Разница между Дорианом Греем и паном Твердовским

                Моей любимой Ребекке Кроу
     Парадный портрет неизвестного мне лично мужика в пиджаке и с усами, отвлекающий скорбным взглядом на суть вещей, расположенных много ниже, от лицезрения прелестной попочки британской хулиганки, потащил мой мятущийся разум к парадному подъезду народофильского акына Некрасова, тем более, что вчерашний день вышел явно культурным, обе сестры моих дуры, Бэйли и Мария, удостоились приобщения к красотам вербального искусства сложения простых слов в нечто магическое, обычно именуемое стихозами, а поскольку старинная любимка Катерина Суицид не умнее и тоже сестра по Чехову, то опять будет культур - мультур. Кучами, конечно, как иначе.
    - И пашли ани гаремычные, - полорото по - масковски грассировал перед собранием присяжный пристяжной Невицкий, красиво помахивая белой пухлой рукой в такт чотким рифмам, - ища себе достойный проходняк, где не вылезет рожей чеченской какой опасный мужик, где ракетой можно не пулить, где Приемыхов ширку не стырит.
    - Достойно, - перешептывались вельми ценившие на сломе веков разнообразные проявления культуры тонкие ценители из студентов, мелких буржуа, квалифицированных рабочих, даже купчиков и редких аристократов, являя любому тот срез исчезнувшего под пулеметами и в изгнании народа, кем современным свиньям Русiи никогда не стать, ибо снес красный поток большевицкой погани ту маленькую надежду, что в любом этносе позволяет хотя бы примерно прикидывать возможности развития на поколения вперед, - но вторым нумером обещались Маяка выпустить, а он ...
    После этого слова,  " он ", говорившие молча жестикулировали, по воспитанию и предпочтениям по - разному символизируя потенцию Маяка, купец сжимал кулачище, потрясая им перед носом очкастой курсистки, аристократ тыкал пальцем себе в левую ноздрю, а невесть как затесавшийся в собрание громила казал кривой свой нож, тщательно упрятываемый под чортовокожей тужуркой. Некоторые, особенно чувствительные, сразу выбегали на бодрящий морозец и неспешно фланировали перед парадным подъездом театра Корша, где и собралось собрание по подписке. Была такая байда лет сто и более назад, еще до всякой херни краудфайтингов вирта, токенов и пал - пейлов, объяву бросали неравнодушные, а другие такие же собирали гроши в кучку, ин масс, направляя на вспоможение, например, коале, жмущемуся с долларами для Бэйли Джей, одна надежда, Бекка, на обретение совести и нервов Машкой, вот почует она, как оно через плечо, да и оплатит мне пожизненно сразу тыщу платных сайтов с трансами, тогда я заживу - кум королю, брат министру, куда сраной крысе рунета с ее дешевкой понтов. Вот овца. Еще раз повторюсь : эта поганка - символ уё...ной путинщины, некомпетентной во всем, непрофессиональной, тупой и настолько гнусной, что я уже устал угорать над убогими. Ну их на хрен, надоело, уродам хоть мильон раз поднеси гоголевское зеркало, для их скудоумных пустых черепушек все Божия роса.
    На сцену выпирал здоровенный обритый наголо амбал в женской жолтой кофте до колен, осматривал вприщур зал и начинал крыть собравшихся матом, страшно кривя рот и отплевываясь.
    - Я рот е...л ваш мир семейный,
                Уют и благость холлов и гостиных,
                Я просто конь, к тому же - нервный,
                И хер мой - в меру длинный.
    Гимназистка с трогательными косичками хлопалась в обморок, тщательно завитая в букли дама с Тверской злобно хохотала, широко разевая ярко накрашенную алчную пасть, а исправник, смущенно покашливая в кулак, лез к сцене, где долго уговаривал Маяка не шуметь и не выражаться. Ценивший культуру жандармский, сменив форменный вицмундир на стрюцкий сюртук, тихонько смеялся, толкая в крутое плечо армейского полковника, разинувшего опушенный усами рот от изумления.
    Во время было ! Даже ведь представить сейчас сложно это странное время, оболганное позже периодом становления дикого капитализма, эпохой предвоенной и послевоенной напряженности, накануне Шульгина и днями Бунина, отложенным во времени окаянством Толстого и серенькими буднями Горького. А имена ? От одних имен башка идет кругом, тута тебе Зиночка Гиппиус, там вам в поддувало, граждане бандиты, Беня Крик и польские воры, элегантные и вписанные в интернационал жульманов с центром в Париже. Перспективы и вкус французской булки. Слева триста, справа сто. Или, выражаясь иначе, иэх, продали Россию ! Жидам проклятым продали, иудо - большевицким уродам подарили, по уму великому взяли и бросили горбоносым гадам : нате, жрите. Они и сожрали, до сих пор рыгают и икают, витухновя сопротивление не дубиной и камнем, торча в тупиках энтузиастов говенной потупчик, и лишь, как ни странно, но снова на ридной неньке сражаясь за родину или масляным голосом незабываемой Лизы Готфрик возглашая торжество нашей общей русской культуры. Но, впрочем, таких и язык не повернется обозвать жидами, нехай китобои Джека Лондона выясняют ирландскую составляющую любого Йонсона, мы же, Ребекка превыше этого. Как Дойчланд.