Дорога первая

Сборы.
В 2009году мне попалась в руки небольшая брошюрка «Горный Алтай».  А взяли мы ее в турагенстве, когда ездили покупать путевку для дочери. Брошюрка, главным образом, содержала в себе информацию о туристических базах Алтая. Но я, как зачарованная, перелистывала страницы и рассматривала великолепные виды снежных вершин, водопадов, сказочных озер.
Горы я любила с детства. Моя бабушка каждое лето брала меня с собой в Одессу. Там жила ее сестра. Мы ездили на поезде. И во второй день нашего путешествия, ближе к вечеру проезжали Урал. «Ольга, смотри, сейчас начнутся горы», - говорила мне бабушка, и я надолго прилипала к окну. Горы – равно сказка. Отвесные скалы, туннели, пути, где с одной стороны нагромождение камней, а с другой бездонная пропасть и мосты, будто в небесах. И я тогда уже, будучи шестилетним ребенком, мечтала о путешествии в горах. Даже не знаю, чего мне хотелось больше: на теплое Черное море, или на снежные вершины гор. Любовь эта к горам, сопровождала меня по всей жизни, но она была тихой, еле слышной, потому, как я знала, что никаких родственников у нас в горах нет, а стало быть, путешествия туда отменяются. 
А бурное течение этой неземной любви открыл мне мой младший брат. К 2010 году, он побывал на Алтае раз шесть. И каждый раз приезжая от туда, он рассказывал множество интересных историй, показывал фотографии.
И вот, в 2010 году я взбунтовалась. Да что это такое?! Всего каких-то пятьсот километров отделяют меня от моей любви, а я сижу и жду манны небесной, а точнее, когда горы придут ко мне сами. Но, нет! Такого не бывает. Это только в пословицах и сказках встретить можно.
Надо сказать, что 2010 год, а точнее, лето этого года, было для нас суматошным. Мы тогда занимались продажей своей двухкомнатной квартиры и покупкой трешки. Свободного времени не было, так же как и не было свободных средств. Все деньги были направлены на покупку жилья. Кроме того, у нас был двухлетний сын, которого брать с собой в дальнее, рискованное путешествие мы бы не решились.
Но приехал брат, и сказал:
- На следующей неделе, в пятницу, ночью выезжаем на Алтай.
Я была в таком замешательстве. Ведь уже тысячу раз я приговаривалась к мужу с этой поездкой. Но он гасил меня, раскладывая по полочкам все наши обстоятельства, и в довершении кидал: «И не забывай, у нас всего лишь Жигули. А они не предназначены для таких путешествий. Мало ли чего на дороге может случится. Вот что ты тогда делать будешь». Поэтому, когда брат сказал про Алтай, душа моя встрепенулась, да тут же и обмякла. Не бывать нам на Алтае.
- Господи! На Алтай … А кто выезжает?
- Мы. Мы выезжаем.
Я не верила своим ушам. Да как же так?! Явно он имел ввиду свою семью.
- Здорово! Конечно… Я бы тоже хотела…
- Оля, я тебе сказал МЫ. Это значит, что это я, моя жена, ты и твой муж.
- Грешно смеяться над больными людьми… Ты же знаешь, Женя не поедет … Или что?! ... А он знает об этом?
- Ну, вот я вам об этом и сообщаю.
- Ага… То есть он не знает… Лёша, я говорю тебе, он не поедет.
- Короче, затраты минимальные: на бензин, на пару ночевок, на заброску в горы. Тысяч пятнадцать хватит. Встречаемся ночью, с пятницы на субботу, у речного вокзала в 3.00. Ну, пока.
- …
Слезы душили меня. Я знала, с Женей спорить бесполезно. И эта поездка, такая реальная сейчас, красиво рушилась, распадалась на кусочки.
- Палатку не забудь. И одеяла. А то палаток наберут и ни одного одеяла. Чудаки.
- Лёша…
- Давай, давай! Дави на газ.
- А подушки брать?
- Ну, если любишь спать без подушки, то лучше не бери.
Всё! Я прониклась дорогой, вкусила наслаждение от горного ветра. Мечта в мыслях моих становилась реальностью. Мозг работал со скоростью света. Когда я подошла к мужу, он озабоченно на меня посмотрел. Наверное, я была в состоянии нервной лихорадки. Меня потряхивало, глаза блестели, голос срывался на шепот.
- В пятницу, следующую, мы едем на Алтай.
- Заболела?
- Нет. Но мы точно едем?
- Где деньги?
- Мы не будем покупать кухонный гарнитур.
- Машина?
- Мы едем с Лёхой. Если что, он нас отбуксирует до ближайшего СТО.
- Я ведь работаю. Ты, надеюсь, об этом помнишь?
- Да, конечно. А помнишь, мы с тобой ездили в Горную Шорию, нам тогда случайно билеты достались? … Скажи опять, что у тебя умерла бабушка. Мы едем всего на четыре дня.
- Сына куда мы денем?
- Я договорюсь с мамой. Как-нибудь обойдутся без нас. Всего четыре дня.
Крыть ему было нечем.
- Ты сумасшедшая!
- Уф! … Ураааа! … Мы едем!

Выезд.
Неделя пролетела незаметно. Наши мужчины строили маршрут, договаривались о возможных ночевках. Мы с Надей, Лёшиной женой, запасались провиантом, паковали одеяла и подушки (Господи, сейчас пишу и не могу унять свой смех), а так же теплую одежду и большое количество шерстяных носок.
Конечно, в ночь выезда я не сомкнула глаз. «Только бы все получилось», - как безумная твердила я себе. И вот мы в машине. Свет фар по темному шоссе, огни ночного города, речной вокзал. А Лёхи там нет. И десять, и пятнадцать минут его нет. Я в панике. Только бы муж не развернулся домой. Созваниваемся. Оказывается, они проспали, будут минут через сорок.
- Да вы езжайте потихоньку. Чего нас ждать то? Мы вас догоним.
-  А куда ехать то?
- Да все время прямо. Не заблудишься. Держись на указателях Ташанты. Но сначала будет Барнаул, потом Бийск. Да что я говорю, к Искитиму мы вас уже догоним.
Ночная трасса особенно хороша. Мы практически одни. Редко когда пронесется встречный автомобиль. Женя глотнул пьянящего воздуха свободы и набрал хорошую скорость. Удивительно, но наш Жигуль прекрасно держал 120 км/час. Я не верила в происходящее, нет, нет, да щипала себя за руку. Мы едем!
Часа через полтора, позвонил Лёха.
- Вы где потерялись?
- Едем.
- Где едете?
- А кто знает? Где-то едем.
- Вы Искитим проехали?
- Давно уже.
- Ни чего себе у вас агрегат! Что-то я на Forestere вас догнать не могу.
Лёха смеётся. И мы смеемся. Настроение хорошее.
- На границе с Алтайским краем остановитесь.
- А как мы узнаем, что это граница?
- Там надпись есть. Не ошибетесь.
Еще через полчаса доехали до границы. Лёха догнал нас. Остановились на большой парковке. Мы с Надей распаковываем свои узелки, достаем пирожки и все такое, наливаем кофе. Перекус. Теперь для нас это вошло в ритуал. Когда бы мы ни ехали на Алтай, обязательно останавливаемся на границе и пьем кофе. Кажется, что даже воздух в ночи особый, и кофе особо ароматен.
Договариваемся о маршруте. Барнаул проезжаем, уходя влево. Перед поворотом заправка. Там заправляемся, умываемся, туалет, все дела. Следующая остановка в Долине Свободы, перед границей с Республикой Алтай. Там опять перекус и решаем, куда поедем дальше.
- Долина Свободы, а как мы узнаем, что мы уже там?
- Не расстраивайся, там есть надпись.
- Господи! Названия-то какие! Красивые! … Стоп, стоп, стоп. Как это договариваемся, куда едем дальше? Вы же все спланировали?
- Да ничего мы не планировали. Куда захотим, туда и поедем. Как настроение будет… И погода.
Забрезжил рассвет. Куда ни кинь взгляд, всюду поля. Редко попадаются деревеньки. Замечаю, что нет в деревнях богатых домов-дворцов. Все простенько, бедненько, но основательно. И почему-то хорошо мне от этого. Не коснулась, не развратила здесь все цивилизация. Всё стоит, как и сто лет назад. Всё, что напоминает о веке нынешнем – это Чуйский тракт, гладкий, как настоящие дороги (по телеку, за границей). Видимо, это все, что нужно здесь человеку от цивилизации. Чудно!
Когда же показались первые горы, я не выдержала, заплакала. Беззвучно так. Просто слезы сами собой покатились из глаз, а с души, словно камень сняли. Горы! Я и не знала, что сердце мое открывается только здесь. Безграничная любовь открылась мне. Любовь ко всему живому . И камень для меня, в то время тоже живым казался.
В Долине Свободы выбрали место со спуском к Катуни. Я бегом понеслась к воде. Быстрый, бурлящий поток гудел, переворачивал огромные валуны и глухо бухал ими, разбивая камни. По линии берега насыпи из кругляков. Камни такие, выкатанные, словно яичко. Я смотрю на них и думаю, вот, если встать на обском песочке, взять хорошую лупу, то вид сквозь нее будет точно таким же. И от этой мысли на душе легче становится. Вот так, не успев еще приехать, я уже начала тосковать по тебе, Алтай. Насытившись рекой, иду к машине. Надя уже накрыла стол, точнее капот. Все чинно, со скатертями и салфетками.
- Ну, что сестра, куда поедем?
- Везде! Где только можно успеть побывать, надо обязательно отметится.
- Ну, а что бы конкретно ты хотела увидеть.
И я, не имея никакого представления об Алтае не смогла ничего лучшего ответить, как: «Всё».
- Ага, понятно. Скажи мне, а вот хотела бы ты побывать в пещере?
- В настоящей?
Я зажмурилась и сладко протянула: «даааа».
- А водопад ты хотела бы увидеть?
- Даааа.
- Канатная дорога?
- Даааа.
- А Чемальскую ГЭС, остров Патмос и монастырь на нем, а Козью тропу?
- Даааа.
- Понятно. Диагноз установлен. … Значит так. Едем сейчас до Тавдинских пещер, потом в Чемал. Там ночевка, шашлыки, а завтра поедем в Мульту.
Название Мульта мне тогда ни о чем не говорило. Это примерно одинаково значилось, что Мульта, что Мань-Пупу-Нёр, что остров Пасхи. Потому как ни там, ни там я не была. В ту поездку мне было абсолютно все равно куда ехать, лишь бы были горы.
- И все же, почему Мульта?
- Потому, что я ничего красивее не видел.
- Едем.

Тавдинские пещеры.
Надо сказать, что и тогда, больше десяти лет назад, район Аи, Манжерок, Чемал, были местами с развитой системой туристических баз. Всюду виднелись дворцы гостиниц, маленькие бревенчатые домики для среднего туриста и домики, больше похожие на туалеты, в одну доску со щелями в стенах и двумя шконками внутри, для туриста бедного. Кто-то, околев в холодной горной ночи, обтягивал эти домики снаружи целофаном. Кто-то грелся у костров, кто-то принимал алкоголь. Всякое было вперемешку. Народу было много. Но это никак не сравнивается с тем, что сейчас творится в этих местах.
Проехав по платному мосту, мы оставили машины, и примерно пару километров прошли пешком к Тавдинским пещерам. Подъем по шаткой лестнице на двести метров вверх. У входа в пещеру стоит пещерный гном из камня (вернее всего изваяние мастеров времен нынешних), туристы задабривают его, кидая монеты. Дальше зал жертвоприношений, в котором один раз в сто лет, текут со стен кровавые слезы. Некоторые стены действительно из красного камня, по которому струйками стекает конденсат. Это очень похоже на кроветочение. На своде отпечаток древнего орла. Вероятно, орел попал в пещеру, которая заполнялась водой, вылететь он не смог и его припечатоло к потолку. Конечно это версия гида.
Дальше узкий и низкий проход. Двигались гуськом метров 20. Вышли в зал, где древние люди разводили костер. Гид поджигает щепку, дым идет вверх, в естественные отверстия, которые простым глазом не различить. Парадоксально то, что высота горы над пещерой более 50 метров, но дым знает лазейку и выходит где-то далеко над горой.
Еще один зал с колодцем, глубиной около четырех метров. В нем было обнаружено некое подобие нар для древнего человека. Выходим по краю отвесной скалы на смотровую площадку. Вид ошеломляющий. Внизу бурлящая Катунь. Так и хочется взмахнуть руками и полететь. Но я очень боюсь высоты. А тропа дальше идет еще в вверх метров на пятьдесят. Все по крутому каменистому склону. Кое-где вбиты колышки и натянута веревка. Выступы скользкие, того и гляди полетишь, и крылья не успеешь расправить. Но пути назад нет. Поднимаюсь.
Углубляемся по горе от реки и видим две пещеры «Ноздри дракона». Эти входы разветвляются от основания в разные стороны. Но и на расстоянии пятнадцати метров, если двое в разных пещерах будут говорить, они будут слышать друг друга,  славно бы стоят в полуметре друг от друга.
Через каменную арку спуск к «Пятой точке дракона». Небольшой зал, хотя и довольно высокий. Будто бы сделан для того, чтобы переждать непогоду.  Дальше спуск в исходную точку. Всего, на этой горе около 17 пещер с несколькими залами и системой переходов. Но мы брали короткую экскурсию, поэтому посмотрели только три.
Уже стоя у основания горы, смотрю на зияющие чернотой дыры пещер и понимаю, вот сейчас, я соприкоснулась с историей. С древнейшей историей. Может быть, когда-то мой далекий предок сидел в этой пещере. И мне рисовались образы первобытных людей, и пролетал орел, и горело пламя. Это потрясающее чувство. Ничего подобного я не испытывала раньше. И еще, тогда же я решила, что хоть мне и не нравится этот многолюдный район Алтая, но Тавдинские пещеры заслуживают особого внимания.
И еще, немаловажное событие. Я получила полный контакт с горами. Ощутила рукой тепло и холод камня, прочувствовала ногами его прочность и ненадежность, всеми пятью чувствами вкусила ветер свободы, восторг полета, горьковато-солоноватый страх высоты и умиротворение бесконечностью бытия. Все эти чувства были новыми, доселе незнакомыми мне. Они были противоречивы, но сливаясь в один бурлящий поток, приносили радость и вдохновение.

Ольга.
Дело шло к обеду. Мы решили доехать до Чемала, посмотреть там ГЭС, сходить на Патмос и найти ночлег. До Чемала от Манжерока около ста километров. На завтра нам предстоял путь в сердце Алтая, в край самой высокой горы Белухи.
Чемал тогда был совсем спокойным местом. Не было такого множества гостиниц, магазинов и так далее. Это была обычная деревня с домами-срубами как минимум столетней давности.  Около хлебного магазина сидел мальчишка с фанеркой, на которой было написано «Жилье, отдых» и номер телефона. Мы позвонили. Ответила женщина с довольно приятным голосом. Она дала нам ориентир на остров Патмос, сказала, что будет ждать нас у моста.
Ее звали Ольга. В свои 56 она выглядела замечательно. Стройная фигура, длинные, ухоженные волосы, сарафан в стиле «Бохо», загорелое, правда, в небольших морщинках лицо. Она предложила нам бревенчатый старый дом на краю обрыва с живописным видом на Патмос. Пока мы шли к дому разговорились.
- Знаете, люди здесь бедно живут. Вот семья, которая вам сдает дом, переехала из него в летнюю кухню, чтобы немного заработать на туристах.
- Да, мы заметили, что это место не блещет изысканными строениями, люди здесь простые, все без вычурности, запросто.
- Вот этой простотой и взял меня Алтай. Я ведь родом из Новосибирска.
- Вот это номер! Оказывается Вы наша землячка. И как же Вы насмелились сюда переехать?
- О! Это целая история. В молодости мы с мужем часто ездили сюда отдыхать. Нам очень нравилось это место. Удивительно, но при большой влажности, здесь нет ни комаров, ни мошки. А зимы здесь очень мягкие. Здесь особый климат. Но, потом у мужа пошло что-то не так. Он стал пить. И в короткий период превратился в скандального алкоголика. Я теперь понимаю, это город сожрал его. Но тогда, я была вся на эмоциях, замученная побоями, мне хотелось справедливости. Одним словом, мы разошлись. Удачно продали квартиру в Новосибирске. Деньги поделили на пополам. И вот на эти деньги мне посчастливилось купить здесь маленький домик и построить три домика для туристов. Смотрите, вон там, где начинается мост, прямо к воде есть спуск. Вон, виднеется крыша моего дома, а рядом три маленьких крыши. Это для туристов.
Я смотрела на нее восхищенным взглядом. Надо же! Какая сильная женщина в таком хрупком теле живет. Но слова «город сожрал» ввели меня в недоумение. Как так? Ведь город – это, прежде всего, удобства. Это доступная медицина и образование, это театры и музеи, это жилье с комфортом, где не нужно топить печь и ходить за водой. Я решительно не понимала, как может город сожрать. Конечно, это все потому, что я не знала другой жизни, жизни неограниченной, свободной, вне городских клетей.
- И сколько же лет Вам тогда было.
- 51
- Боже! И Вы не побоялись в таком возрасте уехать в деревню?! Одна!
- Никогда не поздно начинать. Это я отлично поняла. И вот теперь я живу счастливой полной жизнью. Да, где-то бывает очень тяжело. Но это ерунда. Когда разложишь все тяжести по полочкам, обязательно приходят решения для устранения этих тяжестей.
Я ровным счетом не поняла ничего, из того, что она сказала. А Ольга смотрела на меня и улыбалась.
- А что же Вы нас в свои домики не повели?
- Мои заняты. У меня все лето расписано по дням. Свободных мест не бывает. Но я все равно держу объявление, чтобы помочь местным людям. Когда-то, они были очень добры ко мне. Теперь я плачу им тем же.
- Фантастика какая-то. Я ничего не понимаю, но чувствую, что здесь какой-то другой мир, которого я абсолютно не знаю, но который очень мне нравится.
-  Вы правы. Здесь другой мир.
Я тогда не понимала, что эта встреча с Ольгой, которая в 51 год круто изменила свою жизнь, будет для меня пророческой. Что точно так же, в 51 год, я приеду на Алтай и начну здесь другую жизнь. Да и если бы кто-то сказал мне об этом, я бы просто рассмеялась и конечно, не поверила бы ни одному слову.

Чемал.
В Чемале есть две основные достопримечательности – это Чемальская ГЭС и остров Патмос с монастырем. Это самые посещаемые туристами места.
Чемальская ГЭС была построена для туберкулезного санатория, в котором проходил лечение сын М. Калинина. Она и на тот момент снабжала электричеством только лишь один санаторий. Выросла она на костях каторжан, которые  непосильным трудом, искупая свои грехи перед Родиной, воздвигли это сооружение. А каторжане, по большей части, были из кулаков. Точно таких же кулаков, как мой прадед. Зная всю жизнь своего предка, его неимоверное трудолюбие, его выносливость, меня бил озноб при мысле о Чемальской ГЭС.
Остров Патмос и построенный на нем монастырь – явление относительно молодое. О нем я напишу немного позже.
Попарившись в бане, нас немного разморило. Лёха предложил нам посетить два этих места, но я почему-то отказалась. Не знаю, толи противоречивые чувства к ГЭС, то ли отсутствие набожности  и отвержение мною тогда всевышних сил, поставили передо мной прямо монументальную стену. Я не хотела идти ни туда, ни туда. Может быть, это сказались еще не пережитые до конца эмоции от Тавдинских пещер. Я думаю, что этот вариант ближе. Я втайне все обращалась и обращалась к этим мгновениям, как бы пытаясь разглядеть их со всех сторон, пережить заново, запомнить их и сберечь в памяти на всю свою жизнь.
Ну, не сидеть же дома! И мы просто пошли гулять. По асфальтированной дороге мы поднимались в гору. Забредали в лес, равили землянику, такую сладкую и крупную, дышали запахом хвойной тайги.
Вдруг, мы увидели гадюку. Она волной раздвигая травы ползла параллельно нашему движению. Как под гипнозом, сами того не замечая, мы пошли за ней, углубляясь в лес. И вдруг Лёха крикнул.
- Надя! Ты что, решила ей отомстить?
Вмиг мы очнулись, словно ото сна.
- Лёш, расскажи, что за история?
- Да, в прошлом году, мы были на Телецком озере. И, вот так же решили прогуляться. Ну, выбрали гору покруче, и полезли вверх. Надя шла первой. И вдруг, прямо на камне, перед ней, она увидела гадюку. Она просто решила вопрос. Схватила ее за шкирку, и откинула с тропы. Гадюка же, не потерпела такого с ней отношения и долбанула Надю в руку.
- Господи! Она же ядовитая!
- Действительно? И таки да, мы это заметили. Рука моментально стала раздуваться.  Мы тут же спустились вниз. Быстро нашли фельдшерский пункт. Но там не оказалось сыворотки. А врачи были так удивлены! «Странно, в это время (июль), змеи спокойные, с тропы уходят. Как такое могло случится?» - изумлялись они. А руку не переставало разносить. Какой-то местный житель быстро завел лодку и повез нас на другой берег озера, в деревню Иогач, в надежде, что там есть сыворотка.
- Надя, как ты все это вытерпела?!
- Больно было до искр из глаз! И опухоль поднялась уже почти до плеча.
- Потом она потеряла сознание. К счастью, сыворотка нашлась, и ей сделали укол. Дорогая, давай не пойдем за гадюкой. Давай ты отомстишь ей в другой раз.
Мы смеялись сквозь слезы. Но за змеей все же пошли. Она выползла на асфальт. И вот тогда, мы точно убедились, что это гадюка. Пятнышек на голове не было.
Раз пошло такое дело, мы решили вернуться домой. Удобно расположившись на обрыве, мы завели костер, нажарили шашлыков. И до самых звезд мы любовались островом Патмос, его монастырем и бурлящей, небесно-синей водой Катуни. В доме, уже засыпая, я все слушала шум реки. Такой мощный, такой говорливый и такой необычный и непривычный для моего уха. 

Опять в путь.
Утром мы позвонили Ольге, пригласили ее прийти и принять дом. Она со смехом проговорила: «Зачем? Что же я приду ложки и тарелки пересчитывать? Я знаю, новосибирцы хорошие люди. Вы никогда не позволите себе сделать пакость. И чистота всегда после вас остается идеальная». После таких слов, после такого безграничного доверия, я еще раз критически осмотрела дом. Сняла постельное белье и положила его аккуратно стопочкой. Надя с Аленкой (моей дочерью) прошлись влажной тряпочкой по кухне. Довольные собой, мы погрузились в машины и поехали. Нас ждала Мульта.
- Жень, посмотри, как бедно живут люди. Вот в доме была мебель пятидесятых годов. На стене, на плечиках висел потрепанный мужской костюм. Видать, это единственно хорошая вещь.
- А ты видела, в какую каморку переехала семья, чтобы сдать нам дом?
- Видела. Там в окне свет горел, а занавесок не было. Там один топчан. А их четверо. Мать, старший сын, средний и маленькая девочка в коляске.
- Похоже, отца у них нет.
- Похоже, старший сын неблагополучный. Мать с таким остервенением выдергивала из огорода коноплю. Она топтала ее ногами, а потом швыряла с обрыва.
- Ну, зато средний мальчишка работящий. Натаскал с реки воды для бани. А это ведь обрыв, метров сорок-пятьдесят. Сам дров наколол, сам печь растопил. А ведь ему не больше десяти лет.
- Да, хороший мужичок вырастет, если на коноплю не присядет.
- Надо было им конфет еще оставить.
- Да, я так и сделал. Когда деньги за баню отдавал, все наши сладкие запасы им выдал.
- Какой ты молодец! А я вот не додумалась сразу.
- Ничего, сладостей мы себе еще купим. А эти пусть побалуются. Когда им еще такое доведется?
И Аленка наша, тоже спохватилась.
- Слушайте, у нас дома столько ненужных вещей! Вот знали бы, можно было бы собрать, да сюда привезти.
- Точно дочка, молодец! В другой раз так и сделаем.
В Черге мы сделали остановку, чтобы решить по какой дороге ехать. Путь через Семинский перевал был длиннее, чем путь через Чергу на 150 километров. Но Дорога через Семинский перевал асфальтированная, в отличии от грунтовой чергинской дороги. Мы решили срезать и поехали по короткому пути, о чем пожалели уже через первую сотню километров. Конечно, дорога была живописна. Небольшая речушка всегда была рядом, пахло пряными травами из долин, всюду попадались беседки, устроенные для того, чтобы всякий путник мог отдохнуть и пообедать, чистота в этих беседках и около них и горы. Всюду были горы. Я наслаждалась пейзажами. Ну, а мужчины наши страдали от того, что движение наше значительно замедлилось, пылюка от грунтовки была неимоверной, а день был очень жарким.
Примерно во второй половине дня мы проехали Усть-Кан. Это районный центр. Но меня поразил городок в четыре двухэтажных дома с площадью между этими домами. В долинах виднелись еще частные дома, но они были довольно удалены от центра. Поразительный простор. И совершенно безлюдная площадь, по которой расхаживали коровы.
Мы въезжали в пограничную зону. Перед Усть-Коксой был стационарный пограничный пункт, на котором нужно было выписать пропуска и объяснить цель своего визита.
- Ни в коем случае не говорите, что цель вашего визита – туризм.
- Почему?
- Потому что тогда, вы обязаны зарегистрироваться в МЧС, утвердить свой туристический маршрут и следовать точно по нему без отклонений.
- Что же тогда говорить?
- Отдых. Вы едете отдыхать, посетить музей Рериха, полюбоваться вершинами.
Мы согласно покивали головами и сделали все, как нам сказал Лёха.
Горы Заметно укрупнились, стали просто сказочно большими. Впереди перевал Громатуха. Первый раз я побывала на настоящем перевале. Дорога насыпная. Набор высоты – около тысячи метров. Крутые повороты, резкие подъемы и спуски. На вершине перевала мы остановились. Внизу, по дну ущелья текла синяя Кокса, кстати, в переводе с алтайского – синяя река. Тридцатиметровые лиственницы и кедры казались величиной, не больше спичечного коробка. Я ужасно боялась высоты. Меня кружило и немного подташнивало, а ноги немели и не хотели двигаться. Я замерла. Женя усадил меня в машину и мы медленно, но уверенно спустились.
Усть-Кокса отличалась от Усть-Кана тем, что ровно на такой же площади в центре бил фонтан. Это шикарное сооружение так нелепо вписывалось между четырьмя домами, будто бы насмешка над местным населением. И все же было красиво. По Уймонской долине мы проехали еще около шестидесяти километров. Катунь, обилие растительности, теплый, ласковый ветер. Мы увидели первые снежники. Я вообще видела первый раз в своей жизни среди жаркого лета снежные пики гор. Остановились. Я долго вглядывалась в них, а они своим холодным взглядом пронзали меня. Какое-то недоверие было во всем. Я не верила, что вижу это, а горы не верили мне, что я смогу до них добраться. И мы, и я, и горы, очень хорошо слышали мысли друг друга.

Еще один Лёха.
В Мульту приехали далеко за полдень. Гостеприимные хозяева встретили нас как полагается. Банька, чистые простыни, подготовленный заранее домик с водой, телевизором, холодильником. Конечно, ни о какой дороге в горы, на ночь глядя и речи не могло быть. Опасно. Из развлечений на вечер нам предложили прогулку на лошадях. Можно было еще сходить в местный санаторий, принять пантовые ванны. Но, в ту пору, я знать не знала, что такое панты, и для чего все это нужно. Поэтому мы выбрали лошадей. Это было ближе. В детстве, мне постоянно снился сон, как я скачу на резвом жеребце по полю. Множество цветов вокруг, ветер играет волосами, а я и конь единое целое. Мое тело вторит его движениям, чувствует его нрав.
Нас было пятеро. На всех коней не хватало. Поэтому сначала поехали девочки. Мы были настолько бестолковые с лошадьми, что я просто удивляюсь их спокойствию. Надо было просто скинуть нас, и не мучить друг друга. Паренек, инструктор, потратил около 20 минут только на то, чтобы усадить нас. Потом мы пытались управлять лошадьми, а они, словно их выпустили на пастбище, стали мерно пастись, поедая траву. Ни какие наши команды их не беспокоили. Конь под моей дочерью был молодой, всего два с половиной года, и взбрело ему встать на дыбы. Аленка стойко удержалась в седле, а паренек, прямо так и повис у него на уздечке. Конь угомонился. А я заметила, что на руке паренька не хватает пары пальцев. Опасения подтвердились. Это коняга откусил их ему. Перепуганные в пух и прах, мы всеже сумели тронуться с места и проехаться верхом в течение часа. И вот то, что когда-то мне снилось, легкий галоп, наслаждение скачкой, вкорне не совпало с тем, что я испытала. Попросту я разбила в кровь себе зад. И мои товарки тоже. Такова деревенская жизнь. Хочешь жить, тренируй зад.
С легкостью мы передали лошадей нашим мальчикам, пожелали им приятных ощущений, а сами повалились прямо на траву, задрав к верху больные места. Вечером опять был костер. И что же меня поразило в этот раз? А то, что жгли мы лиственницу. Красное дерево. Лучшие сорта этого дерева. Тогда я огляделась по сторонам. Всё, и забор, и туалет, и домики, и мебель в домиках, было из лиственницы. Из дерева, которое продают в Венецию на сваи. Она, взаимодействуя с водой, становится каменной, и чем больше стоит в воде, тем больше каменеет. А тут туалет, забор, костер.
А гвоздем сегодняшней программы был Лёха, хозяин этого подворья.
Большой гараж с маленькой пристройкой, да два добротных домика для гостей из лиственичного бруса (двадцаточка) – вот и все подворье. Территория немаленькая. Спокойно можно поставить еще три-четыре домика. Сам Леха с женой и маленьким сыном живут в маленькой пристроечке. Домик, в котором поселили нас, вполне обжит, имеет два этажа. Другой домик требовал еще  внутренней отделки. Но приехали гости, сами же закинули в этот домик диваны, и расположились там, несмотря на небольшие неудобства.
Сидим у костра и брат мой рассказывает, как в прощлом году, Лёха, тот, что хозяин, возил их в горы.
- Дорога не айс. Точнее ее нет. Будет здорово швырять по машине. Будем вброд брать речушки, буксовать в болотинах и лавировать меж накатанной колеи метровой глубины.
- Лёша, и что понесло вас туда?
- А вот захотелось нам с Надей посмотреть на то место, откуда берет начало наша великая река Обь. Это ведь ее начало. Рука Мульта впадает в Катунь. Катунь, соединяясь с Бией образуют Обь. По карте получается, что это самая ближняя точка.
- Не страшно ехать-то?
- Страшно. Вот, Леха рассказывал, хоть и ездит он туда летом каждый день, а то и по два раза, а все же дважды положил свой УАЗик на бок. Первый раз, мужики возвращались с озер и помогли ему выехать. А второй раз интереснее. Застрял в болотине. Пока лавировал, наехал на огромный валун. В болотной жиже его не видно. Ну, и как водится, улегся. Что делать? Мужиков на озере не было. Подмоги ждать неоткуда. До дома около сорока километров. Вылез из машины. Точнее вынырнул из машины. Болотная жижа как раз по пояс была. И пошел. Глубокой ночью пришел домой. А на другой день, со своим братом, подняли машину и во двор доставили.
Шашлык наш зарумянился и был готов к употреблению. Мы открыли бутылку коньяка. Пригласили к столу Лёху. Он с удовольствием присоединился к нашей компании. Простота в одежде, простота в общении, доверчивый взгляд, делали его «в доску своим парнем». Однако чувствовался в нем какой-то мощный стальной стержень. От коньяка он отказался, а вот шашлык употребил с большим удовольствием.
- Когда работать-то, если пить? У меня же гости каждый день. Если с каждыми пить, всё тогда, прощай работа. Да и времени много уходит впустую от пьянки-то.
- А мы думали, что все деревенские мужики не прочь пригубить пару глотков.
Лёха смеется.
- Это да! Я по молодости так пил, просто ужас один.
Я смотрю на него с недоверием. Лехе немного за сорок, но он выглядит молодецки. Походка быстрая, стремительная. Взгляд цепкий. Руки ловкие и сильные.
- Не может быть!
- Может! С детства мечтал в городе жить. Вот, когда школу окончил, поехал на заработки в город. А город-то в Республике только один – Горно-Алтайск. Хотелось мне свое дело иметь.  А для этого начальный капитал нужен. А где его взять? Вот я и вкалывал день и ночь не жалея сил. А что, молодой был. Потом пару раз в картишки выиграл. Затянуло. Дурные-то деньги быстро прилипают. В общем начал фестивалить. Пьянка, девки, деньги. Дофестивалил до Москвы. И так я истощился весь. Брат приехал не узнал. Ты, говорит, старше нашего деда выглядишь. А брат у меня суровый. Схватил меня за шкирку, да из города в деревню притащил. В общем, жизнь мне спас. Город-то уже все мои косточки обгладал.
- И что же, вот приехал ты в деревню, и сразу пить бросил?
- Почти сразу. Брат помог мне вот этот участок купить. У него к тому времени уже отлаженный туристический бизнес был. Строиться начал. А деньги на стройку шоферством зарабатывал. Туристов на озера возил. День возишь, ночью строишь. Когда пить-то? Некогда!
- А зимой? Ведь тоска тягучая!
- Да ну, тоска. Охота, рыбалка. В лютые морозы дома столярным делом занимаюсь. Вон, посмотрите, всю мебель, что в домиках стоит, сам смастерил.
- А жить-то на что?
- Так откладывай за лето. Летом-то работы полно.
- А отдыхать когда?
Лёха вздохнул, как бы в сердцах посмотрел на нас.
- Вам может и не понять этого. Дело, вот, я свое хотел. Так вот, получил его. Вроде и на своем дворе работаешь, а еще и прибыль идет. Приятно же. И, вот когда есть дело свое, работается по-другому. Все хочется сделать на высшем уровне. И работа эта не в тягость, а в радость. И не считаешь, сколько минут до окончания рабочего дня осталось. Это в городе так. Здесь, я у себя дома. Делаю то, что мне нравится. Как бы это объяснить? Вот, к примеру, вы бежите с работы, чтобы заняться дома своим хобби, тратите на него все свободное время, выходные, отпуск. А для меня это хобби и есть моя работа. Она меня кормит. И я готов тратить на нее всё своё свободное время. … Ну, вот, вы работаете, копите деньги, чтобы поехать на Алтай и отдохнуть. А я здесь живу, я постоянно отдыхаю и получаю за это деньги. Чуете разницу.
- Так совсем без выезда? Опять же кабала какая-то? Где свобода?
- Ну почему же? Мы иногда, в зимнее время, уезжаем в город, ходим в театры, ночуем в гостинице. Но это максимум два-три дня. Всё! Больше город не нужен. Устаешь от него.
- Давно ты здесь?
- Четвертый год. Брат как забрал меня, я год только в себя приходил. Баня, чаи на травах и физический труд. Ровно год здоровье восстанавливал. Хотя, еще и не старик вроде. К концу второго года, вот этот домик уже выстроил. … Потом брат повез меня свататься. Люда, жена моя, молодая совсем, 24 всего ей тогда было. Посмотрел я на нее, работящая, мужскими взглядами не избалована. Приехал домой, обдумал все, домик утеплил, а через два месяца поехал, да забрал ее. Так и живем, вот, сынишку народили.
- Зимы ведь морозные у вас, а дом, с удобствами на улице. Да и вообще, печь топить. К утру, наверное, дом вымерзает? Не мерзнете?
- Ой! Люда у меня такая мерзлячка была! Худенькая маленькая. Спать ложимся, а у нее руки и ноги, словно ледышки. А я на крещенье всегда в проруби купаюсь. Так вот, смотрит она на меня, как я покряхтываю от удовольствия. Смотрю, одежду скинула с себя и ко мне. Руки ноги судорогой свело. Я ее вытащил, в тулуп завернул, в машину унес. Отогрелась, зарумянилась. С тех пор и мерзнуть перестала. А прорубь полюбила. Теперь на пару купаемся.
- Боже мой! У вас и летом-то в реку не залезть, вода ледяная, а зимой-то и подавно!
Лёха разулыбался. Покивал головой, что мол с вами, непутевыми разговаривать.
- Ладно, пойду я. Завтра ехать. Надо крепким встать!
Было уже темно. Звезды полыхали на черном небе. Тихо за лесом шуршала вода. Где-то взбрехнула собака. Действительно, пора спать.

Мультинские озера.
В 9.00, после плотного завтрака, погружаемся в УАЗики. Едем двумя машинами. Продукты, палатки с собой. Едем в глухое место, где кроме озер и гор ничего нет. Ни электричества, ни сотовой связи, ничего вообще.
До маральника и по его территории сносная гравийка. Лёха с гордостью говорит: «Асфальт!». В маральнике нам не встретилось ни одного марала. Они проходили адаптацию после спилки. Очень многие животные погибают во время этой процедуры от неимоверной боли. Выживших отгоняют на лучшие пастбища на оздоровление. Всю территорию маральника можно объехать на коне часов за 20. Это довольно большое пространство.
За маральником довольно крутой подъем. В целях безопасности, нас высадили из машин. Этот путь надо одолеть пешком. И вот тут я заметила, что ноги жителей степи, как-то иначе устроены. Местные жители в два счета одолевают высоту. Мы же идем довольно медленно, с остановками. Наконец взбираемся на вершину, и ох! Перед нами страна снега и льда. Снежные пики угрюмо смотрят на нас. В их очертаниях я сразу нахожу лежащего воина в доспехах, с огромным мечом. Женщину, прикрывшую глаза, женщину. Я смотрю не отрывая глаз.
- Кто-нибудь еще это видит?
- Воина с женщиной? Да! Их трудно не заметить.
- Они живые! Ей Богу живые!
Алексей дает вволю нам налюбоваться. Потом подходит, и тихо так, начинает говорить.
- Видите вот эти три снежных пика?
- Где баба с мужиком?
- Ага. Вот туда мы и поедем. Это конечная точка нашего маршрута. А вот там, внизу, видите вон тот пуп?
Мы смотрим на бескрайнее море тайги, замечаем небольшую сопку, показываем на нее.
- Вот эта сопка что ли?
- Ага. Это с виду она маленькая. Ох и побарахтаемся мы на ней. Там болото. Через него мы пойдем. Мы с братом, в прошлом году, скинулись по миллиону, просеку там пропилили, трактарами подравняли, даже накат из бревен делали, да только ушло все в болото. Водоотведение прорыли бульдозерами. Конечно, вода скапливается, но уже не так. Раньше-то Уазик до стекол погружался.
- А мы точно там пройдем?!
- А у нас выхода нет.
Алексей опять улыбается.
- А вот, посмотрите, у вас за спинами чудо какое.
Мы оборачиваемся и видим на этой самой горе, на которой мы стоим, стоит Белаз, с полностью утопленными колесами.
- Откуда здесь вода?
- Тайга – мощный источник влаги. Вот, земля под вашими ногами, кажется твердью. На самом же деле, копни поглубже, и побегут ручьи, потянет болотной жижей. … Этот Белаз застрял здесь два года назад. И всё! Теперь его только по запчастям спускать. И стоит он так, и никто его не трогает.
- А если тракторами спускать?
- А если он потянет трактора, погибнут люди. Не стоит Белаз человеческих жизней.
- И теперь что, он до скончания своего века стоять здесь будет.
- Такова его судьба, быть местной достопримечательностью.
Мы садимся в машины, начинаем спуск. А еще, километров через пять, подъезжаем к пупу. Водители останавливаются, курят, разминают руки. И вот, мы уже карабкаемся на пуп.
- В 2008 году было предложено провести на этой дороге Всероссийское соревнование внедорожников. Понаехали сюда организаторы этого проекта. Мы их повозили по этим местам. А они говорят, нет, у нас шоу, а не угробиловка людей и машин, будем выбирать другое место. Однако соревнование состоялось. Со всей России собралось около трехсот машин. На эту трассу вышло сорок из них. Восемнадцать дошло до финиша. Вот мы наработались тогда с братом. Проскочим болотину, стоим ждем их. Они на крутых тачках буксуют, закопаются поуши, а мы их потом вытаскиваем. Кто на электронике, сразу пиши – пропало, вода попадает и все переклинивает. Намаялись мы. Корреспонденты бегают вокруг нас, снимают – вот, говорят, богатыри русские. Предложили даже стать участниками шоу. И даже майки с бейсболками подарили. А какие мы богатыри?! Просто приходится здесь в сезон по два раза на дню ездить.
Машина карабкается по камням, срывается с них и плюхается в болотную жижу. Нас то подбрасывает до самого потолка, то кренит в разные стороны. Алексей уверенно держит руль. Улыбается и отвлекает нас рассказами. Ну точно, полубог
- Вы то вот, нормально едете. Ну, в смысле без истерик. А раз как-то баба попалась нервная такая. Визжит. За руки меня хватает. Я говорю, руль-то выбьешь из рук. А она пуще прежнего орать взялась. Останови, говорит, я выйду. Ну, дурная, это точно. Куда выйти-то? Болото по пояс. Тайга. Зверье. Так она на ходу дверку открывать стала. Пришлось треснуть ей по заднице. Спирт у меня в аптечке был, дал ей глотнуть прямо не разведенного. Утихла маленько. Только скулить начала. И слезы, таки крупные, по щекам катятся. А на озера приехали, выходи, говорю. А она вцепилась руками в сидушку, никак не оторвать. И все ревет. Ну, нервная, короче. Вот что с людьми город-то делает!
После пупа, дорога стала по-суше, но теперь  нужно было не промахнуться меж деревьев, да не съехать в колею. Какие-то места ее шли по краю горы. В ложбинах преодолевали ручьи и речушки. Через пару часов приличной болтанки мы добрались до Нижнего Мультинского озера. 
Сразу не осознать всей красоты, которая представилась нашему взору. Не может сознание разом воспринять увиденное. Глухое безмолвие. Озерная гладь не шелохнется. На сколько хватает взгляда в озерную глубину, видно каждый камушек на дне озера. Горы, покрытые черной тайгой, отражаются в его глади, а за черными горами снежные вершины. Маленьким ручейком видится перекат Шумы. Прямо над ним Спящая в снежной пекторали – еще одно изваяние Природы.
Хотелось выбрать место для палатки. Поляна, на которой паркуются уазики сплошь была заставлена палатками. По берегу озера заросли шиповника, жимолости и карликовой березки. Долго бродим по берегу. Кажется, нашлось и для нас местечко. Ставим лагерь. Наши мужчины разводят костер, а мы готовим похлебку. Еда на костре очень вкусная. Еда в дремучей тайге, в снежных горах, еще вкуснее. Плотно обедаем и идем гулять.
В прошлом году здесь проходил туристический фестиваль. Группы туристов сооружали из природного материала различные строения. Все было настолько основательно сделано, что простояло целый год под снегами, ветрами и ливнями. Замысловатые беседки из топляка, амфитеатр, уходящий в озеро, балконы и смотровые площадки из бревен, украшенных пучками хвои, сад цветов (тоже из бревен), и множество других затей. Я молча осматривала каждое сооружение. Восхищению моему не было предела. Устроившись на ступенях амфитеатра мы воззрились на ошеломительный пейзаж с озерной гладью, перекатом и Спящей в снежной пекторали. Божественно!
Кажется, место это, имеет какую-то магическую силу. Смотришь на горы и понимаешь, что такое вечность и сто такое человеческая жизнь. Эта дикая, не извращенная цивилизацией природа обращает взгляд внутрь себя. И ты заглядываешь в самые потаенные уголки своей души, и воспринимаешь себя уже как часть чего-то огромного, единого, целого. И как-то сами собой приходят вопросы: для чего ты создан в этом мире, какой дорогой тебе идти, какое предназначение имеет твоя мимолетная жизнь.
И все мы, а именно пять человек, вдруг, задаем какие-то вопросы невпопад. Вопросы, на которые никто не собирается отвечать. Мысли текут очень медленно. Можно даже похвалиться отсутствием мыслей вообще. Если здесь говорить о духовном просветлении, то вот это состояние нельзя ни с чем сравнить. За свою жизнь я была в церкви не более пяти раз, но никогда ничего подобного не испытывала. Это другое.
С озера поднялся ветер. Он был таким холодным и пронизывающим, что мы засомневались по поводу ночевки в палатках. Из всех капитальных строений на озере было лишь избушка егеря и аил. За бешеные деньги мы выкупили избушку. Одеяла и подушки очень даже пригодились, потому что в избушке кроме деревянных нар ничего не было. Ветер все усиливался, превращаясь в настоящий шторм. Чтобы прогреться, мы заказали баньку.
На улице начался ливень. Ледяные струи воды норовили расхлестать корье на крыше избушки. Разыгралась гроза. Как раз в это время подоспела банька. К нам зашел егерь, чтобы сообщить, что можно идти и париться. Страшные раскаты грома гуляли по озерной долине.
- Скажите, а гроза далеко?
- Она здесь.
На полусогнутых ногах мы побежали в баньку, при всяком грозовом раскате покрикивая и подпрыгивая. Да, нам повезло. Мы первые оказались в избушке егеря. Пробегая мимо палаточников, мы видели, как люди выползали из палаток, бежали к егерю, а потом обратно. Избушка продана нам, аил тоже ушел с молотка, и даже банька, после того как мы попарились пошла с рук.
Поздним вечером мы пили таежный чай с егерями. Столько удивительных историй нам рассказали лесники. Я ловила каждое слово и все хотела оставить в уголках своей памяти. Я поняла, что это люди, совершенно отличные от нас. Это шаманы, с отличным чутьем и знанием всего живого. Так, размеренно беседуя, егерь решил развеселить нас.
- Хотите, расскажу о каждом из вас.
- Конечно! Очень интересно.
- Вот ты – работаешь директриссой, но твой штат очень мал. Вот ты – работаешь в большой организации, но не директором, а кем-то, без кого директору не обойтись. Ты – работаешь либо в полиции, либо в охране. А ты – у тебя есть свое дело, что-то связано с медициной. Но это не твоя карма. Ты дальнобойщик.
Все было так на самом деле. Мы спрашивали, как это он так отгадал.
- Да вас, городских, за версту видно, кто и чего из себя представляет.
Утром, как ни в чем не бывало, выглянуло солнце. Нам представилась возможность прогуляться до переката. Расстояние  в пять километров по обычной горной тропе с корягами, камнями, лужами, зарослями карликовой березки и курильского чая, мы геройски преодолели за каких то пару часов. Грохот Шумов был слышен на расстоянии полутора километров. Огромный водоскат открылся нашему взору. Прыгая по валунам, мы добрались до второго озера. Невозможно описать всей, увиденной нами красоты.
К обеду за нами приехал Алексей. Наш маленький отпуск подошел к концу. Пора возвращаться домой. Эта удивительная поездка перевернула всю мою жизнь. Еще долго, в течении года, ко мне приходило осознание того, что я пережила. Я вспоминала места, где мы побывали. Я вспоминала людей, с которыми мы познакомились. И главное, я поняла, что существует какая-то совершенно другая жизнь, отличная от городской. И что жизнь эта наполнена совершенно другими, более чистыми переживаниями.
После этой поездки я написала свой первый рассказ «Спиридон Иванович». Я просто испытывала потребность выложить хоть что-то на бумагу. Так же я попробовала кисть и краски. Какая-то новая, творческая волна захлестнула меня. Я барахталась в ней, еще не разобрав течения. И мне это нравилось.
Однако, осталось у меня и сожаление. Вот говорят, если собрался совершить путешествие по всему миру, не начинай с Венеции. Венецией нужно заканчивать. Тоже я хочу сказать и про Мультинские озера. Если собрался путешествовать по Алтаю, не начинай с Мультинских озер.