пяти, весь седой, даже небольшая седая бородка его сразу привлекала внимания. Я ожидал, пока меня начнут оформлять почти час и вот он подошёл.
Мои вопросы он прервал повышенным тоном:
- Молчать, не мешайте мне.

Я удивился, а потом понял, до меня было столько больных, что он работает просто на «автомате».
Через день мы столкнулись в коридоре хирургического отделения, он «излил» мне свои мысли и душу за пять дней, пока мне делали операцию на простате.

30 декабря 2022 года исполняется 100 лет со дня образования Союза Советских Социалистических Республик.
Недавно прочитал статью Сергея Георгиева:
«В истории бывают рубежные моменты, когда неотвратимость перемен с очевидностью предстаёт перед людьми разных социальных страт, политических лагерей и культурных ориентиров. Те, кто настроен на пульс эпохи, синхронно ощущают некие могучие токи, тектонические сдвиги континентальных плит, меняющие геополитический ландшафт мира.
Современники, разделённые партийными перегородками, дают различные истолкования назревшему и надвигающемуся. Но из дня сегодняшнего видно то общее, что лежит за их предчувствиями и утверждениями; отчётливо различима их интегральная составляющая.
Один из таких моментов в истории России – 1921 год, и это при том, что он не стал в культурной памяти знаковым, вызывающим ассоциации с первого раза – в отличие, скажем, от 1905-го, 1917-го, 1937-го, 1941-го и 1945-го… 1991-го.

1920-й (Русский исход из Крыма), 1922-й (красные с боем взяли Приморье – «белой армии оплот»), 1923-й (разбиты отряды Сибирской добровольческой дружины генерала А.Н. Пепеляева – подавлены последние очаги организованного вооружённого сопротивления большевикам).
Образование Советского Союза в конце 1922 года (30.12.1922 – эту дату помнил каждый советский школьник!).

От разрушения к созиданию
 Но неизбежным наступление новой геополитической реальности стало, именно в 1921-м году. Если воспринять этот год как своего рода перевал, можно определить, от чего уводил и к чему вёл крутой маршрут. Это был путь от революционного разрушения к новому созиданию. От дезинтеграции территорий бывшей империи к «собиранию земель», воссоединению великого евразийского пространства. От жёсткого социально-классового антагонизма – к осторожному поиску возможностей совместного служения стране победителей и побеждённых, «трудящихся» и «бывших».
Это был год начала «собирания камней», столь безудержно и бездумно разбросанных в предшествующие годы. Время, когда был сформулирован народный запрос на новое качество быта и бытия.
Его ощущали и выражали носители далёких друг от друга политических программ – Ленин и Троцкий, евразийцы и сменовеховцы, даже «безумный барон» Роман Унгерн фон Штернберг, выступивший со своей Азиатской конной дивизией из Урги в поход ради восстановления Срединного царства…
Удивительно, но в каких-то пунктах эти программы совпадали - прежде всего, в необходимости новой пространственной интеграции. А воплотить в жизнь один из самых амбициозных интеграционных проектов удалось,  большевикам - благодаря железной воле, помноженной на открытость к утопии, но с опорой на прежний опыт имперского строительства.
…А начинался 1921-й в суровых тонах военного коммунизма. Причём, большевикам, одержавшим полную победу на всех фронтах в европейской части России и добивавшим «контру» на азиатских направлениях, была не слишком близка идея сворачивания жёстких распределительных порядков по мере подавления сопротивления регулярных белых армий. Более того, по оценкам историков, своего апогея военно-коммунистические методы достигли к 1920 году, когда военные действия в основном завершились. Место вооружённых красных войск занимали многолюдные «трудармии».
Принцип «каждому - по потребностям», казалось, начинал торжествовать: 23 декабря 1920 года введено бесплатное пользование почтой, телеграфом и телефоном; 1 января 1921 года провозглашено бесплатное снабжение и обслуживание рабочих и служащих государственных предприятий, членов их семей и семей красноармейцев; 27 января отменены коммунальные платежи, плата за жильё, городской транспорт и бани, а 5 февраля – плата за лекарства, отпускаемые из аптек по рецептам врачей…

Деньги, казалось, отмирали «за ненадобностью»; банковско-кредитная система стала не нужна. 93% оплаты труда рабочих и служащих составляло натуральное вознаграждение в виде продукции предприятий и продовольственных пайков.
В 1920 году был упразднён Государственный банк. Наверное, никогда до этого в мировой истории романтическое презрение к деньгам не обретало столь конкретного экономико-финансового обоснования.
В период Гражданской войны различными правительствами на территории прежней Российской империи выпускалось от 10 до 20 тысяч разновидностей денежных знаков, большая часть которых была ничем не обеспечена и играла чисто представительскую роль, утверждая «легитимность» местных правительств и при этом дискредитируя в глазах людей сами деньги.
Меры «коммунистического» распределения не были обеспечены материально-технической составляющей: те же лекарства было значительно проще достать не в пустых государственных аптеках, а у перекупщиков-спекулянтов.
Промышленное производство по сравнению с 1913 годом сократилось в 7 раз. Производство сельскохозяйственной продукции понесло меньшие потери - от 33 до 40% (посевные площади сократились на 20-25%). Во многом это было связано с тем, что крестьяне до поры были готовы терпеть лишения и тяготы: ведь новая власть наделила их землёй.
Однако продовольственная диктатура ужесточалась: от продотрядов, которые пытались организовать обмен товаров на продукты питания и хлеб, власть переходила к всеобщей жёсткой продразвёрстке - фактически бесплатному изъятию «излишков производства» (номинально должен был производиться обмен сельхозпродукции на промышленные товары, но последних катастрофически не хватало).
К середине 1920 года развёрстка была распространена на более чем 20 видов продовольствия и сырья, включая зерно, картофель, мясо, сено.

Страна встала лицом к лицу с тревожной перспективой тотальной крестьянской войны. К началу 1921 года в сельской России произошло свыше 100 стихийных антибольшевистских выступлений. Одно из самых известных восстаний - Тамбовское («антоновщина») - началось в августе 1920 года стихийно, с разоружения крестьянами продотряда.
Примечательно, что главный лозунг повстанцев был прост: «Смерть коммунистам!» Против советской власти как таковой они не выступали. В начале февраля 1921 года продразвёрстка в Тамбовской губернии была отменена.
Ещё более серьёзным «звонком» для новой власти стало Кронштадтское восстание (28 февраля - 18 марта 1921 года), поднятое матросами - вчерашними крестьянами - под лозунгами ликвидации большевистской диктатуры, перевыборов Советов со «свободной предварительной агитацией рабочих и крестьян», «свободы слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов и левых социалистических партий», разрешения «свободного кустарного производства собственным трудом», «полного права действия крестьянам над всею землёю»…
Кронштадтская программа имела все шансы получить реальный отклик в сердцах той самой огромной крестьянской массы, которая поддержала большевиков. Именно поэтому Ленин оценивал мятеж как величайшую угрозу, которая «несомненно, более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые, потому что мы имеем дело со страной, где пролетариат составляет меньшинство…»

Практичность утопии:
Большевики в очередной раз показали себя умелыми тактиками и дальновидными стратегами. Организовав быстрое силовое подавление мятежа, они фактически одновременно, на X съезде РКП(б) (8-16 марта), провозглашают курс на новую экономическую политику. Вскоре сырьевая развёрстка заменяется натуральным налогом, который был в два - четыре раза меньше неё; разрешается свободный обмен и торговля сельхозпродукцией. И в целом ряд решений, принятых кремлёвской властью в 1921 году, выдержан в духе кронштадтской программы: сворачиваются продотряды и заградотряды, отменяются трудовая повинность и трудовые мобилизации, расформировываются трудовые армии, частные владельцы получают возможность вновь запустить производство на предприятиях с числом работников не более 10 человек.

Страна словно совершает крутой вираж над пропастью, а режим подчёркивает свой общенародный характер, одновременно укрепляя репрессивный аппарат. Один штрих: именно в 1921 году в библиотеках и архивах создаются «спецхраны», просуществовавшие до 1990 года.
Давая послабления в экономике, ленинское руководство демонстрирует решимость удержать политическую, идейную власть.
Впрочем, к 1921 году уже довольно ясно обозначились две сферы, где было возможным совместное служение Родине убеждённых большевиков и «бывших».
Это - наука и… армия!
Военспецы после войны с Польшей (1919-1921) получают очень важную для русского офицера моральную санкцию: они служат не очередному режиму, а Родине, решающей свои исторические задачи.
Что касается развития науки - вот лишь несколько фактов: в полуголодной стране в 1921 году создаются Биохимический институт Наркомздрава, Физико-математический институт РАН, Электротехнический институт, Институт связи, Инженерно-строительный институт, Неофилологическая библиотека (нынешняя «Иностранка»), Коммунистический университет трудящихся Востока…
От великой утопии большевики не отказываются, но логика истории и прагматика их собственной «линии» приводит к необходимости вместо открытого, ориентированного на внешнюю экспансию («мировая революция»!) содружества советских республик строить всё-таки нормальное государство, с чётко определёнными границами, с ясно читаемым - что называется, «по карте» - геополитическим образом. На просторах Евразии вновь, после кратковременного исторического интервала, появляются узнаваемые обводы очередного наследника великих континентальных империй (начиная с Тюркского каганата).
Впрочем, в 1921 году имя его из четырёх чеканных букв - СССР - ещё неведомо. Вызревание и становление новой федеративной государственности развивалось в двух плоскостях.
Одна – это многочисленные эксперименты, национально-государственное строительство, слияние и размежевание республик – своего рода «броуновское движение».
Моделью для СССР стала РСФСР, в состав которой первоначально входили многие будущие союзные республики. Примечательно, что территории нескольких нынешних новых независимых государств Средней Азии в 1921 году были в границах РСФСР, а обширные земли Приамурья и Приморья - нет! Они входили в состав «красного буфера» - Дальневосточной республики, имевшей статус, как сказали бы сегодня, «частично признанного государства».
Противоречивость разно векторных процессов интеграции и суверенизации породит в 1922 году партийную дискуссию об «автономизации» (в ходе которой грузина Джугашвили (Сталина) будут обвинять едва ли не в великорусском шовинизме).
В ходе этой дискуссии и утвердится окончательная формула будущего Союза. А пока, в 1921-м, разбросанные историческим взрывом территории начинают всё больше тяготеть друг к другу. Постепенно объединяются транспорт, связь, органы внешней торговли, бюджетно-налоговая и денежная системы автономий внутри РСФСР, а затем и Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана (последние три республики в 1922 году создадут Закавказскую Федерацию). Совнарком, многие наркоматы и ведомства РСФСР постепенно приобретали черты общефедеральных органов.
Отметим: первый хозяйственный проект, знаменитый план ГОЭЛРО, принятый в декабре 1920 года в Москве, касался как РСФСР, так и других республик.
«Исход к востоку»?
Вторая плоскость, в которой развивались события, - область интеллектуальная и духовная, сфера исторических интуиций.    
«Исход к Востоку» проникнут особым чувством евразийского пространства, которое до некоторой степени предопределяет судьбу народов: Россия составляет целый «континент в себе», - пишет Савицкий; при этом существует особое «сродство душ» народов «евразийского» «Российского» мира, общность их экономических интересов и «хозяйственная взаимообращённость».
Уже по этим первым эскизным наброскам евразийской идеи видно, насколько значимой стала тогда тема интеграции просторов и народов.
А пока, в те самые летние дни 1921 года, когда в Болгарии впервые прозвучали евразийские манифесты, на другом конце континента, в монгольских и забайкальских степях, разворачивались последние акты Унгерниады. Не вдаваясь в подробности деятельности и «экзотику» взглядов барона Р.Ф. Унгерн фон Штернберга, отметим, что он был настроен столь же антиевропейски и антибуржуазно, как и большевики, и евразийцы.
А, по сути, дышал тем же воздухом утопии, что и они. Только его утопия «Срединного государства» и «соединения всех племён и верований» Востока была окрашена в «жёлтые» тона буддийской религии и священной паназиатской монархии:
«Я знаю и верю, что только с Востока может идти свет, единый свет для существования государства на началах правды… Европейская культура принесла столько зла для государств и Востока, что пора вступить в борьбу и дать отпор на долгие времена…» (из письма генералу Ли Чжанкую).
Так парадоксальным образом смыкались в своих предчувствиях и свершениях и те, кто был одержим тогда духом современности, и те, кто жил духом истории. Как бы мы ни оценивали сложный и трагический 1921 год, нельзя не признать главного: это было преддверие нового витка развития Русской цивилизации, выход на качественно иные горизонты исторического бытия».

Много врач говорил о социальной справедливости:
Социальная справедливость - система общественных идеалов, которая обеспечивает справедливое распределение социально-политических прав и материальных благ.
     Врач процитировал несколько высказываний известных в истории планеты Земля личностей:
«Справедливость состоит не в том, чтобы всем дать равное, а в том, чтобы каждому воздать должное». (Василий Великий, богослов, архиепископ Кесарии Каппадокийской /330 – 379/).

«Как истина в системе знаний, так и справедливость есть первостепенное достоинство для общественных институтов. Неверную теорию, хотя с точки зрения экономистов весьма элегантную, нужно отбросить или пересмотреть; точно так же законы и общественные институты, независимо от того, насколько они удачно и хорошо сконструированы, должны быть реформированы или устранены, если они несправедливы». (Джон Роулс, современный американский философ).
«Богатые и власть, имущие должны жить и делать так, чтобы бедные простили их за то, что они богатые и власть имущие». (М.С. Воронцов, Светлейший князь, генерал-губернатор Новороссийского края (1782-1856)