Однажды на Волге

                Моей любимой Андрее Пришакариу
     - Отскочь ! - кричал Онфим, размахивая кистенем на кожаном ремешке. - Нос к щеке приклею !
     Вскарабкавшаяся на кичку сарынь лишь лукаво поводила носами, торопко собирая хабар малый, тут же чотко передаваемый хмельным от волжских просторов амбалам, полосатотельняшистой шеренгой равномерно передававшим прибыток нежданный бережкам, аккуратно складирующим узлы с сундуками по над увалом, зеленеющим первой весенней травкой. По крутым берегам реки стоял народ, тягуче и надрывно издавая унисонный стон, прозываемый песней.
     - Горит и кружится планета ...
     - Глохни, - взмолился набольший атаман Ярмак, трогательно складывая мускулистые, испещренные моряцкой татуировкой ручищи на выпуклой груди истинного патриота.
     Народ чутко примолк. Понимание имеет народ, не смотри, что забит и заторкан, ощущает всегдашность поганой Машки с таки - то вот напевами седой старины глубокой, к тому же в авторитете Ярмак, с Дону набрал уважения : там и ковры, и челны расписные, и братва расписная, и даже шкеры на ём расписные.
    - Давай махаться, - предложил опытнейший атаман неуступчивому прикащику, решившемуся, видимо, ума, раз решил насмерть стоять за хозяйское добро, прибавочной стоимостью нещадно умыкнутое у трудящихся, - я тебе шкеры вот энти, - потряс за мотню для убедительности, - ты мне кистень.
    Оробел Онфим от такой хитрости. Зашатался, белея. Повернуться всей истории грядущего освоения Сибири на попятный, ежели б не дедка Орелик рваны ноздри, что всю каторгу насквозь прошел, а самом конце обнаружил чахоточного Чехова, слезливо и жалостливо, как песня про кошку четыре ноги, описующего мужиков и сук Сахалина, в упор не увидев ни единого блатного, что нужно постараться, вообще - то. Вылез из волглого трюма дедка да и предложи Ярмаку смахнуться, но загадками. Народ зрит, ватажка прислушивается, делать нечего, не ронять же лицо, вынужден атаман согласиться. Встал боченясь, саблюку знатную за пояс ткнул, шкерами расписными красуется, ожидает загадки. А дедка Орелик не будь дурен, подскакивает и швыряет загадку прямиком в спутанную от невзгод и общей антисанитарии тех эпох бороду Ярмака Тимофеича :
    - Ежели сало три года срало, гад, как верно бает народ, то почему Машка снова свинья ?
    Ахнул атаман от такой злобы дедкиной, ощерился зубами рандолевыми, щупает за пазухой волос дикий, что у его от Дону под соском правым произрастал, рвет наоттяг, со скрипом. Ажно слезой пробило обычно мужественного казака. Народ, видя такое неистовство загадчиков, загудел потихоньку, сотрясаясь :
    - Здесь птицы не поют ...
    - Деревья не растут ! - нашелся Ярмак народной поддержкой подсказки, бросая уже в дедку ответ свой логистический и по уму, в - натуре. Известно всем неравнодушным, что именно так и пела незабвенная гнусью старушонка, а где нету росту деревьям, там и свиньи обречены пребывать первобытностью, по всем понятиям так : не можешь срать - не мучай жопу. Родила ? Так и воспитуй младенца, хрена ты, лошадь горбатая, по корту игрушечному скачешь ? Х...ню какую рекламируй, разводись и скандаль на Первом, а в игры разума коалы и Андреи румынской не суйся.
    - Если по картошке мент ходил, - орудует меж тем второй загадкой дедка Орелик, с устатку опадая на палубу дощаника с торчащим по - прежнему по центру Онфимом, - то какого х...я белорусская оппозиционерка тоже Машка, но уже Алехина в Евросоюзах обретается ?
    Охнул атаман от такой злобы дедкиной, ощерился ... Впрочем, это уже было. Короче, снова народ с берегов Волги подмогу любимцу своему, душегубцу и вору, оказывает, напевая гудливо :
    - И только мы врастаем в землю тут.
    Кажет рукой, эдак вальяжно, как Лев Лещенко какой, пидарас поганый, Ярмак на народ, мол, слышь сам, дедка, хрена мне повторяться - то. Осознает дедка, что сражает его атаман с народом, но стоять надо - позади Масква, хучь и вышли они о той неделе из Рыбинска на дощанике купца Гордеева, который Фома, не Ерема.
    - Не будет третьей загадки, - хитро поворачивает дедка Орелик, толкая Онфима с кистенем в воду волжскую, привольную, народную, бурливую, - чересчур ты, Ярмак, хитрожопый очучиваешься, как я посмотрю.
    Потом, конечно, пир горой, песни, пляски, завоевание Сибири ворами и бандитами, милостью московитского душегубца, превзошедшего вашего, Андрея, Влада Цепеша лютостью и глупостью, назначенными патриотами и за всю х...ню. Глянешь и понимаешь, что ни хрена - то на этой поганой территории не меняется : сказал Старшой, что вирус снова, значит, суки рваные, в морг. Одно радует : нету у нынешнего фюрера фантазии Иоанна Грозного, добр ведь, по правде - то, к тому же привык по гебешной своей привычке применять в меру и к месту силу и насилие, что не есть одно и то же. Бля, вот ушел бы он вовремя, ведь натурально Владимиром Благословенным вошел бы в отечественную историю, а так - обосрался и теперь в его ботинки стекает дерьмо, страна же переживет и такого гнуса, как переживала многих уродцев и до него. Хотя лично я больше уважаю твоих соотечественников, Андрея, без всяких санкций и напрягов взявших за ушко да на солнышко семейку фашистских диктаторов и - из пулеметов.