В чем величие ВРЛ? Часть 2

   "Слова, слова, слова..." В. Шекспир "Гамлет"

          
             Лишний раз убеждаюсь, что если пытаешься что-нибудь вымучить или притянуть за уши, то ничего толкового не получится. Сколько ни пытался убедить себя (а кто и что бы не писал, это не более, чем попытка объяснить что-то себе) в величии русской литературы, у меня это не получается  и единственный неоспоримый факт в пользу величия русской литературы, это её единственность. У России нет иной литературы, а раз она единственная, следовательно, она великая! Великая русская литература подобна себе, значит, она идеальна! Ну и велика, конечно! 

           В своей основной части… Великая русская литература это – описание жизни и похождений бессмысленных людей, коим несть числа, начиная с Митрофанушки*, продолжая Чацким, Онегиным, Печориным, Обломовым*, изрядным количеством героев Тургенева и не только. Если какие-то персонажи и заняты трудом, то каким-то неконкретным, но требующим от них полной самоотдачи, тем не менее, позволявшим им некоторое время проводить в праздности.

            Ещё величием литературы можно считать открытие нового жанра, и поскольку Великая русская литература  открыла и внедрила новый жанр, то её претензии на величие не беспочвенны. А жанр, я бы назвал его «Ограниченным реализмом», ибо он ограничивается либо описанием жизни  золотой молодежи, либо взглядом на жизнь этой молодежи представителя.  Жанр этот ещё можно назвать «Безгероическим», так как в произведениях литературы XIX века нет героя в полном смысле этого слова, основной фигурант произведения не совершает поступков, ничему не противостоит и, разумеется, не побеждает, он ни в коем случае не достоин подражания и популяризации… но(!) посмотрите учебники литературы: Чацкий – герой! Онегин – герой! Печорин – герой! Невольно вспоминаешь: Гомер, Мильтон и Паниковский или Суворов**, Наполеон** и Зыкина с Михалковым** , а ещё: «куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй». Уж если эта литературная троица герои, то…

           Некоторое время я склонялся героями считать Костанжогло и Николая Ростова, но Костанжогло просто нормальный правильный человек и предприниматель, живущий в свое время и на своем месте. Он… в полной мере используя предоставленные, и, между прочим,  не только ему, государством возможности и условия, улучшает жизнь свою и окружающих его людей. Разве то же самое не могли бы делать все персонажи «Мертвых душ»? Почему же живая душа нашлась только во втором томе? Был ли у Костанжогло прототип? – это было бы интересно! Или он был выдуман, как вековое чаяние крепостного народа?
          Николай Ростов толково воевал, женился на лучшей женщине в романе, но женился бы он на Марии Болконской, если бы она не была богата? Восстановил свою вотчину, но смог бы он это сделать без приданого жены?

          Как ни печально признавать, но  Великая русская литература положила начало поискам внешних причин собственным неудачам. Гораздо проще обвинить свой век, чем задаться вопросом, а что я сделал – не для века, а просто для себя? Я научился чему-то толковому? Что я знаю? Что я умею? Что мне нужно сделать, чтобы мне было комфортнее в этом мире?
В чем упрекает Чацкий т.н. фамусовское общество? В том, что они не подготовили мир к приходу Чацкого по лекалам Чацкого, но так и Фамусову никто ничего не готовил специально, и Скалозубу, а Молчалину - тем более!
          Кроме того, Чацкий учит черной неблагодарности: он был рожден в бедности и рано осиротел, а Фамусов призрел его, выучил, сколько мог, поправил дела его имения, всячески протежировал ему и что получил в ответ? Ничего не напоминает? Было бы гораздо вернее, если бы Чаадаев в своей известной фразе «Иногда кажется, что Россия предназначена только к тому, чтобы показать всему миру, как не надо жить и чего не надо делать» вместо слова «Россия», написал «русская литература***». Воистину, тому, кто просеет все произведения Великой русской литературы и найдет пример для подражания… впрочем, я не прав, примеры как раз есть и их барству****находится много подражателей!

          Чацкий скучает, Онегин скучает на два манера*****, Печорин скучает по-английски – нельзя же ему просто скучать!? Их скука выходит боком их благодетелям, родне, знакомым, малознакомым, друзьям, а если и идет кому-то на пользу, то только врагам и если бы только их врагам! Разрушая себя, они разрушали государство. Хороши - герои!

           Их бездумно записали в «лишние люди», но Чулкатурин был лишним только в том месте, где он был, а вообще: человек при должности, какой-никакой, исполняет какие-то обязанности и, вероятно, неплохо, раз его не гонят. А эта троица лишняя везде! Где и кому  стало бы хуже, не окажись там они? Может Софье или Татьяне, а может Максиму Максимовичу или княжне Мери? Бэлле?
           Не тем ли велика Великая русская литература, что всячески доказывала, что настоящая жизнь возможна только за границей, не об этом ли, например, «Былое и думы»? или изрядная доля произведений И.С. Тургенева? Просто дворянство и дворянство литературное приучалось и приучало читателей, что деньги, нажитые непосильными трудами своих крепостных или своими собственными (литературными) надо тратить только за границей. Разумеется, во всем мире было принято посещать другие страны, но в этих перемещениях соблюдался какой-то баланс, так сказать, взаимообмен валютой, но только не в случае с Россией. Вряд ли Рэмбо также мечтал о поездке в Россию, как Пушкин****** во Францию, например.

            Кроме того, Великая русская литература вдохновила англичанина Вудхауса на описание жизней не менее бестолковых лодырей, вроде Бэрти Вустера или Бинго******* и им подобным. Жалкую попытку подражания сделал Бульвер-Литтон, но что такое английский джентльмен со своей прогулкой против наших, мчащихся неведомо куда и откуда, трутней? 

             Желая или не желая того, Великая русская литература предлагала искать и, что самое главное, находить(!) внешние(!) непреодолимые(!) причины и тем оправдывать свою неудельность. А чем иным занимаются Чацкий, Онегин, и Печорин?

              У Чацкого все вокруг во всем виноваты. За давностью лет трудно выяснить, почему прервалась его армейская карьера в совсем еще молодом возрасте, но можно поручиться, что военное командование, как и министры впоследствии, были ретроградами и не сумели оценить его военного и административного дарования или наоборот, оценив по достоинству, увидели в нём угрозу своему положению. Софья тоже не смогла оценить блестящих достоинств Чацкого, но это было совсем не трудным для Лизаньки, девушки менее образованной. Точно так же наши юноши и девушки, не имея жизненного опыта, под давлением учителей воспринимают эту печальную троицу, как образец русского дворянина, под угрозой двойки восхищаются ими и даже стремятся подражать в «науке страсти нежной».

             Онегин пригвоздил своего дядю в первых строках романа, не затруднившись даже указать в каком направлении: к дяде или от него держит он путь. Если к дяде, то Евгению ещё рано на него сетовать, а если от усопшего дяди, то откуда нам знать, что его думы о якобы имевшем место его******** уходе за больным, не были его же фантазией. Заслуга Онегина в том лишь, что он поведал городу и миру о двух видах скуки и о масштабе мыслей, которые он сгенерировал. Не может быть сомнения, что Евгений загодя моделировал своё поведение на смертном одре.
             Если верить хоть одному слову из тех, что Печорин наговорил княжне Мери, то и он жертва внешних обстоятельств и того, что его незаурядная личность не была оценена по достоинству и что он, понимая своё моральное уродство, легко с ним мирится.   

             Напрасно И.А. Крылов рекомендовал прототипам Чацкого, Онегина и Печорина «на себя оборотиться».
             Великий сатирик Салтыков-Щедрин, всемерно осуждая внешние условия, но следуя тренду, всей мощью своего таланта ополчился на результат этих условий – Молчалина. Можно подумать, что штат его присутствия был набит одними крикунами и ниспровергателями, вроде Чацкого, а не сплошь и исключительно надежными и исполнительными молчалиными…

            И все-таки никуда не деться от признания того, что русская литература не иначе, как Великая, ибо она внедрила в сознание, что виноват не тот, кто виновен, а коллектив, который вовремя не выявил, не обнаружил, не воздействовал и не повлиял. Что тот, кто просто действует в своих, а не моих интересах мало того что не любит меня, но ненавидит и всеми силами стремится мне навредить, так как ему не дают покоя мои неописуемые, но и нереализованные по вине моего же завистника, таланты. Что деньги «зарабатывать нужно в России, а жить всё-таки в Таллинне».  Что финское побережье гораздо лучше соседнего, хоть и севернее. Что всё, что складно сказано или написано, то и верно во веки веков. Что барином быть много лучше, чем крепостным или мещанином. Что лучше быть нелогичным, а следовательно не понятным, и считать нелогичность таинственностью и загадочностью. Это вероятно было бы не плохо, если бы таинственность и загадочность были обращены только вовне, но строка из песни «ты веками непонятна иноземным мудрецам» верна только отчасти, так как внутренним она тоже непонятна.

           Не может быть никакого сомнения, что наши лучшие писатели всей мощью своего таланта осуждали барство, показывали его бесперспективность и бесплодность, не случайно же все центральные фигуранты не только не женаты, но не имеют никаких связей со своей родней и открещиваются, если вообще не убивают своих друзей. Из литературного наследия молодого барина Ленского нам достался один шедевр, который даже после скрупулёзной обработки его пером Пушкина не утратил своей непоследовательности
             Очень жаль, что наши гениальные писатели не излагали прямым текстом свои назидания, так как выбранный ими  метод «от обратного», был слишком труден для неподготовленного читателя, и барство вместо дружного осуждения братьев по классу со временем получило всеобщее одобрение, достигнув гомерических масштабов. Поэтому флаг барства, только лишь выпадавший из уже ослабевавших рук потомственных бар, был подхвачен гораздо большим количеством рук вчерашних крепостных, мещан и разночинцев, и барство стало если не национальной идеей, то чем-то очень на неё похожим.   

           И на будущее властителям дум…  вам следует изготавливать не красивое или вкусное лекарство, а только такое, которое подействует.

            Боюсь, что величие русской литературы только в том, что она так высоко подняла знамя русского барства, что оно, то есть барство, рискует быть очень живучим, если не вечным в пределах существования самой основы этой литературы.

            Боюсь, что тема, за которую я взялся, так и осталась нераскрытой и требует дальнейшего обсуждения… Dixi!
___________________________
*   - в этих произведениях хотя бы есть противопоставления состоятельным бездельникам
**- кавалеры Ордена Андрея Первозванного.
***- а ещё было бы лучше, если вместо «Россия», Чаадаев написал «Я», но разве может русский человек мыслить масштабами всего лишь отдельно взятой персоны, хотя бы и своей собственной?!
****- как я уже писал ранее, у барства нет ни одного положительного качества, но как оно привлекательно!
*****- «Но Боже мой! Какая скука»! «Деревня, где скучал Евгений…»
****** - кроме того, наш Гений ещё и сетовал на то, что он родился в России.
******* - далеко не факт, что трутни Вудхауса не прошли с честью горнило I Мировой  войны и что их минуют испытания II Мировой.
********- как бы ни был коварен «дядя», но и он гарантированно предпочёл бы уход профессиональной сиделки бестолковой суете племянника. Поправить подушку легко только тому, кто эту подушку никогда для лежачего больного не поправлял, да и лекарство лучше принимать от профессионала, а не от того, кто «учился чему-нибудь и как-нибудь» и который только случайно вместо  необходимой микстуры от кашля не даст больному слабительного.