Смех сквозь слёзы

Молодым пенсионерам адресуется.

Где-то на пятом десятке жизни, ближе к его концу, столкнулся с
такой «радостью» жизни, как почечные колики.
Прижимало в самый неподходящий момент: во время чтения
лекции, на заседании парткома.
Миг - и ты уже не человек. Не видишь, не слышишь - весь
сосредотачиваешься на непередаваемых личных ощущениях
в недрах организма.

Вызвали скорую. Привезли в больницу. Доктор сделал укольчик
 из шприца, как в кинофильме «КАВКАЗСКАЯ ПЛЕННИЦА».
 Через несколько минут боль угомонилась,
и я стал смотреть на окружающий мир оптимистичнее.

Доктор попался заботливый. Спрашивает:
- Ну, как? - в смысле самочувствия.
- Вроде прошло, - отвечаю.
- Ну, вот и хорошо. Можешь идти домой.
- Но я как-то неуверенно себя чувствую на ногах!
- Это ничего. Бригада скорой едет мимо вашего дома, подбросят.

Причина возникла не на ровном месте. Детство в Кулундинской
лесостепи с жестко минерализованной водой в колодцах. Элемент
наследственности - батька прожил фактически  с одной почкой
И оттого умер в раннем сравнительно возрасте, когда о пересадке
органов ещё не слыхали.
 
В урологию горбольницы я попал не сразу. Сначала испытали все
возможности домашнего лечения. Из наиболее запомнившихся
помню прыжки на одной ноге и горячую ванну с трёхлитровой
банкой пива вовнутрь. Организм позволял. Но результата не было.
Смешалось время дня и ночи, покой мне только снился.
Где-то на третий день сдался и согласился на стационарное
лечение.

Отделение представаляло собой весьма живописную картину,
Для новичков шокирующую и пугающую. Мужские палаты здесь
чередовались с женскими , но туалеты были общие.
Не то, чтобы тут восторжествовали принципы половой
толерантности, здесь они были продолжением и частью лечебного
процесса.

Все ходили с поллитровыми стеклянными баночками 
для мочи, которая внимательно просматривалась и отправлялась в
канализацию, если там не обнаруживались конкременты - твердые
частички. Многие ходили после операции с трубочками в боку и
свисающими до колен нередко окровавленными бинтами.
Зрелище жутковатое, привыкнуть к такому непросто.

Специфический характер больных определял состав больничной
униформы. Обычно это что-то типа детской распашонки до колен,
прикрытой сверху фланелевым халатом немарких расцветок.
Видимо, для свободного доступа к тому, что там лечили.

Что мужчины, что женщины - безразлично. Все ходили по-
домашнему нараспашку и своими причиндалами отнюдь не
тяготились. Природные инстинкты и результаты воспитания
заметно притуплялись и  прекращали свое действие на территории
отделения. Почти, как в  морге.

В палате нас было шестеро. Быстро перезнакомились, нашлись
общие друзья. Поделились опытом - что у кого, как, чем лечится.
Лечебные процедуры проводили здесь же в палате, поставив
стойку с бутылочками и трубками или другой прибор у кровати
больного. Самая экзотическая была у одного мужика, которому
молодая сестрица ежедневно по 30-40 минут закачивала
специальным шприцом какую-то лечебную субстанцию через
отверстие мочеточного канала.

Естественно, это не в постели,  для этого он садился посреди
палаты на стул, широко раздвинув ноги и предоставив для
использования  своё мужское хозяйство. Шуточек было в изобилии.
На бедную сестру жалко было смотреть, но она не смущалась, и в
конце концов начинала хохотать вместе с нами. Не плакать же!

Но мне было не до смеха. Больничная койка от острых приступов
колик не спасала. Иногда что-то кололи, но  толку было мало. И
чтобы не травмировать коллег по палате, я вставал и начинал
ходить по отделению особым шагом, стараясь ступать не на носок,
а на пятку.

Когда доставало до самого-самого, прыгал на одной ноге как
девчонка, играющая в классики. В резерве была лестница между
этажами корпуса. Со ступеньки на ступеньку я перемещался
прыжками сразу двумя ногами. Вверх-вниз и обратно.
Для постороннего глаза зрелище было комическое. Но  меня это
не смущало, тем более, что это проходило чаще всего в
ночное время.

Интересно, что  в период обострения ситуации, а она у меня
тянулась сутками, прекращал функционировать желудочно -
кишечный тракт. Совершенно. Как будто у меня не было такой
потребности, я пил только воду и ещё какие-то безалкогольные
жидкости. Прием пищи был непосильной нагрузкой для организма
 и он от неё решительно отказывался.

Со мной тянули. Сейчас мне это понятно. Оперативное
вмешательство - это больничный на полгода и вероятная
инвалидность. В 90-е годы по онкологическим показаниям
 удалили почку у жены, и мы с ней хлебнули этих впечатлений
полной мерой.

К концу второй недели мне в кровеносную систему закачали какую-
то гадость для контрвстной картинки и положили под рентген с
целью  уточнения местоположения конкремента. Ничего
особенного, впечатление, как будто слегка под хмельком.

На удивление боли прекратились , и ночь я проспал спокойно.
А утром случилось то, что повергает меня в состояние радостного
удивления до сих пор. Освобождаясь от накопившейся за ночь
жидкости в баночку, как того требовал порядок, я почувствовал ,
что изнутри что-то торкнулось, и струя погасла. Не особо
задумываясь о причинах и последствиях, я внутренне
поднатужился, и камешек  как из пушки вылетел из меня,
едва не разбив банку, которую я держал в руках.

Промыв трофей в воде, я смог спокойно рассмотреть это чудо.
Форма еловой шишки диаметром 6 мм и длиной 12-13 мм.
Причем   поверхность тоже была шишечная, т.е. чешуйчатая.
Таким образом,продираясь по каналам и протокам, она  не
закупоривала их наглухо, а пропускала жидкость по поверхности
 как своеобразную смазку. 

Не удивительно, что этот экзотический предмет стал главным
экспонатом моей домашней коллекции. И при всяких
междусобойчиках и теплых встречах с родней и друзьями во время
 первого перерыва для отдыха после застолья был предметом
всеобщего восхищения гостей и гордости хозяина. Вспоминались
разные аналогичные случаи, но ничего, кроме размеров спичечной
головки, никто ничего вразумительного вспомнить не мог.

Но все это потом. А в тот раз я бережно упаковал свою
драгоценность и впервые за много дней сносно позавтракал.
В одиннадцать, как обычно, профессорский обход. Явились
человек шесть. Важные, в халатах. Дошли до меня.
 Скромно молчу. 
- Так, что тут у нас? Ага. Рентген..
Я молчу, жду, что дальше.
Дождался. Самый старший говорит:
- А  у вас мы ничего не  обнаружили!
Типа - симулянт.
И тут я достаю свой трофей:
- А это что!?!
Немая сцена.
Такого конфуза профессионалов передних проходов история
отделения не  знала. Но они не растерялись:
- Ну-ка, ну-ка…
И вновь к снимку.
- Да вот же он, миленький. Мы его просто не заметили!

Как с гуся вода. Профессионалы! Которые посильнее студенты
были, те пошли на хирургов, на терапевтов, в  окулисты, наконец.
В здесь - миси-писи, что осталось.

Уходя домой, взвесился. Потеряв 10 кг, я снова, как во времена
работы  в Африке, весил всего 75 кг.
Но там я два месяца акклиматизировался, а тут за две недели вес
 потерял.  Ненадолго.  Быстро   вернулся в прежнее состояние.

Природа не терпит пустоты, но часто заполняет её чем попало.