Первая верста из чугуна

    
     – Эх, и далёк же путь до Тагила! Не близок… Эт-те, мил человек, не из Тулы да в Москву. Тут, православныя – Урал-Батюшка!.. Здесь – иль по зимнику. Иль посуху.

     А в распутицу далеко ли доедешь? Горы да тайга. Дичь.

     Однако человек живет и здесь. Мужичонка, известно дело: сноровист и живуч.
И ежель всё ж доведётся побывать здесь, одна с запада дорога. Старый Демидовский тракт – именуется.

     А уж там, на тракте – никак не пройти-не проехать мимо постоялого двора, что в полсотни верст от города Тагила. Прозывается – «с заездом» – с трактиром, то есть.

     Сруб агромадный из потемневших брёвен. Внутри – горница просторная. В углу, наверху, иконостас богатый – хозяйский – сухими пучками трав украшен.

     Здесь, за столами – люди простые. Неспешно щи хлебают деревянными ложками, жуют. Медленно, с устатку. Речи за столами разные… Кажный узнать желает. Как здесь-то, во другой стороне далекой люди живут.

     – … В прошлом годе, во тридцать третьем – никак не мене шестидесяти тыщ пудов руды перевезли. С рудников-та – на Выйский завод…

     Одобрение за столами:

     – Что ж! Как деды возили и ране тож! На лошадках, на родимых…

     – То-то ж и оно, мужички, что не век лошадки будут!..

     Странные речи… Причем с виду – мужичина-то серьезный. Рослый, чист одёжей. Да сразу видать – из мастеровых заводских. Али кузнец.

     – Не слыхали ? Так вот, дорогу у нас выстроили с железа. А?.. Да цела верста, почитай.... И особа упряжка там ездит. Сама, без лошадей. Паровоз называется.

     Хохот над столами. Вот уж рассмешил! Эко слово чудное!

     – Паровоз?! Слыхали?.. Што ж это за диво такое новое?
    
     Однако мастер тот невозмутим остался. Знать, своё у него пониманье.

     – То пароход сухопутный, мужички. Иль вы и об ентом не слыхали? Грузы возить…

     Захватила гораздо – беседа – мужицкие-то умы. Стали люди спрашивать, детали разные выпытывать:

     – Как же едет коляска сия, ась?

     Отчего не рассказать, коли спрашивают по-людски. Пояснил на то заводской:

     – Котел в ней. Как печь железна. В том котле дрова горят. А дале составлена – машина паровая. В той машине – пар горячий. Поршень толкает: туда-сюда. А уж поршень – с колесом соединён. Так и едет. Двести пудов груза берет, и движенье имеет – пятнадцать верст в час.

     Двести пудов! Чудеса в решете! На телеге-та, больше полуста пудов не увезешь.

     Да, дивятся мужики… Сказка, и только!

     Парнишка несмелый один, что с мужиками приехал, голос подал:

     – А коляску сию, что ж, дядечка? Ваши умельцы сотворили? Тутошние?

     – Почитай, наши. Мастер придумал один. С сыном…

     И завсегда в разговоре найдется такой, какому, что ни скажи – всё – «эка невидаль»! Вот и сейчас сыскался. Голь кабацкая, нос сизый. Сам лыка не вяжет, а туда ж:

     – Ссс-лыхал я про то дело… Грят, всё с Европы-Заграницы умык-нули. За тем и ездили туда. Иэээк! Сваво ума нетути. Всё… чужим умом жи-й-вём!

     Притихли мужички. Взоры потупили.

     А мастер только и всего, что лишь миг глазами полыхнул. Недаром говорят: «Кто сдержан – умен тот». Молвил заводской сурово:

     – Что ж того, к умным ездить учиться!? Ан вот дома нынче – сами сделали. И так англичане да немцы за глаза нас хают… Вот теперь пущай узнают, да языки прикусят.

     Юноша тот сметливый, Алёшкой его звали. Поспешил он сгладить неловкость:

     – А как же будет, дяденька, имя мастера вашего да сына ейного?

     – То не просто мастер, честный отрок. А Главный, вишь, Механик! И всё через труд да разуменье. Черепановы оне. Отец – тот, значит, Ефим, по батюшке Алексеев. И сын его – Мирон.

     Переглянулись за столами. Главный Механик! То дело серьезное…

     – Что ж они, из крепостных будуть?

     – А откуда им ещё взяться? Наши. Господ Демидовых. Только в прошлом годе старший вольную получил. Да серебряну медаль – за усердие.

     Алёшка аж загорелся весь. Завладела им мысль о чуде – паровозе:

     – А что, дядечка, посмотреть тот пароход сухопутный  можно?

     – Чего ж нельзя. Слышишь гул далёкий? То дорога чугунная, с повозкой паровой и есть…

     Во время послеобеденное Алешка, с ватагой ребят местных – сговорился, вишь, с ними – пошел диво смотреть, сквозь просеку… Эка! И впрямь, дорога из железа!

     Будто забор какой диковинный собрали, да положили наземь. Чудеса!..

     Тут птицы вдали вдруг над лесом взвились. И дым белый.

     Гул, сначала тихий, становился все громче и громче. В грохот переходил.

     И земля, опять же. Думал, померещилось, вначале. Ан, нет. Дрожит земля-то!

    Тут из-за поворота, будто какой змей огнедышащий сказочный, и впрямь – выскочила телега и понеслась по той дороге из чугуна. К ребятам навстречу.
Те от насыпи аж отступили на шаг. Вот уж – диво дивное! Скорость, мож, и обычная, лошадная. Да только лошадей впереди нет!
 
     Теперь уже видно было всё хорошо. Повозка не повозка, а как бочка железна на железных ж колесах, как на ободах. И впрямь, «котел» с колесами схвачен. Не соврал, вишь, мастер.

     А над всем этим – труба длиннющая, высоченная. Только опять, гляди, железная. Дым белый, тугой. Так и валит, так и валит! Цельна туча от повозки вверх расходится, кудрявится. Тает медленно.

     Это сколь же дров надо-ть? Такую махину топить. Чтобы пар поршни те в печи толкал. Чтоб повозка силу имела – себя везти, да позади себя чего.

     За волшебной телегой железной – цельный обоз шел пристегнутый. Несколько одинаковых открытых телег, других. Горкой была погружена в них порода. С рудника, видать. А сразу за бочкой железной – площадка с невысокой огородкой. Навродя запяток у колясок барских. И на площадке той – человек стоит в картузе, за рычаг держит! Возница, видать. Сразу за спиной у него, шла перва телега, поменьше – с дровами…

     Полминуты не прошло, как всё с грохотом пронеслось мимо. Скрылось за поворотом… Алёшка стоял, как вкопанный, глядя вслед прогремевшему чуду, и только дышал тихонько.

     В воздухе оседала копоть из трубы первого во всей России паровоза…

    
     октябрь 2020 года,
     Подольск