Алик. Гадкий утенок наоборот

«Гадкий утенок» – это из сказки великого Ганса Христиана Андерсена о том, как на птичий двор с курами, гусями и пр. случайно попал птенец лебедя. Не похожий ни на кого, он считался уродом и был изгоем, пока «в один прекрасный день» не превратился в красивого молодого лебедя.

Алик – это я, Чернышев Александр Николаевич, родившийся в семье Чернышовых, в Москве, в родильном доме недалеко от улицы Солянка и Устинского моста, 2 июня 1939 года.

По рассказам мамы я развивался очень быстро, внешне и внутренне. Как я выглядел в возрасте около года, можете судить по авторской фотографии в «Моем самом коротком произведении».

Кое что сохранилось и в моей памяти. Например, как незнакомые тети говорили мне:
«Мальчик, закрой-ка глаза… Да с такими ресницами ты должен был родиться девочкой». Помню, как дома я подошел к зеркальному шкафу и зажмуривал постепенно глаза, но ресниц рассмотреть почему-то не мог… Хотя отчетливо запомнил цвет своих глаз, как сейчас вижу – синие, скорее даже фиолетово-синие.

А потом началось превращение из «лебедя в гадкого утенка».
Надо сказать, что в те времена было строго обязательно мальчиков-детсадовцев стричь или наголо, «под машинку» (название «налысо» появилось значительно позже), или «под бокс», с коротенькой челочкой. В начальной школе, с 1-го по 4-й класс – только наголо.
И как только я лишился навсегда своих кудрей, самым заметным стал мой «греческий» нос, который обгонял росте другие части тела. Вместо ресниц все гуще становились брови. Даже глаза постепенно изменили свой цвет на что-то тусклое, вроде серо-зеленого.

Свою фотографию тех времен не публикую, ведь среди читателей могут быть люди со слабыми нервами. Когда в 1954 году мужские и женские школы объединили, выяснилось, что я совершенно не котируюсь у девочек, к тому же характер мой был совсем не боевой, а моя начитанность и кругозор – это совсем не то, что привлекало в том возрасте.

Вообще-то определение «греческий» по отношению к моему носу – это для интеллигентов. Попросту – еврейский. Когда мама моего одноклассника Аркаши Битмана узнала, что я не еврей, она просто поразилась – «с таким-то носом!» и с деланным презрением махнула рукой на своего сына со вполне обычным носом.
(Более подробно о распределении носов на «греческие» и «русские» в семье моих предков Зубовых можно прочитать в рассказе о маме «СИМА»).

Буду справедливым, никогда и нигде я не сталкивался с проявлением антисемитизма, ни в школе, ни во дворе, вообще нигде и никогда, пока…

Пока я не попал в пионерский лагерь Метростроя. С самого начала, уже в поезде, вокруг меня пошла катавасия – еврей, жид, Зяма-газировщик!
Моя фамилия, уверения, что во мне нет ни капли еврейской крови, только разжигали ненависть. И так всю смену… Особо свирепствовали, может быть два-три человека из всего отряда, но остальные… Никто, никто не одергивал их – «отстаньте от него».

Помню, я как-то разговорился с одним из самых «спокойных» мальчиков:
- Скажи, ну почему вы все так ненавидите евреев?
- Потому что они замучили Христа.
- Но ведь Христос сам еврей!
- Врешь!!!
- А как же – его мать, Богородица, еврейка, отец, Иосиф – еврей. Правда Христос – сын Божий, но все равно, по матери он еврей.
- Врешь!!!
- Ну а кто же он?
- РУССКИЙ!!!

Вот такой диспут…

Позже я понял, почему я столкнулся с этим именно в пионерлагере Метростроя – ведь эта организация состояла в значительной степени из лимитчиков, по-современному «гастарбайтеров». Видимо, в провинции тогда были другие нравы.

На этом рассказ о «гадком утенке наоборот» можно было бы закончить, но…

С годами я стал полнеть, лицо округлялось, нос выпячивается поменьше.

Сейчас мне давно уже девятый десяток, и вроде бы даже слегка нарастает какая-то популярность среди женского пола МОЕГО ВОЗРАСТА.
Конечно, конкуренция убывает, совсем мало осталось сверстников.

Однако, если дело пойдет так же и дальше… Представляю, как будут рыдать служительницы морга и крематория, задвигая меня в пылающую печь: «Надо же, какой миленький! Жалость то какая!»

Декабрь 2022 года.